Твоя взяла

— Кажется, он ушёл. — Стой. Может быть, не ушёл. Её дыхание опаляет его шею. Жарко. Невозможно жарко в этом чёртовом шкафу. И она рядом. Оттого воздух становится вязким, раскаленным, как расплавленный металл. Вот только Озан не спешит выходить, даже если знает — они оба знают — Чынар давно ушёл. А он придвигается к ней ещё ближе и чуть наклоняет голову, почти касаясь своими губами когда-то родных губ. Он бы поцеловал её. Прямо сейчас, схватил бы за шею и поцеловал. Грубо, так развязно, как может только он и только с ней. Собственнически. Потому что она его. Всегда была его. Никакие штампы о разводе этого не отменят. И никакие танцы с чужим мужчиной прямо у него на глазах. Озан опускает взгляд чуть ниже, на её декольте, и сгорает от чёртовой ревности. Никто не должен на неё смотреть. А он должен. Медленно стягивая с неё лямки этого до тесноты в брюках соблазнительного платья и проходясь поцелуями по каждому обнаженному участку тела... он начал бы с шеи. Её уязвимое место. Поцеловал бы за ухом, задерживая губы на пульсирующей жилке, спустился бы ниже, посасывая бархатную кожу и слегка царапая её зубами. У Эсры наверняка подкосились бы ноги, а он придержал бы жену за талию и буквально вдавил бы хрупкое тело в себя, заставив почувствовать то немыслимое возбуждение, которое захлестывало его каждый раз, когда она оказывалась рядом. Она обязательно выпустила бы стон, а он поймал бы его губами, вовлекая Эсру в очередной глубокий поцелуй. Платье в этот момент уже упало бы к её роскошным ногам. Эсра видит, каким взглядом Озан прожигает её грудь. Она не возмущается, не спешит прикрыть себя. Она... плавится. В его внимании, в своих воспоминаниях... кожу уже покалывает от фантомных поцелуев, какими он раньше осыпал её ключицы, грудь, соски... ощущения его острого языка и зубов на нежной коже отзываются особой теплотой внизу живота, стремительно переходящей в жар. Эсра представляет себя перед ним полностью обнажённой, отданной беспрекословной власти его чувственных губ, и ноги подкашиваются от волнения. А Озан будто чувствует состояние бывшей жены, подхватывая её за талию и крепко прижимая к себе. Вжимая в себя. С губ девушки тотчас же слетает вздох. Она чувствует его эрекцию, чувствует, как сильно его затвердевший член вдавливается ей в живот. И перед глазами все плывёт от осознания того, что она по-прежнему так на него влияет. — Озан, — шепчет Эсра, едва размыкая губы. Она опьянена, восхищена, возбуждена до предела. Призраки-воспоминания обо всех когда-то проведённых минутах и часах близости оживают перед глазами, делая взгляд затуманенным, язык развязанным, а руки безвольными. Они действуют отдельно от разума, ложась на его плечи, и Эсра поднимается на носки, чтобы, касаясь губами его уха, пробормотать: — Я тоже тебя хочу. Он выпускает длинный вздох, будто весь воздух в этот момент выходит из лёгких. Кровь отливает от лица и несётся к члену, заставляя мужчину стиснуть зубы от болезненного желания. Сущая дьяволица в обличии ангела окончательно свела его с ума... думай, Озан, думай, сохраняй ледяной рассудок. Может, она лжет? О, он запросто может убедиться в правдивости её слов. Просто скользнув ладонью по талии вниз, приподняв подол этого очаровательного платья и, пробежавшись пальцами по бедрам, подняться к нижнему белью. Озан отодвинул бы его в сторону, ухмыльнувшись тому, каким влажным оно стало за такой короткий срок, и накрыл бы её промежность ладонью. Ловкие пальцы вмиг нашли бы пульсирующий желанием клитор, потирая его, заставляя Эсру извиваться и молить о большем. В конце концов, он знает её тело лучше, чем она сама. Возможно, ей даже удалось бы заставить его сдаться, и он проник бы в неё двумя пальцами, растягивая, подготавливая к долгожданной, вымученной встрече... к ожесточённым толчкам, ведь Озан обязательно захочет показать ей, кому она принадлежит. И это не случилось бы быстро. Он толкался бы в неё раз за разом, заставив упереться ладонями в стену справа, а затем, подхватив бывшую жену за бедра, сменил бы угол проникновения на более острый... глубокий. Она бы кричала, а он закрывал бы ей рот ладонью, поцелуем... своим членом. Это определенно был бы жёсткий секс, самый жёсткий за всю историю их отношений, подпитанный долгой разлукой, ревностью и жгучей болью обоих. В конце концов, от того Озана уже ничего не осталось. Ничего. Кроме любви к ней. — Эсра, — отзывается он и наклоняется за поцелуем. Теперь настоящим. Когда их губы встречаются, она вздрагивает. Всего на мгновение, а затем обхватывает его горячую шею руками и приоткрывает рот, позволяя его языку сплестись с её. Кожу покалывает от удовольствия, мурашки пробегают по позвоночнику, колени дрожат... он разбил её, вывернул её душу наизнанку, лишил сил и смысла жизни, а теперь собирает оставшиеся частички своими поцелуями. Объятиями. Взглядами. Будто и не было ничего. Будто они все те же Озан и Эсра, горящие страстью, мечтами, любовью. Даже если это тоже очередная иллюзия. Разорвав поцелуй, Озан, кажется, окончательно теряет контроль. Он сжимает её талию своими сильными руками и заводит их за спину девушки, нащупывая пальцами молнию на платье. Коснувшись ладонью пульсирующих губ и сфокусировав взгляд на стоящем перед ней мужчине, Эсра наконец вспоминает о своих изначальных намерениях. Озан сразу чувствует неладное, когда темноту шкафа вдруг озаряет её соблазнительная ухмылка. И мысленно начинает паниковать, когда девушка толкает его к стене, меняя их положение. Она продолжает ухмыляться, поднимаясь на носочки, прижимаясь к нему и скользя ладонью вниз по его крепкому телу, чтобы затем замереть на ширинке и обхватить сквозь плотную ткань пульсирующий член. Он выпускает рваный вздох, борясь с желанием сейчас же развернуть её к себе спиной и грубо взять, как в тот раз, когда они впервые серьёзно поругались. — Эсра, что ты делаешь? — с трудом находя в себе силы, сдавленно шепчет Озан. Она продолжает сжимать его член в своей ладони. Вот только, кажется, немного — совсем немного — отстранилась. — Соблюдаю субординацию, Озан-бей, — вдруг отвечает Эсра и, убрав руку, делает шаг назад. А затем внезапно открывает дверь шкафа и исчезает в яркой полоске света. На него будто выливают ушат ледяной воды. Ослепленный, возбужденный, недоуменный и совершенно сбитый с толку Озан едва ли может пошевелиться. А сквозь бешеный шум крови в ушах отчётливо слышен стук её каблуков. «Чёрт возьми, Эсра, в этот раз твоя взяла! Но не думай, что я не отыграюсь.