Молочный шоколад

Знаете, какого это терять для тебя дорогого и любимого человека? Особенно, когда он прямо в твоих объятиях, еле дышит, а голубые глаза, заметно потускневшие, разглядывают твоё лицо, будто в последний раз. Вдруг, тонкие пальцы схватили меня за щёки, а губы что-то прошептали и веки мгновенно закрылись. Настало опустошение, сопровождающими криками от распирающей груди боли и противными слезами, которые хлестали по бледной кожи щёк. Все присутствующие мои лучшие друзья со слезами и всхлипами не могли произнести ни слова. Я сам это понимал. Её больше нет. Грудная клетка больше быстро не поднимется из-за нехватки воздуха, когда она бежала, сломя голову, прямо ко мне, прямо в мои объятиях. Её губы по привычке не изогнуться в притворной усмешке, а глаза резко не распахнуться и не прозвучит, ласкающий слух, голос: «Ага! Попался, Стайлз!» Больше никогда тонкие пальчики игриво не проведут по моим волосам, делая их более взъерошенными. Её глаза, отдающие дань голубизне озеру, на уроке не наткнуться на меня, проверяя, что я в полном порядке. Хотя, мы самые первые попадали в передрягу и отхватывали побольше остальных. Её щеки не порозовеют, а взгляд не будет натыкаться на что угодно, лишь бы не меня – и это когда я произношу пошлую шутку. Моё лицо не будет светиться счастьем, когда увижу её в поле зрение и кинусь к ней со всех ног, попутно крича ей свои давно надоевшие подкаты. Мои мысли будут занимать прекрасное и изящное тело, блондинистые волосы до пояса, постоянно закрученные в локоны, осторожные руки, которые дрожали, когда обрабатывали ссадины и раны, вечно розовые губы, поддающиеся под растерзание белых и ровных зубов. Особенно, тот сладкий вкус губ, когда они соприкоснулись с моими, в попытке остановить паническую атаку. На всю жизнь запомню это мгновение: красные щеки, изумлённый взгляд и язык, который облизывал губы, будто ей понравился вкус поцелуя. Озабоченность на моём лице, когда я впервые увидел её в логове Дерека, привязанной к стулу и опущенной головой вниз. Оказалось, что это было недопонимание со стороны Дерека и её быстро отпустили с моим встревоженным голосом и вопросом: «Ты совсем рехнулся, Хейл?!» Позже мы узнали, что её мать была оборотнем, но сама она таких способностей не имела. Последнее заставило моё сердце предательски биться в агонии, когда я запретил Скотту её обращать, под предлогом: «Пусть одумается» Жалею я? Определённо! Сейчас бы я сидел с ней в обнимку, касаясь недавно сгенерированный ссадин и раны прямо по середине живота, не смертельного для волка, но для человека. Вдыхал пряный аромат её волос, которые щекотали моё лицо, пока она прижималась ко мне всем телом, обхватывая руками мою шею и упираясь подбородком об собственные локти. Сказал бы много глупых шуток, лишь бы она задорно рассмеялась, откинув голову назад, а рот жадно хватал воздух, в попытке успокоиться. Я бы многое сделал. Произнёс те заветные три слова, вертящиеся на кончике языка уже как несколько месяцев. В горле пересохло, руки по локти были в крови, футболку стоило выкинуть, но оставшиеся её запах на тонкой ткани заставил меня откинуть эту мысль куда подальше. Я нервно вздохнул и уже собирался встать, поднять на руки тонкое тело, как услышал громкий странный звук, будто кто-то пытался втянуть в себя побольше воздуха, и вздрогнул. Она посмотрела мне прямо в глаза и в моей голове тут же промелькнула мысль, что я уже сошёл с ума и мне пора обратно в Дом Эха. Но нет, все те же ладони коснулись меня, только они были ледяные, что моя кожа под её пальцами покрылась мурашками; все то же жаркое дыхание мне прямо в шею и мне сразу в голову пришла мысль, что я единственный, кого она так обнимала; все те же розовые губы, изогнутые в ухмылке, скорее в грустной и болезненной, чем в насмешливой. Она жива. Эмили Миддлтон сидит у меня на коленях и крепко обнимает, обхватывая своим мёртвым холодом, на пару бьющиеся сердце, которое гулко стучит и я отчётливо слышу каждый его стук. – Эми. – мой хриплый голос из-за недавнего крика порезал тишину, точно как ножницы бумагу. Точно как моё сердце, когда она умерла. – Да, это я. Представляете, мистер Стилински? – я устало усмехнулся, уже давно выработав стальной иммунитет против её подколов. – Я схожу с ума. – Скотт осел на землю вместе со смехом сквозь слёзы друзей. Мы встретились взглядами и меня будто огнём обожгло. Я испуганно дёрнулся под изумлённым взглядом Эмили и начал глотать воздух ртом. Пара ярких и жёлтых глаз уставились на меня, что я чуть в обморок не упал. Я не мог понять, когда это произошло. Я в немом вопросе тыкал на Эми, в изумление смотря на лучшего друга. Наш, недавний приобретенный силу, Альфа мигом оказался возле нас и развернул её лицо к себе, чтобы понять, почему я себя так странно веду. – Что ж, – с минуты тянущейся ниточкой молчание Скотт тяжело выдохнул, двумя пальцами потёр переносицу. – Эми, укусили ещё тогда. В лесу. Возможно, это кто-то из наших. А ещё возможно, что это опять Питер. – Вот, что за буйный волк?! – как оглушительный гром среди ясного неба, запречитал Айзек. – Его зад на ровном месте никак не может усидеть. – Айзек! – произнесённый нашим громким хором его имя заставило юного Бету на секунду заткнуться. – И всё же, – Лейхи искренне улыбнулся и подмигнул Эми. Меня тут же захлестнула ревность, поэтому я поддался вперёд, обхватив её талию руками и, заинтригованым в его продолжение предложения, уставился на него. Он лишь усмехнулся и продолжил: – Я лично поблагодарю его, что он укусил, наконец-то, когда это было для нас необходимо! – Тогда выпьем за него? – мы все разом прыснули от смеха, реагируя так на саркастичный тон Эмили. – Напьемся до потери сознания. Хотя, я готов прямо сейчас упасть в обморок, только из-за того, что ты до сих пор сидишь на моих коленях. – на выдохе выпалил я, с некой победой наблюдая, как её щеки покрывает румянец, а взгляд снова скользит куда угодно, только не на меня. Вы не представляете, насколько я был в тот момент счастлив. Счастлив ощущать её тепло и тот самый пряный запах тела, который отдавал нотками молочного шоколада.