Шрамы. Кофе. Свиток

      Она чуть повела плечами, откладывая ручку и глядя в окно сквозь сгустившиеся сумерки.       События трёхсотлетней давности с каждым днем все чаще появлялись перед глазами, а уверенность в своем решении падала прямо пропорцианально тому, как часто в поле зрения попадал Морок. Влад, поправила она себя и судорожно вздохнула, понимая, какую ошибку совершила, пригласив вчерашнего преступника на роль частного детектива. И пусть Сказочное правительство уверяло её в том, что он уже давно сошел со склизкой дорожки и даже помог Патрулю спасти мир от Повелителя, пусть даже сама королева Елена предложила его кандидатуру и пусть принцесса Сказочного мира много трепалась о том, какой ее друг Владик классный… Да пусть его объявят хоть трижды посланником ангела, братом милосердия или героем Сказочного мира, на душе Василисы было неспокойно, как у маленького воробушка, встретившегося с большой хищной кошкой.       Может, думала Василиса, все дело в ране, нанесенной Мороком в день закрытия портала. Она бы могла забыть об этом, как всегда забывала своих врагов, если бы не шрам. Чёртов рубец, даже спустя триста лет горящий так, словно был нанесён вчера; боль от него, не заглушить даже сильнейшими препаратами, и приходилось лишь смиренно терпеть, через силу улыбаться и никому, ни за что не показывать всей тяжести от старой раны.       Быть может, рана здесь и вовсе не при чём. Вина в инстинктах — и в женских, и в птичьих. И именно от этого все нутро кричало о том, что стоит поскорее вызвать охрану и запереть бывшего Морока за семью магическими замками, да поставить охрану понадёжнее. Лишь бы не видеть, как он под прикрытием ученика ходит по школе, что-то рыщет, да ухмыляется каждый раз, когда вечерами приходит к ней в кабинет, докладывая о поисках. Лишь бы не слышать, как Рыжова кричит на весь колледж: «Владик!» и просит его помочь с историей. Лишь бы забыть, вычеркнуть, замулевать чернилами имя так, чтобы порвался лист.       Но все, что ей оставалось — нарочито вежливо кивать трёхсотлетнему юноше, видя его в коридорах, да каждый день просить ускорить поиски свитка. Нельзя было его и пальцем тронуть — он ведь прислан лично королевской четой Сказочного мира… Лучше бы Визиря своего прислали или Ядвигу — Василисе морально было бы легче видеть брюзгливого рыцаря и слушать язвительные речи давней знакомой, чем дрожать от страха за учеников. Кто знает, что на уме у бывшего Тёмного Князя. Особенно, учитывая то, что бывших злодеев не бывает.       …Он, как и всегда, пришёл тихо. Стоило ей на пару минут отвлечься на простирающиеся за окном равнины, как он успел не только войти в кабинет, да ещё и полулечь в кресло, забросив ноги на подлокотник.       Василиса от неожиданности вздрогнула и, поспешив взять себя в руки, взяла карандаш, покрутив его в тонких длинных пальцах.       — Как успехи в поисках? — спросила она, чуть хмуря светлые брови.       — Обычно, в первую очередь задают вопрос о самочувствие, о делах насущных, а уж после заводят разговор о личном. Вам ли этого не знать, Василиса Васильевна, — он цокнул языком, нарочито медленно покачивая головой.       Она отложила карандаш, сощурилась и постаралась представить, что перед ней всего лишь один из двух сотен её учеников, а не старый враг.       — Опережая ваши вопросы, Василиса Васильевна, — он причмокнул губами. Его бесил этот официоз. Выканье, имя-отчество, шёпот… — Дела у меня нормально — ученики ваши, правда, меня выводят. Рыжову и вовсе иногда прибить хочу — шибко активная. Самочувствие тоже неплохо. Ногу, правда, крутит и голова болит, но это к дождю, наверное.       — Прекратите ёрничать, Владислав Владимирович! — она недовольно ударила ладонью по столу. — И Алёну попробуйте хоть пальцем тронуть — лично вам шею сверну.       Он хмыкнул, взглянул на часы, перевёл взгляд на чашку на столе Василисы и ехидно протянул:       — Не хотите ли угостить меня кофе?       — Детям до шестнадцати кофе вредно, — отозвалась Василиса, складывая пальцы «домиком» и ставя локти на край стола.       Влад вдруг рассмеялся. Громко, заливисто, и было в этом смехе что-то, что заставило Василису тяжело сглотнуть.       — Что? — она вскинула брови. — Вы на вид пятнадцатилетний подросток, хочу напомнить, стоит заботиться о своём здоровье.       — Перестаньте, Василиса, вы-то знаете мой истинный возраст и отлично его помните.       — Не забываете о субординации, — и она с особым акцентом отчеканила: — Владислав Владимирович. Какие новости по поводу свитка?       Он ещё шире ухмыльнулся и, беззвучно постукивая пальцами по подлокотнику, повторил:       — Кофе, будьте так любезны-с.       Василиса взмахнула ладонью, материализуя перед ним одноразовый стакан с кофе из автомата в столовой, но едва Влад потянулся за напитком, стакан резко взмыл вверх.       — Свиток, — потребовала она, и уголки ее губ едва заметно дрогнули.       — Мы играем в слова? — Влад резко сел, откинувшись на спинку кресла, и прикрыл глаза. — В таком случае «кофе», и вам на «е».       Он не видел, но прекрасно слышал, как многострадальный карандаш сломался под давлением женских пальчиков. Даже сквозь закрытые веки он знал, как гневно вздымается ее грудь, колышутся наэлектризованные светлые волосы, недовольно щурятся голубые глаза, а и без того тонкие губы сжимаются в едва различимую полоску.       — Я на шаг ближе к разгадке, — ликующе заявил Влад. Злить эту женщину было одним из немногих развлечений в последние дни, которое действительно приносило ему удовольствие.       — Так же вы говорили вчера, — напомнила Василиса.       Влад раскрыл глаза, закинул ногу на ногу и произнёс:       — Ну что-то же должно оставаться в этом мире неизменным.       Она фыркнула и еще раз взмахнула рукой, отдавая ему кофе.       Влад кивнул, сделал большой глоток горячей жидкости и проговорил:       — Я напал на след похитителя. Если мои догадки подтвердятся, то уже завтра вместе со мной сюда придёт и это существо, и ваш свиток.       — Скорей бы, — вздохнула она, против воли морщась — шрам, словно чувствуя присутствие своего создателя, засаднил с новой силой.       — Даже не спросите, кто это? — поинтересовался он, делая ещё один глоток кофе.       Василиса промолчала и до побеления костяшек сжала край стола.       — Это Астер, — как бы невзначай сказал Влад и, будто не замечая состояние собеседницы, проликовал: — Удивлены, да?       Она не ответила.       Он кивнул каким-то своим мыслям и не мог не расплыться в улыбке, когда Василиса, словно ужаленная, подскочила со своего кресла и, в двух шагах оказавшись возле него, открыла дверцы шкафа и достала оттуда какое-то зелье.       Она быстро отпила несколько глотков и оперлась спиной о шкаф, приложив руку к шраму, что ежедневно причинял боль, достойную мукам в царстве грешников. Влад, искоса глядя на неё, попытался вспомнить место удара. Вернее, кровь, льющуюся из раны. И если его подсчёты были верны, то рубец тянулся от области солнечного сплетения до левой груди — к самому сердцу.       Быстро смахнув выступившие на глаза слезы, Василиса сделала несколько маленьких глотков воздуха и жёстко заявила:       — Об этом никому не слова.       — Как будто я увидел здесь нечто, достойное огласки, — Влад закатил глаза и смял пустой стаканчик.       — Меня с должности за эти зелья снимут, — сказала она и тут же втсряхнула головой, коря себя за длинный язык.       Влад, заинтересованный её словами, резво подскочил — благо молодое тело позволяло — и подошёл к шкафу, беря в руку ту самую склянку, из которой пила Василиса. Бегло оглядел состав, втянул аромат и осуждающе покачал головой:       — Ай-я-яй, Василиса Васильевна, мощные обезболивающее зелья, по своему составу крайне сходные с наркотиками… И как вы до сих пор сохранили за собой кресло?       Влад стоял совсем рядом, изредка касаясь плечом её плеча, и, поворачивая голову в её сторону, наконец ощутил самый существенный минус нового тела — рост. Если раньше, он был уверен, он определённо был выше Василисы на целую голову, то теперь он буквально дышал ей в шею. Пёс его дёрнул этот аленький цветочек использовать…       — Боже мой, вам холодно? — притворно возмутился Влад, заметив, как её шея покрылась гусиной кожей. — Или вы боитесь? — он насмешливо заправил ей за ухо выбившуюся из причёски прядь. — Или, — добавил он интимным шёпотом, — вы ко мне что-то чувствуете…       — Довольно, — она резко всплеснула рукой, наконец придя в себя, и, громко стуча каблуками лодочек, прошлась к своему столу, замечая: — Вам не пора уходить?       — Да, верно, — он кивнул, шумно закрыл шкаф и уважительно склонил голову: — До завтра, Василиса.       — Васильевна, — дополнила она с опозданием — за Владом уже секунда, как закрылась дверь.       За окном неожиданно постыло каркнул ворон, и капли осеннего дождя сокрушенно затарабанили в стекло.