Это возмутительно!

— Ну Ливси! Ну что же вы так нелюдим? — Трелони чихнул от попавшей в нос пудры с парика. — Ну какой джентельмен в наше галантное время не ходит на балы? — Соглашусь, — Дэвид кивнул, перекладывая саквояж с одной руки на другую. — Но вы забываете одно. Я прежде всего занятой специалист-доктор. — Одно другому не мешает, — слуга подал мужчине кафтан, расшитый золотом. Сквайр оценил, как вещица сидит на его могучих плечах, и покрутился перед зеркалом. — Джеральдин! ¹ — Вы потратили на него половину своего состояния? — Я, конечно, богат, но не сказочно глуп, чтобы тратить половину! Всего-то четверть! — судья цыкнул языком и закатил глаза. — Как вам? — Неплохо. — Вы вообще знаете какие-нибудь слова, кроме «неплохо»?! — Я бы на вашем месте не срывался на своего лечащего врача. Зная ваш аппетит, моя помощь может понадобиться вечером, но какую гарантию вы даёте, что я не сделаю ещё хуже? — его уста тронула улыбка, заставив Джона со страхом посмотреть на медика. Мужчина оценил положение эсквайра и расхохотался. — Друг мой, ваша реакция бесподобна! — Доктор! * * * В доме богатого сэра Эшли собрался чуть ли не весь Бристоль с окрестностями. Мистер Оливер, именно так звали виновника торжества, был знаком почти со всем городом и был родным всем: то кум мэра, то дядюшкой со стороны бабушки по линии сестры матери простого ремесленника. Короче, любили его все, уважали его все. Прекрасная зала сияла миллионами свечей, светилась отражениями двухсот атласных платьев, глазетовых жюстокоров, мерцала от ряби сапфиров и бриллиантов, помещённых в кулоны и серьги прекрасных дам. В воздухе чувствовался запах игристого шампанского, завезённого из самой французской Шампани и открытого мгновенье назад. Некоторые молодые люди прятались за мраморными колоннами и пытались приподнять маску молодым девушкам, чтобы узнать их, на что получали лишь звонкий смех и щёлканье по носу. Гости постарше не были столь легкомысленными и просто рассматривали интерьер и неимоверно красивые библейские фрески. — Мистер Смоллетт! Миссис Смоллетт! — хозяин дома направился к паре. — Уолтер! Сесилия! Рад вас видеть! — Право, Оливер, неужто я так узнаваем? — лицо мужчины засветилось ухмылкой. — Милый, твой рост будет заметен всегда! — Сеси заботливо поправила мужу косицу на причёске. — А ваши сегодня все? — Все пять дочерей с мужьями! — Сисси взяла бокал с шампанским. — И шестая, но без мужа. — Почему же? Ваши дочери, не сочтите за наглость, господин-адмирал, просто нарасхват! — Спесивость! Капитан, понимаете ли. Все едут в общем кортеже, а она в гордом одиночестве и… — Уолтер, — жена поманила его пальцем. — Потом договорим, дорогой Оливер, — адмирал кивнул и отошёл за женой. — Мистер Эшли! Премного рад вас видеть! — Джон всплеснул руками, увидев старого друга. — Мистер Трелони! Моё почтение! — несмотря на неюный возраст мужчина проворно подскочил к нашим героям и потряс руку сквайра. — Доктор Ливси! Какая честь! Большая радость вас видеть! Как здоровье? — Не жалуюсь, благодарю, — лицо Дэвида озарилось улыбкой, переросшей в лёгкий смех. — А как ваше самочувствие? Помнится, Энн сетовала на вашу простуду. — Совершенно, совершенно, доктор! Ваши знания вытащили меня из могилы! — Да ну не льстите. — Отнюдь! — пока Оливер во всех красках благодарил смутившегося доктора, Трелони отправился в первое амурное путешествие этого вечера. Он сразу заприметил трёх молодых девушек, вокруг которых кружилось по пять парней. Ведь это же неинтересно, взять абсолютно незанятую барышню, нужно-таки обязательно бороться за своё желание! В первой девушке он признал Марию — игривую дочку местного судьи, которая не давала покоя ни своему папеньке, ни слугам, ни гувернёрам. От того аристократ быстро помрачнел и перевёл взгляд на двух других особ. Одна из них была достаточно пухленькая (оттого имевшая завидные формы и наверняка страдавшая от избытка мужского внимания), низенькая и одетая очень модно. Наш герой сделал целых три шага и остановился. Внимательный взгляд соскользнул с аппетитных форм и упал на третью претендентку. Эта особа была повыше, но намного худее. Платье с вырезом демонстрировало бледную кожу с редкими веснушками. Сама ткань была тёмной, как вода над Марианской впадиной, а перчатки — белыми. Что касается причёски, то никакого парика не было, только собственные рыжие кудри, формировавшие невысокую причёску с треуголкой с двумя перьями на ней. Джон подумал-подумал и решил податься в экзотику.² Легко растолкав парней, что чуть ли не умоляли барышню ответить согласием на «лёгкую мазурочку» или «нежный вальсок», а то и «польку, такую же игривую, как Ваши глаза», сквайр встал посередине, снял замысловатую шляпу с перьями и сделал реверанс. — Не соизволит ли милая и красивая леди потанцевать со мной? Капитан Смоллетт, а это была именно она, стояла в шоке. Во-первых, ей за пять минут наговорили столько комплиментов, сколько не говорили за все тридцать два года. Во-вторых, её никто не узнал, а следовательно можно вытворять любую фигню, и ей ничего не будет. В-третьих, во рту чувствовалось послевкусие хорошего шампанского. В-четвёртых, мистер Трелони. Вот он, стоит, просит её руки и сер… э-э-э, прошу прощения, разрешения на танец. Ну, а чем чёрт не шутит? — Я предпочту вас, милый джентльмен, — женщина почти ласково вложила руку в ладонь Джона, а в другую вложила небольшую записную книжку, или бальную книжечку. — Будьте добры, запишите вашу фамилию здесь. И вы, джентльмены, тоже. Потанцую с вами чуть позже, — она рассмеялась, и одурманенному Трелони показалось, что так звучит музыкальный треугольник или совсем маленький колокольчик. Через пару минут оркестр заиграл мелодию. И пара закружилась. — Вы нимфа...! — М? — Вы Афродита...! — ответом стал лёгкий смех. — Нет, Фрейя! — Не льстите! — Ваш танец сравним с поступью пантеры, ваше личико с ликом ангела! Ваша фигура достойна античных скульптур! — Вы меня смущаете! — Я говорю чистую правду, о вы, земное воплощение Венеры! Господи, когда он заткнётся? — подумала Александра, чуть не закатив глаза. — Интересно, а это его нормальное состояние, или он всё-таки выпил? — А ваш веер, мисс! Ваш веер прелестен! Вот попал бы он ко мне на обучение маленьким юнгой, — на лестные слова о красоте души, тела и всяк туда входящих Алекс кивала, смущённо смеялась, сохраняя образ милой барышни, — ходил бы по струночке и говорил бы только по делу. Выстягала бы самолично, кошмар, что творится. Вернёмся к доктору. Партнёршу он нашёл себе быстро, да какую умную! Разговор о политике? Расскажет свою точку зрения! О науке? Поведает о заграничном изобретении! О медицине? Заведёт дискуссию о методах лечения! Так что кто-кто, а Ливси был очень доволен. Изредка он посматривал на друга, чтобы тот ничего не учудил, что, конечно, не осталось без внимания самого эсквайра. Поэтому, чтобы подтолкнуть медика к зависти, Джон проплыл мимо, показывая свою компаньонку. Всё бы ничего, но цепкий медицинский взгляд попал на шрам, старательно прикрываемый веером. Точно стрелял в неё кто, — Дэвид вздохнул. — Чем-то напоминает тот шрам на ключице, ³ мною зашитую рану на плече капитана, определённо! Те же края, мой почерк… Врача как током ударило, но виду он не подал, дабы не волновать собеседницу. Рыжая. Кудрявая. Видно, что волосы не длинные, скорее всего до плеч, то есть самой комфортной длины для хвоста и буклей. Невысокая. Худая, но крепкая. Прихрамывание на правую ногу. Простреленная ключица и, как следствие, лопатка… Ему очень повезло, что танец был окончен, и мужчина попытался выловить аристократа из цепких лапок любви и амурных афер. А так как это не представлялось возможным (ну не перекидывать же Трелони через плечо и нести так), пришлось импровизировать. То есть ждать конца праздника. — Мадемуазель, как жаль, что я не могу приподнять вашу маску, — дворянин провожал Смоллетт до кареты. Та была очень довольна, но не компанией, а тем, что дома её ждёт бутылочка вина и хорошие собутыльники. Ух, что она им расскажет! — Ах, мне тоже жаль, — женщина устроилась на сиденье, и кучер тронулся. — Скажите хоть ваше имя! — Джон Трелони-и-и! А ваше? — но экипаж уже уехал. — Трелони, вот вы где! — доктор попытался отдышаться. — Время позднее, а ехать нам не мало. — Да, конечно! Едем! Может, догоним эту таинственную незнакомку! — Увы, сквайр, — мужчины устроились в карете и направились по дороге, — я думаю, нам обоим известна эта леди. — Ливси, у вас появились сомнения насчёт моей памяти? — Что вы, нет. — Тогда хочу услышать вашу версию! — эсквайр раздражённо поправил парик, что-то пыхтя под нос. — Капитан Смоллетт. — Что?! — Капитан. Александра. Смоллетт. — Бред! — Вы думаете, я не узнаю свою работу? Свой шрам? — Чушь! — Тогда ответьте на один вопрос. Почему она выбрала именно вас? Ведь в её распоряжении были графы и герцоги, — на этот аргумент у Джона не нашлось ответа, поэтому он просто открывал и закрывал рот, как рыба на суше. — Это возмутительно! * * * — А он мне такой: «Моя нимфа!», — в это время в доме у капитана полным ходом шла дружеская попойка между самим капитаном и двумя дружками-коллегами: Фрэнсисом и Альбертом. Вся троица смеялась, выпивала, рассказывала истории, выпивала, шутила друг над другом, выпивала и ещё выпивала. — Уморила, Алекс! — Фрэнсис со смеху подавился коньяком и упал под стол. — А я ему такая: «Да что вы говорите!», а сама думаю, узнает или нет? — Не узнал? — Не узнал! — капитан разразилась хохотом, а Альберт, вытирая слёзы, пытался отдышаться от приступа неимоверного гогота. — Фрэнк, ты как? Живой? — Я думаю, уже нет, — мужчина посмотрел на друга и опять заржал, как конь. — Сейчас оживим! — Смоллетт набрала в рот глоток спиртного и выдула лёгким дождиком на лицо коллеги. Тот закрылся рукой, но продолжил ухахатываться, как сумасшедший. Вот так и прошёл вечер: у кого-то с прибаутками и аперитивом, а у кого-то с флешбеками, как он умудрился лохануться, и планами мести. Впрочем, это совсем другая история.