Вкус смерти на губах

      Кровь. Реки крови. Куда не посмотри, всё залито кровью. Её металлический, солоновато-сладкий, тяжёлый запах пропитал всё вокруг так, что на языке отчётливо ощущался этот вкус.       Медленно поднимаюсь с земли, ощущая как за шиворот, вниз по волосам, медленно стекает теплая, вязкая жидкость и не нужно особого ума, чтобы догадаться о том, что это. Подавляя рвотный позыв, сжимаю зубы так, что слышится скрежет зубов и сдерживаю судорожный вздох. Взгляд падает в низ, перед собой, и встречается с другим...остекленевшим и мёртвым, незнакомого мне человека, ребёнка если быть точнее. Закрываю глаза, сжимая челюсти ещё сильнее, хотя кажется, что сильнее уже невозможно, и выпрямляюсь во весь рост, расправляя плечи и одергивая одежду, пропитавшуюся всей этой кровью. Чувствую, как с затылка и одежды стекает кровь, медленно и мерно, капая на брусчатку, из-за чего раздаётся тихий, характерный звук.       Мысленно считаю до трёх и заставляю себя открыть глаза, и тут же зажмуриваю их обратно, со всей силы, до чёрных кругов перед ними. Сдерживаю рвущиеся грязные ругательства и крик. Крик полный ужаса. Но всё-таки делаю над собой усилия и вновь открываю глаза, заставляя оглядеться и рассмотреть место, в котором оказалась, куда более подробно и детально. И всё-таки делаю судорожный вздох, из-за чего лёгкие тут же обволакивает этот тяжёлый запах, создавая ощущения, будто в дыхательные пути залили вязкую субстанцию, что медленно, но, верно, обволакивает всё до чего доберётся. Однако, неожиданно для самой себя, улавливаю запах гари. Запах горящего дерева, камня и...плоти.       Вокруг кровь, она везде: на стенах, на брусчатке, на растениях и деревьях. Как будто, кто-то разлил дорогое вино и опрокинувшись, оно, залило собой всё вокруг: накрахмаленную скатерть, вымытый до блеска пол и одежду, на которой остались его капли от брызг. Или, если бы неряшливый художник, что рисовал свою картину, в творческом порыве, не слыша и не видя ничего вокруг кроме полотна, на котором писал свою картину, опрокинул ведро с краской, что в итоге залило и забрызгало собой всё пространство.       И в этом кровавом море, гора трупов. Тут нашли свою смерть все. И люди, и эльфы, и кунари. Она озвучила свой приговор для всех, не обращая внимания ни на возраст, ни на статус, об этом можно было судить, приглядевшись к ним...вернее к тому, что от них осталось.       Небо...его почти не было видно из-за плотного, тёмного дыма, что поднимался вверх, казалось, почти отовсюду. Но из того, что можно было разглядеть, сквозь эти клубы, было видно, что оно было затянуто тёмными, фактически чёрными тучами, словно на мир во круг резко опустилась непроглядная ночь.       От этой картины, что постепенно сменялась на другие, такие же кровавые и мрачные, с тем лишь различием, что улицы в них были иные, на меня начали обрушаться воспоминания. Тяжёлые и ещё более мрачные. Все эти черно-бордовые тона, мертвецы, атмосфера и запах смерти и отчаяния, что витали вокруг, душа собой, напоминали Орзаммар, вернее события на глубинных тропах.       Перед глазами, как наяву, встают воспоминания трёх годичной давности, сменяющие друг друга.       Мрак, затхлый и душный воздух, вокруг море порождений тьмы, среди них несколько огров. Заклинания, что срываются с магических посохов быстро и точно, озаряя полуразрушенный мост яркими вспышками, свист стрел и лязг метала. Крик ужаса наёмника, что сорвался в низ, вместе с несколькими тварями, виной всему обрушившаяся часть моста прямо под ним. Рёв огра, которому кунари всадил меч прямо в глазницу, а следом ещё серия отчаянных, злых и болезненных криков, что смешались с рычание и воем порождений.       Жуткий голос гномки, что напивает свой стих.       *«В первый день они пришли, всех с собою унесли. В день второй они напали и кого-то пожевали.». Взмах мечей и огненный вихрь от заклинания, путь свободен, но облегчения нет, что-то неуловимо начинает становиться иначе. Кто она такая? Что за не понятный стих?       «В третий день, явившись в гости, доглодали наши кости. В день четвёртый мы их ждали и от страха умирали.». Взмах посоха и вот, передо мной, уже навечно застыл крикун**. Ведьма из Диких земель довольно грубо высказывает своё недовольно в стихах, по поводу всего происходящего. Все молча поддерживают. Гном сказал, что та гномка капитан отряда его жены. Особой радости это не внушает, если она выжила и здесь, то где все остальные? Погибли или же...?       «В пятый день к нам заглянули и девчонку умыкнули. В день шестой девчонки крик прямо в душу нам проник.». Все предельно напряжены и на чеку, малейший шорох заставляет напрячься. На стенах начали появляться не понятные, розовато-лиловые образования, подозрительно напоминающие сырое мясо или внутренности... При ближайшем рассмотрение и попытке резануть «это», подозрения безбожно подтвердились. Пресвятая Андрасте и Богини, что здесь вообще происходит?!       «В день седьмой ей через рот рвотой вспучили живот. В день восьмой тварьё игралось, над девчонкой издевалось.». Отбившись от очередных порождений, нам пришлось прикончить троих девушек и двух парней. Страж зло выругался и нервно передёрнул плечами, понимание о чём стих теперь было у всех. Взмах рук магистра и чародейки, огненная вспышка и дуновения ветра, тел больше нет, даже пепла. Плоть и внутренности теперь фактически повсюду, и чем дальше мы идём, тем больше их становиться.       «В день девятый девка злобно стала жрать себе подобных. Вот она пирует сладко и готовится стать маткой***.». Это был...даже не бой, а месиво. Матка, что своим криком призывала Исчадий Тьмы и её щупальца(элита), что появлялись прямо из-под земли, ощутимо проредили и потрепали наш отряд. После сражения, как мне кажется, не осталось ни одного члена группы без каких-либо повреждений. Начиная от открытых ран и переломов, заканчивая сотрясениями и внедрениями тяжкими кровотечениями с переломами.       И всюду то же месиво из тел. Вся одежда, лица, тела, головы и вещи были в засохшей и свежей крови, что было непонятно твоя она или чужая. А вокруг тела порождений и наших людей, с раскрашенными в щепки черепами, обширными ранами из которых вываливались внутренние органы или неестественно выгнутыми конечностями. А то, что ждало нас дальше было немногим лучше.       Неожиданно в уши врезается целая какофония звуков, состоящая из лязга, металла и душераздирающих криков, заставляя воспоминания отойти на задний план и вернутся к окружающему. Успеваю вскинуть голову и увидеть, как в мою сторону несётся управляемая только ужасом и страхом толпа, что сносит и затаптывает друг друга. Не успеваю, что-либо сделать как это нечто сносит меня с места, ударяет локтями под рёбра и по лицу, наступает на ноги, рвёт одежду, сбивает с ног, заставляя упасть. Пытаюсь подняться, но чувствую, как кто-то спотыкается об меня, а кто-то бьет ногой по голове, заставляя потеряться в пространстве, тем самым не давая встать на ноги.       Сгруппировываюсь, закрывая голову и лицо руками, ощущаю как ещё несколько раз об меня спотыкаются, бьют и топчут.       Все закончилось так же резко, как и началось, но только я собралась перевести дух, как почувствовала каким-то шестым чувством – это ещё не конец. Вставая на четвереньки, ощутила, как волосы на затылке встают дыбом и вдоль позвоночника бежит холодное, леденящее душу чувство. Сплюнув кровь на брусчатку и скинув мешающие волосы с лица, медленно, очень медленно скольжу взглядом назад и поднимаю голову, улавливая, высокие тени тех, кто нёс в себе смерть и разрушения.       А подняв увидела, черный как самая тёмная бездна, взгляд косита, что уже заносил свою секиру.

***

      Распахнув глаза, дернулась всем телом так, что с глухим звуком грохнулась с койки на пол. Из груди вырывались лишь тяжёлые, прерывистые, хрипло-сиплые вздохи, горло сперло невидимыми тисками, только что пережитых эмоций. Снаружи послышались громогласные раскаты грома. Этот звук заставил непроизвольно вздрогнуть всем телом.       Понимание того, где сейчас нахожусь приходило медленно. Только через несколько, бесконечно долгих, минут почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Попытавшись собрать себя в кучку, не спеша села обратно на койку и встретилась с пристальным взглядом ворона, что всё это время терпеливо ждал и следил за тем, что будет дальше. Заметив, что завладел моим вниманием, его взгляд стал ещё более цепким и напряжённым.       - Кошмар?       - Д-да...Всего лишь кошмар...- Выдохнула я, откидываясь к стене каюты. И прикрывая глаза. Да это, всего лишь кошмар, старые душевные раны, что дают о себе знать.       Просидев в таком молчание ещё довольно долгое время, медленно приоткрыла глаза обводя каюту мутным взглядом. Зевран всё так же наблюдал за мной, правда, постепенно его взгляд становился мягче, менее цепким, а сам он расслаблялся. Тихий, на грани слышимости, вздох облегчения вырвался из его груди, однако, он сразу же замаскировал его шумным, усталым смешком.       - Да-а, понимаю. Самому иногда, хм, снятся старые раны. Что ж, раз всё хорошо и тебя не поработил какой-нибудь демон, предлагая ложится спать дальше.       С этими словами он перевернулся на другой бок к стенке и протяжно выдохнул. Посидев в том же положение ещё немного, медленно, словно в некотором трансе, несколько раз кивнула и не спеша опустилась на спальное место, не переставая прокручивать сон в голове.       Всего лишь сон, простой кошмар…Надеюсь так и есть, но сколько не пытаюсь внушить себе эту мысль, пытаясь отогнать дурные чувства, себя то не обманешь. Я прекрасно знаю, что это был не кошмар и не просто сон, навеянный недавними воспоминаниями. Это был вещий сон, предупреждающий и остерегающий. Дар, что достался от предков из родного мира и который, уже давненько не давал о себе знать.