Я ангел твой и твой я грех

      Первые лучи солнца всей своей палитрой просочились сквозь тонкие окна и тюль, падая на все горизонтальные поверхности, благородно растекаясь по ним подобно благодатному чуду. Ночные часы давно прошли, уступая место утренней дремоте, когда вся природа вокруг начинала пробуждаться. Снаружи раздавалось дивное пение птиц, которые пророчили о начале нового дня, полного открытий для всех и каждого.       Были же и те, кто ещё не ложился отдыхать, продолжая создавать вид бодрствования со времён прошлых суток. Эрагон находился в своём кабинете, разбираясь с бумажной работой, которая так жестоко не решалась убавляться. Объёмы каждодневных чтений возрастали в разы, из-за чего серафим практически сидел здесь безвылазно.       Он угрюмо взял очередной листок бумаги, но лишь успел пробежаться по тонким строчкам, после чего раздался стук. И всё же, не поднимая глаз и не отвлекаясь, Эрагон дал дозволение войти, причём весьма громко, чтобы потом не пришлось повторяться. Стараясь не потерять той смысловой нити, улавливаемой в содержании документа, он услышал, как дверная ручка аккуратно проворачивается против часовой стрелки и дверной язычок податливо позволяет раннему гостю предстать перед ним.       В проёме показался ангел с редкой бородкой, который при виде верховного советника обычно сжимался, визуально становясь меньше в габаритах. Он скромно и нерешительно заговорил, не торопясь заходить внутрь, словно боясь нарушить покой сосредоточенного на работе ангела.       – Йор, что такое? – флегматично спросил Эрагон, оставляя подпись и откладывая документ в сторону.       – У нас возникла некоторая ситуация, верховный советник... Без Вашего вмешательства её никак не разрешить.       – Снова какие-то проблемы с заблудшими? – Всё так же, не отвлекаясь от работы, проговорил серафим, хмуро перечитывая одно и то же, делая два дела одновременно.       – Ох, нет-нет, это другое. У врат нашего здания стоит некая госпожа Элмерс. Она утверждает, что пришла по вашей просьбе. Девушка весьма настойчива. Уже третий день приходит.       – Что? Третий? – Эрагон округлил глаза, наконец, оставляя чтиво и упирая рассеянный взгляд в ангела, который лишь сокрушённо поклонился. И тут серафима осенило… Подготовить место для Айви и даже согласовать это с остальными членами совета он сумел. А вот предупредить о её визите не удосужился, погрязший во всей этой рутине.       – Мы посчитали, что она блаженная, отправляли восвояси… Советники были слишком заняты, чтобы выслушать меня. - В извинительном тоне проговорил Йор, складывая ладони перед грудью. – А тревожить Вас по таким мелочам я посчитал недопустимым. Но она слишком настойчива и привлекает много ненужного внимания.       – Йор, пропустите её сейчас же! – нахмурился блондин, отдавая указание на выдохе, - И прямым ходом сопроводи сюда, в мой кабинет.       – Будет исполнено. – Тут же прикрыл дверь с другой стороны мужчина, сокрушённо опуская глаза и буквально летя в сторону лестницы.       Эрагон же устало упёр взгляд в стол, приложив ладонь к лицу. Он совершенно забыл об Айви, погруженный в эти чёртовы бумажки, которым ни конца, ни края не было. В висках мгновенно запульсировало и на мгновение ангел задумался, какого это – жить с вечной мигренью? Некоторые смертные каждодневно борются с этим недугом. И это лишь малая часть их страданий. Так зачем же Шепфа так испытывает их?       Воспоминание Эрагона.       Эрагон никогда бы не усомнился в величии Шепфа – создателя всего живого. Он помнил день, когда, будучи ещё обычным учеником школы, был удостоен небывалой чести – сам творец мироздания пожелал его видеть.       И если первый визит в главное здание Цитадели не принёс особого энтузиазма юному дарованию, то мир Шепфа заставил его сердце встрепенуться.       Нигде, абсолютно нигде, ни в одном уголке мира не было так красиво и умиротворённо. Чистейшие источники разбивались в огромных чудеснейших водопадах, разливая животворящую жидкость, словно по венам, по всему островку этого тропического рая. Всё живое вокруг играло изумительно яркими, притягательными красками. И, казалось, словно нет места роднее.       Ещё юный Эрагон ступил впервые на почву сада творца. И его душу пронзила небывалая благодать. Отчего-то все существующие заботы постепенно умолкали, давая волю безмятежности и идиллии.       Сад встречал гостя чарующими ароматами цветов и тут же иронично соблазнял вкусить плод запрета – сочные наливные яблоки так и манили, пестря ярко красным оттенком на фоне сочной зелёной листвы. Когда первый наплыв эйфории сошёл, он поборол в себе желание сорвать фрукт.       Эрагон ступил на зелёную траву, проходя по почве и буквально ощущая голыми стопами бурлящую под ногами жизнь. Он не знал дороги, но ноги несли его всё дальше и дальше, открывая взору ангела всё больше красоты и прелести здешних мест.       По аквамариновому небу словно мазнули тонкой кистью. Оттенки розового и белого расплылись чудной акварелью, создавая неимоверно интересный вид.       Плакучие ивы пропустили путника, оглаживая прямой стан и светлые волосы, заботливо пропуская их сквозь мягкие ветви и лаская листвой. Эти касания были сродни материнским, отчего былое беспокойство, в предвкушении столь важной и судьбоносной встречи, постепенно угасало.       Вид, открывшийся перед ним, окончательно развеял былые тревоги. Казалось, шёл он совсем недолго, но виднеющийся на горизонте закат как будто противоречил его убеждениям. Закатное солнце разлило по спокойному морю свой маслянистый след, разливая золотую дорожку. Казалось, что, если бы он только захотел, тогда бы непременно смог ступить на этот позолоченный путь, омываемый с двух сторон бирюзовой водой.       На лазурном берегу его встречал мужчина, лицо которого прикрывал глубокий светлый капюшон. Он казался таким же нереальным, как и всё, что до сих пор окружало юношу. Его светлое мускулистое тело прикрывали воздушные светло-голубые одеяния, фасоном напоминая мифы о греческих богах. И пускай Эрагон не мог видеть его лица, ему отчего-то показалось, словно мужчина смотрит пристально в самую душу, пронизывая взглядом насквозь.       – Добро пожаловать, Эрагон, сын Элеоноры и Роберта. – Его голос зазвучал отовсюду, словно окружая юношу со всех сторон, плотно обволакивая каждый сантиметр тела. Как весьма опытный ангел, он уже был способен оценить и в полной мере ощутить потенциал властелина всего живого.       – Для меня честь предстать перед Вами. – Как и всегда, не теряя лица, Эрагон почтительно поклонился создателю, вложив в этот жест всю свою невысказанную благодарность за оказанную честь.       – Я уже давно наслышан о юноше, чей талант и милосердие превосходили других молодых ангелов. И потому решил встретиться с тобой. – Не было того видно, но Эрагон услышал в его словах улыбку. Он выпрямился и посмотрел на Шепфа незатуманенным от тщеславия взглядом.       – Думаю, что многое могли и приукрасить. Это вполне нормальная ситуация для бессмертных. Я же не отличаюсь ничем от остальных.       – Скромность ещё один знак благородства. Многие ангелы нередко страдают пороком гордыни, поэтому в наше время слишком сложно найти по истине чистых сердцем. – Продолжал улыбаться мужчина, жестом приглашая подойти ближе. Юноша не медлил, ступая навстречу своей судьбе.       Шепфа обернулся к морю, наблюдая за его степенным течением. Небольшие волны наплывали на сушу, облизывая её и пытаясь утащить за собой что-нибудь обратно в свои просторы.       – Я чувствую твоё замешательство, сын мой.       – Честно признаться, я польщён приглашением, но никто не пояснил мне сути данного визита. – Не стал скрывать юноша, когда почувствовал, как очередная волна одарила его холодной неприступностью, делая песок под стопами более вязким, из-за чего ноги слегка проваливались.       – Поэтому ты просто рад был здесь оказаться. – Словно продолжил ход его мыслей мужчина, оглашая это вслух и тут же ловя на себе изумлённый взгляд, что вызвало новый лёгкий смешок. – Ты прав, я хотел видеть тебя. Не потому что такова моя прихоть, но потому что такова моя обязанность. Слышал, что после окончания школы ты бы хотел остаться там и со временем занять место своего наставника.       – Всё именно так. – Кратко ответил Эрагон, замечая, как Шепфа плавно и даже невесомо разворачивается и направляется куда-то.       – Позволь мне показать тебе кое-что, сын мой. – И снова голос, обволакивающий тело со всех сторон, магнетически призывающий следовать за своим обладателем. Ноги невольно сами собой зашагали по влажному песку, омываемому волнами. Нередко неуёмная стихия пыталась сбить Эрагона с ног, толкая в ноги сильнее прежнего, но юноша не сдавался.       – Порой природа тоже проявляет излишний эгоизм и одновременно с тем игривость. – Шепфа продолжал вести монолог, словно каждый раз предугадывая мысли гостя и отвечая на его немые вопросы. Между тем Эрагон замечал, что набегающая на берег морская вода относится к создателю куда более терпимей и даже спокойней, чего не скажешь о госте, которого она была не против опрокинуть и попытаться затащить в свои чертоги неизведанного. Ещё одна уловка на подобие плодового яблочного дерева.       Шли они вдоль берега, не возвращаясь в сторону сада, проходя по границе с ним. И лишь когда обширное, казалось бы, необъятное море закончилось, на его смену пришли пушистые облака. Здесь их было несметное количество. Кажется, именно здесь и был край райского острова. Под ним уже мир ангелов и демонов, многие из которых даже не подозревали о красотах здешних мест.       – Синан воспитал чудесного воспитанника. И я уверен, что твои воспитанники добьются не меньших высот, Эрагон. – Шепфа ступил на облака, невесомо передвигаясь по ним. Юноша же следовал за ним, слушая каждое его слово, как нечто божественное, каким оно и являлось. – Но твоя судьба не связана со школой, сын мой. Для директора школы выбрана другая кандидатура. Его зовут Кроули, он весьма расторопен. Твои же таланты, твои способности не должны найти кончину, так и не раскрывшись в полной мере.       Они шли недолго. Совсем скоро ангел осознал, что ничего вокруг, кроме пушистых воздушных облаков здесь нет. А Шепфа в центре всего этого словно был обрамлён последними лучами заходящего солнца. Он остановился, оборачиваясь к юноше.       – Я понимаю твои стремления и мотивы. Твой жизненный путь будет не прост, сын мой, но такова твоя судьба, предначертанная великому бессмертному созданию. – Он вдохнул глубоко полной грудью, а затем так же протяжно выдохнул. Эрагон невольно проделал то же самое, стараясь того не афишировать, заворожённый речами и эффектностью момента.       – Я покажу тебе кое-что. Возможно сие открытие немного изменит твоё представление о нашем мире, не позволит замкнуться в рамках, выстроенных тобой наперекор собственному отцу.       – Вы…       Но Эрагон не успел сказать, прерванный поднятой в воздух ладонью.       – Я всё видел и всё знаю, сын мой. И то, что Роберт давил на тебя. Как ты стремился стать лучше ради похвалы родителя. Ты не получал достойной награды за свои достижения, но именно благодаря им ты стал тем, кем являешься. Разбалованное дитя по сути своей мягкотело и слабо духом. Ты же другой, Эрагон. В тебе таится огромный потенциал.       Ангел опустил взор, раздувая крылья носа в спонтанных вдохах так, словно ему не хватало воздуха. Охватившее его недовольство от напоминания об отце перекрывало доступ к лёгким воздух, потому каждый вдох не приносил желанного удовлетворения. Он всегда подавлял в себе эту ненависть. Тогда почему же здесь и сейчас она накрывает его с головой, вырываясь наружу?       – Все живые создания имеют чувства и мысли. В этой обители все чувства обостряются. Всё то, что ты долгие годы прятал и скрывал внутри, рвётся к божественному свету. - Словно ответил на его мысли Шепфа, - Будет ли для тебя успокоением моё слово?       – Я не смею просить о подобном. – Смиренно произнёс ангел, потупляя взор вниз, испытывая чувство стыда за вспышку собственного необдуманного гнева. Ощутив на своём плече прикосновение, он словно очнулся ото всего плохого, от всего отравляющего душу. Душащее чувство недоговорённости рассыпалось на мелкие кусочки, принося долгожданное спокойствие. И он смог вздохнуть и насладиться этим потоком воздуха, обнажённо прочувствовать каждое дуновение ветерка. Шепфа стоял совсем рядом, приободряюще и вдохновляюще касаясь его плеча. То самое действо, какого никогда не совершал Роберт, замкнувшийся в своем чёртовом кабинете. Эрагон был благодарен создателю за это, за подаренный шанс стать лучше, стать выше всего этого.       – Ангел – это воплощение милосердия и непорочности. В тебе не должно быть тёмных и губительных умыслов, это оскверняет, очерняет душу. Ты для меня отныне чистый лист бумаги, очищенный от мельчайшей скверны. Со временем ты научишься быть достойным своей сущности, осознаешь всю ответственность, возлагаемую на служителей света. И, наконец, сможешь стать путеводной звездой для тех, кто в этом нуждается.       На последних словах юноша поднял на него взгляд, изумлённо рассматривая темноту, скрывающуюся под светлыми тканями капюшона.       – Если тебе уже легче, я бы хотел пояснить. – Дождавшись кивка, мужчина повернулся к плотным облакам, которые выстроили подобие перистой стены. Шепфа взмахнул рукой, проводя по светлым пушистым сгусткам ладонью, смещая их в сторону. Облака, подобно пушистой вате, неохотно разлеплялись, расползаясь в разные стороны и открывая вид на иной мир.       Эрагон удивлённо заглянул на его просторы, замечая подобных себе созданий. Они, как все бессмертные, суетились, куда-то спешили, были заняты настолько, что не могли порой присесть. Единственное отличие – у них не было крыльев, что было уму непостижимо для ангела.       – Кто они? – до сих пор под впечатлением обратился к создателю юноша.       – Это люди. Эти новые творения настолько хрупки, что им всегда необходима помощь и присмотр. – В голосе Шепфа прозвучали заботливые ноты.       – Почему же они так спешат? И почему у них нет крыльев? – продолжал дивиться тому Эрагон, впервые в жизни испытывая такой интерес.       – Спешат они, потому что их век не велик. Они смертны. И их срок жизни слишком мал. Созданные по нашему образу и подобию, они живут свою короткую жизнь, привнося в свой мир кто-то хорошее, а кто-то плохое. Но их мир не делится, как наш, на светлое и тёмное. Они должны были стать воплощением равновесия двух сторон.       Настоящее время.       Эрагон пришёл в себя после небольшого забвения, принесённого ему бессонной ночью на блюдечке с золотой каёмочкой. Каждый раз, когда он вспоминал встречу с создателем, в нос отчего-то врезался изумительный аромат тех цветов, что украшали сад Шепфа. Именно тогда в нём пробудился тот интерес к новым знаниям и стремление стать сильнее, дабы помогать смертным, лишённым возможности летать и жить бесконечно много времени. Эрагон был убеждён, что способен сделать тот мир лучше, но как же сильно он ошибался.       Поднимаясь из-за стола, мужчина удручённо вздохнул, окидывая взглядом тот бардак, что творился в его обители. Не то, чтобы его смущал этот творческий хаос, но принимать гостей в подобной обстановке – не самый лучший вариант.       Похлопав себя пару раз по бедру в поисках ключей, он качнул головой, разворачиваясь и покидая свой кабинет, в дверях встречаясь с девушкой. Она едва не ткнулась в его грудь носом, потянувшись за ускользающей внутрь дверной ручкой.       – Доброе утро, Айви. – Приветливо, как ни в чём не бывало, поздоровался мужчина, обнаруживая Элмерс в не совсем благоприятном расположении духа.       – Ты, наверное, шутишь… – вздёрнула бровь девушка, выпрямляясь и продолжая хмуриться. Ангел безмятежно расправил плечи, не собираясь оправдываться – это было бы мальчишеством.       – Я ждал твоего появление немногим позднее. – Лишь ответил он, продолжая рассматривать девичий наряд. Похоже, Люси похлопотала над внешним видом Айви, так как выглядела она очень представительно. Раньше его воспитанница не особо заморачивалась с выбором подходящей одежды.       – Я могла вообще не явиться! Не понимаю, зачем столько дней сюда прилетала. – Бубнила девушка, не понимая, почему они до сих пор стоят здесь, в коридоре, не заходя внутрь. Попутно с тем она начинала постепенно успокаиваться, стараясь не замечать на себе заинтересованный взгляд наставника.       – Да-да, я в курсе твоего квеста. Прошу простить за долгое и, возможно, томительное ожидание для тебя. – Эрагон прикоснулся к её руке, приподнимая и касаясь тыльной стороны ладони губами, окончательно ошеломляя мгновенно притихшую Айви.       – Что ж ты творишь… - Элмерс отдёрнула ручонку, прижимая к груди так, словно он сделал что-то очень постыдное, заливаясь при этом красноречивым румянцем. Она отвернулась от ангела, переводя дыхание и успокаивая взбеленившееся нутро.       – Раз уж ты пришла, давай я познакомлю тебя с твоими наставниками. – Тактично поменял тему Эрагон, направляясь вдоль коридора, при этом по умолчанию, не останавливаясь и не ожидая девушку, которая должна была додуматься до этого сама. – С одним из них ты уже знакома. Йор введёт тебя в курс дел, а Генри передаст полномочия. К Генри мы полетим через несколько дней, сегодня ты будешь помогать Йору.       – Что-то мне не показалось, что Йор был счастлив моему присутствию. – Сделала вывод Айви на основе их спонтанного и немного скомканного знакомства.       – Это он ещё не осознал своего счастья. – Явно иронизировал Эрагон, из-за чего нагнавшая его спутница лишь обиженно потупила взор в узорную плитку, устилающую весь коридор. – Ты будешь считывателем судеб. Твои навыки преодолевать любые психологические блоки весьма пригодятся в этом ремесле. Большую часть времени ты будешь проводить в чистилище. Иногда твои услуги будут необходимы и здесь, в Цитадели.       – Значит, мы будем редко видеться. – Сделала умозаключение Айви, случайно произнося это вслух, привлекая снисходительный взгляд спутника.       – Не думаю, что для тебя это будет проблемой, Элмерс. Ты сама кричала, что до жути самостоятельная. Это наиболее подходящий для тебя вариант.       – Это были мысли вслух вообще-то, а ты мог бы и не подслушивать…       – Айви. – Он остановился, вынуждая сделать то же самое и девушку. Когда она обернулась к нему, мужчина смотрел на неё со смесью странного веселья и некого снисхождения. – Хочу попросить тебя быть покорной и внимательной ученицей. То, что тебе предстоит знать и делать – большая ответственность.       – Я буду всё внимательно слушать. И… я не собиралась позорить тебя, Эрагон. – Спокойно и даже взволновано проронила девушка. Мужчина подошёл к ней ближе, словно визуально дотрагиваясь до мягкой женской щеки. Они не соприкасались телесно, но их души незаметно переплетались своим тёплым свечением. От этого тепла Айви практически забывала всё, что взращивала в своей душе долгие годы. Эрагон же оставался добр и отзывчив к ней, в очередной раз проявляя себя заботливым наставником.       – Я не это имел ввиду, когда озвучивал свою просьбу.       – А что же? – едва не потеряла голос юная особа, глядя в холодную синеву запоздалой зимы его глаз.       – Ты не должна беспокоиться за мою репутацию. Тебе стоит позаботиться о своей. Я, как и прежде, буду присматривать за тобой, но издалека. К сожалению, у меня не будет времени постоянно находиться рядом. Многие будут пытаться сломить твой дух, как-то уязвить или задеть за живое. Не позволяй обращаться с собой плохо.       – Эрагон, я уже не маленькая девочка и способна за себя постоять. Поэтому прекрати обращаться со мной, как с ребёнком. – Бескомпромиссно заявила она, нахмурившись и отмахнувшись.       – Вот об этом я и говорю! Геройства от тебя никто не требует… Поэтому…       – Ну и ну…. Кого я вижу. – Их разговор был прерван вторжением извне. И если Айви была готова отпрянуть от Эрагона в тот же момент, то собеседник оставался на прежнем месте, лишь плавно раскрепляя руки из замка за спиной и медленно разворачиваясь к явившемуся из ниоткуда Торендо, сияющего торжественной улыбкой.       – Мисс разрушение посетила наш скромный чертог мироздания.       – Я тоже безмерно «рада» нашей встрече, советник Торендо. – Обратилась к нему девушка, хоть расстояние между ней и Эрагоном по-прежнему оставалось ничтожно малым.       – Мне очень жаль, что я прервал ваш тет-а-тет, Эрагон, но у меня есть пара вопросов к тебе. – Он озарился ещё большей усмешкой, желая, как можно быстрее, разнести в пух и прах личную встречу этих двоих.       – В таком случае, уважаемый Торендо, ты можешь отправиться в сторону моего кабинета и подождать меня там. Я же сопровожу мисс Элмерс до обители Йора.       – Мисс Элмерс может подождать. Вопросов много, и они весьма серьёзны.       Ни один из них не терял хладнокровия, и уступать друг дружке никто не собирался. Айви ощутила, как в воздухе повисает напряжение, потому тихонько шепнула спутнику, что не умрёт, если подождёт ещё немного.       – Я ждала тебя три дня. Думаю, что несколько часов смогу вынести. – На этих словах Айви улыбнулась ему, ловя более умиротворённую ответную реакцию. И, кажется, даже поначалу решительно настроенный серафим, вмешавшийся в их беседу, немного смягчился.       – Так и быть. Я подожду тебя у кабинета. – Сказал внезапно идущий на компромисс Торендо, резко разворачиваясь и уходя, отчего полы его длинного бордового плаща встрепенулись и плавно потянулись шлейфом.       Через несколько дней Айви и Эрагон отправились в чистилище. Путь туда был не самым близким, но Эрагон нашёл время на это путешествие. В конце концов, работы всегда будет много, а полёт в чистилище он откладывал вот уже несколько месяцев. Пора бы уже нанести визит.       Среди несметного количества облаков, словно на окраине мира, виднелась одинокая гора, вход в которую было не так просто заметить, если не знать точной дороги к нему.       Казалось, что чернота внутри проглотит сразу, как только впервые ступишь на неизведанные границы. Мгла каменистых тоннелей была практически безболезненной, а к сумраку взгляд привыкал уже через несколько минут молчаливого путешествия. Издалека появился небольшой огонёк света, ставший маяком для путников. Возможно это именно тот самый свет, что люди видят перед смертью в конце тоннеля.       Уже очень скоро пара оказалась в просторах лабиринтов пещеры, освещённых факелами. Но даже несмотря на явные старания огня, здешние места всё равно находились в мглистом полумраке, окутанные многовековыми тайнами.       Одинокие тропы были протоптаны постоянными гостями, которые не задерживались надолго в чистилище. Местами прямо на земле покоились каменные валуны, обрушившиеся со стен и потолка. Но даже несмотря на тот факт, что здесь возможны были обвалы, те самые покоящиеся уже ни одну сотню лет камни, олицетворяли спокойствие и степенность. Клубы тумана то сгущались, то становились практически невидимыми для взгляда, но однозначно присутствовали здесь всегда, как что-то неотъемлемое в этой жизни.       Эрагон прошёл вдоль каменистого зала, отголоски шагов разносились вдоль коридоров. Полы мужских одеяний почти касались земли, рассекая клином туман, отступающий перед великим светом серафима. Бесстрастно рассматривая неровные стены, на которых отображались тени гостей, мужчина иногда оборачивался к спутнице, полной смутных чувств.       Пещеры выглядели опасно, но многие утверждали, что нет более надёжного и безопасного места, чем здешняя обитель. Бесчисленные коридоры и залы не заканчивались, в пересечении этого подземного лабиринта мелькали тени заблудших душ. Они представляли из себя полупрозрачные явления, больше похожие на голограммы, нежели бывших живых созданий. Они с потухшими глазами и опустевшими сердцами бродили вдоль пещер, заворачивая в тот или иной проход, чтобы только не останавливаться, словно остановка предвещала для них наихудший исход. Где-то вместе с тем мелькали и смотрители здешнего места – хранители чистилища. Они тихо и спокойно сопровождали души в специально отведённое для них место, молчаливо приглашая пройти в нужный коридор.       Заметив краем глаза здешних обитателей, Айви прониклась интересом. Замечая, что воцарившаяся тишина постепенно становится гнетущей, она окликнула Эрагона, задавая свой вопрос:       – А хранители – это тоже ангелы?       Эрагон лишь отрицательно мотнул головой.       – Хранители – это грешники, не нашедшие покоя. Их грехи не столь ужасны, чтобы они оказались в Аду, но они и недостаточно невинны, чтобы попасть в Рай. У таких душ два пути – остаться в небытие или искупить свои грехи, трудясь на благо равновесия. Они сохраняют это место в первозданном виде и следят за порядком. – Мужчина степенно шагал, заключив руки за спиной в замок. Он смотрел только вперёд, до сих пор не взглянув ни разу на собеседницу, постепенно поравнявшуюся с ним.       – Однако не всегда хранителями были грешники…       – Расскажи, пожалуйста. – Попросила девушка, чувствуя интерес к этой теме. Тем более в скором времени она будет проводить здесь очень много времени, а значит и узнать побольше лишним не будет. На её вопросительный умоляющий тон серафим лишь покровительственно усмехнулся, кивая.       – Это история, которую многие принимают за легенду и даже не верят в то, что это действительно было правдой.       – А это было на самом деле? – спросила девушка.       – Кто знает... Слушай. – Он собрался с мыслями и сразу же начал свой рассказ.       «Очень давно, когда ещё не было ангелов и демонов, Шепфа стало очень одиноко. Мир вокруг него цвёл и пах, как никогда, но одиночество снедало изо дня в день и оттого существование стало обыденным и скучным. Тогда Шепфа создал своё первое творение. Божество, созданное руками Шепфа, было безупречно как внешне, так и нутром.       И имя ему было дано - Имир. Мальчик обладал неимоверно острым умом и прекрасным чувством юмора. С того момента и началась история первого Божества, созданного ради лечения израненного и истосковавшегося сердца создателя.       Шепфа наблюдал за тем, как мальчик взрослел и узнавал мир, обретая в сердце долгожданный покой. Маленькое Божество росло на радость создателя, потешая и радуя его. Шутки всегда были его коньком.       И тогда Шепфа решил создать ещё несколько подобных мальчику бессмертных. Все они росли и привносили в Рай частичку тепла и уюта. Постепенно появились ангелы и демоны, а затем и смертные. Несмотря на то, что первый Бог, созданный Шепфа, так радовал его в начале, постепенно шутки становились всё более колкими, основываясь на правде, которую не каждый предпочитает слышать в свой адрес».       – Ну вот… Без этого ни одна история не обходится. – Мрачно произнесла девушка, но всё же ожидала продолжения.       – Ты права.       «Бог, который так радовал Шепфа в самом начале; Бог, созданный ради веселья… постепенно стал досаждать ему, высмеивая многие аспекты его решений, иногда идя наперекор создателю. Он высмеивал и других бессмертных, уязвляя своими шутками.       Всем нам известно, что шутка – это доля шутки, а всё остальное – правда.       Когда крупицы терпения Шепфа окончательно истекли, Имир был низвергнут с небес сюда, в чистилище, без возможности вернуться. Но даже здесь потешающийся надо всем Бог не ударил в грязь лицом. Использовав частицы своей энергии, он создал себе четырёх помощников, которые стали хранителями чистилища. Каждый из них был прекрасен белого света, умён и талантлив. Но все были по-своему несчастливы, навсегда заточённые в этой тюрьме».       На мгновение воцарилась тишина, разбавленная лишь треском факелов и негромкими шагами. Невольно женская фантазия начала вырисовывать на стенах из беснующихся от сквозняка теней одинокие силуэты хранителей, когда-то созданных великим Имиром.       – Что же с ними случилось, Эрагон? Где они сейчас? – взволнованно проговорила девушка, - Но прежде, чем рассказать до конца, скажи, всё закончилось плохо? Или хорошо?       – Меня удивляет то, как ты умудряешься переживать за тех, кого, возможно, и не существовало вовсе… - Эрагон не сдержал смешка, расплываясь в доброй улыбке, обнажая белоснежные зубы. От этой искренности внутри Айви что-то ахнуло, а затем в лицо ударил жар.       – Тебе смешно, а я, между прочим, уже прониклась! – вспыхнула румянцем девушка. – Просто ты слишком интересно рассказываешь…       – Неужели? – было заметно, как огонёк факелов отразился в его очах, а губы продолжали непроизвольно растягиваться в улыбке.       – Ты специально тянешь с ответом? – менее терпеливо заговорила Элмерс. И вне сомнений, если бы она сейчас находилась в сидячем положении, точно заелозила бы на месте.       – Ладно-ладно. – Эрагон откашлялся, пряча под этим предлогом тихие хохотки, вызываемые недовольством спутницы.       «Всё закончилось относительно неоднозначно. В отличие от Шепфа, отказавшегося от своего своенравного сына, Имир слишком сильно полюбил свои создания, на полном праве заявляя, что они его дети. Как я и упоминал ранее, все были изумительными и очень исключительными личностями.       Шепфа узнал о своеволии своего создания и хотел непременно наказать Имира. Однако тот попросил не отбирать у него его великие творения. Чтобы преподать урок непослушному Богу, Шепфа наказал его самым худшим образом. Говорят, что именно из-за этого и появилось то поверье на земле. Его называют примерно так: «За грехи родителей всегда отвечают и расплачиваются их дети». Вот и создания Имира поплатились за гордыню отца.       Один из старших сыновей, Элиан, обладающий неимоверно красивым лицом, в одно мгновение состарился на глазах, а золотые волосы местами поседели, превращая красавца в старика.       Дочь, Нера, что обладала неимоверно прекрасным голосом, способным заворожить любое мужское сердце, лишилась способности говорить.       Второй сын, Клеон, будучи очень умным и сообразительным, был лишён способности рационально мыслить и приобрёл некие животные черты.       Последний же сын, Отто, который вырос прекрасным весёлым юношей, был лишён своего лёгкого нрава и доброты сердца, из-за чего он стал холоден и отстранён ко всему, что раньше удивительным образом его привлекало».       – Шепфа настолько жесток? – осторожно прошептала Элмерс, аккуратно переводя взгляд на Эрагона, словно боясь, что их могут услышать.       – Порой слишком сложно понять мотивы других, Айви. Видимо, у Шепфа были свои планы на искупление Имира.       – Но ведь создание четверых великих творений – это не так плохо.       – Он возомнил себя создателем, а это неприемлемо, Айви. В этом мире есть лишь один создатель. И это Шепфа. – По сложной гамме эмоций, что отображалась на лице серафима, понять, что именно он чувствовал и о чём мог думать в тот момент – было очень непросто.       «Так или иначе, Имир и его творения продолжили жить здесь и сохранять равновесие. Они встречали души умерших, проводя по лабиринту пещеры. Порой по пути к назначенному месту эти души могли переосмыслить всю свою жизнь, делясь этим с хранителями. Иногда это даже помогало им осознать свои ошибки. И когда хранители подводили их к судному месту, дальнейшая судьба тех душ уже переставала быть их обязательством.       Но однажды кое-что произошло. В чистилище попала душа девушки, за которой следил ещё при жизни один из сыновей Имира – Отто. Он был поглощён ею, проникся личностью и трагичностью судьбы настолько, что холодное сердце вновь забилось в мужской груди.       На великом суде было принято решение, что девушка имеет право на перерождение. Её отправили вновь в мир людей. А Отто, одержимый ею, продолжал наблюдать за ней с высоты этой скалы. Он больше всего в жизни мечтал обрести крылья, чтобы стать её ангелом хранителем. Укрывать её от дождя, защищать от палящего солнца, согревать в зимнюю стужу... И это чувство было столь же сильно, как и чувства, пробудившиеся к обычной душе. Впервые наказание Шепфа было снято тем, на кого его наложили. Отто избавился от проклятья, влюбляясь в смертную девушку. И чувства его были настолько сильны, что он был готов на всё, лишь бы быть рядом и оберегать её.       Он видел свою возлюбленную в светлом и непорочном свете, с замиранием дыхания отсчитывая каждое мгновение новой жизни, подаренной ей свыше. И в определённый момент Отто решился на необыкновенно смелый и отважный поступок. Чем прозябать и дальше среди заблудших душ, он решил отказаться от своего бессмертия, чтобы быть с той, кого любил больше всего на свете».       – Только не говори мне, что он переродился человеком! – широко распахнула глаза юная особа, вперив в Эрагона более нетерпеливый взор. Она была взволнована таким исходом, но тем не менее очень довольна.       – Так и есть. Несмотря на уговоры Имира, он тайком сбежал, оставив отца, сестру и братьев. И это было шоком для каждого из них. Беспокоясь за Отто, Имир занялся реорганизацией чистилища. Так хранителями и стали отбираться души, которым нужно было искупление. Так заведено и по сей день.       – Имир отправился следом за Отто? А как же остальные его дети?       – Они отправились в мир людей вместе. Дети Божества переродились в смертных, но Имир не имел такой возможности. Он неустанно следил за тем, чтобы каждый из них прожил хорошую жизнь, пускай и такую короткую.       – Отто смог быть с той девушкой?       – Говорят, что они встретились и полюбили друг друга с первого взгляда, пускай ни один из них и не помнил той встречи в чистилище.       И снова тишина, но уже более волшебная и необыкновенная для Айви, проникшейся историей до кончиков пальцев. Она, конечно, слышала про любовь с первого взгляда, но не понимала, какого это – любить так сильно, чтобы отказаться ото всего ради своей половинки. А ведь Отто несказанно рисковал… Какова была вероятность того, что та девушка полюбит его? Хотя, скорее всего бывшие бессмертные обладали неимоверным обаянием… Однако Элмерс хотела верить наверняка, что та девушка смогла узнать его внутренний мир, увидеть то сокровище, что она смогла найти из тысячи возможных. Он был одним на миллион! Как и она для него. Исключительная красота была вплетена в каждое слово, касающееся этой пары.       – Красиво… - проникновенно произнесла Айви, даже не замечая того, с какой нежностью был обращён на неё взор со стороны серафима.       – Но, Эрагон, что же стало с Имиром?       – Божество, лишённое возможности вернуться в Рай и чистилище… Он остался в мире смертных, продолжая наблюдать за потомками своих любимых детей. Вот так самый смелый и умный бессмертный пошёл на поводу у своих чувств. Но я не стал бы осуждать его за это.       – Неужели? И ты даже не согласен с решением Шепфа? – даже немного с игривой поддевкой поинтересовалась юная особа, сузив глазки и внимательно с хитрецой изучая реакцию на свои слова.       – Это не имеет значения. Данная история стара, как весь белый свет. Её переносили из поколения в поколение. Постепенно история стала легендой, а легенда стала сказкой.       – Не уверена, что это происходило, но мне почему-то очень сильно хочется верить в то, что это действительно было. – Мечтательно проговорила Элмерс, улыбаясь.       – Так прониклась историей Бога-шута? – усмехнулся мужчина, наконец, доходя до очередного зала, в котором находился Генри, что-то изучающий в свитке.       – Я бы искренне хотела верить в то, что он обрёл покой и не страдает от одиночества.       – Ты очень милосердна, Айви. – По-доброму отозвался мужчина, легко взмахнув рукой в знак приветствия мужчине, который заметно оживился, когда увидел гостей.       Генри был невысокого роста с весьма щуплым телосложением. Айви отчего-то показалось, что он был куда тоще, чем Йор, который из-за постоянного сокрушённого вида визуально уменьшался вдвое.       – Верховный советник Эрагон, какая честь встречать Вас. – Хрипловато произнёс бородатый мужчина, склоняясь в низком поклоне. Лишь после этого он перевёл взгляд на идущую рядом с мужчиной девушку, приветливо улыбнувшись.       Пара остановилась перед ним, поздоровавшись. Элмерс чувствовала себя некомфортно здесь и ощущала, как царящая прохлада обители мёртвых начинает проникать под самую кожу. Но даже несмотря на это не выразила никаких протестов, благодарная Эрагону за помощь. Только сейчас ей на ум пришло осознание, по какой причине серафим рассказал ей ту самую историю про Бога-шута. Видимо, он заметил, что она напряжена и потому решил развеять её опасения, отвлекая занятной легендой.       – Наслышан о Вас, мисс Элмерс. – Улыбнулся Генри, протягивая костлявую ладонь. Рукопожатие было холодным, так как мужчина, работающий здесь, сам чем-то напоминал здешних посетителей.       – Мне тоже очень приятно познакомиться. – Приветливо отозвалась девушка.       – Генри, оставляю Айви на тебя. Как мы и договаривались, посвяти её в курс всех своих дел до мельчайших деталей. Она должна знать абсолютно всё. – Несмотря на то, что Эрагон говорил на полном серьёзе, в его тоне не слышалось пренебрежения или заносчивости. – У вас достаточно времени, чтобы передать свои полномочия.       – Конечно, верховный советник. Спасибо, что так быстро нашли мне приемника. Один Имир знает, как сложно найти талантливого бессмертного.       – Имир бы сейчас, скорее всего, подшутил бы над тобой. – Усмехнулся серафим, после чего собрался уходить. Замечая обоюдный взгляд пары, Генри ретировался в сторону, попросив Элмерс следовать за ним как только освободится.       – Что ж, вот и твой первый день службы. – Воодушевлённо произнёс мужчина, улыбнувшись девушке. – Немногим позднее будет проведена церемония, на которой проверят твои воспоминания. Поэтому будь готова и не волнуйся.       – Угу… - она замялась, но всё же приблизилась к нему, мягко обхватывая его руками. – Спасибо, что спас меня… снова.       Эти слова были искренними, пронизывающими теплотой насквозь.       – Тебе нужно прекратить меня благодарить таким образом. – Абсолютно спокойно ответил мужчина, погладив тёмные волосы. От неё вкусно пахло, от неё исходило тепло и свет, которые Эрагон замечал всегда. С самого детства она благодарила его объятьями настолько, что без неё этих телесных контактов ему очень не доставало.       Но теперь мужчина не мог воспринимать её ребёнком, он видел, что она выросла, что она расцвела. И само собой он чувствовал, как его тянет к ней невидимыми нитями, словно кто-то до этого так небрежно окутал их ими.       Каждый вздох, каждое прикосновение теперь отдавалось жаром в местах соприкосновений. И когда она обнимала его, мужское нутро будоражила женская привлекательность. Эрагон всегда отказывался от низменных позывов, иначе кем бы он был? Мальчишеством бы было и не признавать то, что его воспитанница теперь вовсе не являлась таковой, становясь с каждым днём ему дороже и милее.       Серафим мягко отстранил девушку от себя, посмотрев на неё спокойным, насколько то мог себе позволить, взглядом. Её уста тронула улыбка, когда она отошла от Эрагона и пошла следом за Генри. Серафим проводил девушку долгим взглядом, убедившись в том, что всё нормально и лишь после этого развернулся, отправляясь восвояси. Сегодня у него и без того много дел, поэтому стоило поскорее вернуться к себе. Айви взрослая девочка и непременно справится! Он знал, он верил в это, улетая в сторону Цитадели.