***
— Вот отец и помчался, а что еще сделаешь-то? — Григорий замолчал, передёрнув плечами и уставился себе под ноги. — Если хорошо подумать, — тихо прибавил он, — в одном он прав: я тоже немного виноват во всем, что произошло. Лариса вздохнула и поднялась со стула: — Главное, что с Петенькой ничего плохого не случилось. — Ты права, отец вот-вот привезет его. — Но ты же знаешь, — тут же прибавила Лариса, — что тебе предстоит объясняться с женой. — Ох, Лара, не сыпь мне соль на рану! Лариса усмехнулась: да уж, как там ни крути, Гриша с Катей наломали дров. Катя, конечно, явно погорячилась, когда вот так сорвалась с места и ушла фактически в никуда, но очевидно, она была слишком зла на мужа. Он тоже, к чему скрывать, вел себя далеко не безупречно, и что теперь делать… — Как быть, Лар, скажи, что мне делать? — Григорий словно ее мысли прочитал, потому и задал этот вопрос, с тоской глядя на неё. — Я просто не знаю уже, куда податься, может хоть ты мне что посоветуешь. — Знаешь, — задумчиво проговорила она, — я понятия не имею, что тут можно посоветовать… Ну, кроме банального: вы с Катей должны прежде всего подумать о сыне. И для этого вам обоим стоит вспомнить прежде всего о нем, а не о ваших спорах, ревности и прочих разногласиях. — Она меня слушать не хочет, вот в чём дело! Ну, да, я ошибся, но ведь это с каждым могло случиться! Даже закоренелым преступникам дают шанс исправиться! Вот скажи, если бы… Ну, давай только предположим, если бы ты узнала… о таком. Вот твой муж, к примеру… Я не об отце сейчас, я просто так — гипотетически! Ну и вот, ты его любишь, он — тоже тебя любит. И вдруг совершенно случайно… — К нему в гости зашла его давняя поклонница, и он не сдержался! — мрачно усмехнувшись, перебила его Лариса. — Чуть ли не в день свадьбы! Гриш, — грустно вздохнула она, — мне не нужно представлять, в свое время я всё это пережила с первым своим, несостоявшимся женихом. Что ты хочешь от меня услышать? Что я бы тут же всё поняла, простила и дала второй шанс? Увы, ничем не могу тебя порадовать, я ничего не захотела понимать и уж тем более — прощать. Я ушла от него, за что он мне потом, к слову, ещё и мстил. — Прости, — тут же смутился Григорий, — я… не знал, и потому был бестактен. — Ты пойми, — отозвалась Лариса, — в подобного рода ситуациях не существует универсального решения: нужно поступить вот так, и никак иначе. Это же ваши отношения: твои и Кати. Она — твоя жена, и если ты, как говоришь, ошибся, а теперь понял, что только она тебе нужна и дорога, то подумай, как сделать так, чтобы её вернуть. — Как? — Это от тебя зависит, выходит, тебе и искать верное решение. — Я люблю её, пойми же, — воскликнул Григорий, всплеснув руками. — И она любит меня, я же знаю! А с этим недоумком она флиртует мне назло! Но я ничего поделать не могу: как увижу его рядом с ней, или она просто упоминает о нём, и в меня тут же будто демон вселяется. Убить его хочу! — Ну, вот, пожалуй, в этом я отчасти могла бы тебя понять, — вновь усмехнулась в ответ Лариса.***
Ей вспомнилось, как еще в самом разгаре их с Петром романа, он уже вот-вот должен был получить развод и готовил свадьбу, однажды она заехала к Петру в офис. Лариса заказала платье в одном из самых модных и престижных салонов, уже было подано заявление, и они подбирали ресторан, где будут отмечать. Ларисе нужно было срочно увидеть Петра, потому что ей неожиданно позвонил менеджер, занимавшийся организацией банкета, и сказал, что лучше будет устроить праздник не в том ресторане, который был выбран накануне, а в другом, поскольку там будет удобнее. У Петра было какое-то важное совещание, и Лариса осталась ждать в приёмной. Вскоре двери зала заседаний распахнулись, и вышел ее благоверный в компании какой-то сушеной воблы, которая бесстыдным образом висла на нём и, как выразился герой одной кинокомедии, «чуть не рвалась из платья»! Заметив Ларису, Пётр улыбнулся ей, поцеловал самым галантным образом ей руку и, как ни в чём ни бывало, представил «вобле», которая оказалась какой-то там деловой партнёршей. — Почему она позволяла себе прижиматься к тебе, словно… словно она твоя близкая подруга? — прищурившись, спросила Лариса, как только они с Петром остались наедине. — Лариса, — рассмеялся он, — ну что ты ещё выдумываешь? Мы подписали договор на поставку импортного сырья на наши заводы и… — Не заговаривай мне зубы! — отрезала Лариса. — Она что-то там тебе шептала на ухо, мерзко улыбалась и строила глазки, и ты будешь мне ещё лапшу на уши вешать, что это деловая встреча? — Лариса, — он тоже начал злиться, — хватит молоть чепуху! По-твоему, я стану подбивать клинья к деловым партнерам прямо на работе? Я что, совсем тупой или пацан какой с буйством гормонов? — На работе, значит не стал бы, понятно! — протянула Лариса. — То есть, если бы ты был не на работе, то… — Лариса! — Пётр рассмеялся, и взял её за руку. — Ну, хватит, а? Ты же и сама уже поняла, что говоришь сущую чушь. — Я своими глазами видела, как она на тебя пялилась! Авансы раздавала, да? А ты и рад стараться, решил обаять её, чтобы сделка прошла как по маслу! — Сама понимаешь! — Ах ты!.. Ты… — Лариса легонько ударила его кулачками по груди. — Бабник ты бесстыжий, вот кто! — Всё, — воскликнул он, — мне уже надоел этот глупый спор! — С этими словами он сгрёб ее в охапку, обнял, так что ей натурально дышать нечем стало, и принялся жарко целовать. — Это, надеюсь, более весомые доводы, — произнёс он между поцелуями. — Петя, здесь же… твой кабинет! — прошептала она, чувствуя, что тает в его объятиях. — Вдруг сюда войдут какие-нибудь твои очередные деловые партнёры?.. — Не войдут! — шепнул он ей на ухо. — Во-первых, они все уже уехали, а во-вторых, я закрыл дверь на ключ. А еще у меня в кабинете отличная звукоизоляция, — прибавил он, самым решительным образом расстёгивая пуговицы на блузке Ларисы. — Ну, будешь ещё меня ревновать, вспыльчивая моя красавица? — спросил он потом, глядя, как она приводит в порядок прическу. — Буду! — пряча улыбку, проговорила Лариса. — Если замечу рядом с тобой… — Ну, тогда, — он подошел к ней и положил руки ей на талию, — мне придётся вновь и вновь убеждать тебя в обратном! Лариса рассмеялась, запрокинув голову: — Раз так… то ничего не имею против!***
— Но я боюсь, — внимательно вгляделась в его лицо Лариса, — что тот человек, о котором ты говоришь, сейчас далеко не самая главная ваша проблема. Григорий пожал плечами: возможно, Лариса права. Может быть, завхоз и не имел никогда видов на его жену? Вдруг он и правда просто работает в школе и всё?.. Но тогда почему он постоянно вокруг Кати крутится, нет, он явно неспроста вокруг неё круги нарезает. Ладно, об этом можно будет подумать после. В конце концов Григорий просто может попросить мать уволить недоумка. И как это ему сразу в голову не пришло! Если рядом не будет никого, кто смущает покой его жены, Григорию быстрее удастся вновь завоевать её доверие. Уж он приложит для этого все силы. Он улыбнулся: интересно, а что Лара имела в виду, когда говорила, что отчасти понимает его ревность? Неужели отец тоже имеет основания подозревать её в чём-либо? Да ну, ерунда! Он ведь её на руках носит, и она ему в рот смотрит постоянно. Поначалу его выводило это из себя, теперь же вызывало умиление, когда он, допустим, за ужином видел, как Лариса, накрывая на стол (она всегда готовила ужин и сервировала стол сама), ставила перед отцом тарелку, а потом как бы невзначай касалась рукой кончиков его пальцев. Улыбаясь при этом одними глазами, отец на мгновение накрывал ее ладонь своей, а после тоже будто бы случайно проводил рукой по ее плечу. Когда они обсуждали даже самые банальные и простые вещи, вроде того, что ещё нужно купить в продуктовом супермаркете, то переглядывались и улыбались друг другу так, будто на самом деле они общались телепатическим путём, читая мысли друг друга, а разговор о бытовых делах — всего лишь для отвода глаз. А уж как отец смотрел на неё, когда наблюдал за тем, как она, скажем, помогает детям собираться в школу, и вовсе не передать. Или взять ту аварию: на отца же смотреть было больно, когда Лариса лежала в больнице, и врачи сказали, будто она чудом избежала самого страшного… Иногда Григорий думал, что у них с Катей, не говоря уж о Натали, не было подобного, несмотря на все теплые чувства, что связывали его с женами, как первой, так и второй. — Неужели отец тебя когда-нибудь ревновал к… да я даже и представить не могу, к кому? К твоим выпускникам, что ли? — любопытство все же взяло верх, и он, не удержавшись, задал Ларисе этот вопрос. Она в упор посмотрела на него и вдруг совершенно неожиданно рассмеялась: — Ты прямо как твоя жена, Гриша, — проговорила она. — Она меня тоже один раз об этом спрашивала. — И что ты ей ответила? — мигом оживился он. Лариса не успела ничего сказать, потому что оба они услышали, как во двор въехала машина, и через минуту в прихожей раздались голоса. — Приехали, кажется, — проговорил Григорий, устремляясь в прихожую. Петя, вцепившись в руку отца, поднял голову, виновато посмотрел на него и тихо вздохнул. Григорий подошел к ним, покачав головой, опустился на одно колено, чтобы лицо его было на одном уровне с лицом сына: — Петька, Петька, — проговорил он с легким упрёком, — что ж ты натворил-то? Мы же тут чуть было с ума все не посходили, а вдруг с тобой что случилось! Петя шмыгнул носом и отвернулся: — Я только… мне домой нужно было, — ответил он, стаскивая с головы шапку и стряхивая с нее снег. — Я хочу тут остаться, и дед мне разрешил, правда? — он поднял умоляющий взгляд на отца. — Да, именно так, — подтвердил отец, делая Григорию глазами знак замолчать и не спорить. — Ну, так какие могут быть сомнения, — кивнул Григорий, поднимаясь на ноги. — Ты перенервничал, устал, — он осторожно погладил сына по голове. — Надо бы отдохнуть. А наказание… ты и так уж себя сам, думается, наказал, и больше так делать… — Всё хорошо, что хорошо кончается, — хлопнув в ладоши, сказала Лариса. — Все остальные разговоры — после, а сейчас пойдем, Петенька, — она протянула Петьке руку, — переоденешься, согреешься, а потом накормлю вас. Лёва, к тому же, тебя там заждался уже, он несколько дней всё спрашивал, когда же вы наконец увидитесь. Мгновенно повеселев, Петя бросил свой рюкзак на диван, снял куртку и заторопился следом за Ларисой. Через пару минут со второго этажа раздались радостные вопли и смех. — Встретились два приятеля! — улыбнулся Григорий. — Пускай радуются, — отозвался отец, устало опускаясь на стул, — Лёвушка и впрямь сильно соскучился под конец нашего вояжа, к тому же он там ему какие-то раскраски привёз, весь магазин перерыл, искал лучшие, как он любит. Григорий кивнул, вспомнив, как один раз они с Катей водили детей в кондитерскую, и Лёва с серьезным видом заявил, что следует выбрать самый лучший десерт. В итоге, после тщательного изучения картинок в меню, он выбрал три пирожных, а потом пробовал их по очереди, тщательно обдумывая, какое же из них вкуснее. Григорию, правда, хотелось тогда отвесить брату тумака, но Катя шепнула, что не нужно мешать, пусть он выбирает так, как ему нравится. — Папа, — пошутил Григорий, привезя детей домой, — у тебя растёт достойнейшая смена. Поставь его управлять предприятием, и оно живо пойдет в гору, потому что Лёва у нас явно знает толк в том, как выбрать наилучшее! — Надо бы матери позвонить, — спохватился Григорий, — она же знает, как с Катькой-то моей связаться, а заодно и сообщить ей, что с Петькой все нормально. — И съездить к Катерине, — согласился отец, — тоже не мешает. Прежде всего, чтобы забрать Петины документы из того заведения, по недоразумению именуемого школой, куда она его отдала. — Что? — А ты не знал? Она, оказывается, отдала в школу рядом с её новым домом, и он мне тут порассказал, что над ним там начали издеваться какие-то малолетние хулиганы. — Да что ты говоришь-то, пап? Как она вообще могла забрать его без моего ведома? — Григорий почувствовал, что его вновь охватывает раздражение. Все-таки Лариса, кажется, была не права, говоря, что он должен понять Катю. Даже несмотря на то, что он виноват перед ней, она его ни во что не ставит. И так было всегда! Ну ничего, он ей покажет, где раки зимуют! А для этого нужно прежде всего переманить на свою сторону Петьку. То есть, вернее будет сказать, Григорию следует сделать так, чтобы сын привязался к нему и сам захотел остаться с ним. И в этом, как ни странно, поможет отец. Ему, собственно, и делать-то ничего не нужно, ведь Петька и так обожает его, кажется, больше всех на свете. Значит, надо разрешить мальчишке оставаться в доме деда сколько пожелает, поощрять все его капризы, ну и баловать по возможности братца, потому что Петька без него и шагу ступить не может. А потом уж, когда Петя поймет, что он — его отец — на его стороне и привяжется к нему, можно будет заняться его воспитанием. Мать дала Григорию новый телефон Катерины сразу же, она была как на иголках, потому что переживала за Петьку. Григорий битых полчаса разговаривал с нею, успокаивал, убеждая, что ничего страшного не произошло. Она же сообщила, что ездила сегодня к Катерине, высказала ей пару ласковых. Что ж, за дело, решил Григорий. Поговорив с матерью, он позвонил Катерине, но та упорно сбрасывала вызовы. — Не берёт трубку! — поморщился Григорий, набирая ей смс. — Сообщил, что Петя у нас, и что она может катиться на все четыре стороны. Правда, мать сообщила, что Катя едет сюда. — Пускай приезжает, — кивнул отец. — Будет повод поговорить! Петя с Лёвой, пообедав, вновь отправились играть в детскую. Лариса дала Пете новый теплый костюм Лёвы, потому что практически все его вещи Катя увезла, и Григорий не смог ничего найти в шкафу. Петя, как он сам сказал, очень замёрз, кроме того, он, судя по всему, залез в сугроб, когда искал автобусную остановку, и промочил ноги. Лариса поставила сушиться его сапоги, а заодно и намокшую от снега куртку и шапку. Она сразу же напоила его горячим чаем с малиной, но они с отцом все равно волновались, как бы он не простудился. Григорий же, пользуясь случаем, тоже остался на обед, поскольку дома у него шаром покати, а он изрядно проголодался. У отца же сегодня, как оказалось, на обед суп с фрикадельками на первое, жареная картошка с рыбными биточками и салатом из свежих овощей на второе, да еще и тирамису на десерт. — Готовила сегодня домработница, — объяснила Лариса, — я успела только салат сделать, но сам понимаешь, с дороги я бы ничего не успела! — Да будет тебе уж, — усмехнулся Григорий, — у вас всегда безупречные обеды и ужины. У меня-то и вовсе мышь повесилась в холодильнике. — Мы видели, — хмыкнул отец, — у тебя нынче только горячительное. На любой вкус! — Да и того ведь уже нет, — поддела Григория Лариса, гаденько улыбнувшись при этом. — Ну вас совсем! — окончательно смутился он. Григорий хотел было уже отправиться домой, все-таки надо навести там порядок, а потом и в самом деле — отдать распоряжения, чтобы купить продукты и приготовить обед и ужин. А ведь еще надо бы уладить вопрос с Петькиной школой. Хотя… может быть, отец с Ларисой разберутся сами? У них это явно лучше получится… Что же до Петьки, то пусть сегодня переночует здесь. А то отец опять, чего доброго, начнёт ругаться. Это сейчас он просто устал немного, вот и притих, но как только придёт в себя, наверняка вновь начнёт читать нотации. Звонок в дверь раздался в тот самый миг, когда он уже направился к выходу, попрощавшись с отцом. — Судя по всему, моя женушка объявилась, — пробормотал он и буквально выбежал в холл, дабы самому открыть ей дверь.***
Катерина решила взять такси, потому что вести машину самостоятельно в таком состоянии она попросту не смогла бы. И что только Петеньке в голову взбрело? Почему он упорно не желает её слушаться? В конце концов он ведь не младенец уже, и если мать говорит, что отныне они будут жить в другом доме, значит, нужно с этим смириться. Помнится, она сама в том же самом возрасте отправилась в интернат, и ей не пришло в голову мотать нервы матери. А если бы вдруг и пришло, то мало бы не показалось. — А, явилась наконец-то! — поприветствовал ее Григорий. Катерина даже и на звонок-то толком не успела нажать, как резко распахнулась дверь, и перед ней предстал ее любимый и любящий муж, на которого ей, по правде сказать, и смотреть-то теперь противно. — Где Петя? — процедила она, оттеснив Григория плечом и заходя в дом. — Признавайся, это твоих рук дело? Ты его научил? — Что ты сказала? — захлопнув входную дверь, Григорий подлетел к ней и схватил за плечи. — У тебя еще наглости хватает меня обвинять после того, как ты чуть было не угробила нашего ребёнка? — Отпусти немедленно! — она дёрнулась, сбрасывая его руки со своих плеч. — Я пришла не для того, чтобы с тобой ругаться, потому что я видеть-то тебя не хочу. Мне нужно забрать моего сына домой! — А больше тебе ничего не нужно? — чуть прищурившись спросил он. — Я знаю, что Петя здесь, — Катерина хотела было пройти в комнату, но Григорий преградил ей дорогу. — Где он? — Петя у себя в комнате. Со своим лучшим другом. Играет в свои игрушки! Поняла? — спросил он, чуть склонив голову на бок. — Это — его дом. И потому он никуда с тобой не пойдет! — Ну, это мы еще посмотрим, — она оттолкнула Григория, вновь пытаясь войти в комнату, но он тут же схватил ее за руку. — Что ты себе позволяешь вообще?! — возмутилась Катерина, оборачиваясь к нему. — Немедленно прекрати распускать руки и позови Петю! — Разбежалась! — усмехнулся он. — Ты хоть знаешь, что он чуть было не заблудился, а ещё промёрз до костей и промок до нитки?! Ребёнок мог вообще домой не вернуться! Ты подумала, что было бы, если б он сел не на тот автобус?! Хорошо ещё, что у него телефон был, как это ты не отобрала его… — Даже не надейся, что я оставлю его с тобой! — крикнула Катерина. — Петя — мой сын! — Я ему тоже, знаешь ли, не чужой! И учти: этот случай в суде, если уж до него дело дойдёт, будет далеко не в твою пользу! Катерина не выдержала и замахнулась на него: — Какая же ты дрянь! Да я тебя… Григорий перехватил её руку, после чего схватил за локоть и потащил к двери: — Убирайся туда, откуда пришла, поняла? Я-то думал, тебя совесть мучает, прощения просить будешь… — У тебя? Да я лучше умру! — Это как угодно. Но только подальше отсюда. Иди вон к своему завхозу! Извернувшись, Катерине все же удалось, пусть и не сильно, ударить Григория по щеке. В ответ он вновь толкнул ее, так что она еле удержалась на ногах. Их потасовку прервало появление Петра Ивановича и Ларисы. Они, видимо услышав шум в холле, пришли посмотреть, в чём дело. — Что здесь творится? — громко спросил Петр Иванович, переводя взгляд с Катерины на Григория. — Она явилась за Петей, видите ли! — возмущенно воскликнул Григорий. — После всего, что натворила! — А ты у нас чист, значит, как слеза младенца? — не осталась в долгу Катерина. — Пётр Иванович, — обратилась она к свёкру, — прошу вас, уймите этого ненормального! Мне просто нужно забрать Петеньку домой. — Не раньше, чем ты мне кое-что объяснишь, — отозвался он, глядя на нее так, что ей сделалось немного не по себе. Ни взгляд этот, ни тон Петра Ивановича не предвещали ничего хорошего, это уж точно. — И вы оба немедленно прекратите эту глупую мышиную возню! До смерти надоели уже ваши перепалки! — эти слова он произнес, обернувшись к Григорию, и Катерина не могла не отметить, что тот точно так же поёжился от холодного взгляда, которым смерил его отец, и от его тона. — Мы, может быть, в гостиную пройдем и там спокойно все вместе побеседуем? — миролюбиво проговорила Лариса, взяв Петра Ивановича за руку. — Да, так будет лучше, — тут же согласился он, и они, не прибавив больше ни слова, направились в гостиную. Катерина и Григорий, переглянувшись, послушно пошли за ними.