Насмешка судьбы

      Бора вернулся в кабинет собранный и сосредоточенный. В его взгляде не осталось и следа от прежнего налёта романтики, глаза были холодны, губы — плотно сжаты. За маской замкнутости и раздражения Бора пытался скрыть постыдный факт того, что ему причинили боль.       Он не мог разобрать, от чего так заныло сердце: от обмана ли Ады или от очередного разочарования в девушках. А ведь Бора знал, знал, что им нельзя доверять. Жизнь научила его, что честности в отношениях не бывает…       — Так, стоп! — осадил он сам себя. — В каких ещё отношениях?       Они с Адой если и состояли в отношениях, то только в деловых.       — Не важно! В деловых отношениях честность тоже важна.       Бора мотнул головой, отгоняя одному ему ведомые параллели между его неудачным романом с Аслы и провальным сотрудничеством с Адой. Но последняя его тоже обманула!       И не просто обманула, скрыв нелепый фиктивный брак, в чём, собственно, не было ничего особо преступного. Нет, она солгала по-крупному, предав его доверие, обведя вокруг пальца как последнего идиота на земле! Она намеренно пришла устраиваться на работу в офис «А у нас вот так!», желая быть ближе к человеку, который отказался от неё, бросил, посмеялся в лицо. А уж Бора-то возомнил себя большой шишкой, патроном компании, в которую соискатели стремятся попасть любой ценой. Как же, держи карман шире!       Он со злостью вспомнил до ужаса нелепое собеседование с Адой, которое проводил в свой последний понедельник. Она оказалась в самом конце длинного списка претенденток на должность персонального ассистента руководителя. Её предшественницы мало чем впечатлили Бору, хотя и среди них наблюдалась парочка толковых вариантов, пригодных для воспитания и муштровки. Но последняя…       Последняя вихрем ворвалась в кабинет начальника, размахивая, как саблей, своей заполненной анкетой. Бора пробежался глазами по резюме госпожи претендентки: да, у неё было высшее образование, но вот опыт работы! Промоутер, швея, официантка — каким только неквалифицированным низкооплачиваемым трудом не занималась Ада Тозун! Бора, ясное дело, на полном серьёзе собирался ей отказать, на что у него были все причины. Но бойкая претендентка сначала давила на жалость, потом принялась угрожать, а затем и вовсе — заперлась с ним в туалете и принялась декламировать только что написанное эссе о превратностях судьбы.       Что ж, теперь бы Ада посмеялась, узнав, насколько близко её вредный патрон познакомился с этими самыми превратностями.       По итогам этого, что скрывать — весьма странного, собеседования он, в конце концов, решил дать девушке шанс, о чём сейчас неимоверно жалел. Если бы не это опрометчивое решение, они бы и дальше жили каждый своей жизнью. Бора никого бы не уволил, малышка Элиф не захотела бы, чтобы дядя исправил то, что сделал, а Ада… Она бы нашла другой способ подобраться к своему мужу.       — Мужжжу! — зарычал Бора и грохнул ладонью по столу, да так, что его огромные песочные часы, стоящие с краю, подскочили и жалобно звякнули.       Зачем он ей, зачем, зачем? Зачем девушка ищет встреч с предателем, зачем гонится за тем, кто её не ценит и не любит? Что заставляет красивых, умных, образованных женщин унижаться перед типами, подобными Рюзгяру?       — Ну ещё бы эти треклятые зёрна не рассыпались по всей кухне, если каждый мерзавец будет хватать за руку, — процедил Бора сквозь зубы.       В том, что Рюзгяр, судя по рассказам Ады, является настоящим мерзавцем, он ни секунды не сомневался. И он был зол, неимоверно зол, считая поведение Ады настоящим предательством, хотя она, конечно же, не клялась компании в вечной верности и не заверяла Бору, что всю жизнь мечтала работать именно здесь. Хотя…       Она ведь рассказывала, что её мечта — стать писателем, что она хочет, наконец, выбраться из той каторги, которую отбывала день за днём в очередной кафешке, что хочет добиться многого, чтобы доказать…       — …чтобы доказать фиктивному мужу, чего она стоит.       Глупая, глупая Ада. Такая наивная. И, в то же время, щедрая, добрая, светлая… Как солнышко. Именно такие люди всегда попадаются на крючок негодяям и подлецам!       Бору изнутри разрывали противоречия: то он в бессилии сжимал кулаки от обиды и досады на Аду, то увещевал себя, что не должен испытывать столь яркие эмоции по отношению к ассистентке, которая, если процитировать Тугче, и одного дня на фирме не проработала.       Словно почувствовав, что мысли партнёра обратились к ней, Тугче Дикман образовалась на пороге его кабинета.       — Бора, милый, твоя новая ассистентка это что-то с чем-то! Такая непосредственная, что голова начала болеть. Ей бы поучиться деловому этикету да и в целом хорошим манерам. Встретила их возле кухонного уголка, еле ноги унесла…       — Их? — уточнил Бора, уже заранее зная ответ.       — Ну, её и Рюзгяра, нашего фотографа, если ты помнишь. Оф, этот Рюзгяр! — она жеманно повела плечами. — Проходу мне не даёт, представляешь?       — Вот как? — нахмурился Бора, представляя, как этот мерзавец флиртует с Тугче на глазах у Ады.       — Да-да! — обрадовалась Тугче его внезапному интересу. — Говорит, что встретил свой идеал. Его всегда восхищали такие целеустремлённые и самодостаточные женщины, как я.       «Неужели?..» — подумал было Бора и осёкся. Он окинул Тугче оценивающим взглядом. Подходила ли она под описание «утончённой натуры, которая и утюга-то в руках никогда не держала»? Пожалуй, что да… Видя странное замешательство на его лице, Тугче взбила причёску и откинула голову назад.       — Даже не знаю, что делать с бедолагой, совсем повредился рассудком от чувств ко мне.       Разве может быть такое, что Рюзгяр оставил Аду, влюбившись в Тугче? Нет, это просто сюрреализм какой-то! Значит, пока Бора существовал, полностью погрузившись в работу и дела фирмы, все за его спиной влюблялись, сходились, ссорились, расставались и мирились, то есть жили обычной, нормальной жизнью. И только он…       — Этот твой Рюзгяр… — прорычал Бора, вскакивая. — Он… Животное!       Уловив во взгляде Тугче какое-то необъяснимое восхищение, Бора бросился к выходу из кабинета и в дверях столкнулся с Адой. Видя, в каком настроении патрон, ассистентка спрятала лицо за планшетом, оставив снаружи лишь пару испуганных зелёных глаз.       — Я уезжаю на важное совещание! — пророкотал Бора, обращаясь преимущественно к Аде. — Один! Звонками не беспокоить, все вопросы решать с госпожой Тугче. В офис я больше не вернусь. И ещё…       Мстительно прищурившись и нутром ощущая, сколь мелочен его поступок, он добавил, глядя Аде в глаза:       — Сегодня ты должна быть на рабочем месте ровно до восемнадцати ноль-ноль, никуда не отлучаясь! Ни минутой раньше чтобы не смела идти домой, ясно?       — Ясно, Бора бей, — пискнула Ада.       — Отлично. — Судя по его виду, ничего отличного вокруг себя Бора бей не замечал.       Он вышел из кабинета, а за его спиной неслось восторженное: «Ах, как он меня ревнует!».       Бора не знал, куда податься. Дома его ждали внимательные глаза матери и дотошные расспросы отца. Людные места с обнимающимися влюблёнными парочками вызывали у него приступ дурноты. Оставалось единственное место в мире, где Бору Дорусоза всегда ждали с распростёртыми объятиями.       — Алло, Али? Привет, ты у себя? Хорошо, я через полчаса приеду, можно?       Получив от кузена утвердительный ответ, Бора заехал в супермаркет и прикупил бутылку крепкого алкоголя. Уж если где и напиваться, то в холостяцкой берлоге его двоюродного братца, аскетичном месте, будто бы специально созданном для мрачного, невесёлого пьянства.       — Интересно, будет ли у меня «завтра» болеть голова? — размышлял Бора, пока парковал свой «додж-челленджер». — Вот заодно и проверим.       Едва завидев на пороге квартиры кузена с литровой бутылкой, в которой плескалась янтарная жидкость, Али растерянно крякнул и пригласил гостя зайти внутрь и располагаться, как у себя дома.       — Спасибо, спасибо, — покивал Бора, достал из кухонного шкафчика два бокала, разлил по ним коньяк и сел на диван, положив ногу на ногу.       Они выпили по первой порции в абсолютной тишине, причём Али едва пригубил из своего бокала, а Бора опрокинул в себя всё, что было налито. После этого он вновь потянулся к бутылке и обновил свой бокал, кузенов же не трогал.       — Так-с, — изрёк Али, провожая глазами вторую порцию коньяка, которая утекала внутрь его кузена, — дело серьёзное. Пойду-ка я сварю кофе, ладно?       — Женщинам верить нельзя, ты знал об этом? — вместо ответа произнёс Бора.       Вставший было Али приземлился обратно на диван:       — Это ещё откуда взялось?       — От них нельзя ждать честности ни в одном вопросе! — Бора, тем временем, погрозил пальцем стене за спиной у Али.       — Нет, всё-таки кофе, — решил тот.       — Обманщицы! Хорошенькие, милые, добрые, но… обманщщщщщицы! — Язык Боры начал заплетаться, но это не могло остановить его душевные излияния. — Они все, все врут, понимаешь?       — Понимаю, кузен, понимаю, — заверил его Али, хотя не понимал ровным счётом ничего. — Подожди, крепкий кофе поставит тебя на ноги.       Но Бора не слушал брата. Налив себе очередную порцию коньяка, он залпом выпил её, скривившись от отвращения.       — Да не хочу я становиться на ноги! — воскликнул он в отчаянии. — Каждый день одно и то же, Али, одно и то же! Как мне исправить это? Что мне теперь сделать, зная, что она замужем? Замужем!       — Кто замужем? — опешил Али. — Обманщица?       — Она самая! — подтвердил Бора, мечтательно глядя куда-то вдаль. — А какой невинной она казалась поначалу, ты бы знал. Словно ангел. Такие огромные зелёные глаза, каштановые волосы: длинные, густые, волнистые… они так прекрасно пахнут. И губы… Губы, Али, губы! Розовые…       — Всё, всё, кузен! — запротестовал Али. — На губах, пожалуй, остановимся. Я на кухню. Сейчас вернусь.       Привалив брата к спинке дивана и отставив от него подальше бокалы и коньяк, Али ринулся на кухню, и через секунду оттуда послышался грохот посуды и шум воды.       Бора пожевал губы. Он был уже достаточно пьян, чтобы творить глупости, то есть те вещи, против которых обычно бунтовала его рациональная, логическая до мозга костей сущность. И сейчас, когда эта сущность спала, дьявол шептал ему на ухо взять бутылку и отправиться к Аде, чтобы поговорить. Но перед этим, конечно же, выпить оставшийся коньяк — для храбрости. В конце концов, ничего плохого от одного разговора не случится, и при самом плохом раскладе «завтра» никто ничего не вспомнит, естественно, кроме Боры. И то, последнее утверждение было сильно под вопросом.       Не с первой попытки, но ему всё же удалось подняться с дивана, и он, покачиваясь, двинулся к выходу. На полпути Бора вспомнил про бутылку, заложил крутой вираж, вернулся за ней, едва не сбившись с курса. Столь активные манёвры вскружили ему голову, и пришлось несколько секунд постоять в прихожей, чтобы прийти в себя и вернуть своему телу вертикальное положение.       Боре удалось бесшумно отворить дверь и выскользнуть в коридор, но медлить и расслабляться было нельзя. Его увалень-кузен в экстренных ситуациях мог проявить чудеса прыткости, поэтому Бора, перешагивая длинными ногами через три ступеньки, кубарем скатился с третьего этажа многоквартирного дома, в котором жил Али, и очутился на улице.       И речи не было о том, чтобы садиться за руль в таком состоянии, поэтому Бора с сожалением в помутневшем взгляде мысленно попрощался со своим «челленджером» и отправился на поиски такси. Бутылку он спрятал под полой пиджака. Из такси он позвонил Пырыл.       — Ты ещё в офисе?       — Ну типа.       — Найди досье нашей новенькой… ик… Ады Тозун.       — Э-э… минуту, Бора бей.       — Я просто ел.. ик.. мидии, да. Пардон.       — Досье у меня, Бора бей.       — Скажи её домашний адрес.       — Домашний адрес?       — Ты слышала! Ик! Домашний адрес!       Пырыл продиктовала улицу и номер дома ассистентки.       — Спасибо, — Бора отключился и назвал адрес таксисту.       Возможно, Ада ещё не добралась до дома, но это ничего. Он подождёт. В конце концов, он сам велел ей сидеть в офисе до конца рабочего дня, вот ему бумеранг и прилетел. Он склонился за водительским креслом, вытащил коньяк и приложился к горлышку.       «Ну ты и кретин, Бора, — начали просачиваться в его голову разумные мысли. — Куда ты едешь? Что ты ей скажешь? По какому праву?».       Такси вильнуло, и Бору замутило.       — Поаккуратнее! — возмутился он.       — Извиняюсь, — буркнул таксист, — какая-то ненормальная на дороге! И как только таким права выдают?       Почему-то именно сейчас Бора вспомнил ужасающие навыки вождения своей ассистентки и вдруг изумлённо прильнул к окну. По полосе справа от такси двигался ярко-жёлтый «фольксваген жук», управляемый никем иным как Адой Тозун.       — Ада-а-а… — растаяв как мороженое на жаре при виде каштановых кудрей, на которых играло закатное стамбульское солнце, Бора прижался носом к стеклу и с умилением принялся разглядывать её привлекательный профиль.       На светофоре такси плавно притормозило, а вот строптивое Солнышко проскочило на «жёлтый» и умчалось вдаль.       — Чокнутая, — прокомментировал таксист.       Они добрались до дома Ады, когда город уже погрузился в темноту.       — У меня не так много времени, — бубнил Бора, поглядывая на часы.       Стрелки двоились в глазах, но он всё равно определил, что до полуночи осталось два часа. В бутылке ещё плескалась добрая половина алкоголя. Бора решил, что на сегодня с него хватит, и он уже полон храбростью до самых краёв. Пристроив коньяк под уличным фонарём, он одёрнул пиджак, выровнял галстук, поправил ворот сорочки. Перед самой дверью пригладил выбившиеся из причёски волосы. Потом несколько секунд собирался с духом, чтобы нажать на кнопку звонка. Внезапно дверь распахнулась и на пороге появилась Ада в махровом халате и с полным мусорным пакетом в руке.       — Бора бей?!       Он мгновенно пожалел и об оставленной на улице бутылке, и вообще о приезде сюда.       — Здравствуй, Ада, — заставил себя произнести Бора. — Нам нужно поговорить.