***
– Сакура-чан! Даттебайо! Смотрите, она очнулась! Сакура-чан! – Громкий возглас Наруто сотрясал не только палату, но и всю больницу Конохи. Взбудораженный парень на секунду выскочил из небольшой комнаты и громко прокричал в коридор. – Скажите всем, что Сакура-чан очнулась! Куноичи неуверенно моргнула и поморщилась от яркого дневного света, бьющего из распахнутого окна. – Сакура-чан, в лаборатории произошла утечка реактивов... – Джинчурики подпрыгнул обратно к постели и затараторил что есть мочи. В лаборатории? Точно, она стала проводить много времени в лаборатории после смерти Обито Учихи и окончания войны. Лежащая в кровати девушка начала постепенно вспоминать. Когда Какаши-сенсея назначили Хокаге, он попросил ее возглавить отдел научных исследований и разработок. Но... куноичи четко помнила, что перед тем, как оказаться в прошлом, о войне еще никто не догадывался, а у власти была Пятая. Именно Цунаде-сама отправила их в миссию, во время которой Сакура попала в прошлое и встретила юного Какаши-сенсея. Юного агента АНБУ. Сакура вздрогнула и растерянно посмотрела на джинчурики. Теперь она вспомнила абсолютно все. – ... и ты отравилась! Если бы не Шизуне, которой срочно понадобились отчеты, тебя бы не нашли вовремя! – Наруто продолжал скакать вокруг и то рыдал из-за того, что мог потерять подругу, то заливался счастливыми смехом из-за того, что все обошлось. – Сколько я... – Голос не слушался, и девушке пришлось напрячься, чтобы закончить вопрос, – проспала? – Пять часов! Пять часов. Она прожила в доме юного Какаши-сенсея несколько дней, а Узумаки говорит, что прошло всего пять часов. Как такое может быть? Как она вообще могла попасть в прошлое в то время, когда главой деревни была Пятая, а вернуться – когда главой стал Шестой? При этом она помнит все события войны. Харуно сосредоточенно посмотрела на тонкие прозрачные трубочки капельниц, присоединенные к ее обеим рукам. Видимо, отравление было довольно серьезным, раз ей вводили столько препараторов. От этой картины в голове куноичи как наяву зазвучали слова лектора, которого пару месяцев назад специально приглашали из Деревни Скрытого Песка для ирьенинов Конохи: «Если была затронута нервная система, то в некоторых случаях у больных при отравлении могут наблюдаться неотличимые от реальности сны или галлюцинации». Неотличимые от реальности сны. Лежащая в кровати девушка была готова поклясться, что встреча с будущем учителем не была сном, но... – Наруто, тебя, наверное, услышала вся Коноха. Привет, Сакура. Как ты себя чувствуешь? Усталый и такой родной голос, от которого куноичи пробила дрожь. Ощущая, как сильно забилось сердце, она медленно повернула голову. На пороге стоял Шестой. Одетый в костюм джоунина он был лет на десять старше того агента АНБУ, который ушел от нее несколько часов назад. Более того, мужчина был выше, а на лбу, прямо под протектором, виднелась морщина, которая проявилась после войны и назначения на должность Хокаге. Однако несмотря на внешние изменения, в дверях находился тот самый агент АНБУ, которого она чувствовала всем телом совсем недавно. Хатаке заметил, как крупно вздрогнула куноичи. Он тяжело вздохнул и зашел в палату. – Пятая говорила, что тебя еще какое-то время может знобить. Ты сильно отравилась. Копирующий подошел к постели и склонился над замершей девушкой. Не сводя с нее взволнованного взгляда, он мягко положил руку на ее вспотевший холодный лоб и с тревогой заметил: – Ты бледнее Сая, но температуры вроде нет. Скоро должна зайти Цунаде-сама. Я потом поговорю с ней, как улучшить меры безопасности в лаборатории. А ты отдыхай и ни о чем не беспокойся. Почти перестав дышать, Сакура смотрела прямо в глаза свесившегося над ней мужчины. Его голос, взгляд и теплая ладонь, осторожно лежащая на ее лбу, – все говорило о том, что он искренне за нее переживает. Но он бы точно так же переживал и за Наруто, и за Сая, и за капитана Ямато, и даже за Саске. Их учитель искренне беспокоился о любом участнике своей команды. Шестой, стоящий рядом с ней, никак не показывал то, что между ним и девушкой что-то было. Значит, ничего не было? Значит, ей на самом деле все приснилось? К горлу начал подступать комок. Харуно так и не поняла свои чувства к юному агенту АНБУ, но она хотела его видеть. И она видела его в каждой черте взрослого мужчины, который стоял настолько близко от нее, что девушка чувствовала запах его кожи - запах, который был у кожи того агента АНБУ. Сакура чувствовала, как мягко на ее лбу лежат пальцы Шестого - пальцы, которые совсем недавно ласково скользили по ее спине... С трудом сдерживая невольные слезы, девушка что-то пробормотала в ответ, когда Хокаге еще раз устало вздохнул и, оправдываясь морем бумажной работы в Резиденции, вышел из палаты.***
Сакуру продержали в постели четыре дня. Она начала себя хорошо чувствовать уже на второй день, но Цунаде решила не рисковать и отпустила ученицу только в конце недели. Пока Харуно лежала в больнице, целыми днями около нее крутился Наруто, за что куноичи была ему очень благодарна. Веселый и непосредственный джинчурики рассказывал ей все сплетни Конохи, чем сильно отвлекал девушку от ее собственных мыслей. Время от времени Узумаки рассказывал и про Какаши-сенсея. Про то, что должность Хокаге оказалась не такой интересной, как джинчурики думал. Что теперь их учитель практически живет в Резиденции и безуспешно пытается откопаться из кипы бумаг, в которые ему надо вникнуть. Харуно вздрагивала при каждом упоминании имени джоунина, но Наруто воспринимал это как то, что девушка мерзнет. И каждый раз добывал ей одеяло. Сопротивляться заботе джинчурики было бессмысленно, и к выписке Сакура покорно укрывалась уже одиннадцатью одеялами. Наконец-то, наступило долгожданное воскресенье, и ее отпустили из больницы. По этому поводу Узумаки устроил настоящий праздник. Он украсил квартиру девушки цветными шариками и позвал всех друзей из Академии, а также Сая и капитана Ямато. – Какаши-сенсей передает тебе привет. Он бы пришел, но его опять утопила бумажная работа. – Рапортовал джинчурики, обнимая выздоровевшую куноичи. – Ох, ты снова дрожишь. Ничего, бабулька Цунаде сказала, что это скоро пройдет. – Угу, – тихо пробормотала Харуно. Она изо всех сил старалась не думать о своем сне, но это было очень трудно. Сакура столько лет кричала на весь мир о своей любви Саске. Когда тот покинул Коноху, она начала по нему скучать. Но теперь, непроизвольно сравнивания, девушка осознавала, что никогда по нему не тосковала. Ей просто не по чему было тосковать - с Учихой ее никогда ничего не связывало. Вся ее влюбленность в этого парня была чем-то искусственным. В отличие от жизни с юным агентом АНБУ, где все было естественным... Слишком естественным для сна, пусть и реалистичного. К счастью, гости списывали ее состояние на последствия отравления, поэтому девушке просто оставалось дождаться завершения праздника. В конце концов, приглашенные стали расходиться, и Харуно еле уговорила Наруто уйти. Джинчурики жаждал остаться, чтобы следить за состоянием подруги, но ирьенин клятвенно заверила, что она накроется всеми одеялами в квартире и с ней точно все будет в порядке. Наконец, Узумаки нехотя убежал домой. Когда его оранжевая фигура скрылась в сумраке ночной деревни, Сакура выскользнула на темную улицу. Куноичи сама не знала, на что надеется. На то, что это был не сон, и она на самом деле путешествовала во времени?***
Семейный дом клана Хатаке стоял именно там, где она ожидала его увидеть. Несмотря на то, что здание было сильно заброшенным, внешне оно выглядело точно таким же, каким она его помнила. Но это еще ни о чем не говорило. Детьми они часто пробегали по всей деревне, и куноичи могла запомнить это строение именно с тех времен. Это могло отложиться глубоко в ее памяти, и всплыть во время ее сна. Единственный способ узнать точно: был ли это сон, или она на самом деле путешествовала во времени, – это попасть внутрь. Если в доме все окажется таким, каким она помнит, – значит... От мысли, что у нее действительно было что-то особенное с учителем, у девушки замерло сердце. Сакура огляделась по сторонам и быстро перепрыгнула невысокий забор. С нарастающим волнением она пробежала по насыпной дорожке, подошла к двери и легонько ее толкнула. Как и следовало ожидать, та была заперта. Сакура обошла здание и остановилась у заколоченного окна. Лезть в семейный дом Хокаге не было государственной изменой, но если ее поймают, объясняться придется очень долго. Выдохнув, ирьенин еще раз оглянулась, затем сконцентрировала чакру и быстро оторвала две старые доски, перекрывающие раму. После чего девушка локтем разбила стекло и под звон разлетающихся осколков залезла в окно. Внутри было темно и невероятно пыльно. Сразу захотелось чихать и кашлять. Здесь явно очень давно никого не было. Прикрывая рот рукой и заглушая ненужные звуки, куноичи несколько раз моргнула, чтобы привыкнуть к мгле, после чего осмотрелась. Все помещение было завалено старым тряпьем и какими-то коробками. Не было ни единого следа ее пребывания здесь. Напряженный взгляд Сакуры заскользил по абсолютно незнакомым контурам наваленных предметов. Нет, она ничего из этого не помнит. Этого точно не было в ее недавней жизни с будущим учителем. Внезапно ее глаза, окончательно привыкшие к темноте, зацепились за обои, и сердце девушки дрогнуло – рисунок был точно таким же, каким она его помнила. Неужели... Харуно робко шагнула вперед и несмело прикоснулась к стене. Ее взгляд неуверенно, будто боясь что-то вспугнуть, пополз по грязной поверхности. Но в следующую секунду девушка от отчаяния закрыла глаза. В семейном доме клана Хатаке были типовые обои. Куноичи могла их увидеть где угодно, чтобы потом они всплыли в ее сне. Поэтому рисунок на стене ничего не доказывал, он мог быть банальным совпадением. Доказывала планировка здания. Она была другой... Не чувствуя ног, Харуно медленно вылезла из окна на улицу и посмотрела на мерцающие звезды, которые внезапно стали размываться перед ее глазами. Значит, это на самом деле был лишь сон, вызванный отравлением реактивами. Какая же она дура, если действительно надеялась на то, что путешествовала во времени. Сакура так и не поняла, что происходило во сне между ней и юным агентом АНБУ. Но с ним все было очень естественным и каким-то правильным. Глядя на расплывающиеся звезды, девушка наконец-то разрыдалась. Она не смогла сдержать слез из-за того, что в семейном доме клана Хатаке не было именно той комнаты, где они с Какаши-сенсеем были вместе.