someone with someone

      В зеркале отражается бледная девушка. На фоне почти белой кожи огромные синяки под глазами выделяются очень сильно. Когда-то роскошные длинные волосы сейчас выглядят, как половая тряпка. Зеркало всё завалено косметикой, резинками, заколками и прочей ерундой. Нужным вещам на нём почти не хватает места.       Например, таблеткам и уколам. — Т/и, — говорит ей мама ежедневно, — ты не можешь жить в таком бардаке. — Почему? — спрашивает у неё дочь. — А если к тебе придут друзья, а у тебя так грязно! Что они скажут?       Т/и глубоко плевать на то, что о ней могут подумать. Да и вообще, какие друзья? Единственный её друг, который всё ещё рядом — Куроо Тецуро. А ещё он её парень. Он один у неё остался. Все остальные двуличные, эгоистичные, лицемерные предатели о ней забыли. Плевать, ей и так хорошо. Сейчас ещё от гриппа вылечится, и всё будет просто прекрасно. Проклятый вирус, что она подловила в школе, нарушил все её планы. На этих выходных они с Куроо должны были идти в кино, но из-за болезни Т/ф всю неделю сидит дома. Лежать уже надоело. Надо хотя бы встать и прибраться.       Бумажки от конфет летят в мусорное ведро следом за пустыми коробочками с лекарствами. Их уже порядком накопилось. Врачи навыписывали столько всего, что Т/и должна не просто выздороветь, а получить такой иммунитет, что ни одна зараза больше к ней не приблизится и на пять метров. И всё это она принимает. Мама-врач не позволит пропустить приём таблеток. В мусорное ведро также летят запутанные в выпадающих волосах резинки.       Какой смысл их очищать, правда?       Наполненный пакет нужно отнести на кухню. Слабость в ногах всё ещё говорит о наличии в организме вируса, но дойти-то до кухни девушка сможет. Так думает Т/и, пока спускается со второго этажа. Но ноги её подводят. Они предательски подкашиваются, и девушка начинает падать с лестницы. Видимо, придётся лечить ещё и переломы.       До паркета остаётся меньше полуметра, когда тощее тело ловят сильные руки. Возможно, все бы выглядело как в романтическом фильме: неуклюжая девушка спотыкается об невидимую преграду, а её мужественный возлюбленный, внезапно оказавшийся рядом, ловит её. И они стоят обнявшись, глядят друг другу в глаза. Но вот весь тот мусор с зеркала, собранный в пакет, не завязанный пакет, летит сверху. Одна из обёрток от конфет приземляется на короткие волосы волейболиста. — Привет. — Привет, — произносят они обновременно. — Т/и, я знаю, что ты та ещё сладкоежка, но быть твоей конфеткой я готов и без обёртки.       Юноша поднимает Т/ф на руки и начинает подниматься в её комнату. Ц/в обхватывает его торс ногами, а руки соединяет за его шеей, боясь упасть. — Эй, Тецу, что это ты задумал? Я, между прочим, болею. И мама у меня дома! Поставь меня на место, — говорит девушка, пока её щёки покрываются предательским румянцем. — Т/и, ну ты и извращенка. Не скажу, что мне не нравится, но разве я выгляжу таким бестолковым? Не буду же я мучить больную. Но я готов быть твоим лечащим врачом, если ты попросишь, — отвечает ей молодой человек, укладывая её на кровать. — Куроо! Мама услышит! — Ну и что? Подумаешь! Ты раздуваешь из мухи слона! — Какого слона? Мои родитель дома! Мой отец тебя убьёт! — Не переживай ты так, они ушли в магазин. Я встретил их, когда подходил к дому. Так что мы сможем немного побыть наедине. Сразу, как только я соберу мусор и перекушу, — неожиданно выдаёт парень и поднимается, выходя за дверь. — А ты пока тут полежи. — Куроо Тецуро, ты самый настоящий засранец, — слышит он за спиной.       На самом деле, Т/и даже благодарна такому пониманию со стороны молодого человека. Он никогда не принуждал её к чему-либо, а уж тем более — к сексу. В прошлых отношениях все было не так гладко. Т/ф встречалась с парнем старше её на три года. У него на тот момент уже была своя квартира и машина. Все одноклассницы ей завидовали по-чёрному. Вот только не было повода для зависти от слова «совсем».       Лука её избивал. Лука её насиловал. Лука ею манипулировал. Лука её унижал. — Какая мне разница, чего ты хочешь? Главное, что этого хочу я! Твои желания меня нисколько не интересуют! А теперь встала и пошла в постель, я в душ. Когда вернусь, чтобы привела себя в порядок. Не хочу видеть это уродство на твоём отвратительном лице, — говорил он.       Лука не хотел видеть синяки и гематомы, которые сам же и оставлял.       После каждой такой ночи Т/и уходила в ванную и, сидя под струями воды, пыталась смыть с себя его сперму, его прикосновения и поцелуи. Она тёрла нежную кожу почти до крови. Но это не помогало. Не помогали ни подруги, ни родители. Для всех они с Лукой были идеальной парой, примером для подражания.       Помог только Куроо.       Он ворвался в её жизнь ураганом, спас её от постоянных мучений. Он стал для Т/ф своеобразным ангелом-хранителем, который сейчас чем-то гремит на кухне. Ангелом-хранителем с растрёпанными волосами и вечно неугомонными друзьями, невероятно чутким и понимающим ангелом-хранителем. Ангелом-хранителем практически без моральных принципов, точнее, без стыда и совести. Т/и совестно вспоминать все их совместные грешки. Каждый раз, когда она впадает в воспоминания, внизу живота начинает приятно потягивать.       Девушка помнит, как Тецуро вбивался в это самое место, помнит, как он прижимал её к стенке в кабинке школьного туалета, помнит, как входил в неё, пока Т/и пыталась не упасть с письменного стола. Т/и никогда не сможет забыть того стыда, который она испытывала, когда надоедливая соседка стучалась к ним в дверь, а Куроо закрывал девушке рот, чтобы из него не вылетали слишком громкие стоны. После волейболист долго возмущался за подзатыльники, полученные от Т/и. Кошак клялся, что не слышал, как пришла соседка. Он ссылался на сломанный замок и на тихий стук женщины. Т/и не была дурой и прекрасно понимала, что всё это непотребство было сделано ей на зло. Не просто так же Тецуро ускорился в тот момент, когда за дверью раздался первый стук. Видимо, ему нравилось наблюдать за ужасом, застывшим в её глазах. Именно в этот момент он толкнулся особенно сильно, вырывая из Т/и первый стон. Его дьявольская ухмылка навсегда осталась в памяти девушки. Нет, не ангел-хранитель, а демон-искуситель.       И да, Т/и была очень рада такому плотному рабочему графику её родителей и отсутствию братьев и сестёр, потому что если в баламутную голову Тецу пришла идея, он все волосы на себе выдерет, но осуществит её. Ведь именно поэтому у неё в гардеробе появилась короткая школьная юбки и чёрные кружевные чулки. — Тецу, на кого, скажи мне, я похожа в этом прикиде? — На школьницу? — На проститутку. Ты не сможешь расплатиться со мной. — Ну не будь такой букой, милая. Ты сама проиграла мне в карты. Долги нужно возвращать. Особенно — карточные. — Я проиграла, потому что ты жульничал! — А вот и нет. Просто у тебя очень умный, талантливый и гениальный парень. — А ещё очень скромный. — Ну, что есть, того не отнять.       Все эти воспоминания полностью противоречат её прошлым отношениям. Куроо любил её. Любил по-настоящему.       Любовь.       Вот чего не дал ей Лука. Боль дал, а любовь — нет. Он забрал у неё несколько лет жизни, которые были похожи на ад, он лишил её друзей, которые не понимали, почему Т/и бросила успешного, состоятельного зрелого мужчину на своего одногодку. Красивого одногодку, но совершенно без средств для самостоятельного существования. — Т/и, Куроо, конечно ничего такой, но что ты с ним будешь делать? Никакого веселья! От него же ничего не дождешься!       Конечно, у Куроо не было кучи денег. Он не имел того, что сейчас для многих стоит на первом месте — состояние. Есть деньги, тебе открыты любые двери, все будут рады тебе, а если к деньгам прилагается красивая внешность, то ты сразу становишься всеобщим любимчиком. Становишься безмозглой пустышкой, набитым кошельком без души и сердца.       У Луки были деньги. Много денег. Но что они ему дали? Безнадёжное существование. Он был тяжело болен. Нет, не физически, морально. Букет психических расстройств достался ему с детства. — Общество, — говорил он, — меня сделало таким.       Конечно, общество.       Таким он сделал себя сам. Сам прожигал свою жизнь, сам наполнял её говном, и винил в этом окружающих, в том числе Т/и. — Я люблю тебя, — говорил он. — Как ты не поймёшь этого? Я люблю тебя!       Ложь.       По-настоящему её любил только Куроо. И она любила его по-настоящему. И она ни за что на свете не променяла бы свою любовь. Деньги? Плевать на них, плевать на популярность, плевать на то, нравишься ли ты окружающим. Т/и хотела нравиться лишь Куроо Тецуро. Тому Куроо, что сейчас собирал её мусор, тому, что каждое утро отправляет ей смешные и милые открытки с котятами, тому, что вместе с Бокуто объедался снега, а потом болел, тому, что пек для неё праздничный торт и чуть не спалил свою кухню. Веселому, жизнерадостному Куроо, что живёт в её голове уже полтора года.       От уборки на зеркале Т/И отрывают стук шагов по лестнице. Дверь открывается и из-за неё показывается мама: — Т/и, ты зачем встала? Да ещё и убираешься? Зачем перенапрягаешься? Сказала бы мне, и я бы всё прибрала. — Да мне просто лежать надоело. Вы в магазин собрались? — Да. А ты как узнала? — Мне сон приснился. В нём был Куроо. Он придёт, когда вы уйдёте. Вы встретитесь по дороге. Правда здорово, что мне снятся вещие сны. — Да, это прекрасно, — говорит миссис Т/ф с натянутой улыбкой. — Я рада, что ты с ним так близка. Он мне очень нравится. Давай я сделаю тебе укол и пойду. — Мам, зачем? Тецу придёт и сделает. Он умеет. — Ну нет, он ведь гость, так что так нельзя. Я сделаю, а вы просто отдохнёте, — настаивает женщина на своём. — Ну да, ты права. Давай. Можно мы посмотрим телевизор? — Конечно можно. Только спускайся аккуратно, не упади. — Мне Куроо поможет. Может быть, даже на руках отнесёт. Он такой сильный, мне так нравится, когда он носит меня на руках.       Когда миссис Т/ф выходит из комнаты дочери, с её глаз начинают течь слёзы. Муж ждёт её на улице, она одна спускается по лестнице. С каждой пройденной ступенькой с глаз капают новые слезинки. Т/и с каждым днём всё хуже. Наследственное заболевание медленно убивает её. Фатальная семейная бессонница не лечится. Галлюцинации — один из этапов, приближающих к смерти. Врачи сказали, что больную ни в коем случае нельзя расстраивать, поэтому миссис Т/ф громко произносит, прежде чем захлопнуть дверь: — Куроо, как здорово, что ты пришёл. Т/и у себя, проходи.       Они готовы врать сколько угодно, если это облегчит страдания их дочери.       Они уже привыкли к наличию Куроо Тецуро в своей жизни.