С пультом по жизни

Алина с трудом приоткрыла глаза и с удивлением обнаружила склонившегося над ней мужчину. Он приложил к ее лбу холодный мокрый кусочек ткани и аккуратно обтер ей лицо. Заметив, что девушка пришла в себя, он улыбнулся и проговорил: — Здравствуй, хатун. Угораздило же тебя очутиться здесь в таком состоянии. Что с тобой произошло? Она ощутила прилив благодарности. Стоп. Хатун? Алина почувствовала, что недалека от очередного обморока. — Я не понимаю, о чем вы. Как вас зовут? — осторожно произнесла девушка, все больше и больше приходя в себя. Она с трудом села, вытянула затекшие ноги и вдохнула лесной воздух полной грудью. Лесной воздух… «Кажется, у меня начались галлюцинации. Ладно, я была не права, нельзя так много смотреть телевизор». — Совсем не важно, как меня зовут, хатун, — неожиданно резко обронил собеседник. — Твоя участь решена. Я не позволю тебе валяться тут. Где твой дом? Почему на тебе одежда такого дикого фасона? На Алине был ее домашний халат с танцующими маленькими цыплятками и мягкие, когда-то белые тапочки. Она смутилась, щеки ее заалели. — Дом? А, дом… — нужно было придумать какую-то весомую отговорку, но все мысли путались и совершенно не хотели выстраивать правдоподобную версию. — Ясно, — вынес вердикт мужчина. — Тебя просто выгнал кто, за проступок, дал непонятные тряпки, чтобы люди смеялись, а ты боишься вернуться. Хороший человек. Сам дал подсказку. Алина сделала жалобное лицо и ухватилась за протянутую соломинку: — Простите меня, я не хотела, так получилось, вы совершенно правы… Она даже слезы заставила потечь из глаз для правдоподобности. Этому старому трюку ее научили еще в первом классе: нужно просто поверить, что ты говоришь правду. Мужчина смягчился и вновь улыбнулся. — Ладно тебе, хатун. Не плачь. В гареме султана Сулеймана тебе будет хорошо. А если повезет, и госпожой станешь. Таких несчастных девушек, как ты, сразу же туда устраиваем и потом не беспокоимся. Моя вон дочурка старшая, почитай, давно уже там. Письма пишет, все у нее хорошо, живет в достатке, сыта, научилась многому, служит теперь у самой Валиде. Так что не все там так плохо, хатун. Пойдем, я тебя отвезу, как раз во дворец собрался, Сюмбюлю-аге надо бы товар отдать. От этой тирады Алине стало не по себе. Так значит, она попала во времена правления того самого Сулеймана? Мысль об этом нагоняла на нее страх. Конечно же, жизнь сериальная наверняка отличается от жизни реальной. Мало ли, что может здесь с ней случиться? Разбойники, насильники, торговцы, забрасывающие гнилыми помидорами… Нет, так не пойдет. С другой стороны посмотреть на гарем султана было бы весьма интересно. Не каждой русской девушке выпадает случай самой окунуться в этот таинственный и загадочный мир. Точнее, никакой современной русской девушке до нее не выпадал такой шанс. Упустить его, и накликать на себя беду было бы совсем некстати. — Хорошо. А то я даже не знала, как мне теперь быть… — вновь пустила слезу новоиспеченная страдалица и с мольбой посмотрела в глаза лучившемуся любовью и добром мужчине. *** И вот Алина уже сидела в повозке и с чувством безысходности смотрела в окно. Напротив нее сидел ее довольно ухмыляющийся спаситель. В руках он держал два помидора и изредка перекатывал их по ладоням, будто играя сам с собой. Девушка искоса наблюдала за этим зрелищем и, нарушив молчание, царившее в повозке с самого отъезда, решилась задать вопрос: — Я понимаю, что, наверное, задаю глупый вопрос, но мне интересно узнать… Какова обстановка во дворце? Валиде в добром здравии? Султан Сулейман, э-э-э… — Хатун, ты откуда такая взялась? — поглядел на Алину с сочувствием мужчина и подбросил помидор вверх. Другой рукой он изящно, двумя пальцами подхватил сей овощ в полете. — Конечно, Валиде-султан в добром здравии, ведь теперь ее сын, Сулейман, правит Османской империей. Он, точнее, его возлюбленная… В общем, Махидевран-султан подарила ей здорового внука. Правда, давно это было. Теперь шехзаде уже взрослый, дай Аллах долгих лет ему жизни! Он замолчал и выжидательно уставился на Алину. — Аминь, — поспешно пролепетала она. Так значит, Хюррем еще не появилась в жизни повелителя, но появится уже совсем скоро. Это хорошо. По крайней мере, до этого времени она успеет разведать обстановку в гареме и, может, охмурить султана. Отчего же не попробовать стать госпожой? Если Алина станет для повелителя «султаншей его души», то никакая Хюррем не сможет помешать ее восхождению. Хотя… Со страдальческим видом оглядев себя и то, во что она была одета, она подумала, что вряд ли Сулейману понравятся танцующие цыплятки и махровые грязные тапочки. Сопровождающий девушку мужчина заметил, как она себя разглядывает, и сжалился. — Среди товаров у меня есть платье, хатун. Хорошее платье. Отдам бесплатно, только бы не видеть тебя больше в этом. Если ты такая туда приедешь и предстанешь пред Дайе-хатун или Сюмбюлем… — Спасибо, ага! Вы очень добры! — искренне улыбнулась Алина, в предвкушении сбросить с себя постыдный наряд. Через пару минут мужчина принес девушке простое платье голубого цвета, но и оно пришлось ей по вкусу. А еще через пару минут путешественница во времени облачилась в предложенное платье. И вот, спустя еще час поездки, повозка остановилась, и мужчина объявил: — Дворец великого султана Сулеймана! Прошу, хатун, — Алина вышла из повозки и ахнула от восхищения. Именно этот дворец она постоянно видела в сериале, все было в точности, как там. Она счастливо улыбнулась, на мгновенье зажмурившись, и выжидающе посмотрела на своего спутника. — Вот, теперь ты хотя бы не вызываешь жалость, хатун. Пойдем, а то скоро стемнеет.