Воды с лимоном, Серкан Болат?

За несколько часов до… Кто вообще делает офис в кафе? Что это за политика такая? Как Эда могла выбрать себе такого непрофессионального психотерапевта? Когда все это наконец-то кончится, я расскажу жене, где искать нормальных специалистов. Может, поэтому она до сих пор не вспомнила? Заведение было прямо напротив офиса. И меня очень радует на данный момент, что Эда уехала выбирать костюм к вечеру. Я пока смогу все решить с этим Эмиром. Раз моя жена зовет его сегодня в клуб, то он и я должны быть максимально подготовлены к сегодняшнему шоу. Официант встречает меня почти искренней улыбкой. Представившись, меня тут же повели к нужному столику. На самом деле, интерьер у кафе неплохой, но я бы все равно засомневался в компетентности этого врача. Эмир сидел за самым отдаленным столом и что-то задумчиво печатал в своем ноутбуке. Ну мне по внешности он явно не конкурент. Да и не во вкусе Эды абсолютно. И как она вообще могла его позвать с собой? Точно назло все делает. — Господин Эмир Броккман? — откашливаюсь и привлекаю внимание мужчины. Он, не торопясь, поднимает голову, словно вообще не заинтересован в том, кто к нему обращается. — Ну надо же. Сам господин Болат соизволил прийти. А у Вас назначено? — сдерживаюсь, чтобы не наорать на него прямо сейчас. Какой борзый для врача. Сажусь на стул напротив, а Броккман закрывает крышку ноутбука. — Да, я звонил Вашему менеджеру, она любезно записала меня на данное время. Я вижу, Вы ничем не заняты, — обвожу взглядом помещение и стол, на котором помимо рабочей техники стоял кофе и блюдце с круассаном. Эмир лишь ухмыляется. — Не люблю сидеть в пыльных и бездушных кабинетах. Оттуда психически здоровыми не возвращаются. А что Вы хотели, Серкан Болат? Учтите, состояние Вашей супруги обсуждать не буду. Врачебная тайна, — он отпивает кофе и расслаблено откидывается на спинку стула. А ты не промах, психотерапевт. — Я думаю, что имею полное право обращаться к тебе на «ты», ведь через несколько часов ты планируешь лапать мою жену в «Atlantic», поэтому давай сразу к делу, — снимаю пиджак и вешаю на свой стул. Эмира явно не напрягли мои слова. Надо же. — Ты пришел набить мне морду за то, что твоя жена сама меня позвала? Серкан Болат, не нужно было попусту тратить свое время и энергию. Мне твоя жена абсолютно не интересна в том контексте, который ты навязываешь. Успокойся. Давай лучше поговорим об истинных причинах, что тебя привели ко мне, — я даже опешил от его слов. Честно? Не ожидал. Эмир снова отпил кофе и подозвал жестом официанта, предлагая мне что-то заказать. Издевается? Я игнорирую стоящего над душой молодого парня с записной книжкой для заказов. Меня больше интересует этот психиатр. Не простой он человек, как я думаю. И раз, по его словам, его не интересует моя жена, чего же он вьется вокруг нее? — Ну тогда я сделаю заказ за тебя. Будьте добры, воды с лимоном, кувшин, — он добродушно улыбается официанту, а тот записывает и удаляется. Улыбка на лице Эмира так и осталась, что немного подбешивало меня. — Истинная причина, говоришь? Хорошо. Моя жена час назад позвала в элитный клуб своего психиатра, а не мужа. Очень интересно узнать, за какие такие психологические заслуги? — говорил я абсолютно спокойно, а вот внутри бушует непонимание всей ситуации. Зачем так делать? Зачем злить меня? Официант ставит прямо перед носом кувшин с водой. — Во-первых, я не психиатр, а – психотерапевт. Во-вторых, ты сам не догадываешься, почему Эда Болат так поступает с тобой? — Эмир налил воды в стакан и протянул мне. Я даже не притронулся. Мужчина лишь хмыкнул, но стакан не отодвинул. — Я – не твой пациент, Эмир. Ты прав, у меня не так много драгоценного времени, чтобы в угадайку с тобой играть. Почему ты согласился? Разве твоя цель не вернуть ей память? — мужчина искренне засмеялся. Абсурдность данной ситуации выводила меня из себя. — Иногда мне кажется, что вы оба – подростки, которые в свое время перескочили этот этап становления личности. Извини, конечно, Болат, но я не ставлю перед собой цель вернуть твоей жене память. Пока она сама не захочет этого сделать, ни один психотерапевт ей не поможет, — не выдерживаю и отпиваю из стакана. Мне нужно срочно успокоиться. Я смотрю на своего собеседника и пытаюсь понять: может ли этот человек помочь мне? Может ли он быть на моей стороне? По всем его ответам можно судить, что физического интереса, как к девушке, к Эде он не испытывает. Она и правда для него просто пациентка? Но зачем идти в клуб с ней? Что он темнит? — Хорошо, я спрошу еще раз, мне не трудно. Зачем ты согласился идти с ней? — Броккман чуть приблизился к столу и снова отпил кофе. Абсолютно спокоен и уравновешен. Или хорошо умеет скрывать эмоции. Склоняюсь ко второму. — А почему я должен был отказаться? Господин Болат, я понимаю ваши эмоции сейчас. Но в очередной раз говорю: Эда Болат – моя клиентка. А когда клиент просит о помощи, я не имею права бросать его в трудной ситуации. Мне очевидно, что твоя жена хочет тебе отомстить, чтобы ты не думал и не позволял себе слишком много. Ты был уверен, что второе пригласительное достанется тебе, а ее это не устраивало. Если ты хочешь, чтобы она пошла именно с тобой, не нужно быть таким самоуверенным. На данный момент, для Эды – ты не муж, а мужчина, которого она ненавидит, но где-то на подкорке остался след той любви, которая и поженила вас, — снова подношу стакан с водой к губам. Может, этот Эмир не так уж и плох? — А если я тебе сделаю заманчивое предложение, которое поможет твоей клиентке и моей жене встать на путь выздоровления, ты согласишься оказать мне небольшую услугу? — Броккман заинтересовано поднял бровь. — Серкан Болат, ты пытаешься меня подкупить, чтобы я не пошел в клуб? Со мной такие фокусы не сработают. Я зарабатываю достаточно, а вот подводить таких ценных клиентов не собираюсь, — закатываю глаза от данного предположения. Еще бы я давал взятки каким-то психиатрам. — Нет, деньги ты без моей помощи зарабатывай. Вот, что мне от тебя нужно: ты пойдешь в клуб с моей женой… Клуб «Atlantic» никогда не был для меня закрытой зоной. С самого начала, как моя компания прославилась на рынке Стамбула, одним из первых заказчиков был Кармель. Он заказал построить заведение, в котором люди из высшего общества, смогут и отдохнуть, и завести новые знакомства. Так и появился «Atlantic». Я построил его. Так что понятное дело, что карта постоянного клиента была на руках у меня со дня открытия. И те два пригласительных, что так неожиданно появились у Кармеля – моя идея. Только мне и в голову не приходило, что Эда позовет кого-то еще. Но я рад, что Эмир оказался взрослым и самодостаточным мужчиной, чтобы быть не преградой, а сообщником сегодняшнего мероприятия. Я знал, что в клубе будет настоящее шоу. Песенное соревнование, которое проводится каждый месяц в этом заведении. Выбираются четыре пары, которые и признаются друг другу в чувствах через строчки и тексты. Все, что требовалось от Эмира – это привести туда Эду и не дать ей уйти до начала шоу. Остальное – моя работа. Было не так сложно договориться с рабочим персоналом, чтобы поставили проектор и экран во время моего выступления. Еще проще было договориться с прессой и журналистами, чтобы ни единая строчка, видео или аудио не попали в СМИ. Самое сложное оказалось наблюдать с самого начала вечера за этой парочкой. Договор с Эмиром заключался в следующем: он весь вечер сопровождает Эду, пытается разговорить ее, узнать настрой, мысли и чувства. В то же время не наседая, но и не отпуская от мыслей об ее эмоциях ко мне. По состоянию Эды со стороны было видно, что она в смятении и раздумьях, когда речь заходит обо мне. Эмир справлялся на все сто со своей задачей. В тот вечер я ни разу не пожалел, даже когда Эда пыталась вызвать во мне ревность. Даже тогда я понимал, что Броккман просто выполняет свою работу, и весь этот флирт ни капельки его не волнует. К тому же мои источники смогли раздобыть информацию, что Эмир только недавно пережил тяжелый развод, поэтому думаю ему сейчас не до девушек. И уж тем более не до замужних девушек. И мой план на удивление сработал. Эда не сбежала до начала концерта, даже не ударила меня при поцелуе, и она своими глазами и ушами увидела и услышала все мои эмоции и чувства. Она увидела все наши лучшие моменты, заснятые когда-то ею же самой на пленку. Она увидела все. И она вспомнила… Вспомнила все! Мой план на самом деле сработал! Да так, что я сам не ожидал. Покидая клуб уже ближе к рассвету, я не мог поверить своему счастью. Эда Болат вернулась ко мне. Она вернулась спустя почти полгода с того момента, как я видел ту злосчастную тоненькую ниточку на экране прибора. Вот она… Держит меня за руку, обнимает, целует, плачет и смеется. Извиняется! Да за что же ты извиняешься, любовь моя! Посетители медленно расходились, кидая на прощанье нам поздравления и овации. Победители в данном шоу получают карты постоянных клиентов, которая очень впечатлила мою жену, но не меня. А также ужин на двоих в лучшем ресторане Турции, владельцем которого также является Кармель. И вот наконец-то из клуба выходит Эмир. Эда неловко переминается с ноги на ногу и начинает в миллионный раз извиняться и перед ним, и передо мной. — Эда, прекрати сейчас же! Это была моя работа – помочь тебе чувствовать себя психически комфортно и здорОво. А уж какими методами, не столь важно, — слегка не трезвый, но улыбчивый Эмир пытался притормозить поток сожаления со стороны моей жены. Он крепко обнял ее, а она его в ответ. И честно? Это не вызвало во мне никакого негатива. — Эда, не могла бы ты подождать меня в машине? Я должен выразить благодарность господину Броккману, — жена недоверчиво покосилась на меня. — Серкан, не нужно на него давить. Он ни в чем не виноват. Я его пригласила, и я знаю, что это было неправильно. Пожалуйста, мне и так неловко из-за всей этой ситуации, — впервые вижу такое смущение и даже вину у своей жены. Она думает, я буду бить Эмира? Ну, еще днем я очень хотел это сделать, но явно не сейчас. — Жизнь моя, ты ни в чем не виновата. И Эмир тоже. Не переживай хорошо? Три минуты, и я вернусь, — Эда крепко хватает меня за руку и шепчет на ухо уже более жестким тоном. — Если завтра на моем сеансе он будет с синяками, я снова забуду тебя, ясно? — ого. Меня даже смешит эта угроза с ее стороны. — Ну чтобы все было по-честному, в следующий раз моя очередь тебя забывать, — жена не может сдержать улыбку, но глазами так и пронзает. Обещаю ей, что все будет хорошо, и тогда она неуверенно отпускает мою руку и идет к автомобилю, постоянно оборачиваясь. Пока мы выясняли с Эдой, кто следующий будет страдать амнезией, Эмир уже разговаривал с какой-то блондинкой. Если меня не подводит зрение, то они обменялись номерами. Ну, может хоть с дочкой местного виноградника у него сложится лучше, чем с бывшей женой. Броккман, заметив меня, стрельнул глазками в девчонку и направился ко мне. — Эмир, ты был превосходен. Спасибо тебе большое, — я крепко жму ему руку и, на удивление, получаю в ответ такое же твердое рукопожатие. Совсем не похожее на нетрезвое. — Надеюсь, что Эда Болат больше никогда не забудет такую сильную любовь. Слушай, Болат, можно небольшой совет напоследок? — Эмир был абсолютно серьезен и сосредоточен. Несколько раз киваю. — Она самая сильная, целеустремленная, стрессоустойчивая и такая прекрасная девушка из всех, с кем мне приходилось работать. И она очень сильно любит тебя. Настолько сильно, что даже в таком черством сухаре, как ты, смогла разглядеть того самого мужчину, кто будет есть с ней одну макаронину в Италии. Она изменила тебя. Но не позволяй ей самой меняться. Не вгоняй ее в рабочие рамки, не нагружай ее проектами, делами. Не делай из нее робота. Дай ей свободу. И тогда ты увидишь настоящую розу. Ты понял меня, маленький принц? — не могу сдержать ухмылки. Именно в этот момент я понял, что Эмир – настоящий профессионал и доктор. Он помог Эде выдержать весь этот путь, длиной в полгода. Помог ей разобраться в чувствах, хоть она и упиралась. Он помог мне в этом грандиозном плане с клубом и песнями. Он помогает и будет помогать ей еще несколько сеансов, а то и больше. Может, и я к нему загляну на огонек. Броккман улыбается мне в ответ, а затем неожиданно обнимает. Поддерживающе и по-дружески. Удивляюсь, но не могу проигнорировать этот жест и обнимаю в ответ. — Если что, я смогу прийти на консультацию? — уже с нескрываемой улыбкой спрашиваю у собеседника. Эмир громко смеется. — Мое кафе всегда открыто для семейства Болат. И да, не забывай про воду с лимоном, Серкан Болат, — он подмигивает мне и уходит прочь, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию. *** Все вернулось на круги своя, будто и не было в нашей жизни тех непростых шести месяцев. Серкан смог уладить все неурядицы с проектом во Флориде. И вот уже через несколько недель, еще на недавно огромном пустом участке, будет стоять огромный торговый центр. Проекты в Стамбуле шли своим чередом. Участок Кармеля под моим четким руководством строился и разрастался зеленью. Мужчина в полном восторге. А тот роковой проект госпожи Айгуль… Ее наконец-то нашли юристы нашей компании и заставили выплатить огромную неустойку. Конечно, деньги не помогли забыть весь тот кошмар, что пришлось пережить и мне, и моему мужу, но по крайней мере мы не ушли в минус с этим проектом. Что же касается личной, а не рабочей жизни, то тут все поменялось. Серкан ни отходит буквально ни на минуту. Сдувает пылинки. Не дает работать после десяти вечера. У нас в доме появилось негласное правило: работу в квартиру не пускаем. То есть не обсуждаем ни один чертеж, ни одно здание. Ничего. Мы просто приезжаем домой и отдыхаем, как обычная пара, а не группировка неутомимых трудоголиков. А еще. Раз в две недели ходим на совместный сеанс к Эмиру. Уж не знаю, что произошло между этими двумя, но со стороны мне кажется, они даже подружились. Мы учимся проговаривать проблемы между собой, учимся их не замалчивать. Признаюсь, это очень сложно. Нам приходится вспоминать всю ту боль, обиды и страдания, что и послужило причиной моей амнезии. И все эти моменты проживать заново, высказывать все эмоции очень сложно, но мы правда пытаемся. И вот здесь можно было бы сказать, что все закончилось хорошо и заканчивать данную историю. Но остался один незакрытый гештальт, который до сих пор нам обоим не дает в полной мере наслаждаться жизнью. Однажды ночью я долго не могла заснуть, прокручивая в голове беспорядочные мысли, как вдруг Серкану приснился сон. И это был настолько прекрасный сон, что потом целый день мне хотелось плакать, оттого, что это просто сон. Он не знает до сих пор, что в тот момент, он разговаривал, когда спал. И не знает причину моей грусти на следующее утро. А дело вот в чем. Во сне Серкан звал дочку. Почти на протяжении пятнадцати минут он сладко, тихо и так нежно бормотал: «Доченька… Дочка… Кираз…» Это имя как-то засело в моей голове и не выходило оттуда. Тема детей не поднимается у нас в принципе. Я знаю, что сейчас муж проходит какое-то лечение, но пока что без результата. Мы пытаемся не зацикливаться на этом моменте, но тот сон… Прочно и намертво засел у меня в мыслях, не давая полной грудью вздохнуть. И если на парном сеансе мы учимся не молчать, то этот вопрос я просто боюсь поднимать, потому что он без ножа режет Серкана. — Эмир, ты же знаешь, мы оба готовы и психологически, и финансово к рождению ребенка, но та опухоль… Те препараты, химиотерапия… Они повлияли на репродуктивную функцию. Серкан наблюдается, мы пытаемся, но ничего. И еще этот сон. Я не знаю, у меня уже опускаются руки, — на одном из моих индивидуальных сеансов я просто не выдержала. Не выдержала этого давления внутри себя. — Эда, послушай меня. Прекратите оба на этом зацикливаться. Поверь моему опыту: ко мне на прием приходило много женщин, которые вот такими мыслями вгоняли себя в такую депрессию, что потом без таблеток и больниц их просто оттуда не вытащить. Дети – это не заказ в кафе. Это не происходит просто от большего желания и готовности. Ты разговаривала с Серканом об этом? — я отрицательно машу головой. — Нет, я не могу. Не могу поднимать эту тему, потому что вижу, как он хочет. Вижу надежду в его глазах, когда иду делать тест. И вижу то разочарование, которое он всеми силами пытается скрыть, когда видит там одну полоску, — опускаю голову и стараюсь не заплакать. Очень щепетильная тема. Эмир ставит передо мной стакан воды с лимоном. Делаю несколько глотков, но это не успокаивает. — Почему ты опять замалчиваешь проблему? Мы столько сеансов провели для того, чтобы вы научились не скрывать эмоции друг от друга. Чтобы не решали за двоих, что делать в той или иной ситуации. Эда, это тот случай, когда молчание и отсутствие поддержки может настолько сильно отдалить, что на одной любви и доверии не вывезешь. И в данный момент, я не имею никакого этического права поговорить сам с Серканом. Это личная вещь, которая касается только вас двоих. И поверь мне: если сейчас вы не проговорите эту проблему, а потом не отпустите ситуацию, вы мало того, что никогда не сделаете ребенка… Вы разведетесь. Поговори и отпусти. В крайнем случае, мы живем не в каменном веке. Есть много способов, которые вам доступны, — я киваю несколько раз и снова делаю глоток. Это был эмоционально тяжелый разговор. Несколько раз муж срывался, пытался закрыть тему. Я знаю, что режу его без ножа, знаю, что давлю на самую больную точку. Но по-другому никак. Мы разговаривали час, два, три. А потом не общались целый вечер. Каждый погруженный в свои мысли. В тот момент мне даже показалось, что это конец. Что мы не выдержим такого давления друг на друга. Я была готова на все, предлагала любые варианты: ЭКО, суррогатная, усыновление. Серкан лишь просил времени подумать, осознать, принять. А потом… Потом наступило утро, и мне надоело. Надоело быть зацикленной на данной проблеме. Миллионы пар живут без детей, миллионы пар усыновляют, удочеряют. В современном обществе это правда не конец жизни. И вот так, в одно утро, мы договорились с мужем, что не будем думать о плохом. Мы дали себе три года. Три года мы будем жить в свое удовольствие. Мы не будем заниматься сексом, результатом которого должен быть ребенок. Секс с любимым человеком прежде всего для удовольствия и проявления любви и чувств. Ребенок не должен быть конечной целью. Мы продолжим путешествовать. Ведь еще в мире столько мест, где мы не успели побывать. Мы будем наслаждаться друг другом, нашими взглядами, касанием губ, улыбками. Три года абсолютного абстрагирования от проблемы. И если за это время ничего не измениться, то мы удочерим девочку. Да, мы оба приняли такое решение. Вдвоем. *** Этот день навсегда отпечатался в моей памяти. Мы были в Анталии. В месте, где когда-то очень давно только-только зарождались наши отношения. Вначале мы должны были пробыть тут всего неделю, по работе, но затем решили задержаться еще на недельку. Отдохнуть от офиса, дел, других людей. Просто побыть вдвоем. Не было никаких признаков или намеков. Ничего, чтобы подсказало мне в тот момент. Просто однажды утром, почти под конец нашего мини-отпуска, я пошла в ванну. И как-то случайно взгляд упал на дорожную сумку, в которой лежал тест на беременность. Он лежал там очень давно. Я перестала их попусту делать, но не выбрасывать же не использованный. Что меня смутило в тот момент? Цикл. Он всегда был регулярный, но тут что-то пошло не так. Я спихивала все на смену обстановки, питания и прочее, чтобы не питать себя лишними иллюзиями. Но в этот момент что-то зародилось внутри меня, и пока Серкан спал, я все-таки взяла этот тест с собой в ванну. Руки тряслись. Те пять минут ожидания результата казались вечными. Ну почему я так реагирую? Я же вновь расстроюсь, если там будет отрицательный. Тест был электронный, поэтому я ждала не полосок, а слова. Одного слова. Ну зачем ты себя обнадеживаешь, Эда? Не надо так делать! И тут тест пикнул, сигнализируя о появлении результата. Знаете вот это чувство, когда даже нечем дышать от волнения? Вот это оно. Руки заходили ходуном, а голова закружилась. Не даю себе больше ни минуты на промедление и резко переворачиваю тест экраном вверх. «Беременна. 2-3 недели»… Я оседаю на пол и не могу вдохнуть. Не могу даже пикнуть. Я просто сижу на плитке и смотрю на слово, пытаясь осознать, что все происходящее не сон. Беременна. Я беременна. Что делать? Что мне дальше делать? Я хочу закричать от радости, волнения, испуга. Но нет никаких сил. Я просто не могу вымолвить и звука. У нас получилось. Получилось! Несколько раз моргаю и снова смотрю на экран. Беременна. 2-3 недели. В какой-то момент пальцы перестают слушаться, и я роняю тест на пол. И тут меня прорывает. Я начинаю громко плакать и смеяться одновременно. Меня всю трясет, голова кружится, я задыхаюсь. Задыхаюсь от той волны облегчения, радости и неверия. У нас будет малыш! Будет ребенок! Включаю кран и умываюсь. Нужно взять себя в руки, нужно успокоиться. Но я не могла, не могла! Но тут меня заставляет обернуться резко открывающаяся дверь. Я видимо в порыве волнения забыла ее запереть. В дверном проходе стоит испуганный и сонный Серкан. Он не замечает лежащий на полу тест, а тут же подлетает ко мне. Ко мне зареванной, раскрасневшейся и улыбающейся во весь рот одновременно. — Эда? Эда, любимая, что случилось? Тебе плохо? Врача? Не молчи, пожалуйста, что такое? — я не могла проглотить ком, что встал в горле. Не могла вдохнуть. Казалось, что в легких кончился весь кислород. Бабочки в животе заполонили все пространство. Соберись, Эда, ну же! — Серкан, я… Я… — всхлипы мешают мне сказать то самое слово, мешают вообще сформулировать мысль. Мы оба оседаем вновь на плитку, но муж похоже упорно не замечает тест. — Эда, ну тише. Мы же договаривались, жизнь моя. К черту эти тесты, слышишь? К черту их! Ну не получается, так не получается. Мы были к этому готовы. Не плачь, я тебя умоляю, не плачь, прошу. Зачем ты его делала? Ох, Эда, ох! — осознание, что Болат все-таки увидел тест, но подумал не о том, приводит меня в чувства. Я приподнимаюсь и много-много раз машу отрицательно головой. Муж берет мое лицо в руки и целует в нос, в губы, в щеки, в лоб и продолжает приговаривать. — Все будет хорошо, любимая, я обещаю тебе. Прекращаем плакать и расстраиваться, правильно? Хочешь, хочешь прямо завтра поедем в клинику и начнем пробовать ЭКО? Сдадим все анализы, все что нужно. А не получится, тогда поедем в дом ребенка. Все, хватит нам обоим страдать. Все будет так, как ты захочешь, фея моя, слышишь? — я не выдерживаю потока этих слов. Не выдерживаю и еще сильнее плачу. От таких эмоций жутко разболелась голова. Серкан не прекращал утешать, когда я тянулась за тестом. Пальцы не слушались, дрожали, но я все-таки смогла взять его. Муж упорно просил положить его, выкинуть, забыть, но я жестами умоляла его замолчать. Этот тест я не выкину теперь никогда не из рук, не из памяти. Наконец-то собрав все чувства в кулак, вся трясусь, но протягиваю мужу. Серкан долго и непонимающе смотрит на экран. Прошло слишком много времени, но муж так и не пошевелился. Он переводил взгляд несколько раз на тест и на меня, и снова на тест. Слишком долгая тишина. — Воды с лимоном, Серкан Болат? — почему-то первое, что я смогла прошептать, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Это правда? Ты беременна? У нас получилось? — в его глазах были слезы. Он крепко обнял меня и начал плакать. Вот так мы и просидели на полу ванной комнаты, в Анталии, плача и смеясь. А на плитке, рядом с нами лежал тот самый тест, который разделил нашу жизнь на до и после… *** Вот такая получилась история. Немного грустная, но зато правдивая. Это только в сказках принц, победив лишь одного дракона, начинает жить долго и счастливо с принцессой. Настоящее счастье должно преодолеть и дракона, и чудищ, и леса, и горы, и болота. И если в конце принц все также любит принцессу, а она все также обожает его, вот только тогда наступает то самое долго и счастливо. Так что, не верь в сказки, Кираз Болат, а верь только в саму себя и в настоящую любовь. Спокойной ночи, моя вишенка... Серкан накрывает одеялом нашу уже давно крепко спящую пятилетнюю доченьку, целует в лобик, приглушает свет и выходит из комнаты. А я не могу оторвать глаз от этой картины.