someone with someone

— Тоору, вот скажи мне, почему ты не хочешь идти? — Я хочу, но не оставлю же я вас одних! Кем меня будет считать мой ребёнок, если я уйду и оставлю вас скучать? — Да успокойся ты. Ничего мы не будем скучать. Ты же давно хотел сходить на ту гору, так иди. А мы с И/р посидим и посмотрим что-нибудь по телевизору. — Хочешь сказать, что ты будешь целую неделю сидеть перед экраном? Ты же так угробишь себя и малыша. Тем более не пойду. — Ойкава Тоору, если ты сейчас же не поднимешь свою прекрасную задницу, и не пойдёшь собирать вещи, то вместо тебя в поход отправлюсь я. Понятно? — Да ты просто хочешь выгнать меня из дома и слупить все вкусняшки! Я тебя разоблачил! — Иди собирай сумку!       Ещё в начале отношений парень рассказал, что хочет забраться на самую высокую гору в округе. Т/и боялась высоты и именно поэтому долго отказывалась, а когда согласилась, по дороге к маршруту ей вдруг поплохело. Вместо скалолазания их ждала больница и новость о том, что девушка беременна. Поход отложили ещё на неопределённое время. А теперь Тоору позвали друзья.       Т/и не знала причину, но парень противился, прикрываясь тем, что не может оставить беременную жену. Ей рожать только через полтора месяца. Ничего не могло случиться, если волейболист будет отсутствовать неделю. Она сама в состоянии позаботиться о себе и сыне. Они так ждали своего мальчика. Имя ему придумали почти сразу после гендерной вечеринки. Их близкие родственники и друзья были свидетелями того, как молодой отец расплакался, лопнув шарик. — Т/и, я так рад. Спасибо, Т/и. Я так тебя люблю.       Первый ребёнок. И Тоору был почти одержим заботой о них. «То не делай, туда не ходи, давай я помогу тебе». На эти месяцы Т/и сама стала ребёнком, которого постоянно опекала надоедливая мамочка. Но она не была против. Парень делал всё это из любви к ним и, было понятно, что очень выматывался. Поэтому она и отправляла его отдохнуть. — Т/и, а если что-то случиться! Там не будет связи, ты не сможешь мне позвонить! — Да ничего с нами не случится. Не переживай ты так.       Девушка была почти права.

***

      Утром она проснулась от телефонного звонка. Полвосьмого. Это не мог звонить кто-то из близких: все прекрасно знали, что девушка не высыпается и предпочитает оставаться в постели до обеда. Тоору тоже не мог звонить: он должен вернуться только дня через два. Перевернувшись на другой бок, Т/и попыталась достать телефон. Живот мешал нормально передвигаться, поэтому, когда она добралась до устройства, то уже перестало играть. Зато пришло сообщение с каким-то адресом. А потом ещё одно: «Т/и, срочно приезжай. Это друг Ойкавы.»       Быстро приехать ей не позволяет положение, но спешит она так, как может.       Такси остановилось возле больницы. Больница? Зачем ей туда? Но девушка заходит внутрь и действительно видит одного из друзей своего мужа. Джим, кажется, так его зовут, был старым товарищем Тоору. Рядом с блондином стоял врач. Т/и направилась к ним и, пока шла, заметила у стены походный рюкзак мужа. «Видимо, вернулись раньше, — подумала она. — Но почему в больницу? Неужели, что-то случилось»       Подходя к разговаривающим, она начала разбирать их слова: -… Сожалею. Вы можете связаться с его родственниками? Они у него есть? — Да. Вот его жена.       Оба одновременно повернулись к Ц/в. — Здравствуйте. Меня зовут Кардин Лоне. Давайте присядем. Мне нужно вам кое-что сообщить. Как я могу к вам обращаться? — Можно просто Т/и, — девушка не понимала, что происходит. Джим даже не поздоровался с ней и сейчас стоит, отвернувшись к стене. И какой-то врач что-то от неё хочет. — Т/и, сейчас, в первую очередь, вы должны думать о своей беременности. Я понимаю, что такие новости не могут оставить равнодушными, но постарайтесь сосредоточиться на своём ребёнке. Т/и, мне очень жаль, но ваш муж погиб.       Ойкава Тоору поступил к нам с множественными переломами и разрывами внутренних органов. Мы могли бы ему помочь, но травма головного мозга была несовместима с жизнью. Я сожалею.       Приговор был оглашён.       Всё ещё не до конца осознав произошедшее, девушка переводила взгляд от подрагивающих плеч Джима к серьёзному лицу врача. — О, хорошо. Я поняла. До свидания.       Т/и встала и направилась к вещам Тоору. Она не слышала, как её зовёт Джим, не видела ужаса, застывшего в его глазах, не обращала внимание на доктора, что пытался её остановить. Подняв за ручку рюкзак, она отправилась к выходу, врезаясь по пути в незнакомых людей. Некоторые кричали ей в след, некоторые провожали недоумёнными глазами, но девушка шла и не реагировала ни на что. Только возле дверей она разжала ладонь. Вместе со звуком падающей сумки, всё медицинское заведение пронзил отчаянный, душераздирающий крик несчастной девушки.       Прошли похороны. Пошла подготовка к ним. Т/и, как ей кажется, выплакала весь свой лимит слёз. Если бы не ребёнок, то она бы совсем себя забросила. А так иногда приходилось переключаться на небольшие перекусы и сон.       На кладбище хуже всего становилось от рыданий матери Ойкавы. Она просила вернуть ей сына, просила выкопать ей могилу рядом с ним.       Смерть будто бы сделала парня ещё прекрасней. Его лицо было безмятежно. Казалось, что он просто спит. Казалось, что он сейчас откроет глаза, встанет и засмеётся. И появится его ослепительная улыбка. Он подойдёт, обнимет всех и успокоит. Вот только он не поднялся. И никогда больше не поднимется. А его улыбка исчезнет вместе с последним забитым гвоздём в крышку гроба.       И поэтому Т/и не винила его мать, хотя свекровь обвинила её в смерти Тоору. Женщина чуть не набросилась на бедную девушку, крича, что отберёт у неё внука. Но Т/и всё ещё её не винила, понимая, что нет ничего хуже потери любимого ребёнка. Однако себя она ненавидела. Парень отправился в поход потому, что девушка его уговорила. — Я заберу у тебя своего внука! Ты никогда его не увидишь!       Т/и промолчала.

***

      Открыв глаза, девушка подпрыгнула на кровати. Тяжело дыша, она отыскала рядом с собой Тоору, а рука привычным жестом легла на круглый живот. Сон это был просто сон. Ничего не случилось. Ойкава вчера вернулся с похода и был полностью здоров. Всё хорошо. Откинувшись на подушку, она снова погрузилась в сон.       Перед глазами светлый потолок. Т/и не в своей квартире. У них… Нет, теперь у неё одной. У неё потолки чёрные. И кровать больше. Конечно, ведь она уже месяц живет у родителей.       Она встает и подходит к зеркалу. На неё смотрит исхудавшая, осунувшаяся девушка. Синяки под глазами просто огромные, а щёки впали. И живот впал так, что если его втянуть, то на неё налезет лайка младшей сестры. А ведь она так волновалась, что Ойкава мог её бросит из-за огромного пуза во время беременности. Теперь некому её бросать. На циферблате час дня. Почему молодая мама спит так долго? Потому что никакая она ни мама. Нет у неё ребёнка. Выкидыш. На кладбище у неё случился выкидыш. Т/и сама чуть не умерла. Врачи вытащили её, а ребёнка — нет. Ребёнка, ребёнка Тоору не спасли. У неё никого не осталось. Хотела бы Т/и заплакать, но слёз нет, только сердце горит внутри. Тряхнув головой, она отвернулась от своего отражения. Нужно собрать вещи. Сегодня она возвращается к себе домой.

***

      В квартире прохладно и пыльно. Сбросив кроссовки, девушка идет в спальню и падает на кровать. В воздух поднимается столб пыли. На этом постельном белье она спала с Ойкавой. Перевернувшись, Т/и утыкается носом в подушку и втягивает запах. Совсем немного, но ещё можно почувствовать запах шампуня парня. Она подскакивает и бежит в ванную. Одним движением смахивая с полок все бутыльки, девушка смотрит на свое отражение и видит обезумевший взгляд. Следует обратно к спальне, вытаскивает все вещи из шкафа на пол, потом на кухню, где разбивает всю посуду. И продолжает свой путь в гостиную. Под голыми ногами хрустит стекло, впиваясь в бледную кожу. Должно быть больно, но девушка даже не морщится. Кровавые следы ведут к фотографиями. Каждая рамка врезается в стену и разлетается на кусочки. Взяв один из самых больших осколков, Т/и разрезает им все мягкие игрушки, подаренные ей мужем. Гремит опрокинутая книжная полка, уничтожены все цветочные горшки.       Детская. Дальше только детская. Там девушка ломает всё. Маленькую кроватку, купленные игрушки, разрывает маленькие кофточки. Полный разгром. Взяв отломанную доску, она сшибает ей все картины на стене. Вернувшись в начало, Ц/в видит в зеркале своё лицо, по которому бегут слёзы. Впервые за месяц она плачет, содрогается в рыданиях. Сколько времени проходит, она не знает. Но прерывает её звонок в дверь и крики соседки снизу. Приходится вставать и, игнорируя боль в ногах, идти открывать. — Т/и! Что там у тебя происходит? Выходи немедленно! Я сейчас полицию вызову!       И девушка поднимается, и девушка идёт. Отворив, она выслушивает возмущения тётки, живущей под ними. — Извините, плохой день, — быстро бросает и захлопывает дверь.       Бабка ещё некоторое время причитает, а спускаясь вниз, видит, как за окном пролетает девичье тело.