Hiss

      Никогда не думал, что в Эриксоне у меня появится столько недоверия к своим приятелям. Я стал все чаще и чаще разочаровываться, а суть в том, что изменить свои мысли к этому никак нельзя. Невозможно. Опасно.       Это противно осознавать, что твой друг в любой момент может воткнуть тебе нож в спину, выстрелить из самодельного пистолета или просто оставить умирать, ради того, чтобы ты прочувствовал все мучительные страдания перед своей смертью. И все из-за чего? Из-за банки семилетнего риса, оставленного прошлыми выжившими? Жалкие ублюдки.       Так я их характеризую. Поселенцев этого гребанного интерната. Сами это заслужили своими ужасными и абсурдными поступками.       Раньше нас было много. Коридоры этой школы были заполнены детьми с тяжелой судьбой, которые выживали как могли, меняясь и пытаясь более точно приспосабливаться к новому миру. И мы стали забывать кем мы действительно являемся. Людьми, а не ходячими киборгами, что гасят мертвяков направо и налево, без чувств и эмоций. Людьми живущими ради своих целей и мечт, а не просто безэмоциональным телом, снующимся по лесным дорогам в попытке отсрочить свою гибель на следующий день.       Когда мы были младше - все было проще. Жизнь казалась проще. А теперь когда мы стали старше - все стало куда сложнее. Теперь нужно принимать только правильные решения, но это по истине невыносимо. Больно до такой степени, что вся твоя душа насильно оказывается перевернута; вся израненная и искомканная.       На такие угнетающие мысли меня навел Марлон, вернувшийся три дня назад с очередной вылазки за уцелевшими припасами на вокзал. Вместе с Броди. Но не в полном составе. Без Минервы и Софи.       На все мои возникающие и растущие вопросы он отвечал скомкано и кратко, пытаясь не сказать лишнего. Он тщательно следил за своей речью и подбирал нужные слова, чтобы попытаться обмануть меня, но я сразу почувствовал неладное в его скользких словах.       А было это так:       — Мы попали под толпу ходячих. Мы остались взаперти в доме и нам пришлось вылезать через окно на втором этаже. Минерва осталась задерживать ходячих и... — пауза. Взгляд блондина уведен в сторону, а на лице появляется сдерживаемая печаль. — У нее не получилось. Гнилые уроды выскочили из-за спины и разорвали ее на наших глазах! Мы не могли ей помочь! Никак. - уже переходя на крик, выпаливал Марлон. Вытерев слезы рассказ продолжился. — Мы быстро спустились вниз и... Софи была в ужасе и не выдержала. Она себе перерезала горло! Мы пытались спасти ее, но это было невозможно. Нам отрезали путь к отступлению и нам пришлось бросить ее... — новый поток наступающих слез.       Постоянно перекручивая этот рассказ у себя в голове, я сделал вывод, что он мне врет. Только я не понимаю, ради чего?       С Броди разговор один на один мне не предоставлялся возможным. Слишком часто ее опекал Марлон, ссылаясь на крайне подавленное состоянии подруги. И это тоже очень важно. Как-будто он не хочет, чтобы она сказала лишнего.       Может я и тварь, что не могу в такой же степени сочувствовать утрате Минервы и Софи, но только слепой не заметит здесь лжи. Здесь что-то не так. И я это узнаю.       Очередной раз «играясь» с ножом возле костра я пытался вспомнить каждую деталь из своих воспоминаний, каждый раз находя что-то новое. В первый раз я заметил лишь крайне-малую часть лжи, из-за наступающих на меня печали, тоски и злости. Во второй раз я уже вспомнил, что на вокзале нет двухэтажного дома. Знал я об этом, потому что часто там пропадал для того, чтобы найти вещества для самодельных бомб или предметов, позволяющих сделать неплохие ловушки. В десятый раз я уже понимал что и где нужно искать, чтобы проверить достоверность слов Марлона. На сотый у меня была уже куча теорий, что это все могло значить. А могло оно значить только самое ужасное, а я не мог допустить подобного в «нашем доме».       Нужно идти и проверять вокзал. Там все ответы. Я не могу сделать вывод, пока сам не увижу все собственными глазами.       А если ты меня обманул...       Щадить я тебя не буду, засранец.       Поднявшись с земли, убрав нож в ножны и отрехнувшись от пыли, я пошел к направлению вышки, где сейчас дежурил Вилли.       — Хей, Вилли. Мне нужна твоя помощь, приятель.       — Митч? Что-то стряслось? — крайне нелепое выражение его лица, меня чуть-чуть обрадовало и я не смог подавить легкий смешок.       — Все нормально. Просто нужно собрать мяты. Слишком много поникших лиц с сонными лицами. У нас и так дофига зомбачей под носом, не хватало еще остальных видеть в их числе.       — Марлон сказал никого не выпускать, без его разрешения. Сказал, что мне сильно прилетит если я ослушаюсь его — от этого встревоженного вида Вилли, направленного в мою сторону мне стало не по себе. Хотелось и успокоить парня и влепить в ненавистную блондинистую голову пару хороших плюх.       — Эй, эй. Слышишь меня? Все нормально. Никто не будет тебя трогать, пока я здесь. Но сейчас я нуждаюсь в твоей помощи, дружище. Мне нужно собрать эту ебаную мяту, пока у нас не появились новые трупы, которых и так уже хватает. Пожалуйста, выручай. Дело совсем труба. Потом станет только хуже, если этого не сделать. Ну и вдобавок, за твою поддержку я тебе расскажу, как можно взорвать ходячего, чтобы у него первыми отлетели глаза.       — Нихера себе! Крутяк! — радостно выдал Вилли прыгнув на вышке и чуть не навернувшись с края.       — А то. Я через час приду, рассчитываю на тебя.

*** Спустя 2 часа ***

       Пока я брел по лесным тропинкам в направлении вокзала, я уже представлял, что будет в Эриксоне к моему возвращению, если меня хватятся. Скандалом тут уже точно не обойтись, но мне плевать. Главное сейчас это разузнать что случилось на самом деле и выяснить где Вайолет.       Перед своим уходом я слышал разговор и Руби и Тенна о том, что блондинка приболела и не показывалась из своей комнаты уже целый день. Понимая о ее утрате никто не стал навязываться и оставил ее одну побыть со своими мыслями наедине. Я же решил поговорить с ней, зная, что сейчас она не может сидеть на месте и рвет на себе последнюю оставшуюся прядь волос.       Зная, что Вайолет ненавидит звук прилетающих камней в стекло, я решил стать блестящим питчером Эриксона, попадая в мутное стеклянное покрытие четыре раза с интервалом в десять секунд. Но ответа в виде открывающихся окон не было.       Тогда я пошел сам. И мне не составило труда узнать, что девушки на месте нет. «— Лишь бы не наделала глупостей.» — единственная мысль, что посетила меня перед уходом из ее неубранной комнаты.       Сейчас я старался быть как можно более скрытным и быстрым. Времени у меня крайне мало, а дистанция до конечной цели еще приличная. Надо поторопиться и скорее вернуться, чтобы никто не узнал о моей пропаже.       Минуя очередную группу ходячих и несколько колючих кустарников я смог увидеть очертания нужной мне станции. Примерно полтора километра. Через десять минут я уже буду на месте.       И вроде все было так, но мне было не по себе. Я нервничал, вдавливая пальцы в рукоять ножа все сильнее и сильнее. Я не мог понять почему. Из-за предчувствия что-то я найду что-то ужасное или от того, что сбежавшая блондинка могла напасть на меня из-за угла, приняв за очередного безмозглого уебка, а учитывая что в голове у нее сейчас могло быть все что угодно, эта мысль имело право быть в моем разуме.       Быстро добравшись без каких-либо проблем я сразу пошел в нужную мне сторону, не забывая о бдительности. Проверяя нужную мне траекторию движению по нескольку раз, я продвигался все глубже и глубже в более замкнутые пространства, не позволяющие сделать внезапный маневр, что являлось опасной перспективой быть в буквальном смысле сожранным заживо.       В течении двадцати минут я осмотрел все, что только можно было. Как я и думал, ничего похожего на схватку с ходячими не было. Все чисто. Ни костей, ни крови. Ничего кроме следов, покрывшихся пылью месячной давности. Но все же. Я смог найти кое-что интересное, недалеко от станции возле самого пути железной дороги.       Примятая трава, несколько гильз, засохшие брызги крови на коре дерева и следы борьбы на земле. Были и некоторые горочки с песком, которые могли оповестить о том, что здесь кого-то тащили. А может даже и не одного.       Картинка в голове стала складываться более паршивой, чем я мог себе предполагать. В этих районах никто никогда не появлялся, кроме нас, а с огнестрельным оружием мы сейчас испытываем огромную сложность, тем более что Марлон и Броди с ним и не выходили. Выходит, что здесь еще кто-то замешан.       Осмотрев гильзу я убедился, что это не наше оружие. Слишком большой калибр. Как у автоматической винтовки, которой у нас никогда и не было.       Вывод складывался такой: побега от ходячих на вокзале не было. Как и смерти Софи и Минервы.       «— Что же вы блять скрываете, мудазвоны? —»

*** Спустя еще час ***

      Перед тем, как идти обратно выбивать ответы на свои вопросы, я решил немного успокоиться, чтобы привести свои мысли в порядок и осмотреть рыболовную хижину. Так же я шел за чем-то посерьезнее обычного ножа. Не хотелось бы умирать от арбалетного болта раньше времени. Хорошо, что я знал где лежит спрятанный лук. Если уже и начинать что-то делать, то делать до конца. Я никуда не сверну, пока не получу все ответы на интересующие меня вопросы. А их было, как ходячих в том рассказе. Пиздец, как много.       Выйдя из леса и уже подходя ко входной двери, я заметил движение на пирсе. Мгновенно падая вниз на корточки, я стал приближаться к вероятному противнику, делая свои шаги практически бесшумными. Занеся руку для внезапного броска ножа, я стал внимательно вглядываться в потенциальную жертву. Не хватало еще встретиться лицом к лицу с таинственным стрелком, имеющим в своем расположении 5,56.       Но я вздохнул с облегчением. Это всего лишь Вайолет, что сидела на пирсе и смотрела на уходящий закат. Я вышел из своего укрытия и подошел на расстояние десяти метров       — И как давно ты здесь? — мои слова заставили девушку вскочить и повернуться ко мне в боевой стойке с мясным тесаком в руках. — Просто блестяще. Ты еще порежь меня им, ты же так хочешь этого.       — Что ты хочешь от меня? — охрипшим голосом произнесла блондинка, вкладывая как можно больше силы и ненависти в свой голос.       — Я пришел не за тобой. Я пришел за луком. И я кое-что узнал. Будешь слушать? - В ответ на это девушка убрала тесак на ремень и скрестила руки, ожидая от меня продолжения разговора. — Рассказ Марлона - полная чушь. Я был на вокзале и ничего подобного там нет. Это абсолютно точно и не подвергается какому-либо обсуждению.       — Хуево. — сказала девушка, доставая из кармана дрожащей полупустую пачку сигарет и поцарапанную зажигалку.       — Это не все. Я нашел возле самого пути следы схватки. Повсюду мятая трава, следы крови, словно кого-то били и гильзы от винтовки. 5,56. Противник с таким оружием серьезная угроза. Была еще одна фигня. Как будто кто-то что-то тащил. Один человек их двоих не утащит, поэтому их больше. Точно двое, а то и трое и...       — Сука. Сука! Почему в последнее время все стало насколько дерьмово? — Разрезая вечернюю тишину, прокричала девушка, чуть ли не теряя сигарету из тонких пальцев.       — Эй, тише, истеричка. Еще не хватало привлечь наших «друзей».       — Заткнись. — прошипела в лицо блондинка, затягиваясь очередной тяжкой.       — Я узнаю, что они скрывают. Ты со мной? — проигнорировав ее глупое поведение, спрашиваю в надежде на поддержку. Все же Вайолет это самый надежный человек, по мимо Вилли.       — Да. Да. Я с тобой. Только. Я не знаю, как себя чувствовать. Мне максимально херово. Обычно в таких ситуациях рядом была Минни, но сейчас ее нет. Я просто пустое место и ничего более. — Отворачивая лицо в сторону и меняясь в голосе, пробубнила блондинка.       Я не стал ничего говорить. Я не знал, что мне делать в таких ситуациях, поэтому просто по-быстрому сходил за спрятанным луком, пока Вайолет давала волю своим эмоциям. Прождав около минуты я резко схватил ее за руку и с твердым «пойдем» потащил за собой.       Проходя мимо входной двери, девушка уперлась мне в спину одной рукой, что я оступился вперед, а вторую ладонь вырвала из моей.       — Хватит! Ты ведешь себя так, как будто мне не восемнадцать, а семь да и... — не закончила девушка, оказавшись прижатой к стене хижины и принимая мой резкий порыв в качестве вдохновляющего поцелуя. Я не хотел ее ударить или сделать больно, поэтому подставил свою руку перед тем, как ее голова коснулась ее. Я и сам захотел забыться от всего, поэтому я проваливался все дальше и дальше, не ощущая ничего вокруг, заглушая тем самым поток мыслей. Я хотел еще, еще и еще. А она не была против. Простояв около двух минут, мы оторвались друг от друга, заглядывая в душу другого. И оба отвернулись почувствовав себя неловко.       — Прости.       — И ты меня.       Мне не захотелось больше выбивать вопросы. Мне их захотелось вырвать с чудовищной силой.       И захотелось защитить ее от всего, ведь я же человек, а не киборг.