Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Сколько же времени прошло с тех пор, как Юлан вернулся к Мэриджун? Возможно, всего несколько минут, но для ожидавшей Вайолетт они растянулись в десятки.       - Прости, что заставил ждать.       Юлан, который, судя по всему, покончил со всеми вопросами, не выказывал никаких признаков меланхолии. Она не знала подробностей, потому как при первом же на него взгляде юноша просто улыбнулся и сказал, что все в порядке, но просто вернувшись вот так, она развеял собравшееся у нее в груди беспокойство.       - Интересно, забеспокоится ли Марин... тоже устала, Вай-чан? Все хорошо?       - Я уже успокоилась... все в порядке.       Проведенное в ожидании время была наполнено тревогой, и чрезмерно нарастающий жар спал. После возвращения Юлана она успокоилась как после глубокого вдоха. И, успокоившись, она чуть не задохнулась от собственных слов.       - ... Прости, я...       Что она наделала? Ей хотелось использовать эмоции словно топливо и растоптать ее, пока не превратится в месиво. Хотя она понимала, какая боль за этим последует.       Это не помешало ей пожелать высмеять Мэриджун. Ведь увиденное в ней счастье было лишь оболочкой, песочным замком, что рассыплется от одного-единственного тыка. Не то, чтобы она не подумала: "Выкуси!", столкнувшись и доведя ее до слез.       Но с другой стороны раздался голос, утверждавший прямо противоположное.       Действительно ли Мэриджун была в том виновата? Действительно она имела право говорить ей те слова? Разве она не такая же жертва? Разве не Вайолетт в данном случае преступница? Быть может, она сказала слишком много? Стоило ли вообще из-за этого злиться? Разве не она сама была виновата?       Действительно ли Вайолетт была права в своем гневе, в своих словах, в себе?       - ──Неа.       - ...!?       Он тыкнул ее в щеку и посмеялся как над ребенком, а чересчур спокойная атмосфера истощила яд.       Он провел указательным пальцем со щеки Вайолетт к контурам ее застывших в изумлении глаз и поигрался с мягкими прядками, накручивая их на кончики пальцев. Обычно она бы смутилась от подобной близости, но сейчас она была просто рада быть с ним рядом.       - Твоя вина, не твоя вина - все равно. Ты можешь думать об этом, но не должна испытывать чувство вины. Ты не сделала ничего, за что должна чувствовать себя виноватой.       - А...       - Вай-чан, ты просто не привыкла злиться.       Чем ближе он пододвигался, тем больше отрезал путей к отступлению и тем больше поле ее зрения заполнялось Юланом. Прекрасное лицо стало еще красивее и милее. Люди становятся красивее, когда влюбляются, и делают прекрасным того, кто становится объектом их любви. Юлан был прекрасен, потому что Вайолетт была в него влюблена, он был прекрасен, потому что сам был влюблен в Вайолетт.       Какое чарующее зрелище! Больше, чем любой захватывающий дух вид, больше, чем любая сверкающая драгоценность.       - Люди, не привыкшие злиться, сильно переживают по поводу того, оправданно то, или нет. Задаются вопросом, действительно ли их гнев имеет место быть. Чувствуют тревогу, что просто срывают злость на других и что виноваты только они. Они оценивают эти чувства как чувство вины и решают, что все-таки были неправы. Потому тревогу очень просто спутать с виной.       С ласковым лицом и ласковым голосом ласковые слова падают вниз.       Шрамы, что никогда не заживут; раны, обратившиеся струпьями; свежие травмы, только-только показавшиеся на свет, оказались тщательно обработаны и перевязаны. Все хорошо, все в порядке - снова, снова и снова, пока Вайолетт не перестанет в том сомневаться.       - Злость означает заботу о себе. Это значит, что ты прислушалась к крику своего сердца. А потому ты не сделала ничего плохого, Вай-чан.       Она понимала, что это просто баловство. Она настолько мягкая и сладкая, что препятствует самодостаточности, останавливает рост и развращает, если начать слишком много на нее полагаться. То было слепое утверждение, далекое от искренней доброты, о которой твердят праведники.       Но это не имело значения. Ей было плевать, даже если его слова - всего лишь сладкий пагубный наркотик. Даже если не сможет твердо стоять на своих двоих, даже если будет как ребенок, она просто не сможет выжить без Юлана.       Всегда, всю свою жизнь.       Она желала такой любви.