Шрам

Стоя за углом дома, Сакура вжалась в стену здания и почти перестала дышать. Она боялась выглядывать и показаться Гаю-сенсею, но слышала абсолютно все, что происходило на заднем дворе. Однако, когда Майто со смехом спросил: «Какаши, ты настолько рад меня видеть?», девушка не выдержала. Харуно убрала волосы в хвост, чтобы розовые прядки ее случайно не выдали, и осторожно выглянула из-за угла дома. Она сделала это ровно тогда, когда дико покрасневший Какаши-сенсей попробовал прикрыть ладонями выступающую часть брюк. Но будущий учитель делал это настолько неуклюже, что своими действиями только подчеркнул выпуклость. Какаши-сенсей возбудился..? Зачарованная Сакура едва не забыла об осторожности и выглянула из-за угла намного дальше, чем следовало. Но, к счастью, зеленый зверь Конохи уже схватил друга в охапку и потащил его в кинотеатр. Через минуту два парня покинули задний двор, и ошарашенная девушка осталась одна. Какаши-сенсей действительно возбудился от встречи с Гаем-сенсеем..? Или, одержимая идеей достать колокольчики, она не обратила внимание на возбуждение учителя в процессе тренировки с ней..? Шокированная и озадаченная Сакура вышла из-за угла дома. Перед ее глазами все еще стояла сильно натянутая ткань брюк будущего учителя. Девушка стала перебирать в памяти нюансы взаимоотношений Какаши-сенсея и Гая-сенсея. Иногда Майто общался с их учителем слишком фривольно, и тогда всей седьмой команде казалось, что двух мужчин связывает не только дружба... Но с другой стороны, искренность порывов была чертой зеленого зверя Конохи. Это передалось даже его ученику Року Ли. Значит, что Какаши-сенсей возбудился не от встречи с другом. Тогда выходит, что будущий учитель возбудился во время тренировки с ней..? Ошеломленная Сакура прошла через задний двор, зашла на кухню и медленно села за стол. То ли дело было в том, что она уже знала взрослого Какаши-сенсея, то ли в чем-то другом. Но ровесник Какаши-сенсей при первой встрече сразу вызвал в ней какую-то особенную теплоту. Агент АНБУ постоянно рисковал своей жизнью, но по непонятной причине девушка перепугалась, когда в лесу он всего лишь обжог костром пальцы. Ирьенин с трепетом коснулась кожи плеча, куда утром сопел спящий Хатаке. Тогда она очень хотела, чтобы он как можно дольше не просыпался... Будущий учитель говорил, что не может спать в этом доме один. Им в любом случае еще придется вместе ночевать. Может, он снова прижмется к ней сегодня ночью..? А его внезапный поцелуй... Харуно до сих пор не понимала, почему Какаши-сенсей ее поцеловал, но почему-то ей это было совершенно неважно. Как тогда, так и сейчас застенчивое касание его губ казалось девушке нечто самим собой разумеющимся. Будто все происходило так, как должно происходить. В робком поцелуе будущего учителя не было ни грамма пошлости. Это было естественное прикосновение человека, который стал для Харуно родным сам по себе, вне контекста седьмой команды. Однако сейчас, невольно сводя от смущения колени, сидящая за столом Сакура неожиданно поняла. Она действительно хочет, чтобы будущий учитель возбудился именно из-за тренировки с ней.

***

Какаши хорошо помнил свои первые впечатления от произведений Джирайи и после кинопоказа с понимающим молчанием проводил такого же молчаливого Гая до резиденции Хокаге. Ошеломленный фильмом Майто механически попрощался с другом и ушел на встречу с Третьим, в то время как агент АНБУ поспешил к будущей ученице. Яркий дневной свет, который обрушился на Хатаке после выхода из кинотеатра на улицу, мгновенно отрезвлял. И теперь джоунина занимала одна-единственная мысль. Ему показалось, или печать на спине будущей ученицы действительно потускнела..? - Сакура! - Громко позвал копирующий, едва зашел домой и прикрыл за собой дверь. Но ему никто не отвечал. Если девушка его не слышала — значит, она была или на заднем дворе, или у себя в комнате. Наскоро разувшись, парень широкими шагами прошел по коридору и заглянул в окно кухни, выходящее на задний двор. Тот был пуст. Оставался второй вариант. Схватив со стола карандаш и чистый лист бумаги, Какаши пошел проверять комнату гостьи. Куноичи действительно была у себя. Прислонившись к стене, она сидела на футоне и что-то читала под рассеянным светом, льющимся из окна через легкие шторы. Увидев будущего учителя, ирьенин оторвала взгляд от книги и улыбнулась: - Здравствуйте, Какаши-сенсей, - девушка хотела сказать что-то еще, но уловила неожиданную серьезность джоунина и замялась, с тревогой меняя тему. - Что-то случилось? Не отвечая на приветствие, агент АНБУ пересек комнату. Ему с первого дня надо было заняться печатью. А он, погребенный чередой событий, вспомнил о ней только сегодня и то совершенно случайно. А ведь от печати зависела судьба Сакуры... Ощущая вину, Хатаке присел около куноичи и тихо проговорил: - Во время тренировки я видел всего кусочек твоей лопатки, но мне показалось, что печать стала более тусклой, - замолчав, джоунин кивнул на чистый лист бумаги, который принес с собой. - И надо ее перерисовать. Возможно, получится что-то найти в библиотеке. Можешь обнажить спину и лечь на живот? Слова сенсея звучали очень разумно, но его просьба все равно застала Харуно врасплох. Агента АНБУ не было три часа, и все это время девушка вспоминала их тренировку... Сакура вновь и вновь прогоняла в голове картинку, как стоящий на заднем дворе Хатаке краснеет и неловко пытается прикрыть свои натянутые брюки. Сакура вновь и вновь прогоняла в голове эту картинку в надежде, что будущий учитель возбудился во время тренировки с ней. А теперь он просит ее почти полностью раздеться и лечь... Господи, что за мысли у нее в голове..? От смущения руки девушки начали предательски дрожать. К счастью, джоунин тактично отвернулся. Не теряя ни секунды, Харуно быстро развязала кимоно и легла на футон, уже лежа стягивая с себя спортивный лиф. Это был стандартный топ для женщин-шиноби. Очень удобный для ношения в бою, но абсолютно не эротичный. Впервые ощущая стыд за такое несексуальное белье, девушка быстро запихнула лиф под брошенное рядом кимоно и негромко позвала: - Какаши-сенсей, я все. Когда копирующий повернулся, куноичи уже разделась. Скованно поежившись, она лежала на животе в одних черных шортиках, доходящих ей до середины бедра. Хатаке не сомневался, что его будущая ученица была сильным ирьенином, способным одним ударом снести человека с ног. Но сейчас полуобнаженная Сакура казалась ему беззащитной хрупкой девушкой, которую хотелось оберегать. Прокашлявшись, чтобы отогнать от себя посторонние размышления, агент АНБУ положил чистый лист на твердую поверхность пола и постарался сосредоточиться. Сидя сбоку от футона, джоунин внимательно посмотрел на голую спину лежащей девушки. Несмотря на то, что печать все еще была хорошо видна, она действительно будто немного выцвела и стала более тусклой. Нахмурившись, парень попробовал перенести изображение на бумагу. Но вместо четкого рисунка у него раз за разом выходили одни каракули. Растерянный Какаши устало потер глаз и обреченно вздохнул. У него не получается даже писать красивые отчеты, что уж говорить о точной передаче нюансов печати... Может, попытаться по-другому? - Сакура, - к удивлению самого Хатаке его голос прозвучал слишком нерешительно. - Ты не против, если я попробую запомнить через моторную память? Боюсь, иначе точно не выйдет. Уткнувшись лицом в футон, куноичи сразу согласно промычала. Но агент АНБУ не спешил. Когда ему в голову пришел второй способ перерисовки печати, он не подумал о том, что ему придется дотрагиваться до полуобнаженной девушки. Полуобнаженной девушки, которая стала ему очень близка. Полуобнаженной девушки, чьи прикосновения утром вызвали в нем такое возбуждение, о существовании которого он даже не подозревал. Черт, он начинает думать совсем не о том. Сейчас нужно сосредоточиться и просто перенести печать на бумагу. Беззвучно хлопнув себя по щекам, Какаши выдохнул и осторожно прикоснулся к спине девушки, чтобы начать медленно вести пальцем по извилистым линиям печати. Натренированные годами мышцы должны были запомнить эти движения, чтобы потом повторить их на бумаге. Сакура была первым человеком, прикосновение которого нравилось Какаши, и кого он сам хотел касаться. Снимать перчатки не было необходимости — даже в них у парня были голые пальцы. Однако, ощутив кожу девушки, агент АНБУ не смог удержаться. Он убрал руку со спины ирьенина, чтобы стянуть сначала одну, а затем и вторую перчатку. Освободив ладони, джоунин затаил дыхание и снова дотронулся до лопаток Сакуры. Моторная память действительнор начала работать. Однако не так, как предполагал агент АНБУ... Оказавшись на спине куноичи, голые ладони Хатаке сами заскользили по обнаженной коже будущей ученицы. Мягкими поглаживаниями руки джоунина поднялись до напряженной девичьей шеи и всего на секунду нежно ее сжали, а затем стали опускаться вдоль позвоночника Сакуры. Когда кончики пальцев Хатаке нырнули под черные шортики ирьенина, сам парень уже сидел верхом на бедрах лежащей девушки. Через мгновение копирующий осознал — он безотчетно повторяет то, что сегодня видел в фильме Джирайи. Замерев, Какаши ощутил, как отчаянно забилось его сердце, а руки от волнения начали потеть. До этого момента он действовал абсолютно неосознанно, а теперь ему надо было решать, что дальше. Наверное, стоило убрать свои ладони с ягодиц девушки, слезть с Сакуры и немедленно перед ней извиниться. Однако этого так не хотелось делать... Ему действительно очень нравилось дотрагиваться до будущей ученицы, и он стремился касаться ее везде. И ему так нравилось ощущать ее под собой... Сидя верхом на лежащей девушке и глядя на ее обнаженную спину, Хатаке застыл в мучительной нерешительности. Но тут услышал приглушенный стон. Агент АНБУ сам не знал, что именно сейчас происходит. Однако что бы ни происходило, куноичи под ним тоже этим наслаждалась. Лежащая на животе девушка уткнулась лицом в футон и пыталась скрыть свой стон. Тем не менее, Какаши был готов поклясться, что не ослышался. И джоунину безумно понравилась реакция Сакуры. Ему захотелось не просто до нее дотрагиваться. А дотрагиваться так, чтобы слышать ее стоны. Одну руку Хатаке оставил под шортиками ирьенина, а вторую — вытянул из-под черной ткани и медленно повел вверх по спине куноичи. Ласково перебирая обнаженные ребра девушки, пальцы джоунина добрались до шеи Сакуры и с силой зарылись в ее розовые волосы. Какаши соизмерял свой напор с тем, как чувствовал. Но агент АНБУ не хотел оказаться чересчур жестким, поэтому на секунду замер, выжидая, не переборщил ли он. Однако опять послышался стон — Сакуре все очень нравилось. Тем временем вторая рука, которая осталась под черными шортиками, начала движение. Нежно массируя ягодицы девушки, ладонь Какаши неторопливо заскользила еще ниже, проникая прямо в ложбинку. Джоунин действовал очень осторожно, будучи готовым остановиться в любой момент. Но лежащая под ним девушка все так же тихо постанывала, и это будоражило агента АНБУ и буквально вынуждало его продолжать. Не меняя положение обеих рук, сидящий на девушке Какаши наклонился вперед и практически лег на Сакуру. Прижимаясь жилетом к ее обнаженной спине, копирующий оказался прямо над ухом ирьенина. В который раз не удержавшись, джоунин сначала поцеловал его краешек, а затем и укусил. В тот же миг куноичи под ним тоже перестала сдерживаться и застонала так громко, что Хатаке окончательно решился. Находящаяся в шортиках ладонь парня нырнула совсем глубоко и оказалась прямо в промежности Сакуры. Агент АНБУ часто слышал от сокомандников шутки про «мокрых» девушек, но не думал, что там окажется настолько мокро. Его пальцы в прямом смысле слова утонули в куноичи, от чего Хатаке начал терять связь с реальностью. То ли дело было в том, что он устал после использования шарингана в кинотеатре, то ли в чем-то другом. Но это возбуждение отличалось то того возбуждения, которое он испытал во время тренировки. Оно было не хуже и не лучше. Оно просто было другим, направленным больше на куноичи, чем на него самого. Когда его пальцы ощутили, насколько происходящее нравится девушке, Какаши окончательно перестал себя контролировать. Теперь он жаждал довести Сакуру до логического финала. Порывисто дыша прямо в ухо девушки, агент АНБУ все еще практически лежал на ее спине. Вороша волосы на ее голове одной рукой, пальцами второй — Хатаке ласково гладил все потаенные уголки под черными шортиками куноичи. Стараясь подстроиться под уже непрерывные стоны Сакуры, его рука то замедлялась, то ускорялась. Лежащая под ним девушка отзывалась на каждое его движение. Джоунин почувствовал, как она начала ёрзать, а ее стоны стали заметно громче и более протяжными. Спустя миг мокрая ладонь парня ощутила, как в промежности будущей ученицы пробежали легкие судороги. И почти сразу Сакура вскрикнула и затаилась. Все было так, как показывали в фильме. Несмотря на то, что сейчас очень хорошо было именно девушке, Какаши казалось, что кончил он. Боже, спасибо Гаю за идею запоминания эротических техник... Было очень странно думать сейчас о Майто, но Хатаке ничего не мог поделать. Сейчас агент АНБУ был искренне благодарен другу. Знали бы представители легендарного клана, для чего он использует их шаринган... Парень беззвучно хмыкнул, но тут же застыл, пораженный одной мыслью. Картина Джирайи была очень откровенной, но все-таки это была эротика. В фильме подразумевалось все то, что только что сделали пальцы Какаши, но этого не было показано. Агент АНБУ не мог выучить это с помощью шарингана... Заливаясь ярким румянцем, Какаши начал осознавать. Копирование техники помогло ему побороть робость в самом начале. Но основные действия — то, что им с Сакурой понравилось больше всего — полностью делал он сам.