И тысячи осколков я соберу в одно...

      Стержень ручки стремительно скользил по бумаге, оставляя после себя ровные четкие слова. Эта страница уже почти полностью заполнилась ими, а Маринетт все продолжала и продолжала писать. В некоторых местах бумага была немного влажная и от этого неровная. Это следы от временами наворачивающихся слез — Маринетт старалась их утирать, но непослушные капли все-таки умудрялись проскользнуть между пальцев.       И вот перевернута страница. Затем еще одна и еще. Сегодня она исписала уже семь страниц — не больше, чем за последние недели. Нет, Маринетт всегда любила выливать свои мысли и чувства на бумагу и делала это с большим удовольствием. Однако сейчас это было не развлечением, а жизненной необходимостью.       В буквальном смысле. Жизненной необходимостью.       Без этих строчек она спокойно жить уже не могла. Каждое утро начиналось с прочтения всего блокнота, это стало ее новым ритуалом. Вглядываясь в витиеватые буквы, Маринетт заново вспоминала себя.       И это тоже в буквальном смысле. К сожалению.       Теперь дневники стали ее способом не забыть себя, семью, друзей. Свою жизнь. Свою любовь. Все эти «сферы» ее жизни были выделены в блокнотах отдельно, чтобы не запутаться. Просыпаясь, Маринетт понимала, что не помнит, как зовут ее маму и есть ли она у нее в принципе, какое у нее хобби и где она вообще находится. Это ужасно мучало, но верные бумажные друзья, коих за месяц у нее накопилось уже около пятнадцати, всегда приходили на помощь. Благодаря ним она вспоминала все.       Вздохнув, она поставила очередную жирную точку на листе. На этот раз последнюю, но только для сегодняшнего дня. Этот момент повторялся ежедневно, но всегда был для нее самым страшным. Она не знала, о чем или о ком забудет завтра, и ожидание было невыносимым. Тоскливо знать, что, возможно, завтра забудешь свою лучшую подругу или человека, которого любишь, а потом заново с ними знакомиться и понимать, что у вас есть много общих воспоминаний, которые тебе запомнить не суждено.       Но ждать тяжело, поэтому проще забыться сном и временно не думать о том, что принесет завтра.

***

      Как только она переступила порог кабинета, то оказалась в чьих-то объятиях. Какая-то девушка в очках и клетчатой рубашке крепко сжала ее ладони. Маринетт смотрела на нее и отчаянно пыталась отыскать в своей голове хоть один знак, хоть один намек, что она знает эту девушку, которая с огромным беспокойством глядит на нее.       — Меня зовут Алья, — произнесла незнакомка. — Ты снова не помнишь меня?       — Прости, — помотала головой Маринетт. — Понятия не имею, кто ты. Но из того, что я успела проглядеть утром, знаю, что ты моя лучшая подруга.       Она печально улыбнулась, чувствуя непомерную вину перед Альей. «Снова» означало то, что она уже забывала ее и, судя по всему, далеко не первый раз. Осознавать это было больно. Так же больно, как и думать о том, что она никогда не сможет насладиться походом с подругой в магазин или кино в полной мере, ведь со стопроцентной вероятностью уже через несколько дней это забудет.       Зная о ее провалах в памяти, учителя не трогали Маринетт. Ей даже предлагали перейти на домашнее обучение, но она отказалась. Какой смысл сидеть дома? Наоборот, сейчас ей как никогда требовалось общение, коммуникация с друзьями и родителями. Каждое проведенное с ними мгновение Маринетт ценила больше, чем когда-либо. Она всегда старалась запомнить все в деталях, чтобы потом записать в дневник, оставив воспоминание если не в своей голове, то хотя бы на бумаге.       Дорога была каждая минута. И если раньше Маринетт могла пренебречь уроком физики и не слушать то, что рассказывает учитель, то сейчас она по собственному желанию внимала его словам и писала все в конспект. И что с того, что ей не все было понятно? Зато так она чувствовала себя обычной девчонкой, которая живет и не думает о том, что завтра забудет часть своей жизни.       А ей о многом хотелось бы помнить. О тепле маминых рук и ее нежной улыбке. О поддержке папы и его фирменной выпечке по утрам, дурманящей сознание своим потрясающим запахом. О бесконечных идеях для эскизов и умении рисовать и шить. О прогулках с Альей и моментах, когда они чуть не умирали от смеха. О волшебной атмосфере города, в котором она живет с детства и который любит всем сердцем.       Еще она хотела помнить об Адриане. Он занимал в ее сердце отдельное место, поэтому каждое утро Маринетт читала и про него. Конечно, за короткие минуты она не могла вспомнить все моменты, связывающие ее с парнем. Это накладывало свои отпечатки: дневники лишь сообщали ей о чувствах к Адриану, но не дарили их ей. И, читая текст, для нее особенно ничего не менялось.       Менялось все при их очередной первой встрече. С периодичностью в несколько дней Маринетт забывала, кем для нее является этот парень. Но, приходя на учебу, она снова и снова знакомилась с ним, влюбляясь заново. В этом была своя прелесть, но все же Маринетт предпочла бы помнить его постоянно. Каждый раз Адриан смотрел на нее таким взглядом, что внутри у нее все переворачивалось с ног на голову. Она тонула в его изумрудных глазах, забывая, как дышать. По коже бежали приятные мурашки, а на душе становилось так легко. Это были счастливые мгновения.       Несмотря на то, что она чисто физически не успевала за утро прочитать все пятнадцать блокнотов, Маринетт продолжала записывать каждую их встречу. Вдохновленная им, она писала обо всем, что испытывала рядом с Адрианом. Она понятия не имела, как на самом деле он относился к ней самой, но надеялась, что он ощущает хотя быть треть того, что чувствует она. Он называл ее подругой, а Алья говорила, что рядом с ней Адриан раскрывается совсем иначе, пусть и сам этого не понимает.       Если бы только все было иначе!.. Тогда Маринетт пригласила бы его в кафе, несмотря на смущение, несмотря на дрожь в коленках и легкое заикание. Она хотела бы встречаться с ним, а потом создать семью. Адриан добрый, заботливый и отзывчивый. Он замечательный, он умеет сострадать и сделает все ради близкого человека. Так написала Маринетт в его кратком досье, чтобы не забыть этого.       Да она бы столько всего сделала, если бы не обстоятельства. Но судьбу не переспоришь.       Когда ей исполнилось четырнадцать, мама рассказала ей занимательную историю, видимо, посчитав, что дочка уже достаточно взрослая, что понять некоторые вещи. Несколько веков назад ее прямая родственница, Коринн, жила в доме знатного господина и прислуживала ему. Этот человек был очень богатым и мог позволить себе все. Ключевое слово «себе»: он заботился только о своей семье, а с прислугой обращался жестоко, за мелочи приказывая избивать их в качестве наказания. Из-за этого все боялись хозяина и потому не смели и слова сказать поперек.       Однажды господин слег из-за странной болезни. Его жена сбилась с ног, разыскивая лекаря, способного вылечить любимого. В конце концов такой нашелся. Он приготовил особенное снадобье и пообещал, что оно обязательно вылечит мужа. Но родственница Маринетт узнала об том и решилась на невероятное для тех времен. Она сумела выкрасть снадобье.       Не получив лекарства, господин скончался. В доме царил траур. Абсолютно случайно все случайно узнали, кто взял снадобье и обрек хозяина на смерть. Коринн схватили и заточили. Убитая горем жена пошла к шаману и щедро ему заплатила, попросив наказать виновницу. Шаман выполнил свое дело и сказал, что созданное им проклятье в любом случае настигнет преступника. Не дав господину излечиться, родственница обрекла его род на конец: у богатой пары не было детей, и никто не мог стать наследником. Проклятье шамана состояло в том, что та же самая участь настигнет Коринн — не сейчас, но в будущем. Однажды ее потомок начнет забывать себя и всех вокруг, сойдя с ума и не сумев привыкнуть к миру.       Госпожа вернулась домой и объявила Коринн о том, что ее ждет. Родственницу освободили и выгнали из дома. На нее давил груз вины перед потомками. Коринн не жалела о том, что выкрала снадобье. Она считала, что бывший хозяин заслужил смерти, так как не один слуга погиб от его избиений. Но ей было до слез жаль того, что из-за него в будущем закончится история ее семьи.       Она не знала, когда это случится, поэтому, когда ее собственная дочь выросла, Коринн поведала ей о том, что должно неминуемо случиться. Женщина решила, что ее будущий потомок обязан знать, почему их семейная линия однажды прервется. С тех пор прошло пять поколений, и дети, вышедшие из семьи Коринн, передавали эту историю своим детям.       Маринетт не сразу поверила в мамин рассказ. Было удивительно, что эта история в действительности прошла сквозь века. Но суть истории не была на самом-то деле такой фантастической. Магия, появившаяся в Средние века, дошла и до нашего времени. Конечно, она приобрела свою форму, и никто по улицах не летал на метлах и не превращался в филинов, но все же это было реально.       Магия Имени тонкой нитью проходила через судьбу каждого человека на этой планете. Рождаясь, человек обретал второе имя — тайное, сокровенное и очень личное. Не существовало двух людей с одинаковым Именем. Оно высвечивалось на его теле, а затем бесследно пропадало, на самом деле оставаясь с ним навсегда. Врачи, присутствовавшие при рождении ребенка, особой клятвой обязывались хранить тайну Имени. Знать его могли только родители.       Таким образом, каждый имел два имени — обычное, используемое в повседневной жизни, и личное, которое хранили в строжайшей тайне. Личное Имя никому нельзя было рассказывать, так как именно в нем заключалась вся магическая сила. Узнав чье-то Имя, можно легко использовать его против человека, завладеть его сознанием или причинить боль. Далеко не все стали бы использовать чье-либо Имя, но закон мироздания предусматривает не только светлое, но и темное. Обязательно нашлись бы те, кто захотел бы с помощью Имени достичь своих корыстных целей. Именно поэтому действовал строжайший закон о неразглашении Имени.       Если бы Маринетт не жила в такой реальности, поверить в ту историю было бы куда сложнее. Но, зная наверняка о том, что проклятия — штука настоящая и непростая, у нее не было причин не верить маме.       Это случилось больше года назад. Посчитав, что ее это вряд ли тронет, Маринетт со спокойной совестью забыла о проклятии. Тот год прошел весьма насыщенно: они с классом посетили новые города, а летом на целые две недели полетели в Испанию на море. За это время они с друзьями успели здорово загореть, накупаться и повеселиться. Чего только стоила вечеринка на пляже, которую устроила для них мадам Бюстье!       Вернувшись в Париж, Маринетт активно помогала родителям в пекарне. Одним из самых ярких воспоминаний стал конкурс юных дизайнеров, в котором она заняла второе место с необычным ярким шарфом. Его дизайн Маринетт придумала, вдохновившись пауком Альиной сестры. Второе место за конкурс ее вполне устроило, к тому же, главное — участие, а не победа. Маринетт тогда познакомилась с огромным количеством классных творческих ребят, у каждого из которых была своя история и свой особенный путь.       Свой пятнадцатый день рождения она отмечала дважды — сначала с семьей, потом с друзьями. Атмосфера на каждом из празднований была незабываемая, наполненная счастьем, смехом и фейерверками у Эйфелевой башни. Даже Адриан смог прийти — это стало для Маринетт самым важным подарком.       А через месяц она внезапно поняла, что не помнит, что за женщина азиатской внешности с таким же, как у нее, цветом волос стоит перед ней. Папа напомнил ей, что это ее мама, и тогда Маринетт впервые испытала чувство, когда знаешь, что этот человек крайне важен в твоей жизни, но ты просто не помнишь того, что вас связывает, поэтому только неловко улыбаешься.       Тогда Сабина проплакала целый день, поняв, что грозит ее любимой дочери. Том сразу посоветовал записывать все в дневник, чтобы в нужный момент иметь доступ к тому или иному воспоминанию. В тот же день Маринетт так и сделала. Только теперь она жалела, что раньше не так часто записывала происходящее в дневник. В ее памяти появилось достаточно много пробелов, и они постепенно увеличивались, а заполнить их было почти нечем.       Хотелось верить, что все наладится. Что весь этот кошмар закончится, и она наконец сможет дышать полной грудью. Сможет жить полноценно, помня о каждом моменте. Только возможно ли теперь осуществить это желание?

***

Месяц спустя.

      Очнувшись ото сна, Маринетт вдруг осознала, что не помнит почти ничего. Попытки вспомнить вчерашний день или хотя бы понять, где она находится, не принесли ничего. Девушка напряглась, стараясь ухватиться хоть за что-то, что могло бы ей помочь. Увы, голова была абсолютно пуста, и Маринетт уже была близка к панике, как в ее голове вспыхнул знакомый образ.       Светловолосый парень с чудесными зелеными глазами и доброй улыбкой. От него исходило приятное чувство спокойствия и надежности. В ее образе парень смущенно чесал голову, что-то говорил. Маринетт не знала, кто он и почему помнит его, но, сосредоточившись, из глубины сознания она вытащила имя: Адриан.       На лежавших возле кровати тетрадях стояла табличка: «Прочитай, если что-то не помнишь». Недолго думая, Маринетт схватила самый верхний блокнот и раскрыла его. Спасибо тому, кто подготовил все это, потому что она понятия не имела, что ей делать. Ведь она странным образом помнила только Адриана, все остальное исчезло, оставив после себя густой белый туман, через который она продраться не могла.       В самом начале блокнота лежал розовый конверт. Надпись на нем гласила: «Открыть в том случае, если забыла абсолютно все». Маринетт вытащила из него все листки и принялась читать. По ходу выражение ее лица менялось с завидной скоростью. Увиденное шокировало, пугало, заставляло сомневаться в том, что происходящее реально.       Когда Маринетт закончила читать, ее глаза были полны слез. Неужели это все так? Не поверить она не могла: она сверила почерк в письме и свой. Они совпадали, значит, это написала она сама. Осознавать, в какой ситуации она оказалась, было хуже всего. Но подумать о своей горькой судьбе она еще успеет. В письме было указано, что нужно сделать при полной потере памяти, и Маринетт собиралась выполнить это крайне, как ей казалось, важное дело.       Она быстро оделась и спустилась из комнаты. Дома было пусто. Маринетт с печалью оглядела уютную гостиную, сожалея о том, что совсем не помнит, как и с кем она проводила здесь время. Чтобы не погрязнуть в пучине грусти, она заставила себя выскочить за дверь.       В письме был указан адрес и то, как по нему добраться. Немного запутавшись, через двадцать минут Маринетт все-так нашла нужное здание. Перед ней возвышался огромный роскошный особняк, окруженный высокой оградой. Через ажурные ворота можно было увидеть длинную лестницу и мощные двери, за которыми наверняка жил кто-то очень богатый.       У ворот она нашла кнопку, с помощью которой, видимо, можно было связаться с хозяевами. Она нажала на нее. Раздалось несколько протяжных гудков, но никто так и не ответил. Маринетт растерянно потопталась у ворот, не зная, что делать дальше. В письме четко было написано, что она должна найти того самого Адриана Агреста, который жил по этому адресу.       Она уже собралась уходить, как вдруг двери особняка шумно распахнулись, и оттуда выскочил парень. Он громко окликнул ее по имени и бегом направился к ней. Это оказался Адриан, и Маринетт облегченно выдохнула. Хорошо, что ей удастся решить этот вопрос прямо сейчас.       — Привет, Адриан, — начала она, постепенно собираясь с мыслями. — Ты, наверное, знаешь мое имя… В общем, так получилось, что я не помню ровным счетом ничего и никого, кроме тебя. Я нашла свое письмо, в которым было сказано, что я должна прийти сюда.

***

      Парень смотрел на нее со смесью жалости, неверия и ужаса. Его чудесная одноклассница стояла перед ним, глядя на него так, будто видит в первый раз. Маринетт всегда была светлым лучиком, который дарил всем вокруг свою заботу, в том числе и самому Адриану. Он был счастлив иметь такую подругу, ведь рядом с ней ему становилось легче. Груз, возложенный на него отцом, начинал казаться не таким тяжелым, и в такие Адриан был очень благодарен Маринетт за ее искреннюю дружбу.       Поэтому, когда он узнал, что подруга теряет память, он пришел в ужас. Видеть, как она приходит в класс и не узнает Алью, слушать, как она не помнит имена своих родителей, было невыносимо больно и обидно. Обидно за нее — Маринетт заслуживала гораздо большего и лучшего, чем имела. Как же сложно было осознавать, что однажды она совсем забудет их всех, а он так и не сможет ей помочь. Когда он спрашивал о причине ее развивающейся амнезии, Маринетт улыбалась и говорила, что это наказание прошлого и что ему не стоит забивать себе эти голову.       Но как? Как он мог не забивать себе голову, когда она теряла память буквально на его глазах? И какое вообще может быть наказание? Маринетт — такой светлый человек, что невозможно и представить, как она делает что-то такое, за что ее можно наказать таким страшным образом. Адриан злился сам на себя за неспособность помочь подруге, когда она явно нуждалась в помощи.       И вот сейчас она сообщает ему о том, что забыла все. От этой мысли ему стало так горько, что захотелось взвыть. Маринетт столько раз помогала ему и утешала его, а он не мог сделать того же для нее, потому что не знал, как. Собственное бессилие терзало.       — И... что еще сказано в письме? — осторожно спросил Адриан.       — Что я хочу сообщить тебе свое Имя.       Его сердце моментально ухнуло в пустоту. Сначала ему показалось, что он просто ослышался. Но молчащая, ожидающая его ответа Маринетт являлась этому опровержением. Наверное, на его лице отразились все эмоции, потому что в ее глазах появилось беспокойство. Она положила руку ему на плечо и что-то спросила, но ее голос прозвучал как-то очень далеко, словно через толстый слой ваты.       — З-зачем? — едва выдавил из себя Адриан.       Все знали, что Имя нельзя говорить никому. Это могло грозить серьезными проблемами как со стороны узнавшего, так и со стороны правительства. Ведь если кто-то узнает твое Имя — особенно недоброжелатель, — то с легкостью сможет манипулировать тобой, причем даже самыми изощренными способами. А ты ничего не сделаешь, так как твоя воля будет просто-напросто поглощена твоим новым «повелителем».       Конечно, Адриан в жизни не поступил бы так со своим другом, но желание Маринетт рассказать ему о своем тайном Имени говорило совсем о другом.       О том, что все настолько плохо и безнадежно, что Маринетт готова доверить ему свою жизнь.       Отказ от этой свободы и собственной воли означал, что девушка сдается в этой борьбе. Что ничего не помогает — даже дневники, которые она стала вести с самого начала. И то, что ей уже все равно на саму себя.       — Адриан, я не знаю, — покачала головой Маринетт. — Уже не знаю. Но тут есть листок, в котором я обращаюсь к тебе напрямую. Я прочла, но… — она прикусила губу, — я не помню ни одно из тех чувств, которые здесь описала.       Дрожащей рукой Адриан взял протянутый лист. Он боялся опустить глаза в него и прочитать нечто ужасное, например, что она хочет уйти из жизни. В горле собрался неприятный комок, который не хотел исчезать, как бы Адриан не пытался его сглотнуть. Он заглянул в глаза Маринетт и увидел в них безмерную тоску, перемешанную с болью. Страшно было представить, что сейчас ощущает его подруга.       Глубоко вздохнув, он принялся читать.       «Дорогой Адриан. Я решила написать это письмо, когда только обнаружила провалы в памяти. Мои мысли могут быть немного запутанными, но я постараюсь выразить все точно и понятно.       Я хочу, чтобы ты знал, что нравишься мне. В нашу первую встречу я была зла тебя, но потом ты открыл мне свою другую сторону. Тот дождливый вечер я помню, как будто это было вчера, и боюсь потерять это драгоценное воспоминание. И зонтик, который ты мне подарил, я все еще храню у себя в шкафу. Забавно думать, что однажды я посмотрю на него и пойму, что эта вещь мне не знакома.       Я много раз пыталась открыться тебе и рассказать, что чувствую, но мне так и не хватило смелости. Поэтому хочу оставить свои мысли хотя бы на бумаге, чтобы потом ты узнал их в полной мере. Ты невероятный. Ты очень добрый, милый, всегда горой стоишь за друзей. Я люблю смотреть, как ты смеешься, как смущаешься, как грустишь. Я восхищаюсь тем, как много ты делаешь, хотя это сложно тебе дается. Ты знаешь китайский, азбуку Морзе, ходишь на фехтование, классно играешь в компьютерные игры и замечательно позируешь. В голове не укладывается, как ты все это успеваешь, но хочу сказать, что считаю тебя самым невероятным человеком, которого знаю.       Наверное, ты никогда не смотрел на меня как на девушку, от этого мне немного грустно, но я счастлива, что мы друзья. Я наслаждаюсь уже этим. И помогать тебе, поддерживать тебя, проводить с тобой время — все это имеет огромное значение для меня.       Скорее всего, я так и не расскажу тебе обо всем этом до того, как полностью лишусь памяти. Жаль, конечно, но так я хотя бы смогу выразить свои чувства такими, какие они есть. Пусть эти слова останутся хотя бы на бумаге.       Все вышеперечисленное и является причиной, почему я хочу сообщить тебе свое Имя. Знаю, это запрещено, но мне уже нечего терять. Я доверяю тебе больше, чем себе, и хочу, чтобы мое Имя осталось с тобой даже тогда, когда я сама забуду его. Это будет частичка меня, которую я прошу тебя сохранить в память о нашей дружбе.       Спасибо за все хорошее.       С любовью, Маринетт, также известная как Ледибаг».       Последние строчки Адриан еле смог дочитать: к глазам подступили слезы. В этих строчках Маринетт еще была той простой девочкой, которая наслаждалась жизнью и не думала о том, через что ей придется пройти. И думать об этом было отвратительно больно.       Он даже и подумать не мог, что нравился ей. Она верно поняла — Адриан считал ее просто подругой и никогда не задумывался, как к нему относится сама Маринетт. Вероятно, своим невниманием он принес ей много боли... Черт возьми, как можно быть таким слепым глупцом!       А теперь уже слишком поздно. Теперь Маринетт утратила все воспоминания, а значит, и свои чувства к нему. Адриан вдруг понял, что хотел бы в нее влюбиться. Узнать ее получше, проводить время, помогать ей еще больше и делиться всем, что имеет. Увы, это внезапное желание так и останется нереализованным. Он опоздал.       — Прости, — потерянно прошептал он, — мне безумно жаль. Если я могу что-то сделать...       — Не стоит, — Маринетт улыбнулась так легко, как будто ничего и не произошло. — Просто выполни мою просьбу, ладно? Запомни меня такой, какой я была... Этого будет достаточно.       Она осторожно сжала его плечо. Какие-то мгновение она всматривалась в лицо парня, будто запоминая что-то, а потом повернулась и пошла прочь. Застыв на месте, Адриан молча смотрел, как удаляется подруга. Его сердце болезненно сжималось, почему-то упорно твердя о том, что он видит ее в последний раз. Все, на чем он мог сосредоточиться, — фигура Маринетт, которая становилась все меньше, а потом совсем исчезла из виду.

***

      Целые выходные он не видел Маринетт, но думал о ней постоянно. Адриан не мог нормально сконцентрироваться на фотосессии, а потом на очередном грамматическом правиле китайского языка, но и выпутаться из этого состояния ему тоже было не под силу. За эти пару дней он десятки раз перечитал ее письмо в надежде найти хоть зацепку, которая может помочь все исправить. Он выучил строки наизусть, но так и не нашел ответа на свой мучительный вопрос.       А в понедельник Маринетт не пришла занятия. Конечно, она могла просто забыть дорогу сюда, могла даже не знать, что учится в коллеже. Но что-то подсказывало, что ситуация обстоит не так. Внутри все скручивалось от страха и мысли, что с Маринетт что-то могло случиться. Моментами Адриан тонул в собственном ужасе, но все-таки старался держать себя в руках, пока еще есть надежда.       Во вторник ее родители сообщили в коллеж, что Маринетт пропала. Ее фотографии крутили по местному телевидению, по радио, они висели на досках объявлений и фонарных столбах. Тем же днем Алья организовала поиски подруги. С помощью своего блога она собрала огромное количество волонтеров, которые были готовы помочь журналистке. С ней отправились родители Маринетт и сам Адриан. Он наплевал на запрет отца соваться куда-либо, потому что жизнь подруги была гораздо важнее его собственной жизни.       Опрос парижан дал небольшой, но результат. Какая-то парочка видела Маринетт, садящуюся в автобус, конечная точка которого находилась возле леса за городом. Желающие помочь разделились на небольшие отряды и стали прочесывать лесной массив. Поиски продолжались целую ночь. Адриан до боли в глазах светил фонариком во все стороны, надеясь заметить ее силуэт. Он все шел и шел вперед, не позволяя себе сдаться, пока не рухнул на землю, поцарапавшись щекой об ветку кустарника.       Он даже не заметил легкого жжения, ведь эта физическая боль не могла сравниться с душевной. Нестерпимо горько и жутко было о том, что он вот так потерял первого человека, проявившего к нему доброту и подарившего прекрасную дружбу. Адриан заставил себя встать и идти дальше.       От своих мыслей он очнулся только тогда, когда коммуникатор в кармане издал громкое пиликание и заговорил голосом одного из волонтеров:       — Возвращайтесь. Мы нашли ее.       Не помня себя, Адриан тотчас развернулся и бросился обратно. Он чуть было не потерялся, но его вовремя окликнула Алья, шедшая с ним в группе. Вместе они поспешили к выходу из леса, переполненные надеждой.       Первое, что они увидели, — огромная группа людей, столпившаяся в одном месте. Адриан и Алья сумели прорваться сквозь плотную стену из людей и тут же застыли, глядя на открывшуюся картину.       На руках у содрогающегося от рыданий Тома неподвижно лежала Маринетт. Вся ее одежда была грязная, во многих местах разорванная. Ее руки безвольно повисли, виски были измазаны в уже запекшейся крови, смешанной с грязью, а остекленевшие глаза смотрели в голубое небо.       Адриан в изумлении попятился, не отрывая взгляд от хрупкого, безжизненного тела. В висках так громко стучало сердцебиение, что заглушало все звуки вокруг. Паника совсем близко подобралась к горлу, заставив вырваться из него глухой стон. В глазах резко потемнело.       Вот и все.       Надежда разбилась.