Виноват без вины

Утер бил, пока у него не устала рука. Взглянув на окровавленное тело на полу, он швырнул плеть в угол камеры и ушел. Король уверенно шагал по пустынному коридору замка, но хотелось бежать изо всех сил. Бежать, спрятаться, закрыться, ведь боль жгла душу, а слезы сдавливали горло, не давая дышать. Войдя в покои, Утер навесил тяжелый засов, взял с кровати подушку и, уткнувшись в нее, позволил себе неслыханное… Король рыдал, как маленький обиженный ребенок, он не помнил, когда так же плакал. Даже после смерти Игрейн, он не чувствовал себя таким опустошенным, таким несчастным. Утер рухнул на кровать и закусил подушку зубами, чтобы в коридоре не услышали даже его легкий стон. Когда слезы иссякли, а всхлипы перестали душить его, король встал и сел за стол. Наверное, не надо было вчера заходить к пьяному Артуру в покои. Он бы ничего не знал… Жил бы счастливо и спокойно, а потом так же спокойно и моментально умер от меча своего сына, а тот стал бы королем. Хорошим королем. Утер сам учил его, сам все проверял. А что теперь? Обвинить его в измене и повесить? И кто будет наследовать престол Камелота? Король закрыл глаза, и беспощадная память снова показала ему картинку того, что случилось вчера перед полночью… Абсолютно пьяного Артура притащили из таверны рыцари. По дороге некоторые из них получили несколько мощных ударов от принца: Персиваль стоял, задрав голову, чтобы остановить кровь, льющуюся из носа, Ланселот потирал ребра, по которым прошелся кулак принца, у Леона синел и заплывал левый глаз. Утер движением велел рыцарям оставить их и сел за стол. Король тяжело вздохнул: — Что же ты творишь сегодня, Артур?.. — Аааа, — раздалось с кровати, — Старый болван пришел! Как же ты мне надоел… Вцепился в свою корону, как клещ, и держишь. — Артур… — растерянно начал Утер. — Король Артур Пендрагон! — не услышал отца принц, — Красиво звучит. Ничего… скоро, очень скоро я сброшу этого тупого осла с трона. И мне помогут, Сенред поможет… Я все ему передам, я расплачусь с ним, а он сделает меня королем. Скоро… — Что ты говоришь? Ты совсем пьян. — Я пьян! Совсем пьян, — захихикал Артур, — Но я буду королем! Отцеплю мертвую хватку Утера и возьму себе корону. А он отправится к своей горячо любимой королеве. Старый идиот! Надоел своими поучениями, распоряжениями, ведет себя, как со слугой. И не сдохнет спокойно, придется ему помочь… Скоро, совсем скоро… Часы на башне пробили полночь, Артур замолчал, а ошеломленный Утер слышал только мерное сопение своего наследника. Моргана сидела за своим столиком и горько плакала. Ей очень хотелось забыть вчерашний день, убедить себя, что это все кошмарный сон, но следы, которые показывало зеркало, подтверждали, что весь этот ужас был наяву. Артур. Брат! Моргана уронила лицо в ладони. Артур пытался ее изнасиловать… Синяки на запястьях, опухшая от пощечины щека, большой кровоподтек на бедре ныли, но что-то внутри болело сильнее. Ее любимый брат, ее Артур, который всегда и во всем был поддержкой и опорой, с которым можно было поделиться любым секретом, который мог утешить и развеселить. Вчера он пытался… Если бы не внезапно появившийся Мерлин, то у него бы все получилось. Моргана даже задохнулась от ужаса, представив себе все это. А худющий слуга кинулся ее защищать, словно тигр. Но что он мог против сильного Артура? Девушка даже слышала, как хрустят его кости под градом ударов брата. Моргана никогда так не кричала, вбежавшие рыцари остановили принца, который раздраженно ушел из покоев сестры. Девушка не спала всю ночь, она не переодевалась, не умывалась, не обращала внимания на лекаря, который хотел помочь ей. «Артур, что это было?! Как это получилось, Артур? Неужели ты можешь так поступать?!», — кричала душа Морганы. Вытянувшись в струнку, Мерлин лежал в своей каморке. Его грудь была туго перевязана Гаюсом, а сломанная левая рука прикреплена к плотной деревяшке. В уши текли горячие слезы, но маг уже не обращал на них внимания. Все тело ныло и болело, а великий Эмрис не мог помочь себе, его магия словно онемела от всего пережитого. Нет, она не пропала, Мерлин пытался что-то наколдовать, и у него получилось, но вот сил на восстановление себя, не было. Вчера Артур избил его. Сильно, жестоко и безжалостно. А перед этим Мерлин буквально стащил принца с кровати Морганы… С самой Морганы! Сестры. Маг провел правой ладонью по вискам, вытирая теплые дорожки слез. Что это было? Как Артур мог это сделать? Моргана… Он… Что случилось? Они знакомы несколько лет, и никогда принц не позволял себе что-то большее, чем легкий подзатыльник. А сколько раз они спасали жизнь друг другу? Что же было вчера?! Как он мог? В комнатку зашел Гаюс. С тяжелым вздохом он сел на единственный стул. — Ты вставать будешь? — Зачем? — глухо спросил Мерлин. — Надо себя восстановить… — Зачем? — повторил маг, — Или Артур уже присылал за мной? — Нет. И не пришлет. Артур в подземелье, — задумчиво произнес лекарь, — И если верить сплетням оттуда, то не скоро он сможет послать за тобой. — Что же с ним случилось? Об кого-то ногу сломал? — Король его заковал в цепи и избил. — Значит, он допек вчера и короля, — пробормотал Мерлин. — Может, восстановишь себя и пойдешь к нему? — осторожно спросил старик. — Не хочу, — прошептал Мерлин, почувствовав предательский ком в горле. Гаюс лишь вздохнул и тихонько вышел из каморки своего воспитанника. Светловолосая девушка порхала вокруг Леона, прикладывая какие-то примочки то к его опухшему глазу, то к содранной скуле. Она поджимала пухлые губки и сокрушенно качала головой: — Леон! — не выдержала она, — Я ничего не понимаю! Артур же тебя никогда не бил. Даже в детстве, когда вы дрались. — Да я сам ничего не понимаю, сестричка, — прошептал рыцарь. — Это же не случайность, не необходимость, это просто какое-то избиение! Девушка снова взялась за настойки. В комнату вошел Персиваль с покрасневшим носом и отеками под глазами. — Вон, Перси по носу получил… — пробормотал Леон. Огромный рыцарь сел в кресло и внимательно посмотрел на друга: — Что это вообще было? И что творится сейчас? — Ох, не знаю… На холодном полу в маленькой распахнутой камере, к которой тюремщики даже боялись подойти, лежал Артур. Сознание то ускользало от него, даря недолгое липкое и тягучее забытье, то возвращалось, наполняя все тело жгучей болью. Исхлестанная королем спина горела, словно в огне, голова раскалывалась и пульсировала, что-то внутри тянуло и выворачивало, сухие губы были искусаны в кровь. Артур тихо плакал, пытаясь не вздрагивать и не издавать никаких звуков. Сейчас ему хотелось просто умереть, чтобы душа не разрывалась от жуткого крика: «За что?!!». Принц даже не представлял, что нужно сделать, чтобы получить такую реакцию отца. Хотя, судя по его поведению, он себя отцом уже не считает. В конце, перед тем, как бросить хлыст, он сказал что-то типа: у меня нет больше сына. Артур не совсем понял, не все услышал, но смысл был именно такой. Принц попробовал пошевелиться, но все тело отдало такой болью, что он снова замер в прежней позе. «Мама, забери меня отсюда, — взмолился Артур, — Я ничего не понимаю. Отец никогда не поднимал на меня руку, что же случилось теперь? Он даже Гаюса не прислал. И Мерлин не прибежал. Моргана… Рыцари… Что случилось?! Мама, помоги мне». Слезы теплым потоком сильнее полились на холодный пол, а принц сжал зубы, чтобы остановить всхлипы и крики, рвущиеся наружу.