***
— Адам, мы не в мясной лавке находимся и, тем более, не в Лютном переулке, а в школе! — отбросив всякую дипломатию, не без раздражения заявил Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, Великий маг и волшебник. — Хогвартс не продаёт студентов на опыты, ингредиенты и тому подобное! Совсем недавно я уже отказал Олливандеру, вздумавшему попросить кусок драконьей печёнки для производства волшебных палочек, так с чего вы решили, будто ваш запрос постигнет иная участь? — Быть может, потому, Альбус, что старину Гаррика ведёт мелочное честолюбие прославленного ремесленника, возжелавшего предложить покупателям эксклюзивный товар, тогда как меня, — Адам Вольфганг Дюрхлер, главный целитель больницы Святого Мунго, гордо вскинул гладко выбритый подбородок, — вполне практические интересы науки, насущная забота о благе всего магического мира?! Заметив, что собеседника его слова нисколько не убедили, глава целителей продолжил, заметно горячась, отчего в его голосе послышался едва уловимый и, казалось бы, давным-давно изжитый акцент: — Да поймите же наконец, Дамблдор! На кону стоят жизни! Не стоит ограничивать кругозор мышлением в масштабе одной лишь Британии, пациентами только нашей больницы: сотни, тысячи пожилых волшебников и ведьм по всему земному шару ежедневно рискуют заболеть — и таки заболевают — драконьей оспой! Для большинства из них данная болезнь несёт смерть. Возможно, в эти дни мы в коем-то веке получили шанс создать средство более эффективное, нежели устаревшая сыворотка Ганхильды из Горсмура! С той злосчастной середины семнадцатого века прошло немало времени — пора, наконец, окончательно побороть эту хворь, на сей раз и при заболевании старшей возрастной группы! И вот, когда перед магической медициной возникают такие замечательные перспективы, когда могут быть составлены рецепты десятков новых зелий и лекарств, а цена всего этого смехотворно мала, вы — бесспорно, Великий маг и учёный! — встаёте вдруг на пути прогресса, руководствуясь надуманными соображениями морали?! Серьёзно?! — Абсолютно. Если магическая наука начинает игнорировать этическую сторону дела, она неизбежно вступает на скользкий путь волшебников-учёных из числа соратников Гриндевальда. И рискует повторить их судьбу. Да и в целом, не понимаю: с чего вы вообще взяли, будто плоть и кровь девочки-полукровки позволит совершить тот прорыв в медицине, о котором так эмоционально мне сейчас рассказывали? — Профессиональное чутьё и многолетний опыт, профессор. Человекоподобная внешность и, возможно, в самом деле смешанная кровь особи прямо-таки кричат для любого, кто способен слышать, о выдающихся перспективах! — Звучит неубедительно. Вы готовы препарировать разумное существо на основании невразумительных догадок? — Во-первых, откуда взяться фактам, если — благодаря вашему неуместному упрямству — нет возможности проверить предположения? Во-вторых, разумность «антропоморфа», как и любой химеры, смеска, волшебного зверя или существа — вопрос весьма дискуссионный… — Достаточно, мистер Дюрхлер. Прекратите. Пожалуй, на ближайшем же заседании Визенгамота я поставлю вопрос о законодательном запрете изъятия частей тела, органов и прочего подобного у несовершеннолетних и учащихся единственной Волшебной школы в Британии, вне зависимости от их этнической, расовой или видовой принадлежности, а так же мотивации изымающего, равно как и наличия или отсутствия согласия жертвы. Можете быть уверены, Адам: уж мне-то хватит опыта, чтобы подобрать такую формулировку, пояснения и аргументы, при которых у заседающих не останется иного выбора, кроме как немедленно защитить детей от кровожадных посягательств. — Но позвольте получить хотя бы образцы тканей! — вскричал целитель, нисколько не сомневаясь в способности оппонента воплотить в жизнь свою угрозу. — Альбус! Клянусь, мы предоставим вам лично самый обстоятельный отчёт, а ежели только пожелаете, то будете значиться соавтором в публикациях и патентах… — Нет, Адам, — отмахнулся Дамблдор. — Никаких образцов, соавторства и отчётов. Как вы вообще себе представляете моё обращение к студентке с просьбой, к примеру, отрезать ей фалангу пальца «для научных целей»? — Уж вы придумали бы что-нибудь убедительное или достаточно надёжно усыпляющее, я верю в ваши таланты, — проворчал медик, после чего подпрыгнул, осенённый новой идеей: — Хвост! Можно ведь отрезать ей хвост! Или хорошенько дёрнуть — тогда сам отвалится! И никакого увечья — он же всё равно отрастает у ящеров! — У ящериц, Адам! Ящериц, а не драконов! Размер имеет значение, не говоря уж о приспособленной к тому физиологии. Нет ни сколько-нибудь достоверных свидетельств, ни, тем более, доказательств того, что крылатые рептилии когда-либо отращивали свою пятую конечность. Да что там: просто пережить утрату хвоста ящеры могут исключительно при условии оказания помощи волшебниками-ветеринарами. В противном случае смерть от потери крови неминуема. — Так не обязательно же резать под корень, достаточно взять самый кончик! Дюймов трёх или пяти хватило бы… И произведём ампутацию непременно в условиях нашей операционной! Опытные хирурги, не какие-то там коновалы-драконологи! Лучшие зелья, специализированные заклинания! Кровотечение не будет представлять опасности, ежели своевременно его остановить! — Всё, хватит. Вы и без того испытывали моё терпение дольше, нежели это допустимо. Уж простите, но вынужден откланяться… — Погодите, профессор! Хотя бы пинту-другую крови! Уж небольшое-то кровопускание точно ничем вашей питомице не повредит! Это даже полезно, что признают и маггловские знахари! — Не ранее достижения Присциллой совершеннолетия, герр доктор, — «обнадёжил» целителя директор Хогвартса, скромно умолчав о том, что дожидаться этого момента, судя по некоторым оговоркам полукровки, придётся едва ли не десяток веков. Выпроводив надоедливого просителя, старый волшебник сокрушённо покачал головой и недовольно проворчал себе под нос: — С этим нелепым ажиотажем вокруг несчастной девочки, придётся попросить Филиуса и призраков повнимательнее присматривать за юной мисс. Даже в стенах школы. Мало ли, что взбредёт в головы тех же драконологов, владельцев частных зверинцев или гильдии зельеваров… Только похищения нам и не хватало.***
— Эй, подруга, давай знакомиться! Меня зовут Фрэд, его — Джордж. — Очень приятно. Я Присцилла. — Ага, мы помним. Послушай, у нас есть к тебе деловое предложение. — Видишь ли, мы придумали одну шутку, весьма многообещающую, но для её воплощения нам нужен, так сказать, некий элемент невидимости. — Проще говоря, нам пригодилась бы помощь невидимки вроде тебя, чтобы кое-кого хорошенько разыграть. — И мы решили, что твоё чувство юмора нам подходит. Ты показала себя вчера с наилучшей стороны. — Возможность хорошенько повеселиться звучит для тебя достаточно привлекательно, не так ли? — Сейчас, если не возражаешь, мы в общих чертах обрисуем тебе наш план, и ты сама решишь, хочешь ли принять в нём участие.***
— Омерзительно! С каких пор у зверей берут интервью?! — Долорес Джейн Амбридж, старший заместитель Министра Магии Великобритании, с брезгливостью отбросила прочь свежий выпуск «Придиры». — Невероятно, просто немыслимо! Арнольд, ты видел?! — Позвольте, мэм? — её секретарь невербальным «Акцио» подтянул к себе журнал и бегло просмотрел статью. — Хм. Сказка про другие миры, вполне в духе этого издания, мэм. Ни один человек в здравом уме не воспринимает серьёзно их конспирологию, вечную абсурдную писанину про карликов-музыкантов, несуществующих волшебных существ и прочую эксцентричную чушь, мэм. Тираж раскупают разве что в качестве сборников анекдотов. Не стоит переживать, мэм: та же судьба ждёт и данный репортаж. — И всё же… — возмущение Амбридж сменила задумчивость. — Состязания стартовали вчера. До того факт поимки смеска держали в тайне. На самом соревновании старший Лавгуд не присутствовал — ни как представитель прессы, ни в качестве простого зрителя. Когда пронырливый мерзавец успел пообщаться с этой мерзкой пародией на человеческого ребёнка? Он как-то проник в Школу? Его пригласил Дамблдор?! — Простите, мэм, но вам стоит обратить внимание на подпись под статьёй, — Арнольд пододвинул «Придиру» к начальнице. — Во-первых, мистер Лавгуд — издатель и, по совместительству, главный редактор журнала, но не «специальный корреспондент». Во-вторых, он — Ксенофилус, а здесь «Л» в инициалах. И наконец, в-третьих: дочь старика Ксено, Луна Лавгуд, сейчас учится на Равенкло. Девица, по слухам, вся в родителя — со странностями уродилась, проще говоря. — Ах вот оно что… Понятно. Девчонка может в любой момент «взять интервью» у полукровки, благо, та «учится» на том же факультете, а полоумный папаша тут же пустит графоманию любимой дочурки в печать. Чудесно. Просто чудесно. А хуже того — есть у нас ещё одна всем известная любительница скандалов, которая с радостью подхватит знамя, раздует пламя… — Рита слишком любит копаться в чужом грязном белье, чтобы пройти мимо истории «драконицы», мэм. — кивнул секретарь. — Тем более — сейчас, когда хоть и юмористическое, а всё же конкурирующее издание успело написать о полукровке первым. Газетчики пристально следят друг за другом, и Варнава Кафф наверняка потребует от Скитер обеспечить сенсацию и для «Ежедневного Пророка». — И уж Рита-то обеспечит, — скривилась Долорес. — Что-нибудь эдакое, пахучее, в её репертуаре: запретная страсть, любовный треугольник… хм, лично господина Министра редактор тронуть не посмеет, скорее всего, так что роман у «антропоморфа» будет, к примеру, с Дамблдором и начальником Бюро исследования и изолирования драконов. И в родители смеску Рита обязательно кого-нибудь подыщет, из числа давних своих недоброжелателей. — Боюсь, мы не в силах это предотвратить, мэм, — вздохнул секретарь. — Предотвратить — да, — прищурилась первая помощница министра, а затем расцвела в слащавой улыбке, почему-то создающей смутное ощущение угрозы. — А вот перенаправить, отвести удар от ведомства, внеся небольшие корректировки, правильно расставить акценты — можем и должны. На саму журналистку давить бесполезно, а вот договориться с её работодателями… Арнольд, ты ведь, помнится, живёшь по соседству с Варнавой? Будь добр, срочно договорись о его встрече со мной. Сегодня, скажем, на обед, пока Рита не успела накропать для него свой пасквиль. А затем согласуй аналогичную беседу с Тобиасом Мисслторпом из «Ведьминого досуга». В кафе Фортескью, или в любом другом заведении, на их выбор. — Тобиас умер в прошлом году, мэм. Теперь издательством владеет его сын, Эндрю. — Вот как. Ну, значит, вторая встреча будет с Эндрю. Какая разница?***
— Доброе утро, Присцилла, — звякнув колокольчиками в бороде, доброжелательно поприветствовал девочку хозяин кабинета. — Проходи, присаживайся. Чаю? Апельсиновую пастилу? Клюкву в сахарной пудре? Или, возможно, сливовый джем с шоколадной крошкой? — Благодарю, господин директор, но я только что позавтракала, — вежливо отказалась полудраконица. — Ваши повара отменно готовят. — Я передам эльфам твою похвалу, они будут довольны, — улыбнулся старый волшебник. — Что же, раз ты сыта, нам пора отправляться за покупками: тебе понадобится обзавестись кое-какими вещами, прежде чем приступить к учёбе. — Вы сами будете сопровождать меня? — удивилась полукровка. Хоть большую часть жизни она и провела в изгнании, для девочки не было секретом, что руководители, в большинстве своём, всегда предпочтут перепоручить подобную работу подчинённым, а не выполнять лично. — Так уж вышло, что я — единственный, кто может сегодня выделить на это время, — развёл руками старик. — Всё же, я давно не преподаю, а требующие подписи бумаги преспокойно дождутся моего возвращения. Однако прежде, чем мы покинем замок, позволь задать тебе один вопрос. Заранее прошу прощения, если он прозвучит несколько нескромно или неуместно… Тем не менее, ответ на него важен для предстоящего мероприятия. — Я слушаю вас, — с некоторым недоумением посмотрела на собеседника Присцилла. — Хорошо, — кивнул Дамблдор. — То, что кажется твоей одеждой, на деле ведь таковой не является? — Да, — подтвердила его догадки девочка. — Это… сама я. — Хм-м, как я и предполагал, — покачал головой волшебник. — А рано или поздно это поймут и другие. Может случиться скандал: как ты, без сомнения, знаешь, у цивилизованных людей не принято ходить на публике обнажёнными — даже если нагота не сопровождается физическим дискомфортом. Значит, помимо трёх обязательных мантий, зимнего плаща и шляпы, надо купить тебе и прочую повседневную одежду. Два или три комплекта. — Будет неудобно и жарко, если надеть что-то сверху, — Присцилла колыхнула «рукавами»-крыльями. — Если речь об обычной мантии — то да, не говоря уж о том, что получится попросту некрасиво. Но, в отличие от магглов, волшебники могут накладывать на ткань самые разные чары: холодящие в жару, согревающие в холод, защищающие от дождя, сильного ветра и нагрева солнечными лучами… Это наиболее распространённые варианты, помимо которых есть и довольно редкие, частные случаи: например, таким образом можно получить наряды, скрывающие владельца от взглядов или, напротив, эти взгляды привлекающие. Если же использовать волшебство, применяемое при создании палаток с расширением внутреннего пространства, сочетая его с охлаждающим, получится как раз то, что нужно тебе. Полукровка понимающе кивнула: — Никто не поймёт, что в рукавах спрятаны рукава, а под юбкой — юбка… — Совершенно верно. Так что для начала посетим моего портного, у молодого человека просто потрясающее чувство стиля… Закажем все необходимые предметы одежды, за час — другой он их сошьёт, а затем я всё это зачарую. Ты ведь не против? — Нет. — Вот и отлично. Вероятно, этого часа или двух нам хватит, чтобы разобраться с остальными покупками. Но первым делом — прямо сейчас — трансфигурируем для тебя туфли. Косая Аллея чище маггловских городов или Лютного переулка, но, всё же, лично я бы не рискнул ходить там босиком.***
Высунув от усердия кончик языка, Луна Лавгуд сосредоточенно водила кистью по листу плотной белой бумаги, четырьмя канцелярскими кнопками закреплённому на мольберте. Периодически она отстранялась от нарисованного, критически рассматривала плод своих трудов и сверялась с натурой. Правда, кому-то другому могло показаться, что между образцом и получившимся изображением исчезающе мало общего… Но ни сама волшебница, ни её лучшая подруга не общались с людьми, ничего не смыслящими в искусстве. — Уверена, что он больше не сбежит отсюда? — обмакнув кисть попеременно в две с красками и перемешав на плошке палитры оба цвета в один, грязно-зелёный, спросила Луна у пустоты. — Чтобы помешать ему перемещаться, нужны крепкие цепи, — задумчиво ответила ей пустота. — Одна такая уже есть, но этого мало. — Я понимаю. Он будто парусник, переживающий штурм в бухте посреди тропического моря, — двигаясь по замысловатой траектории, мокрый пучок беличьей шерсти оставлял на бумаге извилистый травянистый след и множество потёков. — Должен быть надёжно закреплён более, чем одним якорем, иначе ураганный ветер сорвёт его с места и бросит на причал, на другие корабли… — Так и есть, — согласилась с Луной пустота. И настороженно замолчала, ведь к подруге приближался посторонний. — Гавейн Робардс, аврорат. Рисуете, юная мисс? — дружелюбно поинтересовался страж порядка. — Да, мистер Робардс, — спокойно ответила Луна. — Если не секрет, почему вы решили запечатлеть именно арену? — задал вопрос мракоборец. — Тут довольно… неприветливый пейзаж, как по мне. Осенний лес и эти развалины тоскливо выглядят, особенно в такую погоду. — А мне нравится! — улыбнулась художница, щедро брызгая на лист набранной на кисть синей краской. — Там, на скале, как будто растворили тайну, хорошенько перемешав её с загадками, а потом щедро приправили секретами. — Даже так? — хмыкнул аврор. — Наверное, будешь работать в Отделе Тайн, когда вырастешь. Они обожают загадки. — Возможно, — не стала спорить Луна. — А могу я посмотреть, что у тебя получилось? — с искренним любопытством спросил Гавейн, указывая на мольберт. — Конечно, — разрешила девочка. — Эм-м, — замялся с поиском подходящего комплимента мистер Робардс, увидев пейзаж проклятого замка в исполнении беловолосой художницы. — Ну… необычно. Да-с. Неожиданно даже. Хм… Знаешь, однажды меня один приятель пригласил на выставку картин художников-магглов. Стиль живописи ещё как-то необычно так назывался — авантюризм, что ли? В общем, тебе бы там понравилось, да, хм. — А я никогда не бывала в маггловских музеях, — вздохнула Луна. — Попроси родителей, пусть сводят, — пожал плечами аврор. — Ладно, пора мне продолжать патрулирование. Служба… Не буду тебе мешать, но попрошу ближе вон той сосны к руинам не подходить. Там сейчас люди работают, не нужно им мешать. — Хорошо. — Если ещё кто из ваших объявится, передашь им насчёт сосны? — Конечно. — Кажется, он не понял то, что ты рисуешь, — хихикнули рядом, когда мракоборец отдалился на приличное расстояние. Луна только пожала плечами: её первая картина — не галеон, чтобы всем нравиться. — Кстати, мистер Робардс так и не почувствовал, что ты рядом. Везёт же некоторым, — без особой зависти в голосе сказала она. — От невидимого наблюдателя даже самые чуткие морщерогие кизляки не убегут… Поедешь с нами в следующую экспедицию? — Наверное, — неуверенно согласилась пустота. — А ты меня нарисуешь? — Видимую, или нет? — деловито поинтересовалась вошедшая во вкус Луна, начиная подковыривать ногтем край кнопки, чтобы снять лист с мольберта. Портрет — это что-то, чего она ещё не пробовала! — С палочкой, — уточнила пустота — и рассыпалась снежинками, являя миру высокую беловолосую девочку с рожками и хвостом. — А, всё-таки видимую, — самую малость разочаровалась начинающая художница. — Жаль. Невидимку рисовать интересней. Хотя… С палочкой тоже неплохо. Такой, как у тебя, точно больше ни у кого нет. Только чехол под неё большой нужен… и широкий, как ведро.