Благими намерениями

Накануне ночью в Шервуде. Полная, яркая луна заливала серебристым светом лагерь разбойников, лесную прогалину, играла бликами в журчащем ручье. Где-то невдалеке ухнула сова, из ближнего лога пополз белесый туман, потянуло прохладой, запахом воды и трав. Костерок на поляне почти прогорел, последние сизые струйки дыма таяли в ночном воздухе. Растянувшись на расстеленном ковре, утащенном из шерифской опочивальни, Робин провел рукой по пушистому ворсу. Благодаря шапочке, сегодняшняя вылазка в замок прошла более чем успешно. Разве что зарычали и тявкнули две особо бдительные псины, а одна из них даже попыталась наугад цапнуть его за ногу. Собачьи зубы клацнули в каком-то дюйме от штанины, едва не вырвав из них приличный лоскут. Однако все обошлось. Вернувшись с Джоном из Ноттингема, Робин не остался ночевать в их убежище, а расположился на поляне неподалеку. Там же предполагалось устроить испытания, — все-таки полет предстоял дальний. Сотканный неведомыми сарацинскими мастерами, ковер несколько поистерся за долгое время, его яркие краски несколько потускнели, однако он все еще оставался достаточно мягким, чтобы на нем можно было и спать. И достаточно большим, чтобы на нем свободно поместились четверо. Но вот способен ли он поднять такой груз? А лететь с ним? Как Робин понял из подслушанных слов Вейзи, — мог, ведь те как раз собрались в путешествие вчетвером. Но вот поднимет ли он пятерых, да еще учитывая вес Джона? Попытка приподняться на ковре над землей и затем опуститься обратно увенчалась успехом. Однако подняться выше, не говоря уже о том, чтобы пролететь над поляной, он не рискнул. Завтра, подумал Робин, они попробуют все вместе. Перевернувшись на спину и подложив под голову набитый сеном тюфяк вместо подушки, Робин уставился в ночное небо. Пора было подумать и о других событиях минувшего дня. Нельзя сказать, чтобы его совсем не мучили угрызения совести. Хотя бы потому, что деревенская знахарка была "своей", к тому же обладала богатством не большим, чем любой из ее бедных односельчан. Однако мысль, как эти вещи могут послужить благу Англии в целом, и короля Ричарда — в частности, позволили заглушить охватившее в последний момент сомнение. И даже репутация Матильды как ведьмы, не удержала его от соблазна. Возможно, она поймет, — решил Робин. И в любом случае, он собирался щедро возместить ей эту потерю. Либо вернуть ей ее собственность чуть позже. Когда вернется король. А в стране наступит долгожданный порядок. И то сказать – разве чудесная шапочка, позволяющая куда угодно проникать незамеченным, несмотря на охрану, должна лежать без дела? Или использоваться лишь для мелких надобностей? Тогда, когда враги Ричарда плетут против него интриги и замышляют заговоры? А зеркальце? Сейчас Робин мог рассмотреть его более внимательно. Круглое, с ладонь шириной, в простой оправе из светлого дерева, оно мягко поблескивало в лунном свете. С обратной стороны имелся упор, чтобы можно было поставить вещицу на стол или полочку. Теперь бы только понять, как оно работает. Разве будет плохо, если они смогут проследить за шерифом, не покидая лесного лагеря? Или узнать, по какой дороге и когда пройдет обоз с налогами? Или, куда ни свет, ни заря помчался закадычный враг? Да мало ли что еще. Например, хоть одним глазком посмотреть, что делается в Святой земле, где сейчас находится его величество, и все ли с ним в порядке? Он подышал на гладкую поверхность зеркала, потер рукавом, но кроме неясных теней, ничего в его глубине разглядеть не удавалось. Разве что собственное отражение. Вздохнув и пригладив растрепанную макушку, Робин отложил зеркальце в сторону, решив попытаться утром еще раз. Тем временем утомительный день дал о себе знать. Робин сам не заметил, как заснул. Но, как и шериф, в эту ночь он спал плохо. Сначала ему послышалось чье-то тихое бормотание, в котором угадывались отдельные арабские слова, вперемешку с английскими и французскими. Затем тот же голос завел тихую песню, потом – вторую. Немного погодя до него вновь донеслись едва слышные голоса, — Робину даже показалось, что среди них он смог различить властные интонации Ричарда. В три часа пополуночи все это ненадолго прервал далекий и протяжный глас муэдзина, призывающего к молитве всех правоверных. Пробудившись в первый раз, Робин просто решил, что ему почудилось. Он и прежде видел сны о Святой земле. Правда, те были куда менее мирные. Однако второй раз заставил его поднять голову и внимательно оглядеться в поисках возможного источника звуков. Никого. Взгляд Робина упал на ковер — "может, пел он?" Учитывая, что прежде тот был собственностью арабского принца, такое объяснение выглядело вполне логичным. "Надо будет узнать у Джак, могут ли ковры петь…" Однако подниматься с мягкого и удобного ложа, сворачивать его и укладываться на земле не хотелось. И кое-как, но он все-таки заставил себя уснуть. Уметь засыпать в любых условиях – полезный навык, приобретенный за годы походов. Проснулся Робин от истошного вопля: — А-А-А-а-а-а…! Вскочив на ноги, он тут же пригнулся – прямо на него летело Нечто. Со свистом пронеслось над его головой, взмыло в воздух, сделало несколько виражей над поляной – здесь Робин с ужасом опознал в летающей твари собственного оруженосца, — описало последний круг и умчалось в неизвестном направлении. Выбежавшие следом на поляну друзья растерянно воззрились на своего вожака. От мысли немедленно броситься вслед за приятелем, улетевшим в неведомую даль, их удержал вопрос. А в какую сторону, собственно, бежать? Робин схватился за голову. Он совсем забыл предупредить Мача, чтобы тот и близко к метле не подходил. — Может, метла унесла его к своей хозяйке? — неуверенно предположила Джак. Она примерно представляла, как могут работать чудесные вещи ее страны, но вот, что касается чужой, — могла только догадываться. Мужчины с надеждой переглянулись. Такой вариант не стоило исключать. Будет хорошо, если метла приземлится неподалеку от деревни. Тогда ее можно будет незаметно подобрать и унести. Или, — с неохотой признал Робин, — вернуть на место. Похоже, справиться с ней они не смогут, а рисковать жизнями друзей он не хотел. Но, так или иначе, сейчас им нужно было как можно быстрее добраться до Локсли. Лишь бы Мач не свалился по дороге. Быстро свернув ковер, Робин с Уиллом перенесли его в свое убежище. — Эх… — тем временем вздохнул Джон. В животе у него неожиданно забурчало. А завтрака, судя по всему, у них сегодня не будет. Вспомнив, что у него в кошеле есть прихваченное у Матильды яблоко, и совершенно забыв о предостережении, Джон потянулся за ним. Подумал, посмотрел на Джак, и… отдал спелый фрукт ей. Поблагодарив его кивком, та впилась зубами в сочную мякоть. Яблоко оказалось неожиданно сладким. На выходе из укрытия Робин замешкался, надеясь высмотреть в зеркальце Мача, а потому не сразу заметил, что произошло. — Джак, нет! — он попытался ее остановить, но было уже поздно. Девушка даже не успела понять, почему глаза вдруг начали слипаться. А затем все провалилось во мрак. — Ой! — охнув, Уилл едва успел подхватить подругу. — Уй! — сморщился Джон, которому Уилл нечаянно наступил на ногу. — Черт! — совершенно растерянный Робин подбежал к друзьям. Утро оборачивалось откровенным кошмаром. — Джак! Джак… — Уилл хлопал девушку по щекам, тряс, пытался дозваться; даже отыскал в ее аптечке флакон из толстого стекла с какой-то жутко вонючей и едкой жидкостью, чтобы сунуть ей под нос. Но все усилия были тщетны. Однако сарацинка дышала ровно, а значит, была жива. Так и не добившись успеха, ее перенесли в лагерь и заботливо укрыли одеялом. — Может, это ненадолго? — пробасил Джон, виновато глядя на друзей. — И она скоро сама проснется? Те обменялись хмурыми взглядами. Робин не мог понять, почему так вышло. Может, они взяли не то яблоко? Мысленно укорив себя за то, что сразу не забрал его у Джона, Робин все же счел случившееся меньшим злом, чем, если бы Джак помолодела вдруг лет на десять. Или, если бы беспробудным сном уснула Алиенора. "Будем решать проблемы по мере поступления", — решил Робин. Джак пока что ничего не угрожает. А им сейчас надо как можно скорее найти Мача. И желательно, живым и невредимым. Оставив Джона присматривать за девушкой, Робин и Уилл припустили по тропинке в сторону родной деревни. ** Почти распластавшись на метле, шервудский повар думал лишь о том, как бы не свалиться. Внизу проплывали зеленые кроны Шервуда, сливавшиеся в единое изумрудное полотно с островками цветущих лугов, полей и пустошей, деревеньки, — в одной из них по беленой церквушке он смог опознать Локсли, немного погодя впереди блеснула серебристая лента Трента. На подлете к стенам города метла чуть снизилась. Пролетела над головами караульных, охранявших северные ворота, и взяла курс в направлении замка. Вслед Мачу тут же понеслась забористая ругань ошалевших от подобной наглости стражей. Однако летательный объект и не подумал останавливаться. Меж тем каменные стены замка стремительно приближались. Еще немного, и… Мач зажмурился. Метла остановилась неожиданно. Мач даже не сразу это понял, и лишь спустя несколько мгновений рискнул открыть один глаз. Потом второй. Ему не показалось. Полет и правда, закончился. И, кажется, он еще жив и даже цел. Разбойничий повар перевел дух, глянул вниз, и… "Па-ма-ги-и-те…!" — пронесся над площадью отчаянный вопль. Внизу уже собирался привлеченный невиданным явлением народ…