Импровизация —его второе я

      Устроить уличный импровизированной концерт в середине декабря — это кошмар, сказала бы я несколько лет назад. Но для Дэвида такие выходки были в порядке вещей, а давая свое согласие стать его спутницей жизни, я автоматически становилась причастной к таким выкрутасам. Его не останавливала ни погода, ни отсутствие звукоусиливающей аппаратуры, ни моё сомнительное выражение лица.       Идея пришла ему спонтанно, во время прогулки по одной из многолюдных улиц Лос-Анджелеса. Отбирая одной рукой у сына свой шарф, он вдруг изрек: — Вот здесь отлично было бы дать концерт! — я, поправляя шапочку Вени, которую он постоянно пытался снять, в удивлении уставилась на музыканта. — Прямо на улице? — опасливо уточнила я. — Конечно! Только представь, не в огромном зале, а на расстоянии вытянутой руки! —восторженно заговорил муж и я поняла, мысль пошла. Теперь все. — А каким образом будет обеспечена охрана твоей драгоценной персоны? — спросила я. — Моя команда всегда со мной, — беззаботно пожал он плечами — и вы тоже, надеюсь, — ласково потрепал он по щечке Веню. — Я не уверена, что это хорошая идея, — начала было я. — Веня, ты только посмотри! — в притворной обиде воскликнул музыкант — твоя мама не хочет отпускать тебя на папин концерт! — сын перевёл взгляд на меня и потянулся ко мне, желая переместиться ко мне на руки. — А он тебе прямо необходим будет? — все с той же непонимающей опаской вопросила я, забирая у Дэвида ребёнка. — Жизненно, — серьёзно ответил он — также как и ты! — улыбнулся он, подмигивая сыну.       И вот, вечер, небольшой снежок больше похожий на дождь. Сильный ветер. Горящие огни билбордов, рекламных щитов и уличных фонарей. Снующие туда сюда люди, спешащие по своим делам. Я вжимаю голову в плечи, пытаясь спрятать нос от холодного воздуха. И мысленно мечтаю оказаться на месте сына, который сладко посапывает у меня в слинге, надёжно защищённый двумя шапками, тёплым комбинезоном и мной. Холодно, но мои уставшие от борьбы с ветром глаза все равно концетрируются на высокой фигуре с инструментом в руке. Он полон энтузиазма, вдохновения и сил. Не смотря на холод, его пальто расстегнуто, шарф постоянно съезжает с шеи, но он этого не замечает. Каждый его выдох сопровождает облачко пара, щеки покраснели от мороза, но и этого он не замечает. Хоть мы и находимся на огромной улице, горящей миллионом огней, он притягивает взгляд. Он человек—фонтан, человек-фейерверк, который прямо сейчас с огромным вдохновением демонстрирует слушателям блестящую технику в завораживающем ритме зажигательного танца. Я не могу отвести от него взгляд. Время как будто останавливается всякий раз, когда он поднимает смычок, кидает улыбающийся взгляд на свою команду и начинает новый номер. Прикрытые глаза, опушенные бархатными подрагивающими ресницами, непослушная светлая прядка, то и дело спадающая на глаза, прикушенная в порыве вдохновения нижняя губа, тонкие пальцы, вытворяющие безумные на первый взгляд вещи со струнами. И музыка, которая вылетает из под его смычка. То нежная и певуче-прекрасная, то дерзко-бешеная и страстная..... Яростная кульминация, которую он всякий раз будто проживает заново, здесь и сейчас. И вот, последняя нота, музыкант опускает смычок... Горящие восторгом тёмные глаза и покрасневший от мороза кончик носа, попадают в поле моего зрения. Шарф срывается с него, окончательно обнажая шею. Я не успеваю даже подумать. — Дэвид! — со скоростью света подлетаю к мужу, подцепляю кончиками пальцев шарф, встряхиваю, провожу рукой по мягкой кофейной шерсти и надеваю её на музыканта, стараясь защитить от холодного ветра. Поправляю ворот пальто, встречаясь взглядом с улыбающимися тёплыми глазами. Замираю на секунду и обхватив тёплыми руками замершие щеки, горячо целую в обвертренные губы. Зрители за спиной взрываются аплодисментами, а мне кажется, что этот гул доносится до меня откуда-то издалека. Осторожно отстраняюсь, продолжая согревать щеки. Всё моё нутро пронизывает ощущение абсолютного счастья. Улыбка сама ползёт по губам, глупая, но абсолютно искренняя. Вижу , будто в зеркале, такую же улыбку на его губах. — Я люблю тебя!