Горсть васильков

Запись в журнале: СОЛ 97 Неужели… Да! Заработало! Я только-только вылезла из скафандра, в котором ходила проверить посадочный аппарат. Остронаправленная антенна зорко смотрит прямо на Землю! А добиться этого она могла никак иначе, кроме получения оттуда сигнала. Они знают, что я жива! Честно, нет слов, чтобы это описать. Храни Господь общую предкосмическую подготовку, включавшую изучение неудачных кейсов по аппаратам на Марсе! Этот безумный план сработал! Наконец-то я с кем-нибудь поговорю. Целых три месяца я общалась только со своим отражением в зеркале — но теперь с этим покончено. А ведь всё начиналось весьма оптимистично. Эмоции, конечно, уже поутихли, но сил сдержаться всё равно не хватает. «Зачем нам Луна, когда можно добраться аж до Марса?» — говорил Ваня, когда мы приезжали на Восточный уже, наверное, вечность назад. — «Я же обещал показать тебе звезды, а там они даже крупнее будут». Неправда. Из-за всей этой пыли в атмосфере здесь они кажутся ещё меньше. Я чувствовала себя очень странно, когда в подобных условиях для собственного выживания мне пришлось заниматься ровно тем же, чем я занималась на Земле — выращиванием пропитания. К счастью, картофель оказался спасителем не только в далекие голодные времена, когда о космосе в таком формате разве что робко мечтали, но и сегодня. Как вернусь, обязательно напишу книгу практических советов «Выращивание картофеля в условиях, приближенных к марсианским». И начну её со слов: «Итак, вы оказались на Марсе». Конечно, меня могут и не спасти. Но если бы да кабы… словом, нужно жить сегодняшней реальностью. И продолжать быть готовым ко всему. Пока я возилась с привезённым марсоходом, я всё думала об этом моменте. Думала, что сброшу с себя эту маску холодного спокойствия, попрыгаю на месте, покричу. Может, пошлю Марс куда подальше, чтобы он не расслаблялся. Но ничего такого не произошло. Едва я оказалась в жилом модуле, сняв скафандр, я села там, где стояла, и заплакала. Несколько минут рыдала как последняя истеричка. Но этот взрыв эмоций был нужен как никогда, потому что привел за собой великое спокойствие. Я бы даже сказала, благостное спокойствие. Подумалось вдруг: теперь, когда есть шанс, что я не останусь тут навсегда, стоит бы поосторожнее выражаться в журнале. Но что делать с тем, что уже написано? Как вообще удалить старые записи (особенно первые)? Так просто этого не сделаешь, это факт. Но этим я займусь позже, а сейчас у меня голова должна быть занята более важными делами. Например, наконец-то с кем-то поговорить!

***

Прежде чем кто-либо успел выпалить новый вопрос, Брагинский вышел в боковую дверь и поспешил по коридору в сторону импровизированного центра управления марсоходом. Вокруг пульта связи уже скопилась небольшая толпа людей. — Ну что, Коля, есть что-нибудь? — А то, — отозвался тот. — Но общим голосованием мы решили, что черный экран куда интересней пейзажей с Марса. — Ты поаккуратней со словами-то, — приструнил его Иван. — Учту. К ним протолкался Михаил. Учитывая его габариты, это походило скорее на прорезание льдины атомным ледоколом. — По часам ещё несколько секунд, — напомнил он. Эти секунды прошли в тишине. — Что-то есть, — встрепенулся Николай. — Похоже, это панорама. Молчание сменили негромкие разговоры и вздохи облегчения. На экране начала появляться картинка. Она ползла слева направо не хуже черепахи — но винить доисторический зонд в ограничении полосы пропускания сигнала было глупо. — Марсианская поверхность, — медленно сообщил Брагинский, разглядывая возникающие линии. — Ещё поверхность… — Край жилого модуля! — Миша указал на экран. — Жилой модуль, да, — улыбнулся Иван. — Снова модуль… ещё модуль… Послание? Да, это послание! Изображение росло, проявляя на экране рукописную записку, подвешенную к тонкому металлическому штырю на одном уровне с камерой. — Есть послание от Наташи! — сообщил Брагинский собравшимся. Аплодисменты были подобны взрыву и так же быстро утихли. — Что она написала? — спросил кто-то в толпе. Иван наклонился ближе к экрану. — «Я буду помещать вопросы здесь — вы принимаете? Нацельтесь сюда — стрелка — если «да». — И? — нахмурился Михаил. — И всё, — русский пожал плечами. — Ещё одна записка, — сообщил Коля, показывая пальцем на экран. Иван присмотрелся. — Здесь сказано… — он мельком взглянул на Колю, понимая, что он тоже это видит. — Кхм, сказано: «Брагинский, дома поговорим». Он выпрямился и скрестил руки на груди. — Что ж, присутствие духа, так сказать, налицо, — он старался не замечать ехидных взглядов, направленных на него. — Но сосредоточимся на главном. У нас есть связь с Арловской. Коля, нацель камеру на «да». После этого не забывай делать снимки каждые десять минут, пока она не вывесит новый вопрос.