Превратности любви

Лунный свет едва пробивался сквозь увесистые темно-фиалковые портьеры, пока легкий ночной ветер колыхал нежно-розовую тюль. Это придавало обычному коридору весьма загадочный и немного пугающий облик. Звуки твоих неспешных шагов исчезали в плотном бархатном ковре. И все же, тебе казалось, что вздохни ты сейчас полной грудью, как тут же разбудишь добрую часть общежития, настолько эфемерной и незыблемой казалась тебе тишина длинного коридора. Что же заставило тебя, вот так ночью пробираться по темным тропкам изысканного Помфиора? Все крайне просто, вот уже который час тебе слышались рваные тяжелые вздохи, будто кто-то или что-то мучается от боли. А чуть ранее тебя разбудил громкий звук бьющегося стекла. Ты бы списала все на экстравагантные традиции этого общежития (кажется, что лабораторные исследования здесь проводились и ночью), или на очередную удачную охоту Рука, но ты была готова поклясться, что в этих нотках слышался голос Вила Шенхайта. Он та причина, по которой ты сейчас находилась в Помфиоре, и он причина твоей головной боли. В последние дни вы совсем не виделись, но ты прекрасно понимала, что с ним происходит что-то неладное. Вот и сейчас, самоотверженно и, пожалуй, глупо ты вновь спешишь к Вилу. Твои опасения подтверждаются, когда ты подходишь к тяжелым дверям из резного красного дерева, на которых золотом выгравировано имя твоего любимого префекта. О, ты бывала здесь и не раз, от этого еще волнительнее чувство болезненной ностальгии. Руки слегка подрагивают, когда ты касаешься лакированной ручки, украшенной драгоценными камнями, и слегка дергаешь ее вниз. Она поддается чересчур легко, почти бесшумно, позволяя тебе взглянуть на укутанную в полутьму комнату. Разбросанные по углам вещи сразу привлекают твое внимание, в темноте их легко можно спутать с небольшим животным или даже гномом…? С каких пор Вил стал таким небрежным? Глазами ищешь виновника своей бессонницы, бесшумно вступая в покои короля. Суровая пышность васильковых покрывал, ни сразу дает заметить шуршание на роскошном ложе префекта. С твоим появлением стихли стоны, и давящая тишина заполонила комнату. Ты тихо зовешь его по имени, медленно приближаясь к изголовью кровати. Собственный голос звучит хрипло и отчужденно, но ты стараешься отбросить ненужные мысли. Сейчас не это главное. Садишься у края кровати, слегка касаясь светлых локонов парня, он недовольно шипит, перехватывая твою руку. В его аметистовых глазах горит лишь ненависть, он жалок, он разбит, и ему совсем не хочется, чтобы любимый человек видел его таким. Ты с ужасом замечаешь, как бордовая жидкость тонкой струйкой стекает по его бледным рукам, окрашивая простыни в красный. -Вил, прошу тебя… — начинаешь ты. Тебе больно, больно видеть его таким, ведь ты не в состоянии помочь ему. -Уходи… Уходи, я не хочу никого сейчас видеть! — он хочет кричать, но его голос предательски дрожит. Это проклятое зеркало, как и этот ненавистный ему Нэйдж, о да, этот слащавый парнишка всегда ставил ему палки в колеса. А теперь то что? Он заберет и тебя? Прилипчивый и чересчур дружелюбный, было сразу видно, что ты приглянулась ему. А комплименты, боже, как же противно было слышать все эти приторные, заезженные комплименты о твоем искреннем взгляде, о твоей доброте… Была ли это ревность? Или зависть? Ведь сам Вил не способен также открыто выражать свои эмоции. Это ничто иное, как отрезвляющая пощечина в его сторону, она заставила парня хорошенько подумать о том, когда он сам, собственно, говорил тебе комплименты или хотя бы приятные слова…А говорил ли вообще? Или ничего кроме токсичных комментариев о твоей внешности и не было в ваших отношениях? Вил слышал, как эта пресловутая «Белоснежка» предлагает тебе перевестись к ним, как парирует твои скромные отказы пламенной речью о том, как же ты не подходишь этому месту. Вил слышал все, и это стало последней каплей. Он почувствовал, как что-то внутри сломалось, он не самый лучший, зеркало не может лгать, а значит ты, несомненно бросишь его, особенно сейчас, когда он полностью повержен. Ты бросишь его и будешь права, бросишь его и уйдешь к тому, кто действительно будет ценить тебя. Разве не он еще совсем недавно отчитывал тебя? Разве не он так опрометчиво сказал, как сильно ты не подходишь ему? Разве не он так самоуверенно заявил, что ты должна быть благодарна ему за то, что он все еще остается рядом с какой-то невзрачной девчонкой? Ему так все осточертело, осточертело даже собственное отражение, в котором он видел лишь страшное, отвратительное подобие человека, что было недостойно признания окружающих. Вот почему Вил разбил все зеркала в своей комнате, чтобы больше не видеть, чтобы превратить душевные муки в физическую боль. Ты вздыхаешь, в полумраке ища аптечку, чтобы остановить ему кровь. Вил удивительно спокоен, просто у него больше нет сил оттолкнуть тебя или сопротивляться тебе. Он позволяет перевязать ему руки. Но что ты задумала? Эта жалость? Или изощренная месть за всю ту боль, что он посмел причинить тебе? Ты привяжешь его к себе обманчивой добротой, а потом разобьешь ему сердце? Твой тихий, вкрадчивый голос выводит парня из вереницы собственных мыслей: -Так ведь нельзя, Вил, прошу поговори со мной, — ты касаешься раненной руки губами, оставляя дорожку поцелуев, отчего парень вздрагивает. -Давай поговорим, я ведь переживаю за тебя, — грустно продолжаешь ты. -Неужели все из-за того зеркала? Это всего лишь приложение, количество подписчиков и лайков ничего не должно значить для тебя. Внешность Нэйджа обычна, посредственна, а играть злодея намного сложнее…Да и вообще антагонисты всегда привлекательнее скучных героев…По крайней мере так считаю я, но тебе этого недостаточно? Достаточно, кричит он в сердцах, достаточно, если ты, будешь последним человеком, который будет любить его, этого будет более, чем достаточно. Но важные слова застревают в горле, неужели остатки его гордыни не позволят ему признать нежных чувств, которые он так давно испытывает к тебе? -Зеркало…не может лгать, — наконец отзывается он. -Как какое-то приложение может судить о таких спорных вещах, как красота? Красота в глазах смотрящего, Вил. -Прости… -уже тише шепчет он, — Ты была последним человеком, перед которым мне хотелось быть таким жалким. -Все нормально, все хорошо, я ведь рядом, — он приподнимается, чтобы увлечь тебя в свои объятья. Тихо смеешься, щекоча его ухо: -Вил, я бы не хотела спать на кровавых простынях, -ты обнимаешь его в ответ, поглаживая по голове. -Сможешь дойти до моей спальни? Парень кивает. Вил до утра не будет выпускать тебя из своих объятий. Он так боится, что ты всего лишь иллюзия, которая исчезнет, как только он выпустит тебя из своих рук. Это особенный момент, когда Вил не скрывается за привычной маской холодного безразличия. И первый раз, когда он так нежно прижимается к тебе, утыкаясь в твою шею. Вила слишком беспокоит его идеальный образ, так что прикасаться к нему тебе обычно строго настрого запрещено. Но сейчас он сам требует ласки, хочет быть максимально рядом… Утром он проснется первым, желая убедиться в твоей подлинности, медленно проведет по щекам, начнет покрывать твое лицо невесомыми поцелуями, отчего ты, смеясь наконец тоже проснешься. Ему предстоит взять себя в руки, но теперь парень знает, что он не один, что ты всегда будешь рядом. Ему очень стыдно за свои постоянные придирки, теперь Вил понимает, как важно говорить дорогому человеку слова поддержки, ведь на самом деле ты для него идеал. Парню будет нелегко сказать тебе это напрямую, но его изменения ты почувствуешь сразу же, он будет более внимательным к тебе, в какой-то степени снисходительнее. Отныне тебе будет позволено прикасаться к нему в любое время, ведь работа работой, а ты для него намного важнее. Падение позволило ему увидеть истинную красоту, позволило начать жизнь заново. -Meine Schöne…, - тихо произносит Вил, убирая прядку волос тебе за ушко. В его глазах теплится лишь нежность и любовь, былая ненависть и раздражение ушли, уступив место более сильному чувству. -А? Ты что-то сказал, Вил? - даришь ему сонную улыбку, заставляя парня невольно улыбнуться в ответ. -Ничего, много спать вредно, пора вставать, картофелина, - он слегка тянет тебя за щеку, пока ты бурчишь что-то нечленораздельное в ответ. Все-таки человеку для счастья нужно совсем немного. Вил вздыхает, наконец в его сердце воцарился покой. Meine Schöne (нем.) - Моя красавица