Подсолнухи

— Извините, ребят, но дальше эта груда металлолома не полетит, — из кабины пилота вылез Лиам, озадаченно почёсывая затылок, — Буду пытаться вызвать подмогу, но на пару часов мы здесь точно застряли.       Тихо устало вздохнув, Виктория выпрыгнула из изрядно повреждённого вертолёта и ободряюще улыбнулась пилоту. — Ничего, всё хорошо. Ты всё сделал верно.       Вслед за капитаном из вертолёта вылез и Руперт, окидывая хмурым взглядом округу. Всё, на что хватало только человеческого взгляда, было жёлтым от обилия подсолнухов, которые все до единого развернулись в сторону заходящего на краю мира солнца. Огненное зарево заката обжигало взгляд, заставляло щурить глаза, а тёплый ветер колыхал поле высоких, стоящих на тёмных стеблях подсолнухов, игрался с волосами военных, что нашли себе прибежище в этом краю. — Мы можем попробовать найти помощь, может, неподалёку есть какая-то ферма или ещё какие признаки существования людей… — предложил Руперт, отрываясь от чарующей картины. — Да и просто осмотреться не будет лишним, — согласно кивнула Виктория, всё ещё словно заворожённая смотря на закат вдали.       Лиам, до этого изучавший повреждения своего вертолёта, развернулся к ним и снял шлем — его губы растянулись в усмешке. — Да-да, голубки, удачного вам свидания, — пилот по-доброму усмехнулся, смотря на военных, а после вернулся к осмотру многострадальной техники.       Руперт раздражённо вздохнул, а Виктория, тихо рассмеявшись, подхватила его под руку и потащила за собой, уводя в поле подсолнухов. Тихо что-то неразборчиво проворчав про то, что им чужое благословение не было нужно, Прайс позволил утащить себя от вертолёта — к тому же, всё раздражение как рукой снимало от одного взгляда на улыбающуюся Грит. Капитан нисколько не смутилась от слов Лиама, только погрозила пилоту пальцем на прощание.       Первое время они шли молча — Виктория уже отпустила его руку и только смотрела вперёд, где на стыке поля подсолнухов и горящего пожаром неба заходило солнце. Руперт вглядывался в горизонт в надежде заметить следы человеческого присутствия, но взгляд натыкался только на бесконечное количество ярких цветов, что тянулись к западу к небесному светилу. — Я всё ещё не понимаю, почему ты решила с первых дней не скрывать наши отношения, — наконец нарушил тишину Руперт, когда в глазах уже зарябило от обилия жёлтого. — Ага, и ещё как подростки сбегали бы на свидания под покровом ночи, — насмешливо фыркнула Виктория, разворачиваясь к нему, — Мы же взрослые люди, к чему эти шпионские игры? — Напомни, сколько уже раз тебя «по ошибке» называли миссис Прайс?       И сколько раз им уже пришлось выслушивать шутки сослуживцев? Руперту не нравилось такое внимание к их личной жизни, очень не нравилось — а ведь всего неделя прошла с того момента, как они с Викторией решили попробовать перейти на новый уровень отношений. Он волновался, боясь, что не оправдает её ожиданий от «того самого мужчины мечты» — принцем на белом танке Прайс не был, да и одно дело быть просто коллегами и друзьями, прикрывая друг другу спины в бою и перед начальством в спокойное время, и совершенно другое — стать семьёй. Конечно, о создании новой ячейки общества ещё не было и речи, они оба решили не спешить и наслаждаться каждым этапом отношений, но всё равно когда-нибудь этот час настанет… — Руперт, ты слишком напряжён, будто бы и не счастлив совсем, — на лицо Виктории легла тень беспокойства, — Они ведь скоро уже успокоятся. Не стоит так переживать из-за чужих слов.       Да, переживать не стоит. Особенно учитывая, что никто не отнёсся негативно к их отношениям, а друзья и вовсе поздравляли и говорили, что они будут красивой парой. «Конечно же нам надо было их благословение, как мы без него» — не скрывая своего сарказма, позже фыркнул Руперт, когда оказался наконец-то наедине с Викторией. Почему все решили, что им так важно их одобрение? «Не будь таким колючим, просто они счастливы за нас» — тогда улыбнулась Грит и погладила по щеке. Обычно Прайс не особо жаловал лишние прикосновения к себе, особенно к лицу, но капитан была исключением из всех правил — и именно этими прикосновениями она могла приструнить его ехидную натуру, по крайней мере, на какое-то время. Он не менялся, просто больше не хотелось кидаться саркастическими шутками. — Я и не переживаю, — Руперт пожал плечами, отводя взгляд. — Нет, и не пытайся от меня скрыть свои эмоции. Я за этот год хорошо изучила твой характер, всегда, когда ты начинаешь злиться или переживать, у тебя между бровей появляется складка, — резко встав перед ним, Виктория дала слабый щелбан как раз между бровей, — Ты сейчас напряжён так, будто бы из подсолнухов вот-вот должны выскочить люди Топпата. — Ага, Правая Рука усами закрылся и замаскировался под подсолнух, — и всё-таки на губах Руперта появилась улыбка — представил эту нелепую картину. Сам пошутил, сам посмеялся — вполне неплохо живёт.       Виктория тоже рассмеялась и, будто бы решив проверить его догадку, быстро направилась дальше в поле подсолнухов. Осмотрелась, честно поискала под огромными цветами затаившихся врагов, а после развернулась обратно к Руперту, обескураженно пожав плечами. — Нет, здесь никого не… — внезапно её голос оборвался на полуслове, а светлая макушка исчезла где-то среди подсолнухов. — Вики!       Оступилась? Да не похоже на неё — Грит всегда была внимательной и достаточно ловкой, чтобы не оступаться во время ходьбы. Но всё равно Прайс рванулся к ней. Только вот на том месте, где раньше стояла капитан, были только примятые стебли подсолнухов да её фуражка — и больше ничего. «Спокойно. Это не какой-то ужастик вроде того, который мы с Вики смотрели пару дней назад» — Руперт попытался выдать себе несколько мысленных отрезвляющих пощёчин.       В том фильме был заезженный сценарий («Подростки в доме с привидениями, вот это новинка в мире кино!»), идиоты-персонажи без мозгов и инстинкта самосохранения, а также он под завязку был набит искусственной кровью и фаршем, сверху приправлен парочкой пластиковых скелетов. Смотрели, как подобает обычаям, ночью и с выключенным светом, однако так и не испугались — только один раз Виктория вздрогнула, когда отвлеклась от фильма на то, чтобы «украсть» у Руперта пару чипс, а когда вернулась к просмотру, то наткнулась на внезапный скример. А ещё после первых полчаса фильма Прайс начал угадывать исход событий ещё в самом начале сцены — при этом делал он это в своём шутливо-саркастичном стиле. После пятого такого гадания Виктория начала прерывать его реплики поцелуями, что только подтолкнуло его ещё больше прерывать просмотр ужастика своими репликами — раскусившая его хитрость девушка начала насильно закармливать его чипсами. Руперт был несколько разочарован, но не особо расстроен.       Сейчас, конечно же, он не мог оказаться в подобном фильме. Не те декорации — атмосфера была скорее уютной, чем пугающей. Подобрав фуражку, Руперт попытался вглядеться в поле — подсолнухи были ему почти что по грудь и все до единого смотрели на запад. Запоздало Руперт заметил, что толстые стебли растений были помяты не только в месте пропажи Виктории, но и немного в стороне, уходя куда-то в заросли.       И уже в следующий миг его повалили на землю. Хитро блеснули бирюзовые глаза, засияли в золотистом ореоле волны блондинистых волос. Виктория смотрела на поваленного солдата несколько мгновений, прежде чем звонко рассмеяться и погладить по щеке — расслабленно улыбнувшись, Руперт поймал её ладонь и приложил её к своим губам. Это была не крошечная нежная ладошка, какие были обычно у девушек — огрубевшие после множества изнурительных тренировок и долгих боёв ладони без нарощенных ногтей, покрашенных в самые немыслимые цвета (Виктория не пользовалась даже бесцветным лаком). Но к своим губам Руперт её прижимал как самую хрупкую вещь из фарфора. Похоже, где-то глубоко него всё-таки сидит романтик… — А я как раз потеряла свою фуражку, — Виктория забрала свой головной убор из его рук и надела, садясь рядом с поваленным Рупертом. Тот приподнялся на локтях, всё ещё не в силах оторвать взгляда от капитана — порой наступали такие моменты, когда та казалась наиболее прекрасной, и тогда отвести взгляд становилось для него непосильной задачей. — Ты похожа на малого ребёнка, — усмехнувшись, Руперт сел и подобрал наименее пострадавшие подсолнухи, — И цена твоему ребячеству… где-то двадцать сломанных подсолнухов. — Мне просто было интересно, смогу ли я тебя испугать, — победно усмехнувшись, Виктория забрала из его рук образовавшийся букет, — Можем забрать их с собой.       Счастливо улыбаясь, самое яркое и тёплое солнце в его жизни сжимало в руках букет из красочных подсолнухов, прижимая огромные цветы к груди. Причудливые тёмные тени от уцелевших растений ложились на её фигуру, облачённую в потрёпанную после миссии военную форму. Золото волос блестело в закатных лучах, которым везло пробиться сквозь окружившую их стену подсолнухов. А бирюзовые глаза искрились от счастья.       От такого вида и дар речи можно потерять… — Хей, Руперт, — её голос нарушил целостность картины, выдернув его из чистого любования, — Что случилось? Ты смотришь как-то… странно.       А до этого она упоминала, что за время их знакомства успела изучить его повадки вдоль и поперёк. Конечно, он же обычно так на неё смотрит тогда, когда она увлечена чем-то другим, своим — в моменты искренней заинтересованности в том, что она делает, Виктория была наиболее прекрасна в его глазах. — Просто думаю, как ты только умудрилась полюбить меня в ответ.       Сам Руперт прекрасно знал, за что полюбил её. За эту солнечную улыбку, за речи, вдохновляющие бойцов перед важной миссией, за то, как она искренне переживала за каждого солдата, да даже за то, как она ругала близнецов Буковски после их очередной шалости — пусть потом те и ворчали в ответ «Да-да, мама Грит, мы поняли». Пусть за год он успел узнать и её недостатки, которые были у каждого человека, все они меркли перед достоинствами капитана.       Поглаживая жёлтые лепестки и потемневшие чашеложа цветов, Виктория задумалась на несколько мгновений. — Ты всегда рядом. Пусть у тебя и «колючий» характер, ты всё ещё отличный друг, который готов пожертвовать своими интересами ради близких людей. Твоя жажда справедливости. И, конечно же, — тут капитан подняла сияющий взгляд, — Твоё чувство юмора.       Смущённо фыркнув, Руперт пригладил её взлохмаченные волосы. Сам же спросил, вот и получил ответ. И сейчас его привычный колкий ответ остался где-то в мыслях, так и не дойдя до языка — портить момент совершенно не хотелось. Улыбнувшись, Виктория закрыла глаза и охотно прижалась к его руке.       В этот момент весь мир будто бы сузился до их маленького укрытия, окружённого со всех сторон стеной крепких тёмных стеблей. База Правительства, убежища остатков Топпата, где была сегодняшняя миссия, да даже место аварийной посадки вертолёта, где их всё ещё ждёт Лиам — всё это будто бы и не существовало. Но всё хорошее рано или поздно заканчивается.       Уже начинало смеркаться. Тряхнув головой, Виктория резво поднялась на ноги — поняв её без лишних слов, Руперт тоже поднялся, отряхивая с одежды прилипшие листы и лепестки, оставшиеся ещё после того, как капитан его повалила. Пора возвращаться. — Ты всё-таки решила забрать с собой эти многострадальные цветы? — спросил Руперт, указав кивком на букет подсолнухов в её руках. — Ну да, поставлю дома в вазу, они ещё поживут какое-то время, — поправляя загнувшийся лепесток, пожала плечами Виктория, — Будут напоминанием о том, как тебя всё-таки просто застать врасплох.       Прайс смущённо прокашлялся. — Вообще-то я тогда уже понял, что это была твоя ловушка, просто не успел собраться. — Ещё скажи, что не испугался за меня, Шерлок Холмс ты мой. — А я не могу переживать за свою девушку? — Руперт преувеличенно удивился, — Ещё скажи, что я так не могу сделать.       Не успела Виктория что-то предпринять, как он подхватил её на руки, прижав к груди. Звонко вскрикнув от неожиданности, а после рассмеявшись, та прильнула к нему в ответ, пока довольно улыбающийся Руперт покачивал её на руках, будто желал убаюкать. Всё так же с Грит на руках он направился в сторону вертолёта, только на прощание оглянувшись назад на запад. Солнце зашло за горизонт, оставив после себя только огненное зарево у самой земли — всё остальное небо уже потемнело глубокой синевой. А подсолнухи всё ещё тянулись к последним солнечным лучам, желая впитать в себя их крохи. Невольно Прайс крепче прижал девушку к груди.       Ведь точно так же, как подсолнухи тянулись к солнцу, так и Руперт тянулся к Виктории.