Корабли Заратустры

Мёрлинг начал рыться в файлах панели управления, вновь надеясь что-то найти необычное. Он зашел в диагностические карты инфраструктуры космогорода. От предыдущих групп осталось несколько отчетов. Разложив на голографическом экране карты диагностик в хронологическом порядке, лейтенант заметил, что проблемы с питанием начались, естественно, до их пробуждения. Но неужели никто не предпринимал попыток исправить ситуацию? Мёрлинг встал из-за панели размяться. Он сделал несколько широких шагов, пару раз присел, вытянул руки, повернул корпус направо и налево. Повторил это движение несколько раз. Мёрлинг достал из холодильника кофейный напиток и, смотря на экран и глотая теплую жидкость, пробежался взглядом по всем картам. Он решил составить общую картину. Проблема нарастала лавинообразно. Все больше и больше модулей испытывали трудности с электропитанием. Что-то царапнуло взгляд. Лейтенант обратил внимание на две последние диагностики. Он машинально поставил стакан на панель. Что-то не так с этими картами. Точно! Гироскопная! Мёрлинг быстрым движением сел за панель, увеличил модуль, отвечающий за искусственное притяжение, просмотрел детально отчет по питанию. Модуль до сих пор получал электричество. Это раз. Но этого питания, насколько он мог судить, не хватило бы для нормального функционирования гироскопа. Значит, он должен остановиться или работать с перебоями. Это два. Правда, гироскоп та еще махина с дикой инерцией, но рано или поздно инженерное чудо на сверхпроводниках, магнитном поле и жидком азоте должно выдохнуться. Даже если он вращается, то вращается медленнее, однако сила тяжести по ощущениям как земная. Ну, да. Вот в реальном времени горит цифра: «0,99g». Это третий аргумент. Как не хотелось бы верить лейтенанту в чудо, но гироскоп, при самых оптимистичных прогнозах, не должен работать. Тогда откуда притяжение? Есть только одно разумное объяснение. Мёрлинг откинулся на спинку кресла, и еще раз сосредоточенно посмотрел на два последних отчета. Рука машинально потянулась к левому запястью и закатала рукав. Мёрлинг опустил взгляд на татуировку. Инженер-техник, четвертая группа. Лейтенант остервенело начал тереть цифру на коже, но упрямая «4» не захотела превратиться в «5». И тут прозвучал металлический грохот, и мужской голос на последнем издыхании выкрикнул: — Помогите! Я здесь! Помогите! Мёрлинг рванул к вентиляции и бросил взгляд наверх. За решеткой маячило незнакомое лицо. — Помогите, — простонало лицо. Лейтенант вынул трубу из дужек и отодвинул заслонку. На пол упало полностью обнаженное тело. Бедняга корчился в судорогах. Незнакомец оказался потным и грязным, кожа исцарапана, но серьезных ран, кажется, нет. Было незваному гостю на вид лет двадцать. Гость стонал и дрожал в позе эмбриона. Мёрлинг отбросил трубу и потряс за плечо незнакомца: — Эй, сынок, ты кто? Откуда? — Кемпт. Капрал. Я с… с… мостика. — Ты был на мостике? Что там случилось? — Н… Не знаю… Я… Не… Там… Страшно. — Что ты видел? Что произошло на мостике? — Там… Ужас… Смерть… Глаза Кемпта закатились, остались видны только белки. Капрал отключился. Мёрлинг попытался осмыслить произошедшее, но мысли сталкивались в голове, разрушая всю логику. Лейтенант схватился за голову и застонал. Опять это приступ. Почему его, Мёрлинга, из четвертой группы запихнули в капсулу пятой группы? Что, в конце концов, случилось на мостике? Почему капрал Кемпт голый? И почему он так молодо выглядит? Ему лет двадцать дашь от силы. Гиперсон, конечно, замедляет старение, но ты стареешь, бодрствуя, а Кемпт, будто всю экспедицию проспал. Мёрлинг посмотрел на свои руки. Кисти мелко дрожали. Он сжал пальцы в замок, пытаясь унять дрожь. Дрожь прекратилась. Шатаясь, лейтенант побрел к своему индивидуальному ящику, открыл нижнее отделение и, достав форму, застыл в оцепенение. Ни страха, ни боли, ни ужаса. Внутри взорвалась пустота. Форма была сложена в аккуратный квадрат. На нашивке значилось: «КЕМПТ».