Настоящий дар Шаванахолы

Какое-то время я рылся в книгах. Была надежда, что среди оставленных университетских сокровищ найдутся так разрекламированные сэром Шурфом дневники угуландских мореходов или на крайний случай жизнеописания великих Магистров. Я раньше уже пытался читать местные произведения жития магистров, но тогда они не произвели на меня большого впечатления. Но всё равно это было лучше, чем штудировать «Пособие по составлению сельскохозяйственных лунных календарей» или «Философские рассуждения об анатомическом строении моллюска кримпи», коих в моём подвале оказалось великое множество. Я поставил на полку очередную книгу и вытащил очередной трактат, который в очередной раз не произвёл никакого впечатления. В отчаянии я задвинул книгу на полку, уселся рядом со стеллажом и проговорил в пустоту: — Ну грешные Магистры, неужели тут действительно нет ничего путного? На мгновение мне показалось, что перед дверью в подвал кто-то прошёл. Я спросил: — Шурф, это ты? Ответа не последовало. Я всмотрелся в темноту у лестницы. Несколько секунд ничего не происходило, потом чуть в стороне у крайнего стеллажа мелькнул чей-то косматый бок. — А, Друппи, это ты! А ну, иди сюда, чудовище лохматое! Радостного щенячьего визга тоже не последовало. — Друппи? Тень снова мелькнула слева почти на верху стеллажа. Я медленно привстал, не глядя вытаскивая с полки тяжёлый «Трактат о свойствах и цветах коры уриуландской ели» и приподнимая его, как дубинку. Над стеллажами что-то прошуршало и затихло почти на минуту. Я вжимался спиной в стеллаж и медленно переводил взгляд с одной полки на другую, надеясь углядеть через щели какого-нибудь незнакомца. Когда я наконец вспомнил, что могу послать зов Джуффину, оказалось уже поздно. Сильная рука вырвала у меня трактат о свойствах коры, стеллаж за спиной качнулся. Я посмотрел вверх и последним, что я увидел, были два больших оранжевых глаза прямо над моей головой. — У-ук!