someone with someone

      Музыка в клубе слишком сильно стучит по ушам. С непривычки кажется, что они вот-вот взорвутся. А ведь раньше Т/и каждыми днями зависала на всех возможных вечеринках и пьянках-гулянках, а потом пропала. Знакомый бармен уже поговорил с ней об этом: — Кого я вижу? Т/и! Какими судьбами? — Привет, Марк! — Давненько тебя здесь не было, куда запропастилась? — пытался перекричать молодой человек громкие басы, когда Т/и подошла к стойке. — Да так, были маленькие проблемки, — отвечала ему девушка. — И какие это такие проблемки, что ты пропала на четыре месяца. Я тебя последний раз видел с тем парнем с веснушками. Грешным делом подумал бы, что он тебя где-то прибил и изнасиловал, но он не был похож на маньяка. Слишком тихий и неиспорченный, невинный. — Да, он-то и был этой проблемой, но, не парься, с этим покончено! — Т/и, не обижайся, но тебе совсем не везёт на парней! — продолжал кричать Марк, поднеся девушке заказанный мартини. — А этот вообще был самым стрёмным из всех! — Не могу с тобой не согласиться! Марк, а выпей-ка со мной, в честь моей приобретённой свободы! — Я приму твоё предложение, если скажешь, что это ты его бросила! — Я! Я его брошу сегодня! Поэтому у меня праздник, так поднимем бокалы за возможность летать без тормозов! — Ну, тогда за это точно надо выпить. Не могу отказать!       Когда Т/и выходит из клуба, на часах четыре утра, а на телефоне почти сотка пропущенных от Ямагучи и Цукишимы. Блондину, наверняка, позвонил Тадаши, когда девушка не пришла домой. Опять раздул муху из ничего. Подумаешь, не отвечала, подумаешь, никому не сказала, куда пошла. Её полное право не предупреждать никого. Т/и уже на полпути от дома, когда раздаётся новый звонок. Она принимает вызов, из трубки моментально обрушивается голос Ямагучи: — Т/и! Слава богу, ты жива! Милая, ты сейчас где? Что случилось? Почему ты не отвечала на звонки? — тараторит молодой человек. «Почему? Почему? Почему?» И ещё тысяча вопросов, на которые пьяная Т/и и не думает отвечать. Ей слишком хорошо и слишком плохо одновременно. С одной стороны, радует полученный долгожданный отдых, с другой, Тадаши всё ещё надоедает своим беспокойством. Кроме того, комок подступает к горлу после этого его «милая». Тошно от всех этих милых прозвищ. — Ямагучи, перестань и дай сюда телефон, — звучит голос Цукишимы. — Слушай сюда, алкоголичка, быстро сказала, где ты сейчас находишься, мы тебя заберём.       О, блондин зол. Он в ярости. Вот именно такой реакции ждёт Т/и, а ни тихих возмущений Тадаши на фоне и просьб быть помягче. — Я возле магазина с велосипедами. Скоро приду. Не надо меня встречать. — Заткнись и жди нас там. — Ну ещё чего. — Я тебе сказал ждать нас там!       Т/и не знает, зачем, но она опускается на холодный тротуар и ждёт парней. Она не боится гнева Кея, который обрушится на неё, не послушайся она, это, по большей части, дело принципа — вывести Ямагучи из себя ещё больше. Конечно, если можно так это назвать, ведь юноша, как всегда, начнёт причитать и корить девушку за беспечность, за неразумность. Он опять начнёт нести бред сумасшедшей мамаши, сдувающей пылинки с любимого ребёнка. Совсем не этого ждёт от него Т/и. Ей нужны эмоции, нужны крики, ссоры. Нужна битая посуда и синяки на теле: не обязательно, чтобы он поднимал на неё руку. Хватило бы и страстной ночи, но шансы такой реакции Тадаши просто ничтожны. Наверное, она мазохистка, потому что она ненавидит мягкотелость своего парня.       Друзья приходят довольно быстро. Появившись из-за поворота, Ямагучи сразу бросается к сидящей девушке, снимая на ходу свою кофту: — Т/и, что же произошло? Тебя кто-то обидел? Скажи мне, почему ты в таком состоянии, — просит брюнет, но Цукишима прерывает его попытки взять девушки на руки. Он хватает её за майку и дёргает наверх, приближая к своему лицу: — А ты, разве, не видишь? Да она набухалась в сопли! Смотри, даже стоять не может, — говорит он и отпускает ткань девичьей одежды. Т/и, оставшись без опоры, падает на пол. — Цуки, что ты творишь? Не видишь, в каком она состоянии? Нужно отнести её домой! Там уже разберёмся.       Путь занимает слишком много времени: спустя каждые десять шагов девушка останавливается и открывает содержимое своего желудка. Её рвёт выпитым алкоголем. Тадаши крутится вокруг неё, держит волосы, вытирает ей рот, а Кей стоит в стороне и оставляет свои ехидные шутки про юных алкоголиков. Последние пару метров они еле-еле идут. Наконец, они достигают точки назначения. После ванной Ямагучи пытается уговорить Т/и лечь в кровать, но та отказывается и заваливается на диван, рядом с усевшимся Цукмшимой. Пока Тадаши удаляется, чтобы закинуть стирку, в гостиной блондин читает выговор девушке: — Ты вообще не думаешь своей головой, да? Ты чем занималась, что тебе вздумалось так надраться? Бессовестное ничтожество, Ямагучи так о тебе заботится, беспокоишься, а ты так платишь ему? Омерзительная девка. Была бы моя воля, я бы тебя выпорол так, что сидеть бы не могла недели две. А ещё залил бы тебе в глотку того пойла, что ты глотала. Да так залил, чтобы ты изгадила весь дом. Вот тогда бы ты у меня получила, навсегда бы расхотела гулянок.       Кей хотел сказать ещё что-то, но его прерывают губы Т/и. Девушка молниеносно, что удивительно в её-то состоянии, оказывается на его коленях и целует его, намеренно ерзая на месте, каждый раз проходясь промежностью по пока едва ощутимой выпуклости в штанах юноши. Её руки обхватывают шею молодого человека, а ноги находят место возле его бёдер. Его оседлали. Он пытается отстраниться, но юркий язык уже проник в его рот, сплетаясь с его собственным. Цукишима Кей не хотел целовать девушку своего друга. Она никогда его не привлекала. Слишком странная. Да, красивая, но это девушка друга — запретный плод, трогать который запрещено. Таких принципов он придерживался и сейчас, отрывая её от себя: — Дура, — шипит Кей, глядя ей в глаза, — ты что делаешь? А если… — А если Ямагучи увидит? — раздаётся со стороны двери. Там стоит Тадаши. Поникший Тадаши с непроглядной пустотой в некогда ярких глазах. Сейчас в них нет ни одной радостной искры, только боль от разбитого сердца. — Вы можете не прерываться. Продолжайте, не буду мешать.       Наверное, он ждал, что Цуки остановит его, скажет, что всё не так, как кажется, но он не думал, что первой сорвётся Т/и: — Не будешь мешать, говоришь? Правильно, не мешай нам! У нас — любовь, чувства. У нас страсть, которую ты не мог мне дать! Вали! Вали! Проваливай! Ты не дождёшься от меня оправданий, так что, если не хочешь видеть секс лучшего друга и своей девушки, то уходи!       Всё это время Тадаши стоял спиной к сидящим на диване, поэтому не мог видеть, как Цуки вскочил, схватил Т/и за шею и со всей силы вдавил в стену: — Сучка, ты что делаешь? Совсем чокнулась, — говорил он, брезгливо вытирая губы свободной рукой. — Я тебе сейчас таких… — Цуки, оставь её, пожалуйста, — еле слышно шепчет повернувшийся Ямагучи. Он стоит с опущенной головой, но по голосу слышно, как сильно он пытается сдержать слёзы. Девушка вырывается из хватки парня, пока тот ошарашенно смотрит на своего плачущего друга. — Пожалуйста… Пожалуйста?! Да даже в такой момент ты остаешься тряпкой! Ты хоть понимаешь, как ничтожно выглядишь сейчас? Ноешь, как девчонка! Где всё твоё мужество? Где твой характер? Ведь он у тебя есть! Ты можешь кричать, срываться на меня, бить! Так почему же ты этого не делаешь?! Почему стоишь и рыдаешь, почему не подерёшься со своим другом? — Т/и, ты же знаешь, как я отношусь к подобному… — Я-то знаю! Никак ты к этому не относишься! Ты ничтожный червь, ни на что не способная букашка. Хей, Кей, ты вот сейчас стоишь и думаешь, почему же я начала встречаться с Тадаши, если такого мнения о нём. А я тебе расскажу. Знаешь, ведь сначала это было очень интересно, когда тебя носят на руках, боготворят, выполняют все просьбы и желания, заботятся. Я со многими уже состояла в отношениях, все вели себя так изначально, а потом превращались в настоящих хищников, в зверей с горячим, всеразрушающим характером.       А в этот раз я прогадала. Чем ближе мы становились, тем больше я чувствовала себя мужиком в наших отношениях! Ладно, с этим можно было смириться, но посмотри на это чучело, ведь он тихий, ничем не примечательный урод. А если прибавить характер, то вообще становится детсадовской малолеткой, измазавшейся кашей! Я не могу так больше, понимаешь? Мне нужно, чтобы мне указывали на мои недостатки, чтобы критиковали, ревновали, а не принимали всё без единого сказанного слова!       Он никуда не хочет со мной ходить, везде отпускает одну: не ревнует, ведь без каких-либо оговорок доверяет мне! Мне не нужно доверие, мне нужны эмоциональные всплески, взрывы, как с тобой. Когда каждый поступок будет сопровождаться неожиданной реакцией, новым отчётом до точки невозврата! Вот, чего я хочу: чувств. Мне безумно нравится твоё хладнокровие, серьёзность и высокомерие! Ты, мне нужен ты! Парень, за которым будешь, как за каменной стеной, а не неженка, которую самой нужно защищать! — Если ты так думаешь, то почему связалась с ним, а не со мной? — Ха, ты серьёзно думаешь, что я с самого начала с ним собиралась встречаться? Это чучело мне ни капельки не нравилось, я через него хотела подобраться к тебе, да не получилось. А потом как-то завертелось, закружилось. Я никогда не хотела с ним быть: с ним было слишком просто, неинтересно!       Когда он в первый раз подошёл к нам с подругами, то мы сразу решили воспользоваться им, чтобы сблизиться с тобой. Кто же мог подумать, что всё вот так обернётся? — Убирайся… — Что ты сказал, Ямагучи? — Я сказал тебе убираться из моего дома! Пошла вон!       Вот оно. То, чего хотела Т/и. Первый крик Ямагучи, адресованный ей. Она вывела его из равновесия, смогла, победила. Это она вызвала слёзы на его глаза, ярость и злость, поглощающие его полностью. — О, так ты всё-таки умеешь говорить? Удивительно. — Проваливай! — Хорошо, хорошо.       Т/и ушла, оставив рыдающего Тадаши с Цукишимой. Блондин провожал её таким презрительным взглядом, что даже становилось немного неловко. Только что она разбила сердце человеку, что любил её так искренне и не требовал ничего взамен. Ему сейчас, наверняка, дико больно. Сердце разрывается на кусочки, и каждый осколок впивается во внутренние органы, принося невыносимые страдания. Возможно, Ямагучи кричит, срывая голос и пытаясь выпустить свои чувства, облегчить свои страдания. Возможно, соседи позвонят после одиннадцати в полицию, потому что рыдания не прекратятся. Возможно, завтра утром Ямагучи Тадаши найдут в собственной ванной с перерезанными венами. Он будет лежать в красной воде, записка, в которой он объявит Т/и Т/ф виновной в произошедшем, будет лежать на тумбочке рядом, а в его глазах всё также будут стоять разочарование от предательства, отчаяние, горе и безнадёжность.       Скорее всего, сейчас Кей пытается успокоить друга, захлёбывающегося в собственных слезах и соплях. Но ей безразлична дальнейшая судьба этих двоих. Теперь она свободна: никто её не будет сдерживать, она может с чистой совестью творить всякие безрассудства, и никто её не осудит. Что угодно. Всё теперь для неё открыто. Плевать на то, что из-за неё теперь неизвестно, что будет с лучшими друзьями. Её жизнь снова превращается в полное дерьмо, но теперь она принадлежит только себе. Она свободна.