Превратности любви

Георгин на языке цветов утончённость, чувство собственного достоинства. В последнее время все его мысли заняты одной невзрачной картофелиной, которая так некстати все время мельтешит у него перед глазами. Он никогда не признается (даже себе), что сам выискивает тебя взглядом, сам старательно замечает каждый промах в твоем образе, чтобы был предлог подойти к тебе и устроить лекцию о том, как важен правильный уход за собой. Естественно, что такое внимание раздражает и злит тебя, кто он такой, чтобы вот так врываться в твое личное пространство? Конечно же ты восхищаешься его целеустремленностью и красотой, но его выходки бесят, если он так ненавидит тебя, то зачем вообще удостаивает тебя взглядом? Но для него это своеобразный способ выразить заботу, ведь тот факт, что он тратит на тебя свое драгоценное время уже многое значит. Как жаль, что ты не смогла понять этого… Прошла ровно неделя с тех пор, как ты высказала ему все, что о нем думаешь и вы сильно поругались. Тебе было обидно, больно и неприятно, но отступать ты явно не собиралась, в конце концов кто-то должен был поставить его на место. Вил не был бы собой, если бы признал свою ошибку и извинился перед тобой. Твое поведение сильно разозлило его, но чувства, бурлящие внутри, не давали ему покоя. Какая-то смесь раздражения и отчаяние поселилась глубоко в сердце, путая его мысли. Но разве мог он помыслить, что его гордыня станет карающим роком? Его плотный график пополнился еще парочкой фотосессий, все лишь бы не думать о тебе и погрузится в работу. Наверное, это и стало фатальной ошибкой Вила, он так противился собственным чувствам, что давно зревшая болезнь начала прогрессировать с новой силой. В груди ощущается легкое покалывание, но как профессионал он не обращает на это внимание, продолжая позировать фотографу. Как всегда безупречные фото, омрачает его выражение лица, нет, он все еще прекрасен, но во взгляде сквозит нечто такое, что портит всю композицию. Он недоволен и просит дополнительное время, ведь все должно быть идеально. Боль в груди усиливается к концу дня, на нее уже нельзя закрыть глаза, Вил присаживается передохнуть. Что же это такое? Неужели он заболел? Ну уж нет, такая халатность к собственному здоровью просто немыслима, ведь у него нет времени валяться в постели, а значит нет права болеть. Несмотря на ноющую боль, Вил никогда не позволить себе уйти раньше положенного, он продолжит свою работу и вернется домой, как всегда, за полночь и только оставшись наедине с собой, он позволит себе небольшую передышку. Его дыхание учащенное и сбитое, он рукой касается холодного лба, пытаясь понять, что за черт с ним творится? Вил практически не болеет, но он всегда готов к непредвиденным ситуациям. Он примет нужное зелье, обезболивающее и со спокойной душой ляжет спать. Еще пару дней он будет игнорировать свое состояние, его чересчур бледное лицо несомненно будет беспокоить Рука, но Вил просто отмахнется от него. Он не болен, он просто устал, скоро все пройдет. Так он будет думать до тех пор, пока к привычной тупой боли не добавится резкая, будто грудь разом пронзает тысяча ножей. Он будет всеми силами скрывать это, по-прежнему улыбаться, по-прежнему следовать графику, по-прежнему оставаться идеальным. С каждым днем Вилу будет становится все хуже, что-то разрывает его изнутри, сильный кашель не дает даже нормально говорить, а когда он обнаружит алую кровь на ладони, то ему станет не до шуток. Его график просто разрушится, и он буквально выпадет из привычного ритма жизни. Вил не глуп, он прекрасно знает, что за болезнь вызывает подобные симптомы, но вот принять этого он никак не может. Ведь это означает признать поражение, признать, что его привлекла какая-то картофелина, которая ничего из себя не представляет. Но чем больше он отрицает свою любовь, тем хуже ему становится и вот на покрытой алой кровью ладони виднеются нежно-фиолетовые лепестки георгина. И все сомнения сходят на нет, ему больше нечем оправдываться, он действительно влюблен в нее. Вил нервно смеется, устремляя взгляд в потолок, где как нельзя кстати висит расписная фреска истерзанного любовью юноши. Раньше ему казалось это смешным, но он решил оставить ее, просто, чтобы не портить целостность комнаты. А сейчас, она висит ему в укор, и похоже это будет последним, что он увидит перед смертью. Как иронично, судьба даже не даст в последний раз взглянуть на тебя, как же ему хочется вернуться назад, попросить прощение, признаться в своих чувствах, прикоснуться к тебе… Он заходится очередным кашлем и вот на его руках уже красуются два прекрасных цветка, очаровывающие своей неземной красотой. Они опутывают его горло, не дают нормально вздохнуть, пока жгучая боль разрывает грудную клетку. Массивные георгины причиняют неописуемые муки, Вил падает на пол, стараясь хоть как-то облегчить эту пытку. Он жалок, разбит, кислород перестает поступать в мозг, и в глазах Вила темнеет. Неуверенный стук в дверь дает ему лживую надежду, наверное, это Рук? Но он уже не поможет, ничто не спасет его от такой запущенной стадии ханахаки, он сам виновник своих страданий. Но дверь слегка отворяется, давая Вилу разглядеть хрупкий силуэт, который неуверенно топчется в проеме. Ох, неужели судьба оказалась благосклонной и позволит в последний раз встретиться с тобой? Ты заглядываешь в комнату, страшась гнева ее хозяина, все-таки Рук зря решил позвать тебя сюда, наверное, ты последний человек, которого он захочет сейчас увидеть… Но картина, открывшаяся перед твоими глазами, заставляет твое сердце сжаться. Вил лежит на полу, в окружении окровавленных цветов и, кажется, не шевелится. Ты подрываешься к нему, не веря своим глазам, Рук предупредил о болезни, но не сказал, что все настолько запущено. Ты зовешь его по имени, не зная, что предпринять. Хочешь уйти, чтобы позвать на помощь, но он успевает схватить тебя за запястье, давая понять, что тебе лучше остаться. Слезы мешают разглядеть его лицо, но он улыбается, он счастлив, что может увидеть тебя. Его рука скользит по твоей щеке, бережно вытирая прозрачные капельки. «Прошу прости меня» Его голос звучит тихо и очень хрипло, кажется, эти слова даются ему с трудом, платой за них стали очередные цветки георгина. Вновь порываешься уйти, но Вил заставляет тебя остаться. Ты никогда раньше не слышала о такой болезни, но Рук сказал, что она неизлечима. Укладываешь его голову на свои колени, мягко гладя его шелковистые волосы, аккуратно стираешь капельки крови с уголков рта, легко проводишь ладонью по грудной клетке, неожиданно принося долгожданное облегчение. Цветы внутри будто внемлют тебе, и перестают расти. Неужели у него все еще есть шанс на спасение? Вил наконец вдыхает, возвращая себе четкую картину мира, кажется даже голос вернулся к нему. Он держит твою руку на своей груди, пока ты удивленно наблюдаешь за тем, как Вил слегка привстает, утыкаясь в твое плечо, ты слышишь его легкий смешок, прежде чем он наконец-то говорит: «Я люблю тебя, дорогая картошка» Тебе требуется время, чтобы осознать смысл сказанного. Но ему не нужен твой ответ, ведь исчезающие цветы говорят красноречивее слов, его любовь взаимна. Как долго он не чувствовал такую легкость в груди, наконец боль полностью отступила, на ее место пришло хрупкое чувство эйфории. Поддавшись моменту, Вил тянется к тебе, неспешно целуя твои губы, его рука опускается на твой затылок, не давая отстранится. Поцелуй, благословленный самой смертью, поцелуй с легким железным привкусом. Он вкладывает в него последние силы, желая выразить все, что накопилось за эти дни, наконец отстранившись Вил падает в твои объятья. Его организм слишком истощен долгой болезнью, но на его лице играет легкая улыбка. Теперь все будет хорошо, с тобой он наконец обретет счастье.