С пультом по жизни

И тут я заметила, что проды не было аж с прошлого года... Простите-простите-простите. Ленивый торшер примется за работу и доведет до конца этот фик, Ибрагимушкой клянусь (его не жалко...ладно, шутка). Поскольку к другой работе, которой я и была занята какое-то время, внимания пока никакого, да и вдохновения ноль (плюс отзывы, которые надавили на мою совесть), я завершу "Пульт" без проблем. Теперь фик снова в процессе написания. Еще раз извиняйте, если что не так и если вам что-то покажется бредом (вдруг отвыкли от него :D). Ваша Фэлкон. Приятного чтения! P.S. Ах да, знатоки, как правильно: Паргалы или Паргали? В разных источниках по-разному. _______________________________________________________ Валиде Султан не стала сразу же убивать Алину и, соответственно, освобождать Хюррем. Она дала девушке время хорошенько подумать, а уж потом, как Фериде решится на смерть во имя подруги, прийти в покои и обо всем сказать. Странное решение, не правда ли? — Я оказала тебе милость, хатун, — коротко и сухо произнесла Валиде, увидев удивление на лице Алины. — Пока ты думаешь, ничего с твоей Хюррем не случится. А теперь ступай! И ни слова о том, что здесь произошло! Отрежу язык и только потом брошу в воды Босфора, чтобы ты даже кричать и выплеснуть страх и боль не могла! Ясно, хатун? Внутри у Алины была леденящая душу пустота. Она совершенно не представляла, как поступить. А вдруг она примет неправильное решение? Что будет с ней самой? — Ясно, понятно, — непослушными губами прошептала девушка. — Можешь удалиться, — махнула рукой мать султана Сулеймана, а потом вздернула подбородок и брезгливо произнесла: — Нахалка… Алина поклонилась и медленно ушла из поля зрения Валиде. — Мария, ты тоже можешь идти. Приглядывай за этой хатун. Если заметишь что-то подозрительное – сразу сообщи мне! — Да, госпожа, — учтиво проговорила Мария, во взгляде которой неожиданно появилось что-то похожее на сострадание. А Алина тем временем неслась по плохо освещенному коридору и, не скрывая, рыдала в голос. Девушка понимала, что если сейчас покажется на глаза кому-нибудь из наложниц, то это вызовет бурю подозрений и волну злорадства вперемешку с мусором сплетен, но здравый смысл был задавлен эмоциями. — Эй, осторожнее! Ощутив головой чье-то тело (а вернее, ткань на чьем-то теле), Алина очнулась и подняла заплаканные глаза. А потом вытаращила их. — Вот я идиотка, — пробормотала девушка сквозь зубы и продолжила таращиться на удивленного Ибрагима. — Прости, что? Хатун? — Ибрагим очень хотел разозлиться на то, что эта дерзкая девица протаранила его, словно пуля несокрушимые доспехи (ах, какие метафоры, Ибрагим, пощади!), но ведь он прекрасно помнил хатун, и она, все же, была ему небезразлична. Ну, разве что совсем чуточку. Можно провести параллель с Нигяр-калфой. — Что с тобой, почему ты плачешь? — ласково спросил он. — Я не могу сказать, паша, — дрожащим голосом сказала девушка. — Да неужели? Что за секреты такие? — допытывался Ибрагим. — Ответь же, Сонгюль! «Опять Сонгюль, да что же это такое. Я Фериде, болван, Фе-ри-де!» — Я не могу, — икнув, настаивала Алина. — Это тайна Валиде Султан, я не могу ее выдать. — И из-за этой тайны ты плачешь? — усмехнулся Зараза. — Паша, это не столь важно, — попыталась улыбнуться девушка, которую снисходительный взгляд Ибрагимушки уже начал раздражать. — С вашего позволения, я пойду, мне уже лучше. — Нет, постой! — надоедливый субъект остановил ее, ухватив за руку. — Это связано с Повелителем? «Да чего ж ты привязался! Какой там Варваре нос на базаре оторвали?» — Что вы, паша! — скривилась Алина в притворном ужасе. — Помилуй вас Аллах, разве мне, простой наложнице, позволят узнать о каком-то секрете, который связан с самим султаном Сулейманом! Сплюньте, пожалуйста, это же чепуха. Бред чистой воды. Несусветная глупость. — Не дерзи мне, Сонгюль, — погрозил пальцем Ибрагим. — Мое терпение не безгранично. Я знаю, это что-то важное. Чувствую. И если ты сейчас же не расскажешь… — Ибрагим! «А теперь скажи при Мистере Справедливость, что ты делать со мной собрался!» Суровость, звучащая в голосе приближающегося султана, заставила пашу отпустить Алину. Та, в общем-то, могла и убежать, но она осталась на месте – очень уж хотелось посмотреть на то, как Сулейман отчитывает своего раба/друга/соратника/брата. — Ибрагим, где ты был? — рявкнул Сулейман, подойдя к съежившемуся Паргалы. Он покосился на Алину, склонившуюся в приветствии, и резко выдал: — Хатун, оставь нас. — Как прикажете, Повелитель, — учтиво проговорила девушка и с радостью улизнула за угол, чтобы незаметно подслушать, о чем будут говорить эти важные персоны. Зачем? Любопытство ведь не порок. Да и идти через скопление молодых гаремных красавиц типа Айдын ей пока не хотелось. Надо же чем-то себя занять. «Почувствуй себя Гюльшах, — хмыкнула про себя Алина, прислоняясь спиной к стене. — Интересно, где она сейчас?» Убедившись, что никого нет (ха-ха!) Сулейман нахмурил брови и начал свою гневную речь: — Ты где прохлаждаешься? — Здесь, Повелитель, — опешил Ибрагимушка. Алина злорадно ухмыльнулась. — Мои покои совсем рядом, я вышел подышать… — Свежим гаремным воздухом? — вкрадчиво спросил султан. — Пока ты тут дышал, на меня совершили покушение! Я доверил тебе свою жизнь, как ты мог такое допустить? — Но я же… — Ты должен был все проконтролировать! — Повелитель, кто же осмелился на такое злодеяние? — робко вставил паша. — Я тщательно проверил всю прислугу, и они никоим образом не могли… — Это была моя сестра, Ибрагим! Хатидже! — завопил Сулейман. Повисло неудобное молчание. Слышны лишь были шаги где-то далеко-далеко. И то, как переговаривались стражники у чьих-то покоев. И обсуждали чью-то грудь. «Что-то я сейчас не поняла» Небывалое удивление отразилось на лице Алины. Ибрагим открыл рот. — Но как же я должен был проконтролировать Хатидже Султан? Я видел ее в последний раз так давно… — начал оправдываться он. — Мне все равно! Моя сестра сошла с ума, у нее нервный срыв, и все из-за тебя! — со зверским лицом продолжал гневаться султан Сулейман. — Я лишу тебя тюрбана за это! «И ни у кого больше заодно не будет такого же торшеообразного головного убора, как у меня», — прикинул султан. — Из-за… меня? — поперхнулся Ибрагим. Тюрбан его волновал меньше всего, к тому же он знал об этой странной ревности Сулеймана и был рад, что с ней покончено. Алина тоже была в шоке. Не из-за тюрбана, конечно. — Повелитель, может, мы продолжим разговор в более подходящем месте? — осторожно попросил Паргалы. — Здесь никого нет, паша, — усмехнулся султан. — Однако, ты прав, я сильно распалился. Не нужно было так кричать в коридорах дворца. Неосмотрительный поступок. Но я не буду делать из этого тайны. Из-за того, что ты поглядывал на наложницу из гарема, Хатидже, безумно влюбленная в тебя, лишилась рассудка. Она сказала, что почти уничтожила ту хатун, но раз ты не можешь быть с ней, потому что не любишь и потому что устоявшиеся порядки не позволят, сестра накинулась на меня с кинжалом. — Интересная логика, — пробормотал Ибрагим. — Причем же здесь вы? — Кто знает, что на уме у спятившего человека, — вздохнул Сулейман. — Лекарь говорит, что Хатидже потеряла рассудок. Чтобы спасти ее, нужна любовь… Но ты не любишь ее, Паргалы, — отмахнулся султан и нахмурился. — Даже если бы любил, я бы все равно не позволил этой любви вырасти. — И все же, — еще более осторожно произнес паша, у которого яростно алели щеки, — зачем Хатидже Султан покусилась на вашу жизнь? Может, есть какая-нибудь другая причина? Колдовство, отравление? — Как отравление может так разрушить разум человеческий? — поморщился Сулейман. — Нет, Ибрагим. Это невозможно. — Нет, возможно! — горячо воскликнул Паргалы. – Я могу привести примеры тех колдунов и знахарей, которые способны сотворить подобный яд для разума. — И много примеров? — поднял бровь Сулейман. — Откуда же такие знания? — Я… знаю, Повелитель, — смутился Ибрагим. — Будучи сокольничим, я много общался с людьми, которые знали про этих нечестивых и использовали их имена для того, чтобы пугать других. Слагали легенды, в которых мощь этих страшных людей была несокрушима. — Интересно, — одобрил султан. — Пройдем, наконец, в мои покои. Расскажешь поподробнее. — Да, Повелитель. Так быстро Алина еще не бегала.