Путь Кхалисси, или приключение без макарон

Утро вступало в свои права. В ветвях деревьев пели птицы, а мы, как угорелые неслись, по мокрой от росы траве. Мы бежали к пристани. Поскольку на нас были комбинезоны и шлемы клонов, никто не останавливал нас. Вот он, причал. Сюда Руби привезла меня. На воде покачивалась небольшая белая яхта. Мы вбежали по сходням на палубу, зашли в рубку. Судно сразу же отчалило и стало отдаляться от берега. Мы втроём сразу же взбежали на мостик, где нас ждал Джелла, чернокожий доктор. Долли первой сняла и отбросила шлем. Я увидела, что она была острижена наголо, и напоминала самого обыкновенного клона. Её спутник тоже сбросил маску. Я же не в силах была освободиться от шлема, лишь Джелла решительным движением освободил меня от него. — Так это не Ана… — с некоей ноткой разочарования проговорил врач. — Некогда было разбираться, док! Доктор покачал головой и посмотрел на меня сквозь очки с замотанной синей плёнкой дужкой. — Что же мне теперь с тобой делать? — Мне кажется, док, что с Кэнди всё будет в порядке! — уверенно сообщила Долли. — Ты так считаешь? Долли пожала плечами. — Наша Сниппа так изукрасила Кэнди, что теперь она вряд ли сможет стать маскотом… Китти, теоретически, в опасности, но она не во вкусе нашей мадам Одри. Ну и Джой в обиду её не даст. — Я не знаю, что означает «Сниппа», но мне как-то не нравится это прозвище…- сказал доктор. Лицо товарища Долли ничего не выражало, это немного пугало меня, особенно после недавних событий. Я отвернулась. Долли хмыкнула, сдерживая смешок. — Как тебя зовут, девочка? — как-то ласково спросил доктор. — Зовите меня Элис. — Очень приятно, Элис. Меня зовут Франсуа Джелла. Добро пожаловать на борт яхты «Фрёкен Жюли». — Меня можно звать «Долли», как всегда, — сообщила Долли. Она выглядела такой непохожей на себя без своих завитых каштановых локонов и платья горничной, но всё же её большие глаза отличались от глаз-щёлочек других клонов. — Я Гару — тихо ответил клон. Гару — это же тот парень, который подавал мне записку, когда меня впервые заперли в карцере. Наверное, это был тот клон, с которым целовалась Долли. Повсюду нас окружал водный простор. Это было знакомо мне по командировкам и другим перемещениям. Раньше этот пейзаж казался мне унылым, но сегодня он немного воодушевлял меня. Однако не стоило терять бдительность. Меня обдало запахом водорослей, гнили и нефти. Это всё запах тлена. Такой обычный, привычный для нашего мира. Где-то вдалеке на поверхности воды виднелись целые острова, образованные зарослями дьяволоха. Я вздрогнула, вспомнив страшные рассказы Джой о плотоядных побегах этого растения-паразита. Над нами проносились белые, жирные чайки. Они уходили на вираж, истошно крича. Чайки, летучие крысы. Всё же, несмотря на мерзкий запах разложения, это была свобода. Очень странная, правда. Я всё ещё была асом. На мне была форма, испачканная кровью убитого клона. Я оказалась на незнакомой яхте, в окружении незнакомых людей. Всё, как обычно. С другой стороны — я всё ещё была жива. Доктор Джелла тоже стоял на палубе и задумчиво смотрел на пролетающих чаек. Да, я не могла сказать, что хорошо знала людей, волею судеб, принявших меня на борт, однако, имя этого борта было очень мне знакомо. «Фрёкен Жюли» — не «мисс» и не «мадмуазель», а именно «фрёкен» — шведское обращение к незамужней девушке. Такой, как я, например. Надо же, как хорошо я вспоминаю детство, без чипа… — У вашей яхты шведское название, — сказала вдруг я. — Это вы сами придумали такое? — Ах, да. Я. В честь женщины, в которую был влюблён в молодости. Её звали Жюли, и она была шведка. Мы с ней как-то участвовали в одном проекте… Да, можно рассказать тебе всё, ведь мы держим путь именно туда… Я просто должен, хотя бы перед смертью побывать там… — Где? — В монастыре Святой Екатерины, на Синае. Это, правда, теперь остров… Я должен успокоиться… — Почему? — Ты, наверное, и не знаешь ничего про монастырь Святой Екатерины… Я покачала головой. Действительно, я не знаю ни про какие монастыри. Я даже весьма смутно представляю, чем люди могут там заниматься. Медитировать? Изучать боевые искусства, например? — Лет двадцать назад. Монастырь был убежищем. Множество людей, самых разных национальностей, прятались там от катастрофы. Арабы, сирийцы, евреи и даже копты. Монахи укрывали беженцев. Взрослых, детей, стариков. Большие волны переселения беженцев спровоцировали вспышки разных болезней. По миру постоянно прокатывались самые разные эпидемии. Мы с Жюли были тогда молодыми врачами и решили принять участие в проекте по вакцинации людей в лагере беженцев. Нас отправили в монастырь святой Екатерины. Многие монахи, как люди довольно тёмные и суеверные, отказались от прививок. В принципе, правительство не давало распоряжение тратить вакцину на этих монахов и монахинь. В лагере беженцев тоже назрел бунт. Не все хотели вакцинироваться. Тогда экологисты и отряды клонов, приехавшие вместе с нами, начали очень грубо принуждать этих людей. Кого-то даже застрелили. Мы с Жюли были шокированы таким положением вещей. Мы ведь думали, что военные будут охранять нас и беженцев от мутантов, дьяволоха и пиратов. А они начали расстреливать людей. Мы были просто в шоке от того, что экологисты так могут поступать с людьми, с беженцами. Мне очень горько вспоминать об этом. Тем не менее, я так восхищался Жюли. Я без памяти влюбился в эту смелую женщину. Правда, она сразу же сказала мне честно: её сердце не свободно, оно навсегда отдано её любимой… женщине, по имени Лена, которая ждала её на родине. Ещё Юлия Андерссон, так правильно звали мою Жюли, забрала из монастыря девочку-сироту, совсем младенца. Так получилось, что мать девочки умерла накануне нашего отъезда в монастырском лагере беженцев. Тогда Жюли просто взяла ребёнка и сказала, что удочеряет её и забирает к себе. После того, как мы разъехались по домам моя Жюли изредка писала мне. Она зарегистрировала своё партнёрство с любимой женщиной, конструктором Реальности, оформила опекунство над девочкой. По закону, она могла воспитывать её только до двенадцати лет, после чего должна была обязательно отправить её в одно из планетарных учебно-воспитательных учреждений. Ведь ребёнок был из беженцев. Неизвестно ещё, что за люди были родители девочки. Юлия была согласна с законом, ведь генетика многое решает, поэтому важно дать ребёнку нужное воспитание, чтобы он адаптировался к жизни в развитом планетном обществе. Потом Жюли совсем перестала писать, а затем, её жена Лена сообщила о смерти Юлии. — Юлия Андерсон? — переспросила я. — Да, моя фрёкен Жюли, — ответил Джелла, вздыхая. Я вздохнула и молча побрела вдоль палубы. Столько информации… Голова кружилась. Уже третий раз мне рассказывают о преступлениях экологистов, про убийства беженцев. Третий раз… Как же болит голова… А ещё эта история с шведской женщиной-врачом, по имени Юлия… Да, конечно, это могло быть совпадение. Может, где-то в Швеции была ещё одна лесбийская пара, где одна была врачом, а другая — конструктором Реальности… И звать их тоже могли «Лена» и «Юлия». Имена очень простые. Но… Сердце как-то заныло. Не может быть так много совпадений. Это именно мои Лена и Юлия. Юлия Андерссон и Лена Лундин. Мои опекунши. Губы как-то задрожали, от ветра глаза наполнились слезами. Так ведь. Девочка из лагеря беженцев. Вот кем я оказалась. Выходит, как и Нанду, я тоже была беженкой, бездомной и безродной. Я всегда подозревала это. Уж очень я была непохожей на «матерей». Всё равно, они выполнили свою программу. Мне надо было побыть одной. Вроде бы мне всю жизнь хотелось узнать правду о том, кто я. Однако я никогда не представляла, что это будет так. Что я узнаю правду, слушая рассказ о молодости пожилого человека. Уа! За палубой простиралось бесконечное море. «Фрёкен Жюли» белой стрелой рассекала чёрные просторы грязной, заражённой воды. Возможно, под нами были затопленные здания, где когда-то жили люди… Теперь мутанты глодали их кости. Я посмотрела на линию горизонта. В голове я снова и снова прокручивала историю с лагерем беженцев, монастырём и вероятной историей своего рождения. Всё оставалось мутной тайной за семью печатями. Мои родители были безымянными беженцами из какой-то пострадавшей от бедствий восточной страны. Спонтанное решение шведской благодетельницы изменило мою судьбу, и я стала планетянкой. Теперь всё возвращается на круги своя. Белая яхта несёт меня к месту, которое могло быть моей родиной. Мы держали курс к обители монахов или монахинь, ставшей островом в неласковых водах отравленного мирового океана. Как же это было необычно, почти как мелодрама из Реальности. Тьфу. — Джипси… Элис! — заверещала Джой. Я обернулась. — Го, на камбуз, хватит уже прохлаждаться! Что зря тебя брали? Да, похоже, времени на то, чтобы размышлять о собственной судьбе, у меня не будет. Я побрела на зов своей нечаянной спасительницы Долли. — Сказать честно, я тоже ожидала, что выведут Кэнди. Но судьба, наверное… — Так вы всё спланировали? — Конечно, я и Гару всё придумали уже давно. Просто ждали удобного случая… А тут так свезло. Док сказал, что при всех христианских монастырях всегда есть школа клонов. Что вообще к клонам, таким, как мы, там относятся, как к людям. Конечно же, мы не могли отказаться от такого предложения. Я бы могла помогать в школе. Сама я научила говорить нескольких ребят. Дала им имена. Гару — мой любимый ученик. Долли сделала особое ударение на слове «любимый». Да, похоже, у каждого на нашем корабле была своя история любви, у всех, кроме меня. Может, я действительно была ошибкой? Багнутой программой? Может, меня вообще не должно было быть в этом мире. Однако я была и продолжала свой путь на борту белоснежной яхты, скользящей по мрачным, холодным волнам.