Одно слово, изменившее всё

1 сентября 1992 г.

— Сириус опять не пришел? — вздохнул Гарри Поттер, с последними остатками надежды разглядывая забитую до отказа учениками и родителями платформу девять и три четверти и не видя на ней красивую черную шевелюру крестного. — У него дел в Министерстве полно, — пожал плечами Джеймс и тихонько добавил: — Будто бы не мог свалить все на Хвоста… — Перестань, Джеймс, — резко одернула его Лили, прекрасно все услышавшая. — Вы с Сириусом и так все школьные годы ездили на горбу бедного Питера, и вот опять… — Ладно, ладно, — отвел глаза Джеймс и привычно взлохматил волосы. Лили еще продолжала сверлить его взглядом, и он поспешил сменить тему. — А вы слышали, у Бродяги кузина загремела в Мунго? — заговорил он. — Ну та, которая из трех сестер самая старшая, Беллатрикс, кажется. У нее обнаружили паранойю. «Грязнокровки, грязнокровки!» — смешно передразнил он родственницу друга. — Похоже, в покойную тетку пошла. Сидит теперь в одиночной палате и навещают ее только муженек да изредка Регулус… — Но, видя, что эта тема никому не интересна, Джеймс повернулся к сыну. — В общем, дерзай, сынок, — произнес он. — Впереди второй курс — задай им там всем жару! — Можешь не сомневаться, пап, — усмехнулся Гарри, глядя на так кстати прошедшего мимо Драко Малфоя. Тот одарил его в ответ полным высокомерного презрения взглядом, но при родителях-аврорах не стал отпускать колкости. Гарри знал: первый курс был лишь разминкой, а навозная бомба в котел на уроке зельеварения — легкой шалостью, меркнувшей на фоне любой из выходок Мародеров. На втором курсе их троице Младших Мародеров предстояло оттянуться на слизеринцах по полной. — Даже не думай, — проследив за взглядом сына, предупреждающе произнесла Лили. — Я уже устала получать вызовы на ковер от Макгонагалл, где меня каждый раз отчитывают, словно первокурсницу! Ты слышишь меня, Джеймс? Это и тебя касается!       Под строгим взором жены Джеймс также насупился, глядя на сына, однако в уголках его глаз мелькнули задорные искорки, и он даже незаметно от Лили подмигнул Гарри. — Можешь не сомневаться, пап, я не подведу, — с полностью серьезным лицом сказал Гарри и показал отцу большой палец. — В этом году Кубок школы будет нашим, вот увидишь. Ну все, мне уже пора. Вышлю Лохматика сразу, как только доеду.       Он обнял родителей на прощание и поспешил к поезду, толкая перед собой тележку. Черная сипуха Лохматик, неуловимо напоминавший Гарри его самого и отца одновременно, бился в громыхавшей клетке и отчаянно верещал. — Интересно, как там Нюниус поживает? — словно бы невзначай произнес Джеймс, глядя вслед сыну. — Не называй его так, — поморщилась Лили и, не замечая подвоха в голосе мужа, продолжила: — Я видела его недавно в аптеке, когда заходила туда с Гарри за ингредиентами. Выглядит усталым — перед началом года всегда много клиентов. — Но, наверное, как только он увидел тебя, сразу же повеселел? — ехидно усмехнулся Джеймс. — Перестань. — Лили тут же покраснела до корней волос. — Мы всего лишь друзья, и ты прекрасно это знаешь.       Грозившую начаться ссору прервал громкий паровозный гудок. Хогвартс-экспресс тронулся, и Поттеры вместе с другими родителями учеников принялись махать ему вслед. В это время Гарри, уже заняв вместе с закадычными друзьями Невиллом и Роном свободное купе, делился с ними своими грандиозными планами на предстоящий учебный год…

31 октября 1992 г.

      Сэр Патрик с членами Клуба охотников играли головами в хоккей, и гости, увлеченные игрой, про Ника забыли. Почти Безголовый Ник тщетно пытался вернуть их внимание, но сдался, когда под громкие аплодисменты мимо него проплыла голова сэра Патрика и лукаво ему подмигнула. Испустив тяжелый вздох, Ник направился к столу. Он был пуст, лишь у дальнего конца с явно удрученным видом сидела Серая Дама, склонившись над кубком с давно заплесневелым вином. — Скучаете, леди Елена? — подплыв к ней, спросил Ник. Он был рад, что еще хотя бы у кого-то кроме него было скверно на душе. — Не то слово, Ник, — кивнула Елена. Хоть она и выглядела явно моложе Ника, по возрасту обходила его аж на несколько веков, потому и относилась к нему снисходительно, как к юнцу. — Не просто скучаю, а грущу. Грущу по тем, кого уж давно с нами нет. — Не грустите так, моя дорогая. — Ник подсел к ней — его так и тянуло с кем-нибудь поговорить. — Ваша матушка осталась в школе, пусть не как мы с вами, но в целом факультете отражено ее имя. А что до Кровавого Барона, так он… — Ник понизил голос и покосился в сторону смотревшего на них недобрым взглядом привидения Слизерина. — Да не в моей матушке дело и уж тем более не в Бароне! — махнула рукой леди Елена и нагнулась еще ниже к бокалу, чтобы сильнее почувствовать вкус. — Я сожалею о том несчастном юнце, которого совершенно случайно погубила! — О каком юнце? — заинтересованно подался вперед Ник. — Да был один, — вздохнула Серая Дама, подпирая щеки руками. — Том… Том Реддл, кажется, звали. Учился здесь лет сорок… нет, пятьдесят назад. Молодой, амбициозный и чрезвычайно любопытный… — И что же с ним стало?.. — заинтересованно подался вперед Ник. — Если бы я знала! — Голос Елены звучал глухо: она уже почти скрылась всем лицом в бокале. — Одно я знаю точно: в мире живых его давно нет. Впрочем, и в мире мертвых тоже. Ты же знаешь, мы, привидения, такое можем чувствовать. Болтается, должно быть, призраком где-нибудь далеко отсюда. Она резко разогнулась, и взгляд ее, и так призрачный, стал совсем туманным. — Как сейчас помню, — заговорила она, — подошел он ко мне тогда и давай выспрашивать все про матушкину диадему: как я ее украла да где спрятала. Я возьми да и расскажи ему все. Он слушал, слушал, потом вдруг глазенки у него загорелись, и он говорит: «Албания? Ну что ж, чем сложнее задача, тем она интереснее. Спасибо, леди Елена!» — и дунул прочь. Я смотрю ему вслед и только сейчас соображаю: Албания — это же страна такая, где-то на Балканах, в мои времена ее на карте даже не было. А я-то имела в виду Олбани, область в нашей старой доброй Шотландии, ну ты-то знаешь, Ник! А в двадцатом веке живым уже сложно нас понять. Хотела я тогда было за этим Томом кинуться да все ему объяснить, да потом думаю: шут с ним, съездит он в эту самую Албанию, не найдет ничего да и успокоится. А он не вернулся. Вот уж лет сорок о нем ни слуху ни духу. Я думала, коль он умер, так может, хоть призраком прилетит, тут-то я перед ним и покаюсь, ан нет, теперь уже поздно. Дура я, дура этакая!       Она, окончательно опьяненная винными парами, затрясла головой с такой силой, что та на секунду даже отделилась от туловища и повисла в воздухе. Это напомнило Нику сэра Патрика с его Охотниками и, стараясь изо всех сил не смотреть в их сторону, он придвинулся ближе к Серой Даме. — Не горюйте так, милая леди, — произнес он, обнимая Елену Рэйвенкло за плечи. — Наш с вами век долог, много всякого случается. Вот я помню, со мной произошел как-то презабавный случай. Было это, кажется, году в тысяча шестьсот третьем…

Из доклада начальнику отделения Сигурими в Решени 21 мая 1947 года

При прочесывании лесов в поисках членов Горного комитета моей группой было обнаружено неизвестное гражданское лицо, а именно — молодой человек, одетый в дорогой костюм явно иностранного фасона, выглядевший нелепо в этих местах. На требование представиться и предъявить документы субъект сунул руку в карман с явным намерением выхватить оружие. Моими людьми был открыт огонь на поражение, вследствие чего подозреваемый субъект скончался на месте. При нем были обнаружены документы на имя Т.М. Реддла, британского поданного, 1926 г.р. Также в карманах убитого были найдены несколько золотых и серебряных монет неустановленного номинала (приписка отдела иностранной разведки: на британские фунты и пенсы совсем не похожих). Особый интерес также представляет некая деревянная гладко отполированная палочка, найденная во внутреннем кармане убитого, которую он, судя по всему, и собирался продемонстрировать перед смертью. Вследствие схожести данного предмета со школьной указкой был сделан вывод об учительской профессии Т.М. Реддла (приписка эксперта криминальной лаборатории: по-видимому, данный предмет чрезвычайно опасен, ибо начинен внутри неизвестным науке составом и, судя по всему, представляет собой новейшее сверхсекретное оружие капиталистического Запада). Из отметок в документах Т.М. Реддла был сделан вывод, что убитый не далее как 20 мая сего года прибыл из Англии в Италию. По-видимому, после этого он нелегальным способом пересек водную границу с Народной Республикой Албания, дабы помочь ячейкам Горного комитета в вооруженной борьбе против албанского народа и коммунистической партии. На основании вышеизложенных фактов полагаю целесообразным признать Т.М. Реддла капиталистическим шпионом и не выдавать британским властям его тело в случае официального запроса.