Влекомые ветром

      Начинался второй день поединков. В прошлом году к участию в соревнованиях присоединилась Страна Молний, а в этом, ко всеобщей радости и облегчению, — Страна Земли. Секторы трибун этих стран были полны зрителей. Второй день открывал поединок двух талантливых претендентов: наследник клана Хьюга, сын главы клана Ханаби-сама, Хишоо должен был помериться силами с дочерью Старейшины Звездопада, Хьюга О-Рен. Зрители получили великолепную возможность насладиться лучшим тайдзюцу Страны Огня и мощью бьякугана — насколько она доступна подросткам, только претендующим на получение звания чунина.       Кенара пробиралась сквозь толпу к сектору Страны Ветра. Здесь ее встретила женщина с татуировкой клана Суреми у правой скулы и со словами: «Здравствуй, сестра» протянула ей руку. Кенара подала в ответ свою. У локтя заканчивался рукав ее туники, а ниже виднелся знак особого расположения Тсубасу — зеленое перо с четырьмя зазубринами. У Ходиры имелось такое же, но зазубрина была одна.       Обмениваясь с боевой подругой приветственными фразами, Кенара искала глазами старого товарища, заранее уведомившего ее о своем приезде. Наконец, узнав в одном из зрителей Сэичи и заметив на себе его спокойный взгляд, куноичи улыбнулась и наклонила голову. Сэичи со сдержанной улыбкой поклонился в ответ.       Проследив за взглядом Кенары, Ходира поинтересовалась:       — Ты знаешь этого человека?       Куноичи Звездопада кивнула.       — А ты?       — Это муж моей лучшей подруги, Джоши Юджин. Она сидит рядом.       «Так все-таки не Сараби? — невольно подумалось Кенаре. — После всех усилий…»              — Обмениваются ударами, стараясь попасть по тенкетсу. О-Рен сменила позицию — кажется, она собирается применять обычный тай… Ускорилась. Удар в грудь! Он сбит с ног. Встал, отпрыгнул. О-Рен теснит его к краю арены… — Кенара, слегка прищурившись, наблюдала за тем, как ее дочь защищает репутацию Хьюга Звездопада и коротко сообщала об увиденном Неджи.       Он сидел рядом, в традиционном одеянии фиолетовой и серебряной расцветки, с невозмутимым выражением лица, не выдавая собственных смешанных чувств: волнения, радости, гордости. Только человек, понимавший его так хорошо, как Кенара, мог заметить облачко, пробегавшее время от времени по его лицу — едва заметный изгиб бровей, чуть поджатые губы.       Сложившаяся на арене ситуация осложнялась тем, что О-Рен и Хишоо питали друг к другу довольно теплые чувства, и Неджи не мог не проводить параллели с собственным прошлым.       — Думаю, им обоим нелегко, — заметил он вслух.       — Зато кто бы ни победил, другой найдет в себе силы порадоваться за товарища.       — Хм. — Неджи слегка приподнял бровь.       Кенара усмехнулась. Оба знали, что эти дети не такие жадные до победы, как были они когда-то. К счастью или к несчастью.              У парапета, наблюдая за поединком, стояла девочка лет одиннадцати. Ее темно-русые волосы были острижены до середины шеи и закреплены надо лбом с помощью повязки, открывая взору серьезное лицо с насупленными бровями. Быстрый взгляд темно-синих глаз улавливал каждое движение, каждый знакомый прием. Кулаки девочки время от времени невольно сжимались — ей не терпелось самой принять участие в бою.       — Ну что, братец Мичи? — обратилась она к юноше, стоявшему рядом, скрестив руки. — Что ты видишь?       Мичи добродушно усмехнулся.       — Намного важнее, что видишь ты, Дэирин. Тебе ведь еще предстоит сразиться за звание чунина — года через два или три.       Девочка выпрямилась, невольно поднимая подбородок.       — В следующем году, — отрезала она, и глаза ее сверкнули. Не получив от природы дара в виде бьякугана или силы Гинпатсу, Дэирин соединила в себе качества, способные с лихвой это компенсировать: упрямство Масари, волю Хьюга, выносливость Симидзу.       — Ого! Так вот о чем ты мечтаешь…       — Мечтаю? — хмыкнув, переспросила юная куноичи и добавила, слегка нахмурившись: — Это цель, а не мечта.