Зажги свою звезду

Драко Малфой появился из пламени камина на Гриммо 12 спустя несколько секунд после Гарри Поттера. Напарники собирались расслабиться за стаканчиком-другим коньяка, заодно обсудив события дня. А поговорить, действительно, было, о чём… Как и планировалось, весь день авроры провели в полицейском участке Лондона, и с одной стороны, новости были обнадеживающими: магглы умудрились накопать довольно много зацепок. Но вот с другой стороны... Практически нескрываемое раздражение, которое буквально вибрировало из Поттера, выращенного в семье сестры-магглы его матери, каждый раз, когда они оказывались в не волшебном мире, Малфой находил довольно забавным. Поначалу Драко вполне логично предположил, что в мире магглов легендарному избранному спасителю волшебного мира не хватало славы и внимания, но довольно быстро осознал, что это не так. Поттер вообще, как правило, не стремился быть в центре внимания или купаться в лучах славы. Как ни странно, но причина его неприязни была сродни схожему чувству, которое в свое время испытывал и никогда не скрывал профессор Снейп. А неприязнь бывшего декана Слизерина к не волшебному миру Нарцисса объяснила сыну ещё в детстве: у Северуса просто не было счастливых или приятных воспоминаний о времени, проведённом среди магглов до отправления в Хогвартс. Драко всегда славился тем, что был наблюдательным, да и логические цепочки составлять умел. В конце концов, именно поэтому в свое время Аластор Муди и поставил его в пару к Поттеру. Одним словом, соединить точки не составило большого труда, и Драко быстро сообразил, что Гарри относился к не волшебному миру точно также, как и Северус. У него просто не было к нему никакой сентиментальной привязанности, а вот неприязни - хоть отбавляй. Забавно, если учесть отношение этих двоих друг к другу, и особенно нескрываемое раздражение Снейпа каждый раз, когда его взгляд находил Поттера. И причину, которую Малфой теперь тоже знал наверняка... Сложно, наверное, проникаться симпатией, когда каждый божий день у тебя перед глазами маячит точная копия врага детства, сделавшего это детство сущим адом и высосавшего из тебя радость не хуже дементора. А напоследок ещё и отбившего у тебя любовь всей жизни, при этом не оставив сомнений в том, что ты сам виноват. Зато оставив двойника-наследника, за которым ты ещё и обещал присматривать и чью жизнь ты постоянно охраняешь, а он твою задачу легче не делает. К слову, абсолютно наоборот. У Поттера хотя бы не было дополнительных причин недолюбливать мир магглов, ведь в конце концов, у него девушку никто не «увёл». Но раздражение все равно било фонтаном каждый раз, когда Гарри приходилось общаться с полицейскими по долгу работы, и, тем самым жирно подчёркивая иронию судьбы, это самое общение на себя всегда брал именно Малфой. На Поттера маггловские копы лишь настороженно кивали и с сочувствием задавали Малфою извечный вопрос: «Он всегда такой, или просто не выспался?». В ответ Малфой давно уже научился многозначительно пожимать плечами и загадочно закатывать глаза, после чего к этой теме больше не возвращались. В любом случае, Драко каждый раз брал всё общение с магглами на себя. В принципе, он был даже не против, но подобные дни все равно выматывали. Неизменно плохое настроение Гарри Поттера передавалось ему, да и чего греха таить, в мире магглов нужно было чётко контролировать не только свои действия, но и каждое слово. – Вы уже вернулись? – Гермиона подняла голову от разложенных на столе свитков, приветливо улыбнувшись обоим мужчинам, а Малфой раздраженно скрипнул зубами… В дополнении к остальным факторам, наполнившим этот день далеко не самыми приятными мгновениями, теперь он имел сомнительное удовольствие лицезреть Теодора Нотта, склонившегося над какими-то схемами и рунами плечом к плечу с улыбающейся Грейнджер, и по мнению Малфоя, сидевшего непозволительно близко к ней. Меж тем, Гермиона продолжила: – Ну, как день? Удалось что-нибудь узнать? Стирателей памяти вызывать не понадобилось? – А зачем они нам? – Поттер явно ещё не успел отойти от своей волны раздражения, и шутки не воспринимал вообще. – Ну, мало ли, – начала Гермиона мирным тоном. – Там, кто-то решил достать палочку. Или помянул Мерлина и драклов вместо общепринятых в таких случаях личностей, или домашнего эльфа за обедом послали. – А в таких случаях, Грейнджер, – Драко насмешливо прищурился. – Мы всегда готовы. Я сам прекрасно стираю память. Но, отвечая на твой непосредственный вопрос: нет, вмешательства на этот раз не понадобилось, никто не прокололся. И если ты сделала свои логические выводы, глядя на кислую физиономию Поттера, то смею тебя уверить: он всегда так выглядит, когда нам приходится бывать в не магическом мире. Не жалует Поттер эти командировки, просто «легендарно» не любит их. Гермиона вмиг посерьезнела и спокойно кивнула, после чего позвала Винки и приказала ей подавать обед. Теодор, похоже, понял всё с полуслова, потому что принялся поспешно собирать свитки, разложенные на столе. Малфой вновь поморщился. Присутствие Нотта на Гриммо 12 его совсем не радовало. В принципе, присутствие Теодора нигде рядом с Грейнджер Малфоя бы не обрадовало, потому что в сознании Драко, Тео стоял особняком. Ещё в детстве среди остальных слизеринцев Нотт был известен своей сдержанностью и даже некоторой недосказанностью. В отличии от всех остальных детей пожирателей, свое отношение к Тёмному Лорду или магглорождённым волшебникам он никогда открыто не высказывал. Точнее, «не писал его на всех плакатах и вывесках, а потом ходил с ним, словно на демонстрацию», как это делал в детстве сам Малфой. В результате, к Теодору после войны и не относились так же, как к другим детям пожирателей. Но вот сам Нотт, попавший на Слизерин после менее, чем секундных раздумий Распределительной Шляпы, складом ума обладал в четком соответствии с характеристиками своего факультета. Тео был расчётлив, сдержан, умён и начитан, как и сам Малфой. Он точно так же умел искать лазейки и был способен дойти до целей окольными путями, твёрдо зная и не выпуская из виду свою выгоду, да и отсутствием честолюбия не страдал. Высокий и статный, как большинство из них, поколениями походивших на своих отцов - а если судить на примере Гарри Поттера, то даже магглорожденная мать не могла сбить это древнее колдовство - Тео был бесспорно красив. Тёмные волосы, небрежной челкой спадавшие на лоб, зелёные, но не изумрудные, как у Гарри, глаза Лили Эванс, а более обычного цвета, классически-правильные черты лица. Плюс, повадками и своими манерами сдержанный Нотт отдаленно напоминал Поттера, что Драко с изумлением отметил для себя в самом начале их более близкого сотрудничества с «избранным». И теперь, наблюдая за двумя невыразимцами или просто анализируя ситуацию, Малфой постоянно ловил себя на мысли, что Грейнджер могла бы довольно легко сблизиться именно с Ноттом. Особенно если сам Тео будет в этом заинтересован. Поэтому Драко считал, что из всех мужчин, сейчас околачивавшихся возле Грейнджер, именно умный, начитанный и в прошлом умевший держать язык за зубами, Нотт имел наибольшие шансы. Впрочем, Поттер никогда и не был частью этого уравнения, ещё с первого курса Хогвартса прочно поместив себя в категорию «названный брат». Эрни Макмиллан мог попробовать, Грейнджер ему очевидно нравилась, но Гермиона явно не видела в нем парня. Рональд Уизли, который, Драко не сомневался, ещё замаячит на горизонте Гриммо 12, «был в прошлом». Это Малфой успел ненавязчиво выведать у Поттера ещё в самом начале. Или Гарри его раскусил и просто избрал ответить на заданный вопрос, не заостряя внимание на таких деталях, как зачем напарнику понадобилась подобная информация. Меж тем Гарри напомнил, что Макмиллан тоже собирался присоединиться к ним за ужином, и если никто из присутствующих не против, то за стол они сядут где-то через полчаса. Против никто не был, время было сообщено Кричеру, который поспешно кивнул и исчез, чтобы вновь материализоваться через несколько минут уже с подносом, на котором красовались бутылка коньяка и три стакана. На выбор горячительного напитка Теодор лишь вопросительно приподнял бровь. Поттер избрал проигнорировать реакцию Нотта, а Малфой насмешливо пожал плечами: – Наш избранный не очень жалует огневиски. Но должен признать, хороший коньяк и правда лучше, это ещё мой отец говорил. – Это мнение я тоже слышал, – Нотт хмыкнул. – Мой отец ещё обычно добавлял, что лучше «дорогой коньяк». Впрочем, – Теодор демонстративно взял бутылку и внимательно изучил наклейку. – Вижу, что с этой точки зрения нам волноваться не о чем. – Так вам наливать, – Поттер насмешливо приподнял бровь. – Или будем делиться воспоминаниями о вкусах ваших отцов? Может, ещё вспомните, что именно предпочитал пить «Тёмный Лорд»? – Волан-де-Морт предпочитал вообще не пить, – холодно проговорила Грейнджер таким голосом, словно декламировала таблицу умножения. – Он был отменным зельеваром и очень сильным легилиментом, а обе эти категории волшебников предпочитают не употреблять алкоголь. Первые, чтобы не перебивать обоняние, а вторые, чтобы не потерять так необходимую им концентрацию. – А ты откуда знаешь? – Теодор Нотт, выпучив глаза, уставился на Гермиону. Малфой, совсем не удивившись, хмыкнул. – А меня больше удивляет, Нотт, что ты ещё способен задавать подобные вопросы. Поттер вот мне уже давно объяснил, что нужно исходить из аксиомы: «Грейнджер знает всё». А в случае, если у тебя все-таки появился вопрос «откуда», просто возвращаемся к этому исходному утверждению. – Когда-то я читала о подобном любопытном качестве легилиментов и зельеваров, – вопреки нескрываемой насмешке в голосе Драко, Гермиона говорила вполне серьезно. – Потом обратила внимание, что Снейп практически никогда к алкоголю не прикасается. А потом уже узнала, что и ваш «Тёмный Лорд» обладал теми же качествами. Некоторые пожиратели обмолвились во время допросов, когда описывали события, происходившие во время очередной пирушки. Все, как один, не забывали упомянуть, что Снейп в застолье был очень скучным, потому как алкоголь практически не употреблял, и Волан-де-Морт предпочитал сохранять трезвость ума. – Понятно, – Теодор сглотнул, явно делая определённые выводы. Меж тем, извинив себя, Грейнджер поспешила удалиться, объяснив, что должна покормить сына. Мужчины проводили её задумчивыми взглядами, а Гарри про себя хмыкнул. После первого вечера, когда туалет к ужину Гермионе выбирала Винки, Грейнджер больше к столу в консервативные платья не выряжалась. Поттер был уверен, что Гермиона объяснила своей излишне инициативной помощнице, что вкус имеет намного менее консервативный. Грейнджер с тех пор предпочитала в доме носить мягкие, не стесняющие движений брюки и рубашки наподобие мужских, только вместо пуговиц на них были кнопки. Завершали образ высокие, замшевые сапоги или какая-нибудь другая удобная обувь. Конечный образ получался не вычурным, отличавшимся от привычных старомодных платьев чистокровных, но довольно сексуальным, особенно если учесть, какие именно ассоциации вызывали эти кнопки. А они вмиг наводили на мысль, что расстегнуть подобную рубашку можно одним движением руки и даже без магии. Поттер, признаться, поначалу тоже так подумал, а потом вспомнил, что подобное удобство было ради Александра, которого Гермиона кормила сама, и не имело целью питать мужские фантазии. Правда, Гарри был далеко не уверен, что мысли о кормлении Александра даже навещали озабоченные головы других мужчин, если судить по их реакции. Во-первых, Нотт, Малфой и Макмиллан были единственными детьми в своих семьях, и рядом с кормящими матерями не были никогда. Более того, Гарри уже успел понять, что кормящих матерей в волшебном мире по большому счёту прятали, причину чего Гермиона объяснила изначально. Магия недавно разродившихся от бремени волшебниц нуждалась в восстановлении. Все это наводило на мысли, что чистокровные волшебники мужского пола в его компании о таких деталях просто не имели понятия. Что с точки зрения Поттера было ещё более забавным, но Гарри, как и в случае многих других деталей в отношении Грейнджер, избрал этих самых чистокровных не просвещать. Их неведение для Поттера было намного более развлекательным, чем многие триллеры, которые так любили на досуге смотреть его родственники-магглы. Грейнджер к ужину всё-таки переоделась, спустившись к обеденному столу в чёрном, строгом платье и в туфлях на среднего размера каблуке. Её волосы были убраны в строгую, незамысловатую причёску, а на лице присутствовали следы лёгкого макияжа. Винки и Кричер явно в отношении подачи обеда следовали своим правилам и протоколам, какими бы они ни были, и уже через несколько минут после появления Гермионы громко пригласили всех к столу. Поттер на этот раз сидел во главе стола, и Малфой про себя ухмыльнулся. Гарри уже успел ему пожаловаться, что Грейнджер провела с ним «небольшую беседу», вся суть которой сводилась к нескольким моментам. И основным из которых было, что от Поттера не отвалится даже маленький кусочек, если он будет следовать хоть каким традициям. Нотт явно подсуетился, и пока Малфой про себя хмыкал, уже успел придержать стул для Гермионы и самому сесть рядом с ней. Драко ничего не оставалось, как устроиться с противоположной стороны стола рядом с Эрни Макмилланом. – И всё-таки, как прошел ваш день? – Гермиона поднесла к губам стакан с минеральной водой, которую предпочитала любым сокам, и вопросительно взглянула на Гарри. – Я уже поняла, что подобные командировки ты просто не любишь, но вам удалось хоть что-то узнать? – В принципе, все даже лучше, чем я предполагал. У магглов там расследование уже кипит своим ходом, – Поттер опорожнил очередную порцию коньяка и жестом велел Кричеру наполнить стакан вновь. – Они анализируют ДНК, найденную под ногтями жертв, и пропускают информацию через свою базу. Ответов пока нет, но мы теперь регулярно будем держать связь. – Это то дело об убийстве нескольких бывших «подстилок пожирателей», которых обнаружили в маггловском мире несколько месяцев назад? – Теодор сделал медленный глоток коньяка и вопросительно приподнял бровь. – Вы теперь решили сосредоточиться на мире магглов, как я понял? – А я вот вообще не понял, каким образом тебе всё это известно? – Драко со стуком опустил собственный стакан на стол и уставился на Нотта. – Мы ведь только вчера впервые решили взглянуть на эту проблему и подойти к ней с «маггловского угла». В Отделе Тайн уже заинтересовались? Каким боком к вам-то это дело относится? – Драко, не горячись, – Теодор примирительно поднял руки. – Мы, вообще-то, все здесь на одной стороне. И если Тайны заинтересовались, Аврорату это должно быть только на руку. – Сторона, Нотт, быть может, у нас и одна, – прищурился Малфой. – Вот только информационная дорожка всегда односторонняя, исключительно от нас к вам. Другими словами, Тайны в курсе всех дел, но вот их собственные покрыты мраком. – Тайны тогда делятся информацией, Драко, – Нотт невозмутимо сделал ещё один глоток коньяка. – Когда считают это целесообразным и необходимым. И вполне может быть, что как раз в этом деле мы с вами какое-то время будем сотрудничать. Пока однозначно и без каких-либо остаточных сомнений не докажем или опровергнем одну теорию. – Это ещё какую? – с нескрываемым любопытством прищурился Драко, скрестив руки на груди, и откинулся на спинку стула. Поттер и Грейнджер переглянулись, но заговорил на этот раз избранный. – Думаю, что в связи с некоторыми другими событиями пересечения волшебного мира и не магического, в результате чего Гермиона чуть не стала жертвой, – Поттер прищурился. – Тайны задались вопросом, если эти «пожирательские подстилки» на самом деле стали жертвами мести не волшебников, а охотника за ведьмами. Учитывая обнаруженную вероятность маггловского способа убийства. – Логично, Поттер, очень логично, – Теодор кивнул, и его взгляд внезапно стал заговорщицким. Нотт уже успел изучить динамику мыслительных процессов, тоже с интересом наблюдая «дедукционную химию» между Грейнджер и Поттером. Если бы та осталась в Аврорате, Малфой был бы однозначно в пролёте. – Только это не я вам сказал, вы сами додумались. – Не волнуйся, Тео, – успокоила своего потенциального напарника Гермиона. – В Тайнах знают, что я сейчас живу у Гарри. Не стоит удивляться, что в Отделе всегда всё обнаруживают довольно быстро, как мы видим, о моем предположении там уже знают. И наверняка просто заключили, что если я и дальше буду в курсе деталей расследования, то и до теоретической возможности причастности «Охотников за ведьмами» вполне вероятно додумаюсь. Тривиальная месть или маггловские серийные убийцы Отдел Тайн в принципе совершенно не интересуют, потому как невыразимцы считают, что их это не касается, а вот если вовлечены «охотники за ведьмами», интерес очевиден сразу. – Ты права, Гермиона, – Теодор коротко кивнул. – Поэтому они и решили нас с тобой приписать к расследованию. Более того, – Нотт бросил многозначительный взгляд на Малфоя. – В нашем случае успехом будет считаться, если мы сможем наверняка прийти к выводу, являются ли эти убийства результатом действия охотников на ведьм, или нет. В первом случае, конечно же, нашим заданием будет завершить это дело и довести до поимки виновных. Во втором случае, это уже на наше усмотрение. Если это не охотники за ведьмами, Тайны теряют интерес, но, как сказал босс, если мы вошли в азарт, то закончить дело с Поттером вполне можем. – Другими словами, – Гермиона усмехнулась. – Они просто уверены, что на полпути я это не брошу. – Можно сказать и так, – Нотт кивнул. – Но в принципе, официально тебя обратно не ожидают до трёх месяцев. Как ты и просила. Впрочем, все прекрасно осведомлены, что ты живёшь у Поттера, а все ваши расследования вы обычно вели, не нуждаясь в официальном офисе. К слову, когда вернёшься, Гермиона, твое рабочее место уже оборудовано в моем кабинете. Он теперь даже в два раза больше, и босс сказал, что если ты хочешь заняться его дизайном, то твое слово мой вкус перевешивает. – То есть, Гермиона, можешь смело перекрасить стены из зелёных в бордовые с золотом, – Поттер хмыкнул, отсалютовал присутствующим стаканом с коньяком и опрокинул его в рот. – Поттер, стены в моем офисе бежевые, а мебель из светлого дерева. И змеи в аквариумах не ползают, мне это ни к чему, не я с ними беседую. Поэтому я буду очень благодарен, если картины львов на стенах не появятся тоже, – довольно серьезно отчеканил Теодор, и Гермиона поспешно кивнула, пока кто-нибудь ещё не решил вступиться в перепалку и довести шутку до реального конфликта. – Тогда изменения декора не понадобятся, можешь не волноваться, и никакие картины я тоже не собиралась развешивать. – Вау, Грейнджер, – Малфой покачал головой. – Ты просто идеальный сотрудник. - Драко явно хотел ещё что-то добавить, но в последний момент решил промолчать. - И совсем непритязательный. – Это ещё почему? – Гермиона нахмурилась, с бдительностью, достойной похвалы от самого Аластора Муди пытаясь углядеть подвох, и устремила непонимающий взгляд на Малфоя. – Только из-за того, что меня вполне устраивает цветовая гамма, и я не считаю нужным менять декор исключительно потому, что мне это разрешили? – На самом деле, Гермиона, – Макмиллан заставил себя подавить смешок. – Все чистокровные ведьмы, до одной, воспользовались бы разрешением и перекрасили стены. Да хоть в другой оттенок того же бежевого, просто из принципа. Плюс, ещё мебель поменяли бы на другое дерево, опять же, чтобы безоговорочно дать понять, кто теперь здесь хозяйка. Поттер слегка приподнял бровь, когда все трое чистокровных волшебников обменялись быстрыми взглядами и отсалютовали друг другу своими стаканами с коньяком. Гарри очень сильно подозревал, что причиной их веселья была отнюдь не покладистость Грейнджер в отношении декора её и Тео будущего кабинета в Отделе Тайн. Ассоциации в мозгу Поттера быстро приобретали конкретные очертания, и Гарри был почти уверен: они сейчас намекали на совершенно другое. Чистокровная ведьма, въезжая в дом волшебника, обычно первым делом меняла в доме декор. Малфой уже когда-то обмолвился, что Нарцисса, в своё время став хозяйкой менора, поменяла мебель и перекрасила стены чуть не половины дома. Гермиона же явно на подразумеваемую парнями аналогию внимания не обратила и соль их «приватной» шутки пропустила. Поэтому и голос Грейнджер звучал вполне серьезно: – Ну, тогда считайте, что вам крупно повезло. Я не чистокровная и свое влияние на события утверждаю не тем, что меняю цвет стен или дерево, из которого сделан стол, – холодно буркнула магглорожденная волшебница, а потом вдруг прищурилась. – А вот рабочее кресло я вполне могу себе заказать сама по своему вкусу. Да и на счёт своего стола подумаю. – Учитывая, что ты им экономишь деньги на перекраске стен, – Поттер просто не мог удержаться. К слову, нужно будет потом просветить подругу и об остальном. Чтоб не веселились на её счёт без её ведома. – Можешь заодно ещё и диван купить. Уверен, такого в Отделе Тайн явно ещё не было. Гарри хмыкнул, весьма довольный собой, однако, поймав быстрый взгляд, которым обменялись Грейнджер и Нотт, поднял указательный палец и многозначительно направил его на невыразимцев. – Что, у вас в Тайнах есть диваны? - после чего Поттер перевёл полный решительности взгляд на Драко. - Всё, Малфой, мы с тобой завтра же пишем заявку! Хочу диван в нашем кабинете. – Учитывая, что ты «Гарри Поттер», – пробурчал Малфой, явно копируя чьи-то интонации. – Уверен, что мы его получим без вопросов. Хотя ума не приложу, чем тебе кресла и стулья, которые я обычно трансфигурирую, не угодили. – Вопрос не в том, чем не угодили, – поучительным голосом отметил Макмиллан, уже не в силах сдержать смех. – Это уже дело принципа. Так что, Малфой, пиши заявление на диван.