Клянусь, что больше не буду вас беспокоить!

      Почему-то ужин, который она попросила Марин принести ей в комнату, был вкусным и легким. Приправа не сменилась, изменилось сердце Вайолетт.       Отец и Мэриджун приходили к ней, но Вайолетт их так и не увидела: Марин обо всем позаботилась.       Вайолетт не смогла найти в себе силы на ужин за одним столом, потому осталась в комнате, ссылаясь на плохое самочувствие. Проделали весь этот путь, чтобы пригласить ее, а ведь могли спокойно наслаждаться семейным ужином.       - Леди Вайолетт, шеф-повар приготовил сладости к чаю.       После ужина Вайолетт лежала на диване, как вдруг вернулась Марин. В ее руках был белый поднос, а растекшийся в воздухе сладкий запах пощекотал нос Вайолетт.       - Ох... остался десерт?       - Знаю, сегодня вы сильно устали, так что... Я приготовила вам чай.       Она наелась досыта, но шеф-повар знал свое дело. Каждая порция была на один укус, их было не так много, и все - в соответствии предпочтениям Вайолетт.       - М-м... Спасибо тебе. Надо будет потом поблагодарить и его.       Стоявшие перед ней сладости так и просили того, чтобы их съели. Но в то же время выглядели так мило, что желание съесть их казалось кощунством.       Шеф-повар, заботясь о состоянии Вайолетт, сделал все, чтобы сладости были приятны не только на вкус, но и на вид.       - Хех, кажется, я скоро наберу вес.       Ужин давно закончился, дело клонилось к ночи. Девушки обычно избегают ночных перекусов, в особенности сладкого, чтобы не располнеть.       Конечно, то же касалось и Вайолетт. Стоит только вспомнить о платьях, сшитых точно по ее фигуре, и станет ясно, что полноты ей нужно избегать любой ценой.       Однако выбирая между ними и этой прелестью на столе, побеждает последнее. Это ясно как день.       - Леди Вайолетт будет полезно набрать вес. Не в области груди, конечно, но в области талии и бедер.       - Возможно, звучит странно, но... мне тоже не нравится моя фигура.       - Сарказм в мою сторону. Придется принять.       - Вовсе нет!       В противовес женственной Вайолетт, Марин обладала худым, подобно тростинке телом, не отличавшемся женственностью. Она не жалуется на свою фигуру и не обижается на разговоры о ней. Но Вайолетт напротив считает тело Марин идеальным в сравнении со своим.       Объемная грудь и тонкая талия действительно привлекательны. Но это не то, что можно получить одним лишь желанием.       Так что Вайолетт, получившая их сама того не желая, определенно является образцом женской красоты.       Что, тем не менее, не значит, что это приведет к добру, а не к худу... так что отрицает изо всех сил.       - М-м, честно говоря, не могу вам завидовать, зная, как тяжело вам пришлось, леди Вайолетт.       - ... Рада, что ты так хорошо меня понимаешь.       Она не удержалась и коснулась лба, вспомнив, через что ей пришлось пройти.       На светских мероприятиях она всегда становилась центром внимания. Люди всегда уделяли внимание ее телу, особое во всех смыслах. Даже не понимая того, что за ним крылось, Вайолетт испытывала отвращение ко взглядам, впивавшимся в ее кожу подобно иглам.       Теперь она знала, как это побороть: все свое внимание уделять украшениям на стенах и не выказывать чрезмерного дружелюбия, с чем она справится без особых проблем... Люди могут думать о чем пожелают, ей все равно, пока не начали доставлять проблем. В конце концов, воображение не имеет ничего общего с реальностью.       - ... Полагаю, эта девушка теперь будет часто здесь появляться.       - ...       Под "этой девушкой", без сомнений, имелась в виду Мэриджун.       Она предполагала, когда это случится... нет, точнее, просто знала. В то время Вайолетт упорно ставила ей палки в колеса, но в этот раз она не собиралась вмешиваться, так что все должно было пройти гладко.       Тот инцидент стал первой ошибкой Вайолетт.       Мэриджун чересчур дружелюбно общалась с возлюбленным Вайолетт, и та прилюдно обозвала ее дочерью нечестивой проститутки. Свободно играя ее прошлым, она сильно ранила чувства Мэриджун.       "Голова болит от одних только мыслей об этом..."       Правильно говорят: любовь ослепляет. Все, что выпало на ее долю, она неразумно возложила на Мэриджун, считая, что имеет полное на это право.       Пускай она и дочь наложницы, в ее жилах течет кровь семьи Вахан. Пускай Вайолетт не могла этого принять, Мэриджун, без всяких сомнений, "вторая дочь герцога Вахан".       "Если подумать, то я тоже... унаследовала кровь своей матери".       Та же кровь, что текла в матери, посвятившей свою жизнь любви и окончившей жизнь в одиночестве, так и оставшись никем не замеченной. Таланты отца же унаследовала не Вайолетт, а Мэриджун.       У Вайолетт была лишь чарующая красота отца и одержимость матери. И в свете прошлой жизни, это можно по праву назвать божьей немилостью.       Само собой, она искренне не желает допускать тех же ошибок, потому подчинится не сердцу, а разуму.       - Я, Марин, всегда буду на стороне леди Вайолетт.       - ... Спасибо тебе, но волноваться не о чем. Это не наше дело, отец сам о ней позаботится.       Ей незачем привлекать внимание отца или мешать Мэриджун.       Раз уж всему, что помнила Вайолетт, причиной стала она сама, беспокоиться не о чем: она ведь поклялась, что больше никому не станет мешать.       Но даже несмотря на то, что к Марин это отношения не имеет, у самой Вайолетт оставалось много вопросов, что было необходимо решить.       "Прошу, пусть все будет хорошо..."       Маленькое желание Вайолетт, похожее на мольбу, утонуло в недрах ее разума, так и не достигнув чьих-либо ушей.