***
Наверное самые жуткие мгновения человек переживает когда открывает глаза и слышит ритм собственного сердца. И нет, не в груди. Эти мерные бьющие по мозгам «пик-пик-пик». Он видел потолок. Высокий, белый, с маленькой трещиной. Мир кружился и каждый вдох приближал его к агонии. Мысли были туманны. В уши словно ваты натолкали. И все вокруг такое тяжелое, плавное, чужое. Воспоминания перекатывались в голове, не собираясь в единый пазл. Дорога. Скрип тормозов. Яркий свет фар бьющий в глаза. Мгновение. Удар. Во рту пересохло. Язык стал каменный и не ворочался, он словно бы распух. Ужасно хотелось пить. Белый потолок. Писк возле уха. Где он, черт побери? Поворот головы стоил титанических усилий. Аппараты, трубки, капельница… Больница. Окно в палате чуть приоткрыто, и ветерок ласково задевал кожу. Это не приносило облегчения. Его кожа плавилась и мир вокруг тоже плавился. Голова наливалась свинцом. Где-то внутри под черепной коробкой стучало и колотило. Он попытался поднятся, резко, рывком, но в теле разливалась такая слабость, что даже для того, чтобы просто дышать требовалось слишком много энергии. Рука не слушалась, когда Фарлан заставил себя вытащить ее из-под одеяла. Одеяло казалось ужасно тяжелым. Негнущиеся, затекшие пальцы нащупали на лбу плотную шершавую корку. Бинты. Они покрывали всю голову от лба до затылка. Грудь стягивает тугим обручем. Больно. Почему, черт возьми, так больно? Это ныло, разносилось волнами, яркими вспышками по всему телу, заставляя сжимать зубы до скрежета. Вот он, ад. В самом чистом виде. Приходили врачи. Что-то ему говорили. Что-то спрашивали. Авария. Да, он вспомнил. Они вылетели на встречную полосу. Он резко дернулся, когда под кожу воткнулась тонкая игла. Не вставайте, не двигайтесь. Вам повезло. В рубашке родились. Фарлан торопливо оглянулся. А где Ян? Где Изабель? Умерли Больше нет. Вот так вот жил человек. Мечтал, строил планы, смеялся, жил… И все. За одно мгновение. Смерть — всегда ужасна. Но одно дело когда человек был чем-то долго и неизлечимо болен, когда годы забрали свое у дряхлого старика, потому что нельзя жить вечно. И совсем другое когда умирает кто-то молодой, полный сил. Тот кому, казалось, еще жить, да жить. И тоже ведь умирают. А жизнь вокруг при этом почему-то не останавливается. Солнце также встает по утрам и заходит вечером. Люди также спешат по делам, решают свои проблемы, не видят, не замечают, что для кого-то другого время остановилось. Изабель. Фарлан до яростного отчаяния помнил каждую черту ее лица. Закрывал глаза и видел ее задорную улыбку, маленький вздернутый нос, непослушную рыжую челку. Они встали в пару всего три года назад и за это время она успела стать для него самым важным, самым близким человеком. Для Фарлана эта девушка стала чем-то вроде младшей сестренки. Он любил ее и уже не мог представить жизни без Изабель. А ее больше нет. И это разрывает сердце на мелкие куски. Жизнь рухнула. Фарлан понимал, что больше не сможет встать на лед. Врачи качали головами и вздыхали понимая, что он и на ноги-то может больше уже и не встать. Тогда Фарлану было уже пофиг. Плевать. Будет он ходить или нет. И на лед не тянуло. Он не будет кататься ни с кем кроме Изабель. Не будет. Ни за что. Да и вообще… Лучше бы он умер.***
Шесть лет назад. Тяжелая дверь арены захлопнулась за спиной. Фарлан поежился. Тут даже в летнюю жару прохладно. Внизу плавно скользила пара. Он и она. Как продолжение друг друга. Как единое целое. Леви и Мария — старые друзья. Они познакомились на юниорском чемпионате. Леви и Мария были победителями того турнира, Фарлан и Изабель заняли бронзу. Потом они часто пересекались, много общались и в итоге подружились. Сколько лет прошло с тех пор? Изабель уже нет. Три года как нет. Он не был на ее похоронах. Физически не мог присутствовать. А потом так и не сходил на могилу. Не смог себя заставить. В его памяти, в сердце, Изабель навсегда останется веселой смеющейся девчонкой. Он не хотел видеть гранитную плиту с выгравированными на ней символами. Дата рождения. Дата смерти. И имя. Все что остается от человека после смерти. Кости и плоть истлевают. Только гранитный камень, только холодные безжизненные числа. Спускаясь по крутой лестнице, Фарлан снова с тоской посмотрел на лед. Он поклялся себе больше не вставать на коньки, не кататься без Изабель. Но тогда он не знал, будет ли вообще ходить, не то что кататься. Врачи совершили чудо. Провели две операции. Фарлан долго восстанавливался. Два года ушло на то, чтобы он смог вновь передвигаться самостоятельно. Полгода назад он начал позволять себе короткие занятия спортом. Хотелось хоть немного восстановить одрябшие мышцы. О катании и речи не шло. Ему нельзя прыгать. Категорически запрещено. Но лед манил. Манил его с невероятной силой и Фарлан не мог с собой ничего поделать. Проходя мимо трибун, Фарлан замер, заметив сидящую там одинокую фигуру. Она сидела, облокотившись на спинку стула и небрежно закинув ногу на ногу, тонкие пальцы сжимали телефон и каштановые кудри упали вниз, закрывая лицо от постороненного взгляда. Фарлан сам не понял почему остановился. Эта девушка сидела тут совсем одна. На пустой трибуне она вдруг показалась ему такой ужасно одинокой, что Фарлан не смог пройти мимо. Слегка покашляв, он попытался привлечь ее внимание. Девушка и правда вздрогнула, услышав этот звук, и повернула голову. Зеленые глаза. У Изабель тоже были зеленые глаза. — Свободно? — спросил парень, указывая на кресло рядом с ней. Девушка окинула трибуну взглядом. — Здесь везде свободно. — Да, но я подумал, может быть вам… — Одиноко? — чуть усмехнувшись поинтересовалась она. — Нет. Я жду сестру, — она кивнула в сторону льда. — Сестру? — уточнил Фарлан. — Марию? Не знал, что у нее есть сестра. Старшая или младшая? — Думаю, ответ очевиден. Не люблю дешевую лесть. — Это не лесть, — ответил Фарлан. — Ну так? — Старшая. Алексия Райт. — Фарлан. Она кивнула и указала на сиденье рядом с собой. — Ну садись, коль пришел, Фарлан. Он подчинился, плюхнувшись рядом. — Алексия… — Лекси, — поправила она. — Мне не очень нравится Алексия. — Почему? Красивое имя. — Я же сказала — никакой дурацкой лести. Ты знаешь Леви и Марию? — Да. Мы выступали вместе с ними. С моей бывшей партнершей. — Бывшей? — уточнила Лекси. — Распались? — Она умерла, — мрачно ответил Фарлану. Лекси сконфуженно опустила глаза. — Прости. — Да ничего, — отмахнулся Фарлан. — Это было три года назад. Ты фигуристка. — Да. Танцы. — Оу… И где твой партнер? — У меня нет партнера. Уже полгода не могут найти, — она вздохнула. — Проблема… — протянул Фарлан. — Еще какая, — согласилась Лекси. Она отвернулась и Фарлан скользнул взглядом по ее профилю. Симпатичная, но грустная. Нехорошо, когда девушки грустят. — Долго еще будет тренировка? — Думаю еще больше часа, — ответила Лекси. — Тогда как насчет кофе? Тут холодно, а сидеть долго, у тебя вон губы уже синие, — заметил он. Лекси удивленно посмотрела на него. А затем кивнула и поднялась на ноги, подбирая лежащую рядом куртку. Тогда, приглашая ее просто выпить кофе, Черч даже не думал во что это все для него выльется.***
— Ну, и что это все значит? — требовательно спросила Лекси, глядя на лежащие у своих ног ампулы. Опустившись на колени, она сжала пальцами пузырек, внимательно читая название. — Это же конский препарат. Такие только по рецепту выдают, — она подняла на него глаза. — Ты катаешься на обезболивающих. — Лекс… — Ты совсем ебанулся или как?! — Я принимаю их не всегда, только курсами. — Курсами? — Лекси поднялась на ноги. — Что сказал тебе врач? — Ничего страшного. — Хоть сейчас ты можешь не врать?! — Я же сказал… — Тебе нельзя кататься, я права? — Я могу… — Да ни черта ты не можешь! Фарлан резко схватил ее за плечи, заглядывая в глаза. — Лекси, успокойся. Я держу все под контролем. — Под контролем, — прошептала она. — Под каким контролем? — Я понимаю, ты злишься. — Я не злюсь, — выдохнула она, стряхнув его руки со своих плеч. — Как ты можешь быть таким беспечным? Неужели только я понимаю, как это все опасно. Я скажу Мику, мы не сможем больше выступать. Фарлан резко перехватил ее руку. — Лекси, не руби с плеча. Мы не можем уйти сейчас. Да Мика инфаркт хватит! — Между твоими ногами и сердцем Мика, я выбираю твои ноги, да простит меня Мик. — Ты боишься, — понял Фарлан. Лекси широко распахнула ярко-зеленые глаза. — Да, я боюсь! Как можно быть таким беспечным идиотом?! Фарлан сильно встряхнул ее, сжав руки. — Послушай меня… Пожалуйста… Я просто… Просто хочу жить полной жизнью. Я хочу выступать, я хочу чувствовать под ногами лед, хочу, чтобы ты была рядом. Неважно чего это будет стоить. Я лучше оторвусь напоследок, чем буду вечно жалеть об упущенных возможностях. — Фарлан… — тихо выдохнула Лекси. — Я не хочу, чтобы ты… — Это мне решать. Я прекрасно осознаю все риски. Просто поддержи меня. Пожалуйста, прошу тебя. Она привстала на цыпочки и осторожно, почти невесомо коснулась пальцами мужской щеки. — Я всегда буду на твоей стороне, но ты просишь меня… О Боже мой, Фарлан, я люблю тебя. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится и я буду в этом виновата. — Ты ни в чем не можешь быть виновата, — отозвался он, тепло улыбнувшись. — Это было мое и только мое решение. Он рывком прижал девушку к себе и Лекси уткнулась носом в мужскую грудь. — Один сезон, Лекси. Всего один. Самый последний. А потом мы завершим карьеру. И поженимся. Ты бы хотела? Хотела бы стать моей женой? — Ты гребаный идиот, — дернулась Лекси и всхлипнула носом. — Ты не ответила на вопрос, — улыбнулся Фарлан. — Да, — прошептала она. — Вот и хорошо, — прошептал Фарлан, поцеловал девушку в макушку. — И все у нас будет хорошо. Не переживай. Вообще не думай об этом. Лекси прикусила губу. Не думай. Легко сказать. Она любила его. Любила больше себя. Больше жизни. И даже в страшном сне не могла представить, что это все просто возьмет и рассыпется.