Кровавые лепестки роз

— Это ты во всём виновата, да?! Ей это прислали в директ в Инстаграме, она не понимала, абсолютно. Неожиданные угрозы полились в её адрес от совершенно неизвестного человека, хотя почему неизвестного. Эта девушка вроде была на Евровидении, в делегации Бласа. Но что же это значит? Барбара долго смотрела в телефон, пытаясь осознать, в чём же причина такой серьёзной агрессии в её адрес. Поэтому, как бы ни хотелось, но пришлось спрашивать. — В смысле? О чём вы? Я ничего не понимаю. Ответ был краток, но большего и не надо было. Пьевич просто смотрела на знак "печатает" со внутренним беспокойством. Предчувствие было явно очень нехорошим. Но она и не думала, что всё окажется настолько плохо. Вот уже идёт вторая минута, а сообщения всё нет. Этот человек специально хочет вывести её из себя этим мучительным ожиданием. А что, если это связано с Канто? Это даже было бы самым логичным, но и одновременно самым удручающим вариантом. Француженка ожидала, и это было так мучительно: тихо надеяться на что-то лучшее, хотя было и так понятно, что это почти невозможно. В мыслях перебирались различные исходы, пока наконец не пришло это чёртово уведомление, а уши не услышали желанный вибрирующий звук. Но к сожалению, всё было даже хуже, чем думала она сама. На карих глазах выступили мерзкие и такие жгучие слёзы, они катились по щекам, подбородку, падали на новую белую футболку. Она читала и читала каждую строчку, перечитывала для того, чтобы убедиться, что ей не показалось. Но нет, к сожалению, то, что она увидела, было ужасной правдой. Блас Канто скончался от болезни, которую называют Ханахаки. И посмотрев в интернете название и прочитав совпавшие с делом симптомы, Пьевич схватилась за кудрявую голову, а в хрупком женском теле проснулась ужасная, пробирающая каждый кусочек тела, дрожь. Её обвиняют в смерти Бласа, и она теперь понимает почему, хотя свою виновность она категорически опровергала. Ну не мог же он любить именно её, в конце концов он сказал бы ей и всё бы закончилось, хотя бы на время. Но она не знала всей полноты картины, ведь у неё-то никого не было, она готова была отдать свою любовь испанцу. То есть его смерть случилась зря, абсолютно. И это больше всего удручало в этой ситуации. Канто боялся, волновался, терпел огромные страдания, но сделал этим только хуже и себе и ей. А Барбаре лишь хотелось громко кричать, срывая голос и пытаясь хоть как-то направить свою ненависть ко Вселенной, но это не помогает, а делает лишь больнее, заставляя срывать голос. Голова начинает кружиться в ненавистной боли. Почему она снова потеряла близкого человека? Почему она снова должна быть так несчастна? Что она сделала Вселенной, что Пьевич испытала столько жутких и неприятных событий в своей жизни. Ситуация и вправду казалась совсем безнадёжной для всех вокруг, она тонет и какие-то невидимые кандалы тянут её вниз, не давая всплыть, вдохнуть глоток свежего, так желаемого кислорода. Но всё будто пропало, испарилось, а в голове была лишь одна мысль: "Его больше нет" *** Она стоит, еле держась на ногах и почти безэмоционально смотря на надгробную плиту. Слёзы уже давно кончились, не в силах появиться на карих глазах вновь. Её кожа была бледна, а руки пробила дрожь, настолько сильно, что она еле могла удерживать зонт, который Барбара держала в своих хрупких пальцах, спасаясь под тем самым, подходящему атмосфере траура, дождю. У двадцатидевятилетней француженки (с событий Евровидения прошёл год с чем-то) уже не оставалось сил даже стоять. Давно она не чувствовала себя так потерянно и беспомощно. И вроде они просто близко общались, но она успела полюбить этого простого, пусть и со многими особенностями, галантного и настолько необычного испанца. Ведь Блас правда понимал её, как далеко не каждый человек бы смог. Канто мог выслушать Барбару, она же в свою очередь могла послушать проблемы друга и как-то помочь. А теперь этого нет. Он мёртв, а с ним ушли и воспоминания. Столько моментов, тёплых объятий, да даже подаренный ему свитшот, от неё самой. Сейчас это всё пролетало в её мыслях. Ноги девушки немного подкосились, и колени невольно упали на бетон, а капли дождя начали задевать чёрные, короткие, кудрявые волосы. Вокруг могилы было достаточно людей: от самых близких, в виде матери и дяди, до друзей и близких товарищей. Даже Гьон пришёл на эту церемонию, и ему тоже пришлось лицезреть собственными глазами её чувства, которые она просто не была в силах держать в себе, как бы ни хотела. Большинство с жалостью, а некоторые даже с презрением смотрели на её поведение, но ничего не говорили. Всем было больно, кому-то в меньшей степени, кому-то в гораздо большей, но всё же скорбили по нему все присутствующие. После церемонии многие из них ушли, не в силах больше на это смотреть, и по истечении часа там остались лишь Барбара и Гьон, что уговаривал Пьевич вернуться, но она лишь мотала головой, ведь на слова не хватало мощи и внутренних сил, лишь пустота в душе. Именно так она себя чувствовала, и всё же, найдя в себе волю, она подошла к надгробию и аккуратно обняла его, положив на могилу охапку прекрасных, розовых, тяжёлых и, как оказалось, убийственных роз.