Королевство черной крови

      Двумя днями позже утро было хмурым. Я замерла на верхней ступеньке лестницы у входа в поместье, наблюдая за Тамлином, Ласэном и Варисом. Все трое были облачены в боевые доспехи.       После принятия лекарства Ласэн стал выглядеть лучше, бледность лица ушла, сейчас он был спокойным и уверенным, его длинные медные волосы были убраны в высокий хвост, концы которого трепал теплый ветер. Варис отстраненно стоял ниже на лестнице, нервно теребя крепления на блестящем золотом доспехе.       Тамлин нежно перебирал мои пальцы, наши бедра соприкасались, а сердце в груди болезненно сжималось. Нам предстояла совсем короткая разлука: войско Двора весны и остатки воинов Ефрада уже двигались в сторону границы, Варис и Тамлин должны будут разместить все наши силы в лагере и начнут готовиться к бою. Я и Эмори прибудем на границу через два дня.       — Береги себя, — я прильнула к груди Тамлина.       Он поцеловал меня в макушку и плотнее прижал к себе, обвивая одной рукой мою талию.       — Всего два дня и все закончится, — прошептал Тамлин мне в волосы, отстраняясь.       Я запрокинула голову наверх и даже привстала на мыски, позволяя губам Тамлина горячо скользнуть по моим. Мы не любили долгие прощания. Мне хотелось, как в детстве поскорее заснуть, чтобы наутро получить долгожданный подарок. Только сейчас подарком для меня будет победа в войне и сохранение жизни всех моих близких.       «Я буду очень внимательно следить за тем, чтобы эта нить не погасла»       Золотистые переливы нити стали еще ярче, когда послание достигло Тамлина. Он уже успел спуститься на две ступени ниже и поравняться с Ласэном. Обернувшись ко мне в последний раз, Тамлин одарил меня уверенно улыбкой.       — Не спускайте глаз с короля и принцессы, — скомандовал Варис пяти воинам, стоящим позади меня у дверей в поместье.       После случая в столовой, с Варисом мне поговорить не удалось, да и желания не было. Сам генерал особых попыток что-то объяснить не показывал, но о безопасности меня и Эмори побеспокоился и выделил трех крылах и двух обычных воинов, которые тенями будут следовать за мной и королем. Я не чувствовала, что здесь мне может угрожать опасность, но Варису перечить не стала. Да и Тамлину было спокойнее, что рядом со мной кто-то, кто сможет меня защитить.       — Передайте Ролену, чтобы не лез на рожон, надеюсь увидеть его пернатую морду целой и невредимой, — сохраняя бодрый настрой, я в последний раз посмотрела в переливающиеся изумрудами глаза Тамлина, прежде чем все трое совершили переброс на границу.       Ролен был один из командиров и остаться в столице со мной никак не мог, а Тиа, все еще испытывая передо мной вину (пускай об этом она никогда прямо и не говорила), ухаживала за выздоравливающими в храме. Но вечером она обещала вернуться в поместье, ее присутствие должно было сгладить нервозность, которая с каждой секундой после отправки Тамлина начинала расти.       Последний раз оглядев столицу внизу лестницы, я повернулась и зашагала в любезно открытые для меня двери. Трое крылатых зашли за мной следом, утреннее солнце блестело на их доспехах. Двое остались на улице, охраняя центральный вход.       Эмори был в кабинете. Я тихо открыла двойные белые двери с желтыми вставками, крылатые вслед за мной заходить не стали. Я не могла не радоваться изменениям в брате. Черные полосы на лице и руках поблекли и стали едва различимыми и сероватыми, глазные яблоки побелели и глаза вновь стали зелеными.       Брат улыбнулся мне и отложил стопку пожелтевших страниц в сторону, откидываясь в большое кожаное кресло темно-шоколадного оттенка. Мне все еще было непривычно смотреть на брата в тех местах, где допускалась восседать только нашему отцу. Массивный дубовый стол был завален горой бумаг и раскрытых книг. Бежевый ковер и тахта в цвет ему тоже были укрыты бумагами и картами, казалось, что небольшой ураган вытащил все что было в высоких книжных стеллажах цвета темного дерева и раскидал это все по кабинету.       Но поразило меня больше не это. За спиной брата висел портрет. Когда я была маленькая, я часами любила сидеть у отца в кабинете и смотреть на портрет за его спиной. Изображение моей мамы в кабинете короля было другим, нежели чем в столовой. На нем она была изображена более юной и нежной, отец рассказывал, что именно такой он впервые встретил ее и понял, что жить без нее не может. Но тот портрет Эмори решил снять, а на его месте висел мой. На нем я была значительно младше, чем сейчас, о чем свидетельствовала еще не сошедшая детская пухлощёкость и совсем еще не округлившаяся грудь.       — В кабинет я никого не пускал, хотел, чтобы хоть здесь я мог позволить себе делать что захочу и видеть только тех, кого захочу, — заметив мой удивленный взгляд, Эмори рассмеялся.       — Обычно в кабинеты вешают портреты любимых женщин, — растеряно проговорила я, отодвигая с тахты карты и усаживаясь на мягкую сидушку.       — А разве ты не моя любимая женщина? — Эмори выгнул светлую бровь, но заметив, как вытягивается мое лицо, улыбнулся. — Я прекрасно понимаю, о чем ты. Но боюсь, что подобной женщины я в наших краях не найду. Во всяком случае, могу с уверенностью утверждать, что она еще здесь точно не родилась.       Я согласно хмыкнула. Эмори действительно за двести лет своей жизни так или иначе был знаком с огромным количеством женщин Ефрада. Во всяком случае со всеми, чье происхождение позволяло им зайти в стены поместья уж точно. И если за столько лет он не нашел ту самую, то боюсь Ефрад может на долгие годы лишиться королевы.       — Найди уже эту женщину поскорее, братец. Хочу, чтобы у вас уже было пару десятков ребятишек и мне можно было бы забыть о том, что груз короны Ефрада все еще висит надо мной.       — Если бы все было так просто, Фейт.       Эмори расстегнул верхние пуговицы у своей белой рубашки и о чем-то задумался, когда двери скрипнули и в кабинет впорхнула крошечная фейка с гладкой розоватой кожей. Ее бело-золотое платье переливалось от каждого случайного лучика, а в руках она удерживала массивный золотистый поднос с чайником, чашками и дивно пахнущим пирогом. Впервые за последние недели в Ефраде я встретила в поместье прислугу.       Девушка почтенно склонила голову и водрузила свою ношу на небольшой столик у моих ног, потеснив стопку книг. Краем глаза я заметила с каким любопытством она разглядывает меня. Служанка все так же молча попятилась назад и скрылась за дверьми.       — Я заметил, что ты очень мало ешь, — брат вышел из-за стола и нагнулся к подносу.       Все его движения были плавными и грациозными, исчезла вся угловатость и медлительность, что не могло не радовать.       — Я очень отвыкла от местной кухни, — я потянулась к крошечному белому чайнику и начала разливать пахучий чай с бергамотом по чашкам, от которых сразу начал клубиться пар.       Эмори осторожно взял в руки чашку и пошел вдоль стеллажей с книгами, делая маленькие глотки. Я тоже осторожно коснулась губами обжигающей жидкости. Вкус был хорошо знаком мне с детства — во время детских болезней Энна частенько напаивала меня горячим чаем и закутывала в теплое пушистое покрывало, тихо напевая различные песни.       Сделав второй глоток, я уловила в терпком вкусе что-то одновременно мне знакомое и нет. Кровь прилила к лицу, когда меня бросило в жар. Чашка в руках дрогнула и несколько увесистых капель упали на белоснежный подол шифонового платья. Боль от горячего чая я не почувствовала даже тогда, когда пальцы разжались и чашка упала на светлый ковер, оставляя темные следы на платье. Звон разбиващейся чашки донесся и со стороны Эмори.       Двери в кабинет распахнулись и три крылатых воина вихрем ворвались внутрь. Сквозь размытую пелену, заменившую мне четкую картину перед глазами, я увидел, как все трое оголили свои мечи. Запоздалое понимание происходящего медленно доходило до меня. Холодный металл лезвия коснулся моей шеи.       — Оставайтесь на своем месте, — громкий голос будто привел меня в чувства и вырвал из затуманенного рассудка.       Перед собой я увидела склоненного воина, чей меч с силой надавливал на тонкую кожу горла. Боли я не чувствовала, но капли горячей крови проникали под тонкую ткань платья.       Я хотела отбросить от себя крылатого предателя, но вместо магической вспышки обнаружила вязкую тягучую пустоту. Яд. И именного его я почувствовала в чае. Раньше я встречалась с ним лишь на концах острых орудий, сейчас же я самолично выпила его.       — Что вы хотите этим добиться? — долетел до меня слабый голос брата, которого мне загораживали две широкие спины с крыльями. — В войне вам все равно не победить, даже если убьете нас.       Мое сердце рвалось прочь из груди. Мысленно я пыталась нащупать связующую нить — наш единственный шанс на спасение. Но она стала как вода, только мои пальцы касались ее, как она проходила сквозь них, не давай мне ухватиться. Сколько я не пыталась кричать, все мои слова поглощала тьма.       Заслышав лязг металла, я дернулась, ухватившись рукой за спинку тахты, но меч на моем горле сильнее распорол кожу, и я почувствовала боль. Она была мучительной и обжигающей, кровь растеклась под платьем, оставляя горячие дорожки на животе. Но воин надо мной не спешил закончить начатое, его рука подрагивала, он будто не решался совершить следующее последнее движение, которое оборвет мою жизнь.       — Я люблю тебя, сестра, — тихий голос брата отвлек от боли.       А последующий тихий вскрик и звук падения подтвердил мимолетную мысль.       — Нет, — сначала одними губами, а потом переходя на крик я отшатнулась от лезвия, упирающегося мне в шею.       Угрожающий мне воин тоже оглянулся назад и поймал два удивленных взгляда своих товарищей. Но я видела лишь вытянутую белую ладонь Эмори на полу и остекленевший взгляд зеленых глаз, когда мое тело перестало принадлежать мне.       Магия и сила всего рода устремилась ко мне от Эмори. Белый луч, который могла видеть лишь одна я, стремительно разрезал пространство между нами и ударил в грудь. Магия болезненно заполняла каждую клеточку моего тела, заставляя вибрировать воздух вокруг. Руки и ноги налились свинцом, казалось, что я не могу сделать и вдоха, словно легкие заполнены водой.       Но среди всех этих новых и непривычных ощущений одно чувство было сильнее всего. Боль. Она разрывала сердце на части. Я хотела кричать и плакать, но не могла выдавить из себя ни звука.       Контроль над своим телом я вернула в тот момент, когда предатель замахнулся мечом, надеясь принести и мне смерть. Но под моим взглядом металл в его руке дернулся в сторону и воткнулся в стену позади меня. Воин выглядел не просто растерянным, а по настоящему испуганным. Двое других уже собирались закончить дело, начатое товарищем, но замерли, когда я поднялась на ноги. Воздух в кабинете начал мерцать, моя вновь обретенная сила заполнила каждый темный уголок этой комнаты, не оставляя предателям и шанса на спасение. Белый свет затмил собой все.