The walls come down, I wanna shout out the words. Just won't come out under the weight of the world...
О боязни птиц, орнитофобии*, у Йоэля, Алекси узнал совершенно случайно, когда в перерыве от репетиции и записи трека просматривал истории Йоонаса в Инстаграме*. Неподалёку от отдыхающих парней сидела чайка. Небольшая забавная птичка, которая глядела по сторонам и выискивала себе еду. Казалось бы, что в ней было такого пугающего? Однако, за все те годы, которые Каунисвеси пережил бок о бок со Слепым каналом, он впервые видел Йоэля таким. Не вооружённым глазом было заметно, как сильно вокалист был напряжен. Он дёргался, поджимал губы и, кажется, нервно качал ногой. Очень странное зрелище. В тот же день Каунисвеси, движимый безудержным любопытством, решил узнать у остальных, почему Йоэль боится птиц. К сожалению, ответа на интересующий его вопрос никто не смог дать. Даже Мойланен, с которым Хокка был ближе всех. Томми и Олли только жали плечами, а Порко по видеосвязи улыбался. Его безумно веселил тот факт, что бессмертное существо боится птицы. И ладно если бы это был бы какой-нибудь падальщик, но это была чайка. — Что ж, — подумал Алекс, открывая календарь на телефоне. Через пару дней Порко и Хокка должны были вернуться с отдыха. Ну как отдыха? Охоты, которую называли отдыхом в целях конспирации. — Если никто не знает, я спрошу лично у Йоэля. Собственно, так он и сделал. Парни вернулись чуть раньше, чем ожидалось, но без проблем, смертей и с едой, чему все были несказанно рады. После историй и обсуждения будущих концертов и задумок для новых треков, ребята разошлись кто куда. Каунисвеси, немного подождав пока Йоэль будет один и скроется в комнате, бесшумной тенью последовал за ним. — Йоэль, у меня есть вопрос, — в мгновение ока Алекси оказался рядом. Он по привычке положил голову на чужое плечо и принюхался. Чуткое обоняние помогло уловить тонкий, но резкий запах железа. В бутылке, которую Хокка держал в руке, был не хмель. Вряд ли хмель мог пахнуть как первая положительная группа крови. — Что-то случилось? — Хокка сделал несколько глотков и перевёл заинтересованный взгляд на Алекси. Он знал, что Каунисвеси пошёл за ним. В виду своей недавней обращённости, тот ещё не был насколько ловким и незаметным. К примеру, как тот же самый Лалли. Хотя, наверное, глупо их сравнивать. Они были совершенно разные. Разные во всех планах, даже в плане клыков: у одного четыре заострённых резца, а у другого длинные, острые, точно змеиные зубы. — Почему ты так боишься птиц? Они же совсем не страшные. Особенно для нас. Финн снова, как на том ролике Йоонаса, сжал губы в тонкую полосу и застыл каменным изваянием на какое-то время в нерешительности. Взглядом он пробежался по небольшому полупустому помещению, прежде чем ответить на чужой вопрос. — Когда я умирал в лесу от потери крови, мои органы выклевывали птицы, — радужка глаз стала на несколько тонов темнее. Таким образом Йоэль всегда обозначал, что разговор на тему закончен или продолжать отвечать на вопросы он явно не намерен. — Я... — Алекси был потрясён ответом. Он замер на полсекунды, после чего ткнулся носом в холодное плечо, искренне извиняясь, — Прости, я не знал. — Никто не знает. — Ты не рассказывал это, — в голосе Алекси проскользнули неподдельные нотки удивления. Он совсем забыл, что остальные за несколько дней до этого разговора не дали ему ответа. Слепой канал были друг для друга семьёй. Ни один никогда не утаивал страхов или причин волнения. То, что никто не знал причину орнитофобии Йоэля, было удивительным явлением. — Даже Нико. — Даже ему. С Нико Йоэль был знаком намного дольше, чем с Каунисвеси, но рассказать решился только ему. Даже не Томми, который никогда не шутил по поводу чужих страхов. Не Олли, который сочувствовал всем и стремился помочь. Даже не Йоонасу. Да, он мог пару раз пошутить и прикольнуться, но не серьёзно, чтобы сильно задеть чьи-то чувства. — Ребятам не стоит об этом знать. — Я им не скажу. — Спасибо, — на выдохе пробормотал Хокка. Он неспеша встал с дивана и потянулся, разминая затёкшие конечности. — Слушай, а почему ты рассказал именно мне? — Алекси поднял голову, но никого в комнате уже не было. Ответом ему стала тишина и тихий-тихий скрип петель двери. Йоэль ушёл, оставив недопитую бутылку с кровью на столе. Кажется, на этот вопрос Алекси никогда не получит ответа....The empty room, I never thought it so violent I hate this silence.