Я ангел твой и твой я грех

      Новый день наступил с первыми лучами рассветного солнца. И пускай расставаться с тёплой постелью уж слишком не хотелось, нужно было приступать к повседневным обязанностям.       Эрагон приподнялся с кровати, сонно потерев нежелающие разлепляться веки. Томительная разлука с одеялом была не так страшна, сколько разрыв уединения с лежащей рядом девушкой. Мужчина обернулся в сторону юной особы, тёмные волосы которой расплескались красивыми волнами по подушке. В преломлённом узорном свечении из окна она выглядела всё более нереальной, так как уже давно стала нечастой гостьей в этой постели. Казалось, моргни хоть раз и мнимое видение рассыплется в ничто, как будто её и не было подле ангела.       Прошло довольно много времени с момента, как они вернулись в цитадель. Не меньше полутора года. Как и было обещано, Мандронегу выделили простор для творчества в небольшом отдалении от столицы, где смогли поселиться все жители небольшого увядающего острова. За полтора года они неплохо освоились и теперь ферма пегасов стала куда более успешней, нежели раньше - посетителей стало ещё больше, а крылатые необычайной красоты создания стали ещё более популярными и любимыми бессмертными.       Каждый приступил к своим непосредственным обязанностям. Эрагон продолжал работать на благо равновесия, Айви же стала смотрительницей в чистилище.       Порой она прилетала в цитадель по поручениям Генри, иногда её вызывал и сам совет для считывания судеб судимых бессмертных. В те самые недолгие моменты встречи они и могли остаться вместе всего на ночь, дабы напомнить друг другу о том, как же хорошо всё же быть нужными. Несмотря на то, что времени им катастрофически не хватало, мужчина ни разу не услышал со стороны брюнетки и слова укора или жалобы.       Вот только одно в их взаимоотношениях изменилось слишком сильно: век Айви был ограничен. Причём этот срок был покрыт тайной, отчего каждое мгновение, проведённое с ней, становилось сокровенным.       Она успокоилась и остепенилась, поражая всех вокруг своей мнимой покорностью и умиротворением. Однако Эрагон знал, что это напускное, профессионально изображённое. Ей скорее всего было страшно не меньше, чем самому серафиму. Но она молчала, нося этот груз в своём сердце, не желая никого посвящать в единственную нерешаемую проблему, о которой старалась не думать. Оттого так сильно и углублялась в работу, дабы времени на подумать не оставалось.       Нужно ли было упоминать, как светловолосый ангел готов был рвать и метать, когда узнал о проступке девушки? Стоит ли вспоминать, как хватался за голову, приговаривая, что она несмышлёное дитя? И надо ли говорить о том, что таковой он вовсе её не считал?! На подобное самопожертвование решился бы отнюдь не каждый.       Эрагон с тоской вспоминал тот миг, когда Ванесса прознала о возможном выходе из ситуации с камнем и приглушением его действия. Да, Айви рассказала о том разговоре, что проводился в полуразрушенном доме в Аду, он мог понять, отчего Ванесса пошла на подобное… И это по сей день терзало его израненное сердце.       Они узнали о возможности спасти мир много лет назад, до разлуки, ставшей роковой ошибкой для Ванессы. Однако он никогда бы не провёл подобный ритуал на Элмерс. Не было в подобном никакой гуманности. Возможно стоило пожертвовать одной жизнью ради миллионов других, но кто они такие, чтобы принимать подобные решения? Эрагон не нашёл бы достаточно сил, чтобы свершить это самолично. И конечно же, если бы в очередной раз не окунулся с головой в свои дела, предотвратил бы то, что учудила Айви.       Кимарившая на мягкой перине девушка, окутанная гладкими полотнами синих шёлковых простыней, даже не представляла, сколь сильно засела в мыслях Эрагона. Буквально поселилась в них. Он желал видеть её чаще здесь, подле себя, пообещав, что в чистилище найдётся новый преемник. Даже старик Генри, узнав о том, что всё не так просто, согласился подождать ещё немного. Однако девушка ценила дарованную ей ответственность и продолжала работать, наотрез отказываясь бездельничать. Подле неё всё же появилась помощница, которая стала второй ученицей Генри. И когда девушка хотела было возразить серафиму, он строго напомнил, что совсем скоро, возможно даже скорее ожидаемого, её не станет. А чистилищу понадобится тот, кто продолжит нести службу.       Жестокие слова, однако лишь они могли полностью остудить пыл юной особы, желающей взвалить всё на себя.       Элиан, нарушивший слово не появляться девушке на глаза уже довольно давно, часто появлялся в чистилище, встречаясь с Айви Элмерс и развлекая её рассказами. Ему было приятно отвлекать девушку от ненужных мыслей, потому истории полностью охватывали женское внимание.       Воспоминание Айви, созданное в воплощении сна, сотканное бурным воображением из рассказа Элиана.       Чувствовали ли вы себя когда-нибудь максимально уютно? Будь то тёплый плед в ассорти с любимой книгой, или любимая комната, либо же старая детская в доме родителей, окутанная пеленой давно позабытых мечтаний?       У каждого смертного и бессмертного своё понятие о комфорте и уюте. Также было и с Айви, которая просто парила с прикрытыми глазами в никуда. Она уже давно не ощущала такого умиротворения и спокойствия. Тело мягко обволакивало что-то мягкое и лоснящееся, ничуть не цепляя кожу, лишь нежно поглаживая её. Тепло и комфортно, как в тёплом цветущем саду на пикнике под яркими лучами летнего солнца. Свежий горный воздух наполняет лёгкие, а ненавязчивый ветерок слегка обдаёт кожу приятной не навязываемой прохладой.       Лишь через некоторое время Элмерс слабо приоткрыла глаза, чтобы вновь зажмуриться, ведь её слепило яркое сияние раннего дня. Постепенно глаза адаптировались к столь излишне светлому времени, повсеместно с тем и возвращая первозданную способность к ознакомлению с обстановкой вокруг. Не было здесь цветущих садов и пикника, не было заснеженных верхушек гор и зелёной травы. Вокруг не было ничего от слова "вообще". Словно мир стёрли и оставили чистым белым листом для дальнейшей росписи, но это не вызывало опасений или тревоги. Ничего не было, кроме обескураживающе-белого света, полного прозрачных занавесок, развевающихся неведомым образом. Незримо высокие потолки, как и начало, откуда брались эти тканевые завесы, не были видны, как и всё остальное, ослепляемое безупречно белым свечением.       Поначалу девушка даже слегка напряглась, думая, что умерла и попала в небытие. Она попыталась подняться, но в теле было до сих пор не так много сил, потому она могла лишь ощупывать поверхность, на которой сидела. Мягкие подушки цвета приятного перламутра сглаживали твёрдость невидимого пола, проявляя себя лишь в моменты, когда она опускала к ним взор и могла ощущать телесное соприкосновение с ними. И этих подушек было столько, что можно было куда не глянь лечь и встретить мягкость и нежность светлых наволочек. Изумительно и чудно.       Айви осмотрелась, замечая за занавесом тысяч плещущихся под властью ветра тканей несколько тонких фигур. Тонкие и полупрозрачные, как будто ненастоящие, нарисованные неопытным художником, не узнавшего азы человеческой анатомии. Ещё более чудно, чем девушка видела до этого.       Она в очередной попытке силилась приподняться, но ноги вновь не сделали одолжения подчиниться. Маленькой нерасторопной куколкой она озиралась вокруг, изучая диковинную волшебную обстановку того самого «ничего», которое удостаивало её лишь изредка блеском ограниченной фантазии.       Где-то на периферии сознания ей померещилось чужое присутствие, подкреплённое протянутой к ней изящной ладони, затянутой в светлый бархат перчатки. Элмерс изумлённо воззрилась на того, кого пару секунд назад не было рядом. Ей поддался образ прекрасного молодого человека с волнистыми блестящими волосами золочёного цвета. Словно затейливый мастер вплёл золотые нити в самую голову юноши, делая его вид более необычным. Внутри что-то невольно покорёжилось, ведь в идеальном выражении аристократично бледного лица она заметила проступающие контуры формы розовой бабочки.       Уста юноши тронула улыбка и узнавание пересекло девушку незримой стрелой. В нос ударил свежий аромат мяты и бергамота, отчего постижение стало ещё более явным. Она пускай и неуверенно, но вложила ручку в протянутую ладонь, и вот оно чудо – ноги моментально окрепли и позволили встать. Словно невидимые оковы кандалов были сброшены и теперь она могла позволить себе перемещаться столько, сколько заблагорассудится. Подушки растворились несуществующей иллюзией, позволяя ступить следом за гостем её необычного сновидения.       Кремовый камзол был весьма устаревшего фасона, однако именно этот образ был так чётко неразделим с Элианом. Именно эта одежда определяла неизменность высокого статуса, возможно когда-то потерянного, однако девушка не знала наверняка, могла лишь предполагать.       Только теперь Элмерс осознавала, что вокруг царила абсолютная тишина. Даже колышущиеся повсюду шторки не издавали никаких звуков, словно тоже были лишь созданной иллюзией.       За время нахождения подле дамы юноша не проронил не единого звука, очаровательно обволакивая удивительным рубиновым взором и настойчиво куда-то утягивая знакомую. Не могла девушка не восхититься редкостной работы кружевными манжетами, застенчиво выглядывающими из-под широких рукавов камзола. Ну а что же касалось нижней части одеяний – Элиан вышагивал вперёд в светлых широких штанах, щепетильно припрятанных в высоких ботфортах. Айви подметила, что для столь загадочной персоны подошли бы больше туфли, какие раньше были модны при Людовике четырнадцатом, однако эта мысль её лишь рассмешила, ведь воображение тут же играючи обрисовало все её фантазии.       Айви не противилась воле Элиана – пошла с ним сразу же, не чувствуя с его стороны враждебности с момента их первой встречи. Как могло произойти так, что впервые попавшийся на глаза незнакомец внушал такое поразительное доверие? Словно она уже лет сто его знала, не меньше.       Ощущая теплоту его руки даже сквозь бархат мужской перчатки, девушка слегка зарделась, ведь все взгляды Элиана были какими-то необычными и особенными. Он словно видел её насквозь, что сильно волновало и немного сбивало с толку. Однако вместе с тем с ним приходило чувство, словно более близкого бессмертного, чем он, у неё отродясь не было, что весьма странно и диковато.       Элмерс следовала за своим временным спутником, до сих пор не веря глазам – Элиан не плод воображения, не мираж и не галлюцинация! Он действительно существует. Сейчас её немного путало то, что он выглядит совсем ещё юным, но это не сильно страшно в сравнении с тем, что золотоволосый попросту мог оказаться очередным наплывом сумасшествия.       Девушка осматривалась вокруг, но их по-прежнему не окружало ровным счётом ничего. Белые занавески, за одну из которых Элмерс желала ухватиться, но Элиан отдёрнул её от этой затеи. Немного сконфузившись, брюнетка послушалась, подмечая за собой удивительную покорность.       Устоявшуюся идиллию спокойного путешествия по «ничему» резко что-то перехватило – рядом с Айви мелькнуло нечто, сразу неопознанное. Она лишь мимолётно обернулась. Заметив знакомого мужчину, она машинально приостановилась. Рука сама собой выскользнула из лёгкой хватки Элиана, когда Айви, убеждённая в своей правоте, побежала в сторону возникшего миража. Сомнений быть не может – прямой и ровный стан, волосы цвета первого снега. Его серый плащ, ровная, как струна спина, золотые крылья. Элмерс вели не ноги – её окрыляли чувства, звало и рвалось сердце. Она так соскучилась по нему, так нуждалась в нём. Слишком сильно привыкла быть подле него, быть объектом его обожания…       Она радостно прикоснулась к мужскому плечу, чтобы привлечь внимание. Сердце так сильно колотилось в груди, что ей почти было больно от этого. И обернувшийся к ней мужчина разбил надежды в осколки, испугав, разбивая возможные мечты и выбивая из-под ног землю. Тот, кто стоял к ней спиной, оказался не Эрагоном вовсе.       На девушку взирал мужчина с бледной мраморной кожей, словно осыпанный белёсой пудрой, осматривая её необычными пурпурными глазами. Ресницы его были столь черны и густы, что необычность глаз выделялась вдвое сильней от этого, но что-то было в этом необычайно привлекательное.       Однако Элмерс ужаснулась такой критической ошибке, ведь ранее никогда бы не спутала Эрагона с незнакомцем. И только сейчас она осознала, что волосы молодого мужчины были не кипенно-белого оттенка, они испускали слабый сиреневатый оттенок в ровном срезе каре с такой же лаконично прямой чёлкой. Что-то в его меланхоличном лице было смутно знакомое, словно когда-то пара уже виделась. А на щеке под глазом вкраплённо поблёскивала печальная слеза.       – Магнолия, это правда ты? – несмотря на то, что голос звучал довольно-таки мелодично, на лице незнакомца оставалось апатичное выражение лица. Словно он не умел пользоваться мимикой, словно все чувства были чужды мужскому созданию. Прежде, чем он успел прикоснуться к Айви, его руку перехватил Элиан, строго встряхнув за плечо.       Светлая аура в доли секунды заполонялась чем-то тяжёлым и гнетущим, темнеющим, сгущающимся. Это нечто словно удушало, не давая нормально существовать. Но мужчины не двинулись со своих мест, испепеляя друг друга неприязненными взглядами. Весь остальной мир прекратил для них существовать.       – Что здесь происходит? – спросила Айви, получив возможность говорить и несказанно тому факту обрадовалась. Но счастье было недолгим.       Мужчины не слышали её, либо слишком отменно игнорировали. Но однозначно между этими двумя назревал давний глубинный конфликт. Элмерс пыталась достучаться до них, но лишь видела, как пара спорила, причём по мере развития конфликта, их голоса звучали всё отдалённей и отдалённей, хотя стояли они совсем близко.       – Элиан, прекрати! – Элмерс схватилась за плечо мудреца, вложив в слова остатки возможных сил и воли. Удивительно, но ей удалось достучаться. Юноша вновь разлился лучезарной улыбкой, стоило ему лишь взглянуть на стоящую подле него особу. Элегантные черты разгладились, словно им не шла озадаченность или хмурость. Мужчина же, которого девушка изначально приняла за Эрагона, озарился такой же очаровательной улыбкой. Они оба протянули к ней раскрытые ладони, предлагая то ли помощь, то ли спасение от всех бед человеческого мира. И то и другое даже звучало заманчиво...       На этой довольно хорошей ноте примирения все неприятности должны были закончиться. И Айви уже хотела просить Элиана продолжить их недолгий путь, но кто-то дёрнул её сзади за подол платья, привлекая к себе внимание. Обернувшуюся девушку встречали два голубых огромных глаза смотрящих снизу-вверх. Девочка с длинными красивыми волосами в милом кукольном платьице взирала на Айви очень внимательно, изучая.       Мужчины окаменели, словно переставая дышать и существовать, когда девочка протянула Айви глубокую пиалу. И то ли это был закон подлости, то ли простое стечение обстоятельств, но Элмерс воспылала ужаснейшей жаждой. А в сосуде привлекательно переливалась ароматная жидкость, которую так услужливо и вежливо предлагал ребёнок.       Девочка отдала пиалу, проследив за тем, чтобы девушка выпила всё до последней капли. И только после того, как всё свершилось, она, наконец, удовлетворённо кивнула, отступив на шаг назад в милых розовых туфельках, а за спиной Айви ожили мужские силуэты. И лишь когда Элмерс подурнело, а дыхание перехватило, она заметила, как вокруг засуетились чужие силуэты. А потом всё вновь потеряло свет и очертания...       Наследница рода Элмерс не знала, сколько времени она пробыла вновь в небытие. Очнулась она посреди некоего тропического леска. Повсюду стрекотали насекомые, а где-то в кустах копошилась живность в поисках чего-нибудь вкусного. Взявшись за больную голову, Айви томительно простонала от непрекращающейся мигрени, принимая, наконец, сидячее положение. Только теперь она могла понять, что всё это время находилась посреди прозрачного бирюзового озера, которое в темноте загадочно переливалось. В месте, где она находилась, сейчас была по всей видимости ночь. По небу рассыпались тысячи звёзд, мерцающих и подмигивающих наблюдателям.       Айви сидела на огромном толстом листе неизвестного гигантского растения, похожем на тот, что служил временным пристанищем в болотах для лягушек. Обычно среди таких росли красивейшие кувшинки. Но в данный момент вместо кувшинки девушка увидела рядом с собой всё того же юношу с золотыми волосами. Он сидел к ней спиной и Айви не стала прикасаться к нему, выучив урок, который ей преподал лже-Эрагон.       Опасаясь того, что, обернувшись он утеряет себя и окажется кем-то другим, девушка лишь приняла более удобное для себя положение, чтобы ненароком не скатиться в озеро по излишне гладкому листу.       Удобно расположившись в позе лотоса, негодяй загадочник затянул голову бордовым узорным платком-банданой, тихонько пузыря жидкость в стоящем рядом кальяне. Удивительно, но вместо дыма изо рта вылетали мыльные пузыри разных форм и размеров, которые разлетались вокруг и загорались подобно маленьким ночным фонарям, освещающим дорогу путешественникам на кувшиночном листе, отправившихся в сплав по необычному озеру.       – Только мне показалось, что жизнь стала идти на поправку, как галлюцинации вернулись. – глухо прошептала Элмерс, пряча лицо в ладонях и отваливаясь обратно на спину. Звук падения был глухим и несколько забавным. Не забавлялась только сама девушка, задумываясь об увиденном. Неужели это дитя норовило причинить ей вред?       Элиан многозначительно хмыкнул, затягиваясь в очередной раз и выпуская тучку мелких пузырьков. Они росли и ширились, загораясь загадочными пурпурными огоньками, расползаясь в стороны и делая атмосферу светлей и уютней.       – Забавно, что мои причуды показались тебе миражом. – лаконично подметил мужчина, поворачиваясь к Айви в пол-оборота и косясь на девушку с прежней забавой в глазах. В таком тусклом свете Элмерс показалось, что его глаза выражены чёрным, как никогда сильно.       – Где мы находимся?       – Это озеро желаний. – тут же ответил спутник, после короткой паузы добавив, - То место, где ты впервые захотела принадлежать кому-то.       Айви скуксилась и раскраснелась, отворачиваясь и не желая развивать данную тему. Абсурдность подобного путешествия не обуславливалась никакими здравыми мыслями или аргументами, а потому оставалось только плыть по течению, причём в прямом смысле слова.       – Ты думала, что это я про тебя, Айви? Ха-ха, нет, не бойся. Я говорил про Магнолию. – Элиан внезапно развеселился, понимая, что его комментарии нешуточно подбили самообладание прелестницы.       – Но, когда ты говорил, сказал, что это первое место, где «ты впервые захотела принадлежать кому-то». – Айви недоумённо скруглила глаза, сверкая ими уже более недоверчиво. Но то была напускная показуха, лишь для того, чтобы собеседник тщательней подбирал слова по ходу беседы.       – То, что я разговаривал, не значило, что говорил я непосредственно с тобой. – Элиан оставался в своём репертуаре, запутывая Айви ещё больше. Так что сейчас ей больше всего на свете хотелось пнуть его, чтобы выскочка оказался за бортом их импровизированного травянистого плота. Но сдержалась.       Воспоминания об их ночи с Эрагоном здесь застилали всё остальное. Элмерс молчаливо наблюдала за течением воды, осознавая, что здесь они впервые поцеловались с ним. Впервые она почувствовала, что хочет быть отнюдь не обычной воспитанницей. Так что неважно, о ком говорил этот странный тип, но это удивительное совпадением с тем, чего добились Эрагон с Айви в свою первую ночёвку у озера желаний.       Голос напевающего что-то Элиана вернул Айви с небес на землю, напоминая, что произошедшее не приснилось ей. Она действительно всё это время была в опасности, была под пристальным надзором того, кто мог навредить всему живому. Ванесса… Ванесса пожертвовала собой, это случилось взаправду. И груз её новой погибели лёг новым грузом на девичье сердце.       – Почему помогаешь мне? Почему пришёл ко мне, хотя раньше не отзывался на мой зов? – задавала один вопрос за другим девушка, хотя и понимала, что вряд ли получит достойный ответ. И следующие слова провидца ошеломили её.       – Отто любит тебя. Я не позволю больше брату страдать.       – Отто? О ком ты? – в удивлении округлила девушка глаза. Элмерс изумилась, способная теперь лишь тупо глядеть в чужую спину.       – О ком – о ком. О возлюбленном твоём. – Элиан обернулся к девушке, вздёрнув тонкие брови, которых было практически не видно. – Думаешь, что Эрагон просто так тебе померещился? Он вместилище, реинкарнация моего брата.       И тут мир практически перевернулся. Брюнетка лишилась дара речи, едва не скатившись с листа, но вовремя ухватилась за него, дабы это не повторилось.       – Наша сестра сильно волновалась по поводу того, что Отто полюбил дочь Шепфа. Уж слишком она была хороша. – При упоминании Магнолии глаза Элиана загадочно и печально блестели, как искрящиеся на небе звёзды. Этот взгляд нельзя было назвать бесстрастным. – Нера отравила её, чтобы прекратить давний конфликт между родными братьями. Оттого и навлекла на всех то страшное проклятье. Каждый нашёл свой страх, став его воплощением. Нера лишилась голоса, Клеон стал драконом, а я…       – Постарел? – аккуратно предположила девушка, но встретила отрицательный моток головой.       – О нет, моё проклятье было куда более изобретательным. Я не утерял своего дара предвиденья, не потерял возможности распоряжаться полученными знаниями, но я никогда не смог бы умереть. Потому моя жизнь стала нескончаемым потоком мучений. Плата за использование моего дара предвиденья – старение. Но это не столь страшная плата. Страшнее всего то, что когда это тело станет совсем непригодным, я не смогу встретить свою погибель, не смогу переродиться…       – Мне очень жаль, Элиан… - грустно произнесла Айви, прикасаясь к его локтю легонько, чтобы не спугнуть. Но тем самым вызвала лишь лукавую усмешку и новый блеск рубиновых глаз.       – Я не был до конца честен с тобой, Айви. И до самого конца надеялся, что ты перерождённая в новом теле Магнолия, вы так схожи… Однако теперь я вижу, что ты другая, ты не она. И Отто увидел это тоже, отступив. В обычной ситуации он бы оставил тебя в покое, но здесь роль сыграл сам Эрагон. Эрагон полюбил тебя, приглушив влияние на себя Отто.       – Что же произошло с Отто, что теперь он вынужден быть заточённым в ком-то другом.       – Он принял наказание Шепфа первым. Отто погиб от его руки, которая впервые лишила бессмертного жизни. Он принял на себя удар, предназначавшийся сестре. А когда Шепфа опомнился, сменив гнев на относительную милость, лишил Неру того, чем она больше всего дорожила. И тем не менее она погибла слишком рано…       Айви замолчала, обдумывая услышанное.       – Выходит, легенда о Боге-шуте не сказка вовсе? – уточнила Элмерс, глядя на молодого человека, который лишь в её снах мог выглядеть так молодо и безупречно. Наверное, это его реальное обличие, сокрытое под многовековым проклятьем.       – Ты так сильно была впечатлена, когда Эрагон рассказал тебе ту сказку. – улыбнулся Элиан, загадочно сверкая белками глаз. – На самом деле всё не так просто. Это не обычная сказка про любовь, Айви. В своё время я поведаю о ней, но это будет позже.       Реальное время.       Эрагон грузно вздохнул, взглянув за окно. Время поджимало – стоило вставать и идти на совет. Однако мужчина вместо того обогнул кровать, присев рядом со спящей красавицей, мягко поглаживая по тёмным волосам, пропуская непослушные локоны через тонкие пальцы.       Она больше не боялась ночевать у него, не пыталась скрыться из спальни под покровом ночи, ведь отношения с Эрагоном были давным-давно раскрыты. Не было нужды скрывать то, что девушка всецело и полностью мечтала принадлежать лишь одному мужчине. И принадлежала.       – Пора вставать, Айви. – шепнул он, склонившись к приятно сопевшему личику и целуя бархатную щёку. Солнечный свет пролил тёплое марево на постель чуть больше, освещая двух возлюбленных, переплетающих пальцы. Девушка сонно приоткрыла глаза, поплотнее натягивая на себя простынь, недовольно бурча себе что-то под нос, но связи с ним не разрывала, всё ещё крепко удерживая руку ангела. Эрагон вовремя предотвратил девичью попытку завернуться в тканевый кокон с головой, успевая смахнуть обратно.       – Ты разве не должен быть на совете? – спросила она, окидывая мужчину до забавы растерянным взглядом. А фразой как будто пытаясь избежать раннего пробуждения, спровадив восвояси.       Мужчина кивнул, после чего светлые локоны, заправленные за ухо, мягко скатились обратно к лицу. Их длинные кончики защекотали лицо девушки, отчего она мило поморщилась, чуть не чихнув, когда случайно едва не вдохнула их часть. Эрагон, негромко хохотнув, счёл сей момент слишком забавным, убирая белоснежную копну назад под косые взгляды сопящей перед ним девушки, сонно потирающей нос.       Он мягко поглаживал контуры девичьего лица, заглядывая в туманные спросонья глаза. При таком хорошем освещении они казались ещё более волшебными, нежели обычно. Или же Эрагон попросту забывался от своих чувств к этой девушке столь сильно, что научился не видеть небольшие недостатки неугомонной озорницы.       Элмерс улыбнулась, когда он вновь оставил нежный поцелуй, но только в лоб. Обхватывая руками мужские плечи, она потянула его к себе, целуя в губы так, словно они не виделись сто лет. Нежно, бархатисто, так желанно… Каждое мгновение… каждый поцелуй… каждый взгляд полнился необъятной нежностью и любовью.       – Останешься сегодня в цитадели? Я бы хотел кое-что обсудить. – Эрагон опёрся рукой о плотное одеяло, немного притесняя тонкую талию подруги ближе к себе. Айви покорно подвинулась ближе, вновь сплетая их пальцы. От ощущения теплоты, возникающей при касаниях мужских и женских пальцев, на душе становилось также спокойно и тепло.       – Звучит заманчиво, но я не могу. – ласково отозвалась брюнетка, сочувственно сдвигая брови к переносице и оправдывая свой отказ, - Генри отправится в горы, а Уинри ещё слишком мало знает, чтобы оставлять её наедине со жмуриками.       – Жмуриками? – не сдержался от смешка Эрагон, хотя и пытался придать тону строгие нотки, - Откуда такие выражения, мисс Элмерс?       Они посмеялись, но столь чуткий момент прервал стук в двери.       – Господин Эрагон, прошу прощения за беспокойство. – мужской хрипловатый голос из-за двери был слышен прекрасно, - Все уже ожидают Вас в общем зале.       – Понял. Скоро буду. – кратко кинул в ответ Эрагон, после чего оповещающий засеменил прочь – были слышны удаляющиеся по мраморной плитке шаги. Времени на свои дела совсем не осталось, поэтому мужчина вновь обратился к девушке, даря ей заботливый взор.       – Хорошо. Тогда поднимайся. Дружок доставит тебя в чистилище. – в синих глазах промелькнула печаль, и девушка это заметила, но не могла поступить иначе. Прежде чем он успел отстраниться, она вновь ухватилась за него, как за последнюю надежду.       – Я очень люблю тебя, Эрагон. Уже через пару дней мы вновь сможем встретиться. – вкрадчиво произнесла она, приподнимаясь и обнимая его.       – Своей самостоятельностью ты разбиваешь мне сердце. Но сам виноват, коль уготовил для тебя подобную должность. – продолжал отшучиваться мужчина, принимая в плен своих объятий.       В своих руках он готов был укрыть это порой несмышлёное дитя от всех невзгод и бед. Этими крыльями он бы укрыл её от всего остального мира, если бы она только этого захотела. Но его воспитанница, его неугомонная Айви научилась быть ответственной, научилась быть самостоятельной… Она не хочет быть под защитой, она, как и прежде, защищает себя сама.       Тёмные мрачные коридоры встречали девушку угнетающим молчанием. Здесь всегда было смертно тихо, но кому-то это даже нравилось.       В чистилище Элмерс могла собрать себя в кучу, забывая о преследующем чувстве вины по поводу того, что отказала Эрагону в его небольшой прихоти. На самом деле она была необходима и здесь, и там, но без Генри в чистилище начнётся самая настоящая суматоха. А значит присутствовать нужно было в любом случае.       Семенящий у входа Дружок получил угощения и отправился восвояси, чтобы дождаться юную особу в специально отведённом для него укромном и довольно комфортабельном местечке, которое ему уготовила Айви с момента, как он вновь стал неотъемлемым участником её жизни.       До этого дракон жил слишком далеко и от цитадели, и от чистилища. Однако его помощь больше не понадобилась, а потому он вернулся к заповеднику, где обитали его родственные души. Как и говорилось раньше, Дружок не особо хорошо уживался с остальными, а потому встал вопрос о том, куда ему деваться с постоянными конфликтами в клане.       К счастью, Айви, навещающая довольно часто спасённых Люси птенцов, очень кстати наткнулась на смотрителей заповедника, обсуждающих вопрос о переезде изумрудного дракона в другое место. Узнав о том, что старый добрый Дружок находится здесь, Айви тут же возжелала его забрать, а смотрители и не подумали препятствовать.       Вот так неугомонный дракон, слишком сильно похожий на свою хозяйку характером, вновь обрёл с ней контакт, становясь верным помощником.       Уинри, как и предполагалось, успела немного наломать дров, пока осталась за главную в чистилище. Так что первым же делом пришлось разгребать дела.       Скопившиеся в коридорах души поплыли подобно тающим на сковороде кусочкам масла, постепенно растворяясь и направляясь в нужные стороны. Айви зажигала факелы, провожая заблудших, которые до этого с меланхоличными и отсутствующими взглядами вслепую натыкались на каменистые стены. Конечно, особого урона получить и без того мёртвые уже не могли, однако с каждой минутой их становилось слишком много.       В руках Элмерс зажегся очередной фонарик, представляющий из себя некрупный жёлтый кристалл, вкраплённый в металлические изящества переплетений. Уинри, кусающая губы и судорожно сжимающая руки в кулачки, досадливо осматривалась, осознавая, что почти со всех сторон окружена душами, охающими и стонущими, словно всех в одно мгновение охватила непреодолимая хандра. От звуков этих стонов становилось не по себе всем живым, а когда какофония достигла пика, начинала даже болеть голова.       – Уинри, возьми фонарь. – Элмерс не с первого раза удалось достучаться до взволнованной и напуганной подопечной. Только когда она коснулась холодного плеча, затянутого в плотный пиджак, голубые огромные от испуга глаза, взметнулись в её сторону. – Не переживай. Возьми фонарик и иди к тому проходу. Дальнейшую дорогу ты знаешь.       – А если за мной увяжутся не те… - взволнованно тряслась девушка, больше всего в жизни боясь ошибиться.       – Поверь мне, за ним пойдут только те, кто должен.       Уинри кивнула, качнулись и короткие светлые волнистые волосы с включением розовой пряди. Элмерс приободряюще улыбнулась, подтолкнув ту в нужную сторону, дабы ноги блондинки вновь вспомнили, что для ходьбы нужно перебирать поочерёдно стопами.       Отправив помощницу по поручению, брюнетка взлетела в воздух. Невысоко, чтобы ненароком не пришлось чем-нибудь каменистым по голове. Осматривая объёмы работ, она глубоко вздохнула. Видимо, при отсутствии Генри и Элмерс, остальные надзиратели благополучно решили отдохнуть, не прислушиваясь к милому созданию, которое даже при желании не могло и на сантиметр приблизиться к монструозному образу. Айви и предположить не могла, где и как отыскали Уинри для такой вот должности. Ей бы впрок заниматься чем-то более чистым и спокойным, нежели разводить души по нужным направлениям.       Айви никогда не ругалась на новую коллегу, даже выговора не делала, прекрасно вспоминая, как сама поначалу плавала в своих обязанностях. А в сегодняшнем инциденте она отчасти чувствовала виноватой себя. Генри не мог оттягивать момент визита в горы, а её не было подле новенькой. Оттого и возникла столь щепетильная ситуация с тем, что Уинри не знала, куда направлять заблудших.       Так прошло несколько шустрых часов. Когда последний призрак ровным расплывчатым шагом направился к дверям великого суда, Айви ощутила, что у неё ломит всё тело. Всё же дальние перелёты и такие объёмы работ не совместимы, а потому она начинала задумываться о том, чтобы попросить Элиана научить пользоваться порталами. Это бы весьма облегчило жизнь ей и Эрагону – появляться друг с другом в доли секунд, лишь по одному велению души. Но это лишь мечты. Кто Элиан, и кто она… Великий бескрылый провидец, который знал в тысячи раз больше магических заклятий, чем она.       – Если бы знала, что уроки магии так пригодятся в будущем – ни за что бы не пропускала… - досадливо сцедила Элмерс, глубоко вздыхая и тихонько присаживаясь на один из валунов, решив передохнуть. В такой тишине было спокойно и обыденно. Здесь девушке нравилось даже больше, чем в самом сердце цитадели. Её всё устраивало, ей всё нравилось. Вот только внутренняя пустота вновь и вновь начинала одолевать сердце.       Среди тусклых разветвлений пещерных коридоров Элмерс чувствовала свою востребованность, чувствовала свою приемлемость. Подруг у неё больше не нашлось с момента, как милашка Люси покинула мир бессмертных. Порой Айви наблюдала за подругой через ту выемку в облаках, которую ей показал бывший летописец. Рай потерял многое, лишившись такого ответственного работника.       Айви тосковала по подруге, поэтому навещала выросших и окрепших птенцов, преобразившихся в великолепных красивых птиц. Всё же Люси совершила тогда самоотверженный и добрый поступок, спасая птенцов от погибели.       И как же было приятно смотреть на то, как юная особа сияет ярче любой звезды среди такой посредственной массы, чаще всего окидывающей её завистливыми взглядами. А Люси словно и не видела этих взоров, не чувствовала подвоха, глядя вперёд и лишь на одного человека, подле которого оказалась, ради которого отринула бессмертие и готова была прожить остаток дней в лице смертной.       «Главное, что она счастлива». – убеждала саму себя Элмерс, хотя эгоистичные нотки всё же порой перебарывали благородство. Ей бы так хотелось с кем-то поделиться пережитым, так бы хотелось вновь почувствовать подбадривающие хлопки по плечу.       Отчего-то Айви вспомнилось то, как Люси впервые вытащила её на бал, воспользовавшись хитростью. И это вызвало ностальгическую улыбку.       Элмерс тяжело вздохнула, приподнимаясь со своего временного убежища и отряхивая штаны от пыли. Медленно подходя к стене, девушка поправила покосившийся факел, который скрипнул заржавевшими петлями.       Коридоры вновь опустели и тяжело задышали обилием гуляющих сквозняков. Звуки мучительных стонов стихли с последней ушедшей душой.       Не было места более безопасного, чем чистилище. Таким же местом смертные обычно называли кладбище. И, если так приглядеться, разительных отличий можно было бы вовсе и не найти.       Туман в пещере крепчал, становясь плотнее и выше. Элмерс направляла заблудших в нужные коридоры и разветвления, помогала не заблудиться. Попутно она помогала суетящейся повсюду Уинри, которая пыталась не отставать от старшей по званию. Из данного поведения стало понятно, что прилежней ученицы у Генри наверняка не будет – Уинри очень старалась.       Со временем девушкам посчастливилось найти пристанище отлынивающих от работы бессмертных, которые преспокойно потягивали чаёк, удобно устраиваясь на обустроенных под отдых местах. Первая их обнаружила скромница блондиночка, изумляясь халатности коллег. Последние, засекая в своей компании новое лицо, даже бровью не повели, лишний раз выказывая неуважительное отношение. А вот когда на горизонте засветился знакомый женский силуэт, все разом и подхватились со своих мест.       Айви была ангелом, но порой присутствующим приходили сомнительные мысли, которые не могли, но хотели бы опровергнуть данное утверждение. И этот случай не стал исключением. Из милой спокойной смотрительницы Элмерс превратилась в настоящую фурию, разнося в пух и прах в конец обленившихся подопечных.       Впервые увидев в своих рядах Элмерс, они наивно предположили, что смогут спихнуть все свои обязанности на новенькую в отсутствие начальства. Но ох, как же сильно ошибочно было то утверждение. И пускай с новой ученицей смотрителя в виде Уинри их коварный план и вышло провернуть, но учитывая то, какой им устроила разбор полётов Элмерс, они уже трижды пожалели о содеянном.       – А теперь извинились перед ней! – в повелительном тоне указала жестом Элмерс, кивнув в сторону робко сминающей юбку блондинки. Девушка не поднимала глаз, и Айви явно уловила в её кротости некую жалость к тем, кто до этого так грубо и жестоко обрёк её на весь тот хаос, что творился в стенах святыни до появления старшей. Истинный ангел, сопереживающий всему, что носило в себе душу. Вот уж и вправду сердобольная, и слишком жалостливая.       Слова извинений прозвучали как-то сухо, отражаясь от каменистых стен призрачным эхом. Элмерс приложила ладонь к уху, показывая, что не услышала.       – Мне сообщить обо всём Генри? Или может вы больше не хотите искупления? – женская бровь слегка приподнялась.       Тогда «просим прощения» воплотили в себе хоть какую-то искренность слов.       – Отлично. Чтобы я больше не видела того, как вы перекладываете обязанности на других. Тем более на новеньких!       Бессмертные уныло закивали, на мгновение показалось, что им и вправду стало стыдно. Возможно это и напускное, но Айви смягчилась, отпуская всех по рабочим местам. Подходя к Уинри, она мягко улыбнулась, похлопав ту по плечу, выводя из подобия прострации. Неужели она и вправду столь скромная, и безотказная, раз до сих пор находилась в такой неприятной ситуации?       – Знаешь, тебя никто не осудит, если будешь построже с тем, кто этого действительно заслуживает. Иначе сядут на шею и ножки свесят. – доверительная улыбка осветила лицо наставницы, и девушка смущённо кивнула в ответ.       Закуток, в котором до этого так удобно прятались прислужники, был хорошо освещён факелами. Вышеупомянутые также натащили сюда утвари из дома, чтобы оборудовать более комфортабельное место для досуга. Так, например, они поставили круглый стол, а вокруг разложили на невысоких валунах диванные подушки, на которых сидели и играли в карты. Только просчитались с тем, что этот досуг им очень быстро обломали. Ухмыльнувшись поразительной хитрости подопечных, Элмерс хотела было отправиться к центральному входу, но стоящая у стенки девушка ухватилась за её руку, приостанавливая.       – Расскажете всё Генри? – боязно поинтересовалась та и от былой улыбки не осталось и следа. Теперь понятно, отчего на ней лица не было всё это время – переживала, что обо всём узнает глава. И явно не знала, с чего начать разговор. Но не в принципах Элмерс бегать и докладывать обо всем верхстоящим.       – Должна. Но не стану. Если пообещаешь, что прекратишь позволять всем помыкать тобой. – Айви вздёрнула бровками, шепча последнее заговорщически, словно просила сохранить нереально важную тайну. Ей до сих пор было невдомёк, почему такой истинный ангелок попал с чистилище.       – А теперь заканчивай с делами и домой. Отпускаю тебя пораньше, раз воевала здесь за всех.       Взяв с девушки слово о том, что та станет больше ценить себя и своё время, Айви отправила её доделывать порученное. Сама же она пошла туда, куда изначально и планировала вернуться. Кажется, основной поток схлынул и теперь души проявлялись нечасто. А те, что и проходили по туманному коридору – сами плыли в нужном себе направлении.       Стоило Айви вновь подумать о Люси, её мысли словно материализовались. В самом конце коридора она заметила немного иное, не похожее на других, создание. Интерес возрос, когда оно стало сиять чуть ярче, нежели остальные блуждающие здесь души.       Пришлось отложить перо в чернильницу, которую едва случайно не опрокинула, но вовремя вернула всё в первозданный вид. Айви удалось выйти из-за массивного стола, чтобы получше разглядеть того, кто посетил чертоги чистилища. Она направилась навстречу, порой спотыкаясь, но ступая вперёд, не срываясь на бег – не положено было носиться по коридорам, как очумелая.       Туманный призрак приближался, всё больше обретая форму и очертания. И было в нём нечто отдалённо знакомое, подсеивающее в душе холод предвкушения встречи. Мир грозился рухнуть повторно, перевернув сумбурным ураганом всё изнутри. Айви замерла, застыла и вмёрзла в ледяной камень, когда узнала идущую к ней женщину. Напряжённые до этого мышцы лица разгладились, сменяясь минутным ступором. Сглотнув в горле вязкий комок, Элмерс глубоко вздохнула, сминая губы и больно покусывая их изнутри.       Мать Люси выглядела как обычно, не считая отсутствия всяких красок. Чёрно-белое полотно, имеющее скудные остатки эмоций. Она вышагивала вперёд, сцепив руки перед собой в замок. И лишь в короткое мгновение на женском лице проступило узнавание. От неё исходило такое тёплое свечение, что поначалу даже не верилось, что перед смотрительницей призрак.       – Миссис…       – Не стоит, дитя. У меня больше нет имени… - улыбнулась она как-то вяло, но тем не менее попыталась сделать это искренне. От этих стараний женский образ мерцал чуть ярче. И она повторно сделала попытку улыбнуться – вышло гораздо лучше. Айви увидела привычные взору маленькие морщинки в уголках глаз светловолосой женщины. И это было по-своему прекрасно, обыденно знакомо и дорого сердцу.       – Что произошло? – тихо поинтересовалась девушка, печально глядя на женщину с волнистыми волосами, собранными в тугой узел на голове.       – Недоброе время в мире смертных коснулось и Люси… Она могла погибнуть…       Через несколько лет, охваченный переживаниями о юной деве, светловолосый красивый ангел расскажет эту печальную историю о матери, которая пожертвовала собой ради единственной любимой дочери.       Юная девушка-ангел, отрёкшаяся от бессмертия, спустившаяся в мир людей, решившая прожить свои остатки в живом уязвимом теле… Она едва не погибла, охваченная чудовищной хворью. Однако заботливая мать спустилась к её постели подобно ангелу-хранителю, заключив бледнеющее лицо дочери в тёплые приносящие успокоение ладони.       Поцелуй в лоб понемногу сбавил жар, охватывающий девичье тело. Поцелуй в щёку слегка снял озноб. Поцелуй во вторую щёку вернул им чистый румянец. Поцелуй в подбородок выпивал из неё болезнь и боль, губящую непригодное для земной жизни тело.       Женщина отдавала с каждым новым поцелуем свою энергию, исцеляя единственную дочь. Люси загоралась жизнью, а её мама увядала, погасала, растворялась. Последние мгновения она держала свою кроху за руки, припадая к ним губами, молясь Шепфа о том, чтобы тот сберёг единственное сокровище в её жизни. И так она отдала себя целиком и полностью, оставляя Люси жить, исцеляя. И навсегда лишая жизни себя…       Айви выслушала рассказ, смиренно опуская глаза. Протянув руки, она мягко улыбнулась доброте и мягкости стоящей напротив женщины. Не было сомнений - Люси бы спасли в любом случае. Она была единственным ребёнком в семье, а учитывая гибель старшей сестры много лет назад, младшую мать не посмела бы потерять.       Где-то в стороне шмыгала носом растроганная Уинри, не решившаяся выйти в свет, дабы явить себя взгляду наставницы.       Мать Люси, вложив ладонь в руку Айви, последовала за ней. Даже будучи не живой, она шуршала длинными юбками о каменистые полы. Туман обволакивал ноги, но холода женщина не ощущала, как и всего остального. Эмоции и чувства – удел тех, кто ещё способен дышать, кто имеет жизнь. Свою же она достойно пожертвовала во имя любви, неподкупной и искренней материнской любви.       Девушка проводила её до конца пути. Туда, где заканчивалась граница чистилища и начинался новый мир для душ. Огромные врата, выкованные из камня и стали, окружались по контуру древними письменами на древнеангельском, выгравированными прямо на камне глубокими впадинами. Огромные необъятные двери казались неподъёмными и недвижимыми. Но стоило Айви коснуться дебелой поверхности амулетом, висящим на шее, как древние иероглифы засветились кипенно-белым, а старые петли со скрипом зашевелились.       – Я желаю Вам удачи, миссис Уильямс. – шепнула Айви, глядя в спину удаляющейся женщины. Лишь в момент, когда тяжёлые двери поползли друг к другу навстречу, закрываясь, она увидела обернувшуюся к ней среди розовых облаков женщину. Она улыбалась сквозь слёзы, возвращая себе все краски своего мира. Она вновь выглядела как никогда реальной и чуточку живой.       Двери грузно сомкнулись, изничтожая ничтожный лучик света, вырывающегося из-за пространства, им отделяемого. Всё вокруг снова погрузилось в тихомирный полумрак. От выколиглазной тьмы спасали всё те же факелы, неодобрительно потрескивающие на стенах. Они же и вводили обратно в реальность, существующую здесь и сейчас.       Айви осталась напротив закрытых дверей ещё на какое-то время, тягостно вздыхая и наблюдая за стыком двух огромных каменных полотен, прикрывших путь к миссис Уильямс. Добрее этой женщины свет вряд ли когда-нибудь сумеет увидеть. Девушка тяжело дышала, сжимая пальцы в кулаки до боли, пытаясь привести себя в чувства.       Смотрителям запрещалось так сильно переживать за неуспокоенные души, ведь это могло повлиять на чаши равновесия. Но Элмерс не обладала должным хладнокровием, пускай в присутствии других и не выказывала этого.       Тихонько опускаясь на корточки и пряча лицо в ладонях, она растеряла остатки самообладания. Лишь теперь давая волю слезам, она плакала, стараясь делать это не сильно громко. Боль утери почти близкого человека ощущалась так явно, нанося больные порезы по израненному сердцу. Как к этому отнесётся советник Кодей, знает ли он о случившемся?       Айви пробыла в таком положении несколько минут, содрогаясь плечами и роняя горячие слёзы, душащие её нешуточным наплывом. Лишь со временем она ощутила чужое присутствие – девичьи руки заботливо легки на женские плечи. Взглянув на пристроившуюся рядом заплаканную Уинри, она усмехнулась иронии случая. И о чём только думал Эрагон, отправляя её сюда? И о чём только думал Генри, принимая такой божий одуванчик, как Уинри? Им здесь явное не место.       И тем не менее, не уязвлённо она приняла поддержку, опуская голову и продолжая плакать, убаюкиваемая чужими объятьями. Порой обычное доброе слово или поступок могут сделать твой день гораздо лучше. И сегодняшнее происшествие тому доказательство.       Эрагон тем временем занимался тем же, чем и обычно. Очередное совещание, выслушать прошения, подписать стопку бумаг, выслушать подчинённых. И так бесконечный круг замыкался, из раза в раз повторяя свой ход. Порой хотелось просто встать и выйти, но обуреваемый особой долей ответственности, Эрагон не позволял себя вольности отсутствовать.       Внезапно в двери совета ворвался ангел, взволнованно и шустро раскланявшись, прерывая монотонную речь Кодея. Отчасти все вздохнули с облегчением, но ненадолго. Эрагон жестом подозвал подопечного, который очень скоро взобрался по ступеням прямо к нему, тут же обжигая кожу своим поспешным шёпотом.       – Ох, чувствую, не к добру опять такие спонтанные визиты… - сухо констатировал Торендо, недовольно морщась и массируя пульсирующие виски пальцами, мгновенно получая недовольный взор со стороны окружения. Мол «нечего каркать, у нас и так на это имеется трёхглазый ворон».       Лишь Эрагон, внимательно слушавший мужчину, мрачнел всё сильней. И чем темнее становился мужской взор, тем больше холодело у окружения всё внутри. Плохая весть оставалась плохой вестью, всё было понятно без объяснений. Стоило лишь взглянуть на верховного серафима, сжимающего губы в узкую полоску.       Прежде чем шёпотки могли перерасти в нечто более шумное и беспорядочное, Эрагон хлопнул по столу ладонью, недобро глядя на остальных, пресекая любые обсуждения. От столь неожиданного жеста трёхглазый ворон, всё это время, просторно располагавшийся на плече серафима и тупо разглядывающий остальных, взволнованно шарахнулся, расправив крылья и бросаясь прочь, напуганный резкой переменой настроения советника. Тем временем прислужник завершил свой монолог, кротко отступая в сторону, ожидая дальнейших распоряжений верхов.       – Привести на дознание. Обоих! – сухо заявил ангел, приподнимаясь и покидая место. – И да, огласи новость остальным. Они должны знать.       На этих словах Эрагон удалился. Слишком много времени он тратил на это. Память навязчиво напоминала о том, что все самые страшные вещи происходили потому что он всё время находился здесь. Нужно было немного исправлять ситуацию. Нужно менять эту жизнь! И лучше всего прямо сейчас!       А пока остальной совет недоумевал резкому срыву одного из верховных серафимов, Эрагон уже седлал своего верного товарища, отправляясь в хорошо известное ему место.       Визит Эрагона в чистилище был столь же неожиданным, как и то, что он сорвался с места так спонтанно. Айви смятенно глядела на то, как золочёные крылья едва умещаются в проходах, однако сей факт оставила без комментариев. Сегодня в лике великого ангела присутствовала и некоторая доля свирепости, так сильно не сочетающаяся с образом обычно хладнокровного мужчины. Кажется, работа уже и его в конец довела до крайностей. Даже бессмертным порой требовался отдых.       Позади выбеленного лоском Эрагона виднелась жёлтая макушка машущего ей в приветствиях Элиана, которого судя по всему и запряг серафим, дабы добраться к девушке столь быстро. В отличии от суровости первого, второй член этой ломаной пьесы выглядел, как и прежде, весьма позитивно, то и дело стреляя глазками в сторону юной помощницы, мнущейся подле наставницы. Как же много изменилось за всё это время. Казалось, ещё недавно Айви была в подмастерьях у Эрагона, а теперь сама наставляет юное дарование.       Девушки поприветствовали мужчин, улыбаясь им и предлагая поудобней расположиться, однако непробиваемый, как кремень, Эрагон сразу приступил к делу:       – Завтра ты понадобишься в цитадели. – огласил он, явно не делая здесь намёка на то, что это как-то оговаривается. То был приказ. Стоящая рядом Уинри не решалась поднять глаз, кланяясь владыке, а Элмерс так и застыла с открытым ртом, позабыв о том, что хотела сказать. Весельчак, кружившийся рядом, ловко вернул её челюсть на место чётким отточенным движением пальцев, получив за это укоризненный взгляд. Ни капельки благодарности...       – Могу я уточнить, что произошло? – аккуратно поинтересовалась Айви, с полутона улавливая недоброе расположение духа мужчины. Эрагон же тем временем, заключив руки в замок за спиной, вышагивал вдоль коридора, словно устраивая себе мини-прогулку. Его величественный лик, как всегда, слишком сильно не умещался и не гармонировал со здешними окрестностями. Но тем не менее он здесь, словно вкрапления золота среди обычного мусора, из которого вымывают драгоценный металл золотоискатели.       – Милая леди… Уинри, верно? – обратился Элиан к густо краснеющей девушке, плавным жестом обретая точёную ручку юной особы и оставляя на ней тёплый след поцелуя, - Не соблаговолите ли Вы уделить мне кроху вашего времени, дабы провести небольшую экскурсию?       Блондиночка застенчиво хлопала густыми ресницами, очаровательно обрамляющими океаны безупречных глаз. Она кротко взглянула на Айви и Эрагона, уловив суть ситуации. Это и поспособствовало принятому решению удалиться, приглашая следом за собой слишком активного для вида старца.       – Не погуби эту невинную душу. Иначе сам дело будешь иметь с Элмерс и Генри. – попытался пошутить Эрагон, хоть и прозвучало слишком громогласно. Старик скрипуче рассмеялся, подмигнув девушке, после чего бодро поскакал следом за скрывшейся во тьме коридоров ангельской красавицей. Кому, как не присутствующим было известно, насколько адски очарователен мог быть этот кавалер, когда дело касалось очаровательных дам. Айви и сама когда-то едва не стала его очередной жертвой с обглоданным бьющимся в груди органом. Благо, что на тот момент её трепыхающееся сердечко было уже занято стоящим сейчас поблизости верховным серафимом. И не поддалась на чары вечно неугомонного провидца.       Эрагон удовлетворительно хмыкнул. Когда-то его цепляло то, что некоторые подчинённые слишком боятся даже поднять глаза, теперь же уже давно как привык и порой даже забавляется. Однако в этот раз забава была немного иной, более агрессивной, что пресечь становилось всё сложнее. В нём буквально бурлила кровь, а это так не походило на обычно спокойного и уравновешенного ангела. Пришлось проделать фокус с дыханием, дабы уберечь себя от этого разрушительного чувства внутри.       – Ты считаешь воспоминания Фенцио и Ребекки. – только теперь он ответил на ранее заданный вопрос, не глядя на подопечную. Элмерс ожидала продолжения, но его не последовало. Что-то явно тревожило мужчину, что-то вынуждало вести себя так резко даже с ней. Это было видно невооружённым взглядом. Поэтому девушка подошла к нему вплотную, обхватывая мужскую фигуру со спины. Золотые перья щекотали щёки, отчего брюнетка негромко хихикнула.       Эти ненавязчивые объятья действовали исцеляюще. Уже через несколько секунд плечи ангела расслабленно опустились. Он отстранил её руки лишь для того, чтобы повернуться к ней и обнять вновь, укутать в объятьях, окунуть во всю присущую ему нежность. А Айви была и рада, покорно подчиняясь, утопая в нём и его руках.       – У тебя ведь должны были быть совещания практически до восьми вечера. - Айви глядела на него снизу-вверх, строя зелёные глазки, прекрасно зная, какой эффект они могли на него воспроизводить. – Неужели великий и ужасный советник прогуливает работу?       – Не умничай, а то по носу получишь. – усмехнулся мужчина, поправив тёмные волосы, выбившиеся на девичье лицо, замечая лёгкие покраснений на коже, но оставив этот момент без комментариев – возможно позднее они смогут наедине обсудить это.       Элмерс насмешливо фыркнула, баюкаясь в мужских руках, даже не обращая внимание, что для обнимашек было выбрано не самое подходящее место. С другой стороны, ничего предосудительного не происходило, чтобы стыдиться.       – Я решил, что теперь всё будет по-другому. – сказал вдруг ангел, поглядывая на избранницу загадочным взглядом. – Скажу напрямую – я сделал ошибку, оставив тебя здесь. Я и намерен всё исправить. Знаю, звучит глупо, но мне хочется что-то изменить, Айви. Мне бы хотелось, чтобы ты больше времени проводила со мной. Ради этого я готов жертвовать даже этими жалкими совещаниями.       – Стыдно должно быть! Ты принимаешь решения мировой значимости… - шикнула на него девушка, всё же заработав ранее оглашённую угрозу – Эрагон таки щёлкнул её по пипке, заставляя притихнуть и продолжить слушать.

***

      Отчего-то сколько бы раз Айви не появлялась в просторном зале совета, внутри появлялся некий комок чего-то неприятного и чужеродного. Как будто она была вредной бактерией во всём этом едином цельнометаллическом незаражаемом организме. Лишь стоило только заступить за линию, отделяющую границу коридора от зала советов, внутри всё буквально скукоживалось в мелкий игольчатый ёжик, прокалывающий все внутренности.       Элмерс научилась держать лицо, а точнее просто перестала показывать окружающим закравшийся в душе страх или опасения. А потому гложущее чувство «не в своей тарелке» затолкнула подальше, придавив чувством долга.       Независимо от того, какие отношения связывали девушку с верховным серафимом, она держалась достойно. И пускай все и каждый уже прекрасно знали – именно знали, а не догадывались – о взаимоотношениях пары, на людях они относились друг к другу с присущей обществу формальностью. Элмерс почтительно кланялась, уважала и трепетала пред Эрагоном, как и многие другие. Сам же Эрагон не выделял её из толпы, однако взгляды дарил ей намного более мягкие, нежели к остальным.       На совете серафим переставал быть чьим-то мужчиной, на совете он становился руками и глазами Шепфа, забывая о всём приземлённом, отягощающем, забывал о собственных потребностях. Хотя в последнее время все и начали обеспокоенно подмечать, что Эрагон стал наиболее чаще позволять себе уходить с совещаний и советов гораздо раньше, чего не было никогда раньше.       Айви разглядывала высокие сводчатые потолки, когда присутствующие ожидали появления виновников всего учинённого мероприятия. Сцепив руки за спиной в подобие замочка, она вытянулась по струнке, продолжая изучать. Как в первый раз, узоры на стенах и изящество гобеленов.       Члены совета стягивались за общий стол, не сильно спеша. В их руках было всё время этого мира. В отличие от школы бессмертных здесь время никак не отражалось на внешнем облике бессмертных, потому те и не спешили.       Девушка же стояла в стороне от всего величия данных персон, спокойно ожидая появления виновников собрания. Щекотливая ситуация не играла на руку престолу – он мог лишиться всего в одночасье. Однако, когда Фенцио предстал перед советом, Элмерс заметила, как непоколебим был мужчина, как чист и прямолинеен он был в проявлении своей откровенности. Не казалось, что он сошёл с ума, не виднелось и признаков затмения. Лишь чистая уверенность в себе и своих чувствах. Этот молодой мужчина многое повидал. Подтверждения этому легли на бесстрастном лице заметной усталостью.       После недолгих разговоров Айви по указанию верхов двинулась к престолу, облачённая в длинные балахоны, предусмотренные церемониальными правилами проведения всех мероприятий подобной значимости. Она двигалась спокойно, чувствуя на себе несколько пар чужих глаз, очень скоро оказываясь подле мужчины.       – Я считаю все Ваши воспоминания, престол Фенцио. Любые возможные блокировки сознания будут считаться попыткой укрытия информации. – оповестила она высокого мужчину, который лишь кивнул, разворачиваясь к девушке всем корпусом.       Зал хорошо освещался солнечными лучами, врывающимися в толстые стёкла окон. Они прорезали каждый миллиметр помещения, вливая краски мира всей палитрой. В воздухе повисло напряжённое молчание.       От излишнего внимания щёки Айви защипало, она почувствовала то, что чувствуют вампиры, попадая на солнечный свет, но умудрилась при этом даже не поморщиться. Пускай её жизнь и стала обыденной, не такой ненормальной, как раньше, чего-то всё же в ней не хватало. Возможно того ощущения, что жизнь ещё не закончена и будет длиться столько, сколько решат небеса. Сейчас же срок был ограничен дурацким камнем, навсегда заснувшем, прихватившим с собой и век Айви, а может и не один.       Элмерс в противовес собственному поведению хотела бы больше всего сейчас вцепиться в грудки мужской рубахи и как следует встряхнуть. Закричать, чтобы одумался, наорать так, чтобы не вздумал даже думать о подобных откровениях! Сказал бы, что бес попутал, или же, что это плохо отыгранный спектакль. Но вопреки собственным желаниям она лишь холодно воззрилась в чужие зрачки.       Взгляд девичьих глаз вопрошал, стоила ли того та женщина? Был ли этот выбор единственно верным?       Невольно отвлёкшись от лица светловолосого ангела, она взглянула на серафимов. Каждый смотрел как-то по-своему. Но общей холодности никакой довод не отменял. Все лишь ждали результата. Лишь Эрагон немного шелохнулся, слегка сузив глаза, словно бы прочитав по взгляду подопечной её явное желание предотвратить возможные последствия необдуманных поступков. Но в опровержение опасений Элмерс вернула взор к приготовившемуся ко всему на свете ангелу, который даже не представлял, насколько жестоко может обратиться любовь к снежной королеве.       Процедура не заняла больше десяти минут. Элмерс увидела всё, Фенцио раскрылся пред ней подобно книге, которую можно было спокойно пролистать с таким порядком, какой был бы угоден. Факт нарушения закона неприкосновения был подтверждён телесным контактом, который не одобрялся Ребеккой. Несколько раз это были поцелуи, но мужчина получал из раза в раз отказ. И тем не менее это уже могло считаться нарушением закона.       Мужчина без каких-либо стеснений признался, что готов лишиться всего, что у него есть. Каждое воспоминание о Ребекке полнилось сильными эмоциями и чувствами. И более того, неприкрыто заявил, что не оставит попыток добиться расположения женщины, которая только теперь появилась в зале с разрешения остальных.       Айви всё это время прибывала рядом с виновниками заседания, глядя на дебаты советников со стороны невольного зрителя. Кодей, как и прежде, оставался более мягким, нежели остальные, всячески пытаясь выгородить несчастных, но его доброту очень часто путали со слабостью, однако напрямую об этом заявить не решались.       Следующее считывание воспоминаний прошло также гладко, как и с Фенцио. Однако если образ Ребекки так отчётливо отпечатался в мыслях и воспоминаниях престола яркими красками, то в голове женщины он являлся таким же обыденно неинтересным, каким было и всё остальное окружение.       Было неприятно видеть, как Ребекка холодно заявляет об отсутствии всяческих связей с Фенцио. Было жаль престола, лишающегося всего на свете ради женщины, которой было всё равно. Два абсолютно разных бессмертных существа, стоявших рядом друг с другом. Один глядит с явным непониманием, вторая же оградилась от остальных невидимым ледяным барьером, за который невозможно бы было даже с тяжёлой артиллерией пролезть.       – Фенцио, кажется, некоторое время назад мы говорили с тобой об этом. – заговорил Эрагон, уже, по всей видимости, остановившись на определённом решении. – Я предупреждал, что нарушение закона строго карается. Закон на то и есть закон. Если все начнут его нарушать – ни к чему хорошему это не приведёт. А за последний месяц это уже третий случай. Мне кажется, что бессмертные стали забываться…       Ребекка стояла с прямой, словно струна, спиной. Она стоически выдерживала накапливающееся внутри напряжение. Также неприкрытым казалось и раздражение, направленное в сторону стоящего неподалёку от неё Фенцио. Своим неосмотрительным поступком он мог потянуть на дно не только себя, но и её, а она не готова была жертвовать своим будущим. Единственным разделяющим сейчас звеном была Элмерс, которая скрепила руки за спиной, абсолютно спокойно выслушивая вердикт с присущей хладнокровностью.       – Верховный серафим Эрагон, насколько мне известно, Вы умны и мудры. И должны понимать, что никакой предосудительной связи между нами не было. Этот мужчина может желать моего тела, но можете быть уверены в том, что я не заинтересована в подобном.       Казалось, что мир Фенцио в тот самый момент рухнул навсегда. Его растерянный вид несложно было уловить невооружённым взглядом. Зато заметные насмешки тронули лица Тиарнака и Торендо.       – Думаешь, что лесть поможет тебе, непризнанная? – обратился с некой долей издевки Тиарнак.       – Не думаю. Я сказала то, что думаю. И Вам решать, как воспринимать данную ситуацию.       Торендо горделиво вздёрнул подбородок, покосившись на главного члена совета. Последний же видел перед собой излишне амбициозную мадам. Если присмотреться – ничего особенного, но внутренний стержень есть. Забавляло и то, как своенравно она вздёргивала подбородок, стоило только обратиться к ней с типичным пренебрежением.       Уважительный тон нужно заслужить, но она ещё не доросла до того уровня, когда верховный серафим почтительно обратится к столь низшему в пищевой цепочке существу.       В тот день Фенцио не просто потерял титул и всё, что имел. В тот день он потерял веру в женщин, люто возненавидев Ребекку. Совет наказал его за оплошность, не позволив даже оправдаться, да и стал бы он это делать? За месяц это был не первый случай, а потому встревоженные такой халатностью советники решили наказать Фенцио с особой строгостью в назидание остальным.       Глупая неосмотрительность не ютилась с понятием влюблённости. Собранный и внушающий уважение престол поддался велению сердца, околдованный чарами обычной непризнанной. Айви смотрела на всё это со стороны и молча пропускала ситуацию. Фенцио не единственный, кто лишился всего из-за неосмотрительности, однако он был слишком сильно уверен в том, что Ребекка поддержит его, в чём его ждал грандиозный провал.

***

      Вечером того же дня Айви пребывала на ужине с Эрагоном. В итоговом счёте мужчина добился своего – она снова в его покоях, с ним за одним столом. Они трапезничали под тихие мелодии фортепиано, звучавшего из небольшого проигрывателя, доставленного Айви с земли. Без музыки жизнь казалась не такой прекрасной, оттого такую маленькую шалость ей простили. К тому же она заботливо напомнила, что в моменты тоски Эрагон и сам мог насладиться любимыми мелодиями великих смертных классиков, подаривших этому миру что-то столь необычайно возвышенное.       Они, как всегда, о чём-то разговаривали, стараясь не вспоминать затронутые ранее темы. Уже тогда Айви аккуратно поинтересовалась, почему наказан был только Фенцио, а лишившая его всего женщина была приглашена в главное здание цитадели в качестве рядового работника.       – Считаешь наказание Фенцио незаслуженным? – сухо поинтересовался мужчина, получая отрицательный знак с противоположной стороны стола.       – Считаю незаслуженным то, что один получил наказание, а второй – нет. – аккуратно изреклась девушка. В любом случае обсуждать сейчас дела совета хотелось меньше всего, поэтому мужчина лишь подлил в бокал девушки ещё немного благородного напитка. Возможно она и была права, частично, но права.       Постепенно разговор переплыл в другую степь, абсолютно видоизменяясь. Они словно отошли от рабочего дня, забывая о том, что ещё пару минут назад девушка слегка укоризненно глядела на своего собеседника.       Ночь разбавлялась мелодичным распевом утихающей природы. Синий бархат неба был усеян мерцающими точками искрящихся звёзд. Пара не спешила заканчивать трапезу. В какой-то момент они замолчали, каждый думая о своём. По-хорошему бы стоило ложиться спать, ведь завтра ждёт не менее насыщенный и суетливый день.       Распахнутое окно впускало внутрь свежий воздух. Было прохладно, но тем не менее приятно находиться в столь уединённой обстановке. Рядом с Эрагоном Айви никогда не было холодно – он согревал её своими тёплыми объятьями, либо же оберегал внимательным взглядом. Было в этом нечто сокровенное и личное, о чём Элмерс не смогла бы поведать никому. И так тоскливые вечера подле возлюбленного преображались в чудесные, а холодное помещение в уютное.       Постепенно пара перебралась на балкон под навесом, где девушка ютилась в крепких мужских руках. Чтобы ей становилось удобней, Эрагон подстраховывал мощными золотыми крыльями. Вряд ли кто-либо знал, насколько мягкими они были, ведь никто даже подумать не мог о том, чтобы коснуться этих величественных золочёных опахал.       – Не думал, чем будешь заниматься в дальнейшем? – вдруг спросила Айви, сверкая в сторону серафима искрящимися глазами – в них отражалось сияние звёзд, такое чудесное и необыкновенное. Эрагон глубоко задумался, но так и не нашёлся, чем ответить. – Так и знала. Ты так и живёшь сегодняшним днём.       Её тонкий голос разбавлял устоявшуюся тишину, как звон колокольчика. Музыку они выключили, а природа уже стала тише некуда. Поэтому они могли слышать сердцебиение друг друга так чутко. Ангел сомкнул кольцо объятий плотнее, устроившись щекой на девичьей макушке. А для счастья большего и не было нужно.       – У меня есть план, но его не получится осуществить без одной маленькой, но очень важной детали. – низкий бархатистый голос завибрировал в ушах Айви, разнося по телу мириады мурашек. Невольно ей хотелось коснуться тех уст, что так вкрадчиво проронили каждую услышанную фразу.       – Быть может я смогу тебе помочь найти её. – Элмерс воззрилась на мужчину, который смотрел куда-то вдаль, далеко, словно за пределы этой вселенной. А звёзды продолжали загадочно подмигивать, словно отвечая на его немой зов.       – Не сомневался в твоей отзывчивости, Айви. – сказал Эрагон, встречая её взгляд почти с улыбкой. – Обещаешь?       – Конечно! – с энтузиазмом и краснеющими щеками подтвердила девушка.       – Хорошо... В таком случае, ты станешь моей женой, Айви? – вопрос Эрагона прозвучал ровно и неподкупно. Словно он не предложение только что сделал, а о погоде разговаривал. Сапфировый взор так и переливался интересом, вспыхивающим ласковыми огоньками.       От этого вопроса всё вокруг заволокло пеленой небытия. Элмерс поначалу казалось, что она снова бредит, либо странные сводящие с ума видения вернулись… Но это, кажется, происходило наяву. Девушка широко распахнула глаза-плошки, не веря своим ушам.       При свете парящих кристаллов между их соприкосновениями закралось нечто маленькое и блестящее. Что-то, что пришлось бы в пору только на тоненький девичий пальчик. Оно искрилось и переливалось, облачённое в оправу из белого золота. А по цвету напоминало глаза возлюбленного – такое же синее, нечто необыкновенное и потрясающее.       – Будешь так долго молчать – приму за отказ. – оповестил мужчина, тем самым пытаясь вывести из ступора застывшую юную особу. И у него отлично получилось.       – Ещё чего! Я согласна! – весь мир мог рухнуть, земля могла перестать крутиться… А её взаимность всегда сопровождала его повсюду. С такой же трепетностью он скользил светлым золотом кольца по длинному безымянному пальцу Айви, аккуратно определяя камень у самого его основания. Украшение было не просто как раз, оно словно было отлито именно для этой девушки.       Айви с замиранием сердца ловила каждое мгновение этого момента. Он не был перед ней на одном колене, она и вовсе сейчас сидела рядом с ним, но его рука всё это время уверенно лежала на девичьей талии, поддерживая. Сейчас, как и всегда, она увидела, что эти руки никогда её не отпустят, эти крылья никогда не устанут защищать, а этот мужчина никогда не оставит её в беде.       Обычно такие моменты описывали более грандиозно и с размахом. Айви же попросту тихо радовалась тому, насколько всё было романтично. Не было тысячи роз и оркестра, но зато он был рядом. Он любил её, он хотел, чтобы она оставалась подле него на долгие-долгие годы, которых, к сожалению, у них не было. Ей не нужен был размах, не нужна была показуха. То, что он сделал предложение – уже стоило миллиардов роз, симфонического оркестра и всех сокровищ этого мира.       Элмерс только теперь ошеломлённо и радостно взглянула в глаза возлюбленного, всё это время наблюдавшего за ней. Она смотрела на него счастливыми глазами, он – восхищёнными.       – Сияние и блеск самых ярких самоцветов меркнет в сравнении с твоей улыбкой. – мягкое прикосновение огладило девичью щеку, но она не отвела преданных глаз, продолжая смотреть, как на спасителя и идеала всей своей жизни.       Это мгновение стало самым незабываемым в её жизни. Она помнила их знакомство и последующие встречи, помнила ссоры и обоюдные посиделки, помнила первый поцелуй и испуг, что испытала, когда Эрагон впервые позволил прикоснуться к ней, как к девушке. Она никогда не хотела забывать о том, что подарила ей встреча с этим ангелом... как и он встречу с ней.       Она мягко сжимала в руках его плечи, потянувшись и оставляя нежный поцелуй на губах любимого, зарываясь пальчиками в светлые волосы. Ей тоже было, что сказать, она хотела раскрыть свою тайну сегодня, сразу после ужина, но Эрагон опередил её столь чудесным предложением. Что ж, её маленький секрет подождёт ещё немного, а пока... Пока ей просто хотелось быть с ним до последнего своего вздоха.