***
В это время в тайной резиденции.
— А-а-а-а-а-а! — не прекращал кричать молодой парень, хватаясь за голову. Ощущение обезглавливания оказало сильную психологическую травму. До сих пор Стар считал, что смерть в мире снов никак не влияет на реальный. Сколько он ни испытывал себя, умирая по-разному, никогда не испытывал такие муки. Все его эксперименты заканчивались лёгким испугом или возвращением в холодном поту. Ему ещё не было так страшно, как сейчас. Когда змея откусила ему голову, он уже был готов вернуться, воспринимая это как простой укус комара. Вот только этот раз отличался от прошлой боли и смертей, и накрыли его уже фантомные боли. Ему даже привиделись оставшиеся следы клыков. — Стар, успокойся… — кто-то попытался его утихомирить, но тот продолжал дёргаться, вырываться. — Я убью его! Слышишь меня, Лаит! Я убью тебя! — в сотый раз повторял он одно и то же, после чего сменяясь безумным смехом. За всем этим с болью в душе наблюдал с болезненным видом Георг. Третий и последний внук, на кого он возлагал большие надежды, встретился с его главным врагом. Ему ничего не оставалось, кроме как смириться со своей судьбой в очередной раз. Потраченные силы на возведение величия семьи испарились за жалкие несколько дней. Такого разгрома он просто не ожидал. Старик приосанился, закряхтел, предательская слеза побежала по щеке. Две калеки и один безумный — вот чем его наградила карма. Попытка связаться с наемниками оказалось дорогим удовольствием. Одна эта услуга отняла у него одну треть его состояние. Когда речь подошла к оплате за заказ, Георг постарел ещё на несколько лет. Сумма оказалась астрономической, сколько он ни пытался торговаться, посланник был непоколебим. Не договорившись, они расстались, наемники стали ещё богаче, а семья Швай — беднее. — Господин Георг, какие будут приказания? — к нему приблизился один из верных слуг. Старик с минуту помолчал, уставившись в одну точку, раздумывая, как поступить правильно для всех. Решение появилось само по себе. — Патрик, ты служил нашей семье верой и правдой. Уже много лет… — начал говорить он уставшим, старческим голосом. — Твой отец пожертвовал собой ради меня. Я это ценю всей душой. С этого момента семья Швай больше не существует, — сообщил Георг, приняв трудное решение. Новость огорошила слугу, он просто не мог поверить своим ушам. Глава семьи так легко сдался какому-то неизвестному парню. Он не хотел в это верить, только не сейчас, когда у него наконец-то удалось получилось стать телохранителем для главы семьи. Теперь ему заявляют, что семья распадается, и он свободен. — Господин, прошу вас, не делайте этого. Семья Швай всегда была сильной и могучей. Если это все из-за того мальчишки, позвольте мне с ним разобраться. Я уверен… — тут он запнулся. На парня смотрел сдавшийся и уставший от такой жизни старик. Георг потрепал его по голове, взъерошив волосы. — Ты предан мне до конца, но с этого момента вы все свободны. Я помогу вам исполнить ваши мечты, а после мы с внуками уйдём отсюда. Прошу тебя, Патрик, забудь о месте, я не хочу потерять и тебя тоже. — По его лицу пробежала лёгкая улыбка. Слуга обессиленный опустил голову, сжал кулаки, прикусив нижнюю губу. Он до сих пор не хотел верить в это. Но реальность показала всю горечь правды. Сегодня Георг своими словами официально стёр долголетнюю историю семьи Швай. — Патрик… — Да, господин? — Освободи всех, кого пленил мой внук. Не нужно давать лишний повод льву выходить из своей пещеры. И последнее — встреться с Лаитом и передай мои слова.***
В это время в мэрии города Дубов.
— Господин Лаит, прошу за мной, мэр ожидает вас, — сообщила мне симпатичная девушка с веснушками на щеках. — Как неожиданно, — сделал я удивлённый вид. — Спасибо. Мы всегда стараемся поддерживать сервис на высшем уровне. Прошу сюда. Само здание оказалось главной двухэтажной ратушей. На первом этаже располагалась приёмная, также помещения для клерков и администрации. Второй делился на несколько комнат с длинным коридором. Я не вдавался в подробности, что там находилось, так как меня очень быстро сопроводили к месту назначение. Открыв дверь, секретарша пропустила меня вперёд. Когда же оказался внутри, за мной закрылась дверь. Помещение ничем не отличалось от того, что занимал гоблин в гостинице. Такое же рабочее пространство со своим столом и диваном. Армстронг Клейн, не отрываясь от бумаг, внимательно изучал одинокий листок. Мне пришлось подождать, пока бывший советник мэра изучал такой важный для него лист бумаги. Лишь через полминуты его лоб разгладился, убирая напряжение с лица. Удручённо покачав головой, он тяжко выдохнул, будто от его решения зависела чья-то жизнь. Он отложил в сторону документ и лишь сейчас обратил на меня внимание. — Го… — Армстронг рывком привстал широко с раскрытыми глазами, но я остановил его жестом раскрытой ладони. — Давай без официоза, зови меня как все, просто Лаит. Я тебе не господин и не хозяин. Ты свободный человек, как и все в этом городе. Если я вам помог, это не значит, что вы должны пресмыкаться передо мной. Я доходчиво тебе объяснил? — скрестил руки у груди. — Гос… Лаит. — Договорились. Теперь рассказывай, чего же было в том листке бумаги, что ты так сосредоточено в него всматривался? На мгновение у Армстронга пробежал страх в глазах, но затем он вздохнул и протянул его мне. — Это тяжело выразить словами. Лучше будет, если вы сами прочтёте его. Я пожал плечами, принял протянутый лист и внимательно вчитался в него. Теперь мне стало понятно, из-за чего временный мэр города так был серьёзен. Опасения, которые пришли в его голову, были не беспочвенные. — Ты уверен, что это не очередная шутка? — Мэр покачал головой. — Я узнаю этот почерк и могу с уверенностью сказать, что это правда. — Как думаешь, это не очередная ловушка врага? Не может быть всё так гладко, — в сомнениях я взглянул на содержимое. — Я тоже в начале так подумал, пока не убедился в обратном. Час назад в город вернулась большая часть пропавших людей. Мне поначалу показалось это подозрительным, но тайная канцелярия расспросила каждого. Все как один утверждают, что их освободили. Но не это странно. Одна из бывших узниц всё время спрашивала о вас… — Где она?! — выкрикнул я, отбрасывая сторону лист бумаги. Армстронг дёрнулся от резкого голоса, но продолжал держать невозмутимый вид. — Она сейчас там, где и все беженцы — в главной церкви двуликого. Там им дают первую помощь и попутно допрашивают, — сообщил мне мэр. Я не стал больше слушать и попытался использовать духовную силу, но вспомнил, что временно её лишился. Пришлось по старинке ножками бежать до другого конца города. Бездна, как же я привык к своим щупальца и усилению. Сейчас без них чувствую совсем беспомощным. Когда бежал, в голове всплыла мысль. Если я не могу использовать сосуд души, кто запрещает снова перейти на эфир? Ведь раньше мне как-то удавалось использовать его для передвижения. Бездна, для этого я использовал перчатки, а они стали для меня маловаты. Это очередной повод вернуться обратно к Шарлотте. Там, где моя спутница, должен быть рунный кузнец. До церкви, как ни странно, я дошёл без происшествий, при этом меня уже встречали. Вот сговорились, уже заранее знают, как я буду поступать. Я сама очевидность, что ли? Лорезан решил лично поприветствовать меня, скинув все свои обязанности старшему сыну. Его внутреннее я трепетало от очередной долгожданной встречи. Приблизившись, ящеролюд по своей традиции хотел преклонить колено в знак уважения, но был остановлен. — Оставим это на другой раз, друг. Сейчас мне нужна твоя помощь. Мне известно, что тут находятся бывшие узники. Нужно найти среди них девочку. Сообщалось, она искала меня. Как можно скорее приведи её ко мне, — сообщил ему я и был удивлён ответом: — ГомоТеса, мы уже отдали её родителю. — От увиденного ящер дёрнулся, чешуйки на теле задрожали. — Кто?! — процедил я сквозь зубы. — Человеческая самка. Ева Клоустен. — Всего четыре слова отделяли Лорезана от неминуемой гибели быть подвешенным за хвост. Сменив гнев на милость, я спокойнее продолжил: — Отведи меня сейчас же к ним. При этом удвой охрану, пускай самые лучшие из твоих посменно дежурят, находясь рядом вне их поле зрения. Я хочу, чтобы их охраняли день и ночь. Любого, кроме меня, кто попытается приблизиться, остановить без разговоров, — уже более серьёзным голосом отдал ему указания, затем сделал первые шаги вперёд, тем самым заканчивая разговор. — Будет исполнено, — произнёс он и что-то сказал на своём шипящем наречии. Не я успел сделать шаг, как рядом со мной, по бокам, материализовались из воздуха сородичи Лорезана. Они ответили ему, а затем в прыжке растворились ы воздухе. Всё это время они сопровождали меня. Интересно, когда это они успели… Тут меня осенило. Так вот как оперативно всё вышло у мэрии! Просто один из детей Лорезана сообщал другому о моих передвижениях. Когда кому-то нужен был я, то ему сообщали об этом. Ему оставалось лишь подтолкнуть меня. Вот сукины дети, хитрые как змеи. Но я запомню заботу друга, который тратит свои ресурсы на безопасность одного лишь меня. Обогнав меня, Лорезан двинулся только ему ведомой дорогой, указывая путь. Пришлось пройти через толпу у входа в церковь, а затем внутри, где была развёрнута госпитальная. Везде, куда не падал мой взгляд, я видел раненых, измождённых голодом и потерянных разумом людей. Лекари города помогали как могли, но пострадавших было очень много, поэтому подключили обычных граждан. Конечно, брали не всех, кого попало, а тех, кто хоть как-то связан с медициной. Благодаря таким людям удалось обхватить большую часть пострадавших. Эта картина всё больше мне не нравилась. Если Швай так истязали других, то я боюсь представить, в каком сейчас состоянии Агнес. Сама мысль об этом заставила вскипеть кровь в моих венах. Если я увижу хоть малейшее истощение или царапину на её теле, смертью они так просто не отделаются. Я использую все свои силы, но не дам так легко покинуть этот бренный мир — такое дал себе мысленное обещание. Следующим местом, куда мы направились, стала скрытая от всех глаз с помощью вуали иллюзии потайная комната. Находилась она в каморке, в самом конце всего здания. При открывании двери, где, предположительно, должна лежать утварь для уборочных работ, комната оказывалась пустой. Первый вошёл, пройдя насквозь, Лорезан, следом за ним, сопровождая себя вторым зрением, я. Поначалу мы спускались по освещённой факелами винтовой лестницей. Шагать по ней пришлось несколько минут. Я уже насчитал десятую сотню ступеней, пока мы не упёрлись в массивную дверь с кольцом по центру. Кольцо удерживало раскрытая пасть змеи, сжимая то в своих клыках. Наконец-то закончилась эта пытка моих нервов, никогда не любил эти лестницы. Кто их изобрёл, пускай пыткой станет подыматься по ней нескончаемо его последующей жизни. — ГомоТеса, мы находимся в тайной канцелярии, — церемонно представил мне место Лорезан, отворяя дверь. Увиденное повергло меня в шок. Такого я точно не мог себе представить или… Нет. Возможно, бросалась шальная мысль, но точно не такая. Под городом Дубов располагался второй, не очень большой, по сравнению с Фиором, подземный город, где многочисленность разумных, состоящих из одних шоггонов, просто зашкаливала в геометрической прогрессии. Мне казалось, я увижу место по типу подземелья, на деле мы стояли в трёх километрах над городом, который был как на ладони. Лорезану удалось меня впечатлить. Не зря он решил меня лично сопроводить в это место, ведь знал чертяка, как нужно подать его. При этом так пафосно открыл дверь, наверняка специально ждал моей реакции. Честно признаюсь, ему это удалось. Город просто завораживал своими просторами да красотами. Все здания были возведены из белого камня в викторианском стиле, но больше меня впечатлил источник света над головами всех разумных. Огромная сфера, подобно маленькому солнцу, освещала весь город. Как им удалось повесить такую махину, что освещает всё, и при этом даёт тепло? — Друг, это и есть так называемая тайная канцелярия? — Мой вопрос остался без ответа. Мы молча продолжили любоваться красотами этого места. — ГомоТеса нам пора, — дёрнул меня друг, возвращая в реальность. Точно, что это я как смазливая барышня всему удивляюсь. Ведь я через такое проходил, что по сравнению со встречей Акнологией этот город — детская забава. Вряд ли кто-то сможет похвастаться этим, а значит мне нужно воспринимать всё как данность. Хрустнула от напряжения шея, я повёл плечами. — Ты прав. Нужно поскорее увидеться с Агнес. Где она сейчас? — спросил я, указывая подбородком в сторону города. — Совсем рядом. — Лорезан двинулся в сторону по стеночке. — Мы их расположили подальше от города. Шоггоны этого города не готовы сотрудничать с человеком, пока сами не адаптируются в своей среде среди своих подобных. Только тогда, когда они пожелают выйти на поверхность в добровольном порядке, мы даём шанс для новой жизни, — тут он замолчал, дёрнул на себя очередную дверь. Теперь мы оказались в самом настоящем подземелье, где шныряли мелкие гоблины с бумажками да ящеролюды, с суровым видом оглядываясь на чужаков. Но при виде Лорезана их суровость менялась на подчинение. — Глава, средний сын приветствует тебя, — ударил себя кулаком по груди, выказывая уважение. — Араша, сын мой, — поприветствовал в ответ Лорезан. Но от него не утаилась враждебность к его господину, сразу решил пресечь любые попытки недопонимания. — Сын мой, этот господин — ГомоТеса… Слова отца повергли его в шок. Титул, который он дал незнакомцу, означал признание его вождём. В их племени этот титул давали только в двух случаях. В первом — собирали всех вождей песочных племён, каждый из них выводил своего кандидата для борьбы за место вождя. Никто не захочет упустить такой замечательный момент, чтобы захватить чужую территорию. Во втором случае, если сам вождя не имел наследников и не мог выполнять свои обязанности, собирали сильных воинов на традиционном испытании «КартЛодан». Сражение происходило три дня и две ночи, пока не останется самый сильный. Из эти два варианта этот человек не проходил. Так почему отец преклонил перед ним свою голову и признаёт своим вождём? Этот вопрос заставил гордость Араша затрепетать. Ему не нравилось это. Ведь его главной мечтой было стать ГомоТесой, взять однажды бразды правления от рук отца и вести своих братьев и сестёр в новый свет. Сейчас у него появился шанс исполнить свою мечту. Для этого он решил использовать вторую традицию. — Отец… — голос сына не очень понравился ему. — Я уважаю тебя всей душой. Мне известно, через что тебе пришлось пройти ради моего появления на свет, — слова среднего сына ударила Лорезана в самое сердце. Воспоминания тех дней заставило упасть в апатию. — Я горжусь тем, что являюсь твоим сыном. Мне плевать, что тебя считают отступником. — Лорезан был горд, что его чадо чтит родителя. Но во всём этом он почувствовал фальшь и был готов незамедлительно остановить оступившееся дитя. — Но я не готов принять этого человека как равного нам и тем более называть его вожаком. Если он околдовал тебя, я сниму с тебя пелену иллюзии, а если ты в здравом уме и сам называешь его своим вождём, я готов вызвать его на КартЛодан. Пускай мать пустыня станет свидетелем, — разверзся он, указывая на меня пальцем. Заявление этого шоггона меня позабавило. Лорезана не подвело чутьё, и он уже был готов приструнить своего зарвавшегося отрока, как я с усмешкой убрал локон волос с лица, хищно, как на свою жертву смотрит паук на пойманную в свою паутину еду. — Я принимаю твой вызов, маленький лягушонок. Вся спесь Араша тут же улетучилось. Ящеролюд не думал, что его вызов так быстро примут. Он хотел подольше покрасоваться перед своими братьями, но такого удовольствия ему оппонент просто не дал. Ещё взгляд человека заставил его внутренний инстинкт завопить от ужаса. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы взял себя в руки. Глубоко вдохнул и медленно выдохнул, так проделал несколько раз. Это упражнение позволило успокойся. В это время Лорезан бросил свой взгляд в мою сторону. Он сокрушённо покачал головой. Я без слов понял, о чём сейчас думает мой друг. Наверное, у него закралась мысль очень плохого мнение обо мне, что я безжалостно начну убивать его детей. Прости, друг, на этот раз ты глубоко ошибаешься. Твоих отроков я даже пальцем не трону. Только верну себе силу сосуда души… Фантазия разыгралась не на шутку. Улыбка сама по себе снова растянулась ещё сильнее, испугав моего будущего соперника и его отца. — Замечательно. Тогда жду вас завтра к вечеру на главной площади подземного города, — брякнул Ашар более уверенным голосом, развернувшись. Не прошло и секунды, как он растворился воздухе. — Прошу простить моего глупого сына, ГомоТеса. Лангер слишком зазнался, находясь тут. Я не могу ему или вам отказать в ритуале, но прошу вас только об одном, смилуйтесь над молодым дураком. Ему неведома ваша истинная сила. Если бы он тогда был на поверхности, то может, не стал перечить и принял вас, как это сделали остальные. — Успокойся, старый друг. Я не собираюсь калечить твоих детей. Мне просто стало интересно ваша культура. Ну иещё ради развлечения, но при этом одно другому не мешает, заручусь полной вашей поддержкой, — по-дружески я положил руку ему на плечо. Мой жест немного успокоил Лорезана. Но всё равно по чешуйчатой морде читалась боязнь потерять очередное дитя. — Я понял вас, ГомоТеса. — Ну замечательно. Теперь пойдём дальше, нельзя заставлять Агнес меня ждать. — Лорезан согласился со мной и повёл по кишкам туннеля. Бродили мы несколько минут, зачем нужно было так заморачиваться, тут чёрт ногу сломит, как только начнёт бежать. Уже на десятом повороте я забыл, где находится выход. Прогуливаясь, мы натыкались на парные патрули ящеролюдей. Каждый из них стоял у двери сторожа вход. Я как-то от скуки задал вопрос об этом, но услышал лишь расплывчатый ответ. Там важный объект, никакой конкретики. Но это меня не должно сейчас волновать, как только разберусь с текущими делами, суну свой нос в чужие дела. Мне даже стало любопытно, что за объект такой. Пройдя ещё пару поворотов, мы остановились у железной двери, которую охраняли четыре пары воинов. Словно изваяния они изображали из себя древние скульптуры. При нашем приближении один из них среагировал, молниеносно выставив вперёд трезубец. Лишь когда мы вышли между промежутков факелов из тени, он расслабился, почтительно поприветствовал отца: — Средний сын приветствует своего родителя, — сделал покорный поклон. За ним следом повторили остальные. — Выпрями спину, Ларен. Сейчас нет времени на традиции, твой брат уже это доказал своим невежеством, оскорбив ГомоТесу, — он указал взглядом на меня. — Мне очень жаль. Простите моего брата за грубость. Я уверен, это было сделано не со зла. Прошу, если есть хоть малейший шанс не убивать его, я буду премного благодарен вам, ГомоТеса, — встал Ларен на защиту своего брата. — Я учту твои пожелания, но сейчас где женщина с ребёнком? — спросил я на прямую без имён. — Они за той дверью, в полной безопасности. Но там не только человеческая самка. С ними ещё странный незнакомец, затесавшийся грузом. Мы были хотели прогнать, но человеческое дитя настояла на его присутствие, — отчитался он. Это мне не понравилось, почему какой-то посторонний человек находится рядом с Агнес? Ещё вопрос, почему девчонка позволила ему остаться рядом? Требовалось как можно скорее разобраться в этом. — Открывайте. Мне стало интересно, кто же такой смелый захотел со мной встретиться. Пока я размышлял, массивная дверь отворилась. У самого порога нас уже встречали черноволосая Ева, держащую на ручках Агнес, чьи зрачки были вертикальными. Особенно меня зацепила радужка зелёного цвета. Такой цвет, я помнил, был лишь у одной. Кетзолкоатль. — Наконец-то ты пришёл, Лаит. Я думала, ты решил ос-ставить меня этой девочке. — Протягиваемая девочкой буква «с» сразу дала понять, кто сейчас передо мной. — Хотел бы этого, — я сокрушённо покачал головой. — Но увы, кому я такую красавицу отдам? Без тебя мой осколок души не собрать воедино. — Хм, — вздёрнула носик она. — Видишь, Ева, с-с каким льс-стецом приходитс-ся иметь дело. Вот куда я без него, пропадёт бедолага, а об Агнес-с не волнуйс-ся, я позабочус-сь. В с-скором времени она с-сама захочет с-с тобой увидетьс-ся. Только дай ей немного времени, — произнесла Кетзолкоатль с улыбкой. — Что ты хочешь этим сказать? — я приподнял вопросительно бровь. — Ой, не начинай. Будто ты с-сам не понял, к чему клоню. Ты с-сам видел, на что она с-спос-собна, и я в очередной раз в этом убедилас-сь, — она не увидела в моих глазах понимания происходящего. — С-снес-са, помилуй его разум. Я говорю, у тебя будет ещё один ученик, а точнее ученица. С-со вс-семи договорилас-сь. Ос-сталось лишь твоё с-соглас-сие. Бездна, кому я это говорю? Тебе нужно вс-сё разжёвывать… — Да понял я, что ты без меня всё решила. Меня напрягает ситуация, касающаяся тебя и Агнес. Как ты смогла взять её тело под свой контроль и как ты собираешься позаботиться о ней? Не хочешь ли ты сказать, что решила задержаться в её теле? — С-с-с… — Кетзолкоатль втянула в себя воздух, отводя взгляд. — Да и нет. — Её ответ не очень помог мне. Металлический взгляд заставил змейку поторопиться. — Понимаешь, тут такое дело. Мы с-с ней так подружилис-сь, что она с-сильно ко мне привязалас-сь. С-сейчас-с я нужна ей как никто другой. Лишь с-с моей помощью она с-сможет выйти из грёз в реальный мир. Я отрицательно покачал головой, от чего змеиные зрачки сузились. — Я не могу тобой жертвовать ради кого-то. Ты сама должна понимать, чего мне стоило отделение тебя от себя. Когда я говорил тебе об осколке, я не утрировал. На самом деле, как только ты отделилась, во мне образовалась пустота. Сколько я ни пытался найти причину такого, всё сводилось лишь к одному — без тебя я утратил способность использовать сосуд души, — сообщил я ей свои мысли. — Интересно… — задумалась Кетзолкоатль, спустившись с рук Евы. Походила она несколько секунд взад-вперёд, что-то бурча себе под нос. Придя к единому, она изложила своё мнение: — Не хочу тебя рас-с-страивать, паучок, но я права и не вернус-сь к тебе. Я лишь кос-стыль, на который ты вс-сегда опиралс-ся. Вс-спомни, когда меня ещё не было в тебе, как ты с-справлялс-ся? Я помню, без моей помощи ты мог с-спокойно с-создать крылья. Конечно, не такие, как с-со мной, но всё-таки. С-со мной твой процес-с-с развития зас-стопорилс-ся. Надеяс-сь на меня, ты позабыл главное. С-своим ус-сердс-ствуем и с-старанием ты мог с-спокойно перевернуть горы. Превозмогая боль и с-смерть, ты превос-сходил с-свои пределы, делая с-следующий шаг на с-ступени с-силы. С-сейчас у тебя появилс-ся переворотный момент в жизни, где нужно с-сделать решающий для с-себя выбор. От этого будет завис-сеть твоё будущее. Я уверена, это не прос-сто так. В очередной раз убеждаюсь, что с-судьба не прос-сто так ис-спытывает твоё тело и душу, — закончила Кетзолкоатль выдавать свою мысль, садясь на край кровати. С каждым её словом моё настроение становилось всё хуже. Дошло до такого, что я недовольно цыкнул, отворачиваясь и замечая третьего гостья в этой комнате. Молодой парнишка, всё это время стоящий в тени помещение, прислонился спиной к стене, скрестив руки. Он внимательно внимал каждое наше слово, пронзая своим лазурным взглядом. Заприметив его, я сразу попытался активизировать свою духовную силу, но понял, что ничего не получилось. Горько ругнувшись про себя, произнёс лишь одно имя, и всё, как я хотел, произошло: — Лорезан! — Парень не успел даже ничего сделать, как оказался на земле, поваленный тремя сильными ящеролюдами. Он же даже не проявил никакого сопротивления. Спокойно лежал в ожидании, когда его поднимут. Я кивнул подбородком, и его подняли. Ненависть и неприязнь — вот что я увидел, когда наши глаза встретились. Парень хотел всеми фибрами своей души разорвать меня на куски, но что-то его удерживало от этого. — ГомоТеса, этот человек по просьбе молодой леди был сопровождён сюда. — Я косо посмотрел на Агнес. Она сделала беззаботный вид, будто она тут ни при чём, говоря, «Это он сам пошёл за нами». — Я позже с тобой поговорю, Кет… — грозным голосом процедил я сквозь зубы. — Что касается тебя, — теперь моё грубое обращение перешло к незнакомцу. — Я даю тебе минуту, чтобы объясниться, в ином случае тебя ждёт полное иссушения, — с угрозой в голосе сообщил его судьбу. Мои слова на незнакомца не подействовали. Он всё также считал меня своим врагом, но не стал молчать. — Я Патрик Харрис, верный слуга семьи Швай, главный телохранитель Георга Швай. Я пришёл сюда с последней волей от моего бывшего хозяина, — парень чеканил каждое слово, пропитанное ядом. Я молчал, позволяя ему продолжить передачу воли своего кровного врага. — Мой господин… Нет. Родитель, Георг Швай, желает закопать топор войны, возникший между вами, Лаит, — моё имя он произнёс с такой ненавистью, что аж скривился. — Он хочет с остатками своей семьи покинуть Ишгард, уплыть на другой континент, где закончит свою жизнь вдали от распрей и войны. Поэтому он предлагает это кольцо и пленников в знак своей свободы, где вы, Лаит, не будете преследовать его и семью в надежде отомстить, — в подтверждение своих слов он попытался дёрнуть руку, но почувствовал, как его держат. Лорезан посмотрел на меня вопросительно в ожидании приказа. Я кивнул. Командир канцелярии сказал на своём наречии. Двое освободили Патрика, третий продолжал удерживать за плечо, держа клинок у горла. Такая предосторожность могла показаться чересчур, но рисковать никто не хотел. Пленник сбросил перчатку как ненужный мусор и снял с указательного пальца неприметное кольцо из зелёного мутного материала. Покрутив у себя на пальцах, грубо кинул в мою сторону в надежде разбить. Я был готов к такому повороту и без подручных инструментов, тех же щупалец, пришлось ловить с помощью своей ловкости и гибкости тела. Практически нагнувшись, я поймал кольцо у самого пола. Неприятель усмехнулся, даже оставил ехидный комментарий: — Ради такой безделушки готов прогнуться перед каждым. Выпрямившись, я взглянул вторым зрением. Увиденное согрело моё сердце. — Полученное сейчас мной сокровище полностью перекрывает все грехи семьи Швай, — начал я и заметил ехидную усмешку говорящую. «Ещё как перекрывает». — Но лишь семьи, а не самого Георга. — Ублюдок! — Патрик попытался вырваться вперёд, но его успешно остановили. — Был прав отец, когда говорил про тебя. Ты жалкий, мелочный убийца. — Это мне говорит тот, кто хотел с помощью мертвяков уничтожить целый город?! — я приблизился к нему. Тату на плече снова загорелось синим пламенем пуще прежнего. От этого на время мои зрачки стали вертикальными, а волосы побелели на глазах. — Я уничтожу каждого, кто пойдёт против меня и моих родных и друзей. Я не позволю лицемерам и подонкам топтать одну со мной землю. Никто не должен испытать на себе судьбу тех, кого он истязал и мучал. Это говорю тебе я, Амереон!