Хаос внутри

      Грей даже не успел понять, когда Джувия уснула. Просто в один момент поднял голову и увидел её расслабленное, умиротворенное лицо. Сначала он, конечно же, подумал, что она опять потеряла сознание, и поэтому бросился к ней, но подозрения не оправдались. Джувия мерно дышала и иногда морщила нос от дыма.       С облегчением Грей обернулся к костру и увидел, что суп начал убегать из котелка. Нехотя он вернулся на своё место и отставил еду на камни, накрыв её крышкой. Похоже, обед придётся немного отложить, хоть это и не сильно его огорчило — есть совершенно не хотелось.       Всё, что сейчас его действительно интересовало — это через какие испытания прошла Джувия? Этот вопрос никак не давал ему покоя. Находясь рядом с ней в спокойной обстановке, Грей наконец-то до конца осознал, насколько вовремя он её нашёл. Опоздай он хоть на полчаса, что бы случилось? Остался бы у него смысл жить дальше?       Почему-то слова Локи о том, что источник не принёс бы вреда Джувии, казались сейчас совершенно необоснованными. Ведь то, что Грей видел совсем недавно, говорило об обратном — Джувия не выплыла бы сама из той заводи. Она бы захлебнулась, так и не очнувшись или не слившись обратно с водой.       По коже прошёл холодок. Грей поёжился и перевёл взгляд с яркого пламени костра на Джувию в палатке. Силуэт её уже начинал теряться в опускающихся на лес сумерках и тумане, ползущем от реки. На душе стало неспокойно — от природы вокруг исходило не очень приятное ощущение заброшенности. Будто, где-то глубоко в чаще когда-то жили люди, но теперь от них остались лишь воспоминания у земли и у воды.       «Что за чертовщина?», — удивился про себя Грей.       Откуда у него взялись эти мысли, ведь сам он, в отличие от той же Люси, например, совсем не обладал бурной фантазией, способной подкинуть подобные образы.       Грей резко обернулся и только краем глаз успел заметить брызги, разбившиеся о камни у него почти за спиной. Подскочив на ноги, он развернулся и принялся всматриваться в реку. Солнце уже почти село, отчего разглядеть хоть что-то в воде не получилось. Тёмная лента вилась так же, как и раньше, лишь немного больше захватив до этого сухого русла. В густой поросли колючего кустарника на другом берегу ничего не копошилось и не колыхало листву. Всё было подозрительно спокойно.       С дурным предчувствием, Грей недовольно покачал головой и усомнился в адекватности Полюшки. Как она вообще додумалась до того, чтобы отправить в это жуткое место Джувию, да ещё и одну?       К костру он возвращаться не стал и сразу направился в палатку. Хватит с него на сегодня всякой чертовщины. После бессонной ночи голова и без того шла кругом. Забравшись в спальный мешок к Джувии, Грей обнял её со спины и подложил руку ей под голову.       Длинные влажные волосы коснулись его голого торса, и Грей на мгновение пожалел, что не настоял, чтобы Джувия сначала посидела немного у костра. Затем ещё немного подумал и понял, что так засыпать точно было нельзя, иначе она простудится, да и ему самому неплохо было бы одеться.       Выбравшись из спальника, он достал из своей сумки вещи и оделся. Затем нашёл рюкзак, который он, кажется, видел как-то у Гажила, и вытащил из него всё самое тёплое, что только смог найти. Выбирать, на самом деле, было особо не из чего — одежды оказалось всего на две смены. На что Джувия рассчитывала с такими запасами, он не знал, но решил обязательно спросить, когда она проснётся.       Грей расстегнул спальник и, осторожно перевернув Джувию на спину, стянул с неё свои штаны. Бледная кожа тут же покрылась мурашками, и он поспешил натянуть на её ноги тёплые чулки. Получалось у него, конечно, так себе — взгляд всё время скользил совсем не туда, куда сейчас это было уместно. Чертыхнувшись, когда руки сами собой поползли к округлому бедру, он понял, что начинать всё-таки нужно было с нижнего белья.       И, вот, спустя целую вечность Джувия наконец-то была полностью одета и даже не думала просыпаться. Она мерно дышала и, кажется, совсем не замечала прикосновений Грея. Будить её он не хотел, хоть и желание задать ей несколько десятков вопросов сводило с ума. Но, ничего, у них ещё будет много времени, чтобы всё обсудить: и её побег, и их нерождённое дитя.       Оглядевшись в поисках чего-нибудь, чем можно было бы собрать волосы Джувии на макушке, Грей заметил ленту на шапочке. Резким движением он сорвал её и затем очень осторожно, стараясь не сделать случайно больно, перевязал влажную копну так, чтобы она не касалась кожи.       Кажется, теперь и ему можно было бы лечь спать. Выглянув из палатки, Грей убедился, что угли в костре уже почти догорели, и задёрнул полог. Затем залез в спальник и снова обнял Джувию.       Нежность и тепло, которые будто бы даже стёрлись из памяти, мигом накрыли Грея с головой. С огромным наслаждением он уткнулся носом в шею Джувии и вдохнул свежий аромат её кожи. Впервые за многие дни сердце его перестало болеть, и нить, которая связывала их, распуталась и расслабилась.       Оставив лёгкий поцелуй на её шее, Грей прижал Джувию ближе к себе, и провалился в самый крепкий и спокойный сон впервые с того дня, как она вручила ему ту записку.

***

      Терять сознание не нравилось Эрзе даже больше, чем терять контроль, хотя по сути эти два явления не сильно отличались друг от друга. И там, и там она ничего не могла поделать со сложившейся ситуацией и при этом совсем не хотела принимать свою судьбу.       Когда она очнулась, Джерар уже нёс её в номер, что-то бормоча о своей вине. Вслушиваться Эрза не собиралась, поэтому просто растворилась в теплоте и силе его рук. Ей казалось, что если она прижмётся к его груди ещё чуть ближе, то эфир, переполняющий его внутренний сосуд, расплещется и перетечёт в неё, залечивая раненную гордость.       Быть может, это она так уже бредила от боли, которая вновь проснулась в перемолотых в муку и собранных заново рёбрах, но близость Джерара казалась ей лучшим лекарством. Не противные на вкус разноцветные зелья, не непонятные тренировки от Полюшки, а его ладони обжигающие спину через тонкое, полупрозрачное платье. Они будто спаивали края её разбитого внутреннего сосуда, уменьшая трещину в нём.       В прохладе номера ей стало немного лучше, особенно в сочетание с ядреным снадобьем, и к ночи Эрза почувствовала себя уже вполне нормально, чтобы вернуться к разговору, так резко оборвавшемуся на пляже. Правда, Джерар совсем не был к этому расположен. За всё время он не проронил ни одного лишнего слова и не сделал ни единого лишнего движения. Будто статуя, охраняющая вход в какое-нибудь опасное подземелье, он сидел в кресле подле кровати и молча наблюдал за ней, погружённый в свои мысли.       Прикосновение губ Джерара всё ещё чувствовалось на костяшках пальцев, отчего казалось, что всё произошло только что, а не полдня назад. На языке так и повис вопрос о том, что же он имел в виду, когда предлагал ей свою помощь, но задать его она не решалась. Вместо этого она направила свои мысли в более безопасное, как ей показалось, русло.       — Где ты спишь? — тихо спросила она, разглядывая его вытянутые ноги.       — Здесь, — ответил он и подтянулся в кресле, чтобы сесть ровно. — Как ты себя чувствуешь?       — Лучше. Почему ты спишь в кресле?       Он промолчал. Эрза недовольно посмотрела на его уставшее лицо и, сведя брови на переносице, властно скомандовала:       — Сегодня ты не будешь спать в кресле. Тебе нужно нормально отдыхать. Как ты собрался помогать мне лечиться, если сам еле на ногах держишься?       Джерар улыбнулся. Эрза тут же почувствовала, как кровь прилила к её лицу, а сердце забилось быстрее.       — Кажется, ты идёшь на поправку, — мягко сказал он.       — Не уходи от темы, — недовольно проворчала она, стараясь отвлечься от мыслей о том, как же ей всё-таки нравилась его улыбка. — Если ты боишься, что я начну умирать во сне, то ложись рядом со мной. Ну, или перестань строить из себя героя и спи на своей кровати.       — Ты требуешь от меня слишком многого, — спустя некоторое время ответил Джерар. — Я не могу сделать такой выбор.       — Я сделала его за тебя, — От возмущения Эрза даже присела на кровати. — Сегодня ты спишь или рядом со мной или в своей комнате. Третьего не дано.       От резкого подъёма в глазах потемнело, но Эрза стойко это игнорировала, не желая сдаваться в противостоянии с Джераром и его доходящей до абсурда жертвенности. Она и так разрушила своё собственное здоровье, и становиться причиной чужих бед совсем не собиралась. Тем более им ещё предстояло многое разъяснить друг другу.       Например, ей признаться в своих чувствах, годами запрятанных глубоко в сердце.       Внезапно ослабев, Эрза откинулась обратно на подушку. Почему-то мысли о делах любовных заставляли её на короткий миг терять связь с реальностью и даже чуть ли не сознание. Наверное, поэтому тогда, когда Джерар коснулся губами её пальцев, она отключилась — нагрузка на чувства оказалась слишком сильной. Такая странная реакция пугала её. Тем более волос, которые можно было бы отрезать, чтобы заглушить душевные терзания, больше не осталось.       — Пора спать, — поднимаясь на ноги, сказал Джерар. — У нас завтра насыщенный день.       В тёплом жёлтом свете торшера, стоящего рядом с креслом, Джерар казался каким-то нереальным. Будто тень, выползшая из самого дальнего угла, притворилась человеком. Его жёсткий плащ и форма королевского служащего совсем не вписывались в обстановку ни этой комнаты, ни этого курорта. Только сейчас Эрза поняла, что он даже не пытался выглядеть похожим на отдыхающего. Ему не нужна была маскировка.       В отличии от неё.       Эрза сглотнула подступивший к горлу ком. Ну, вот, снова эти мысли, снова ощущение никчёмности и бессилия. Как справиться с этим? Как перестать винить себя в ошибках прошлого и снова стать здоровой? В голове царил полнейший хаос, справиться с которым в одиночку уже совсем не получалось.       — Угу, — кивнула она, чувствуя, как по щекам потекли слёзы.       — После завтрака я запланировал медитацию по рекомендациям Полюшки, — продолжал говорить он, на ходу снимая плащ, — А вечером будет массаж горячими камнями. Примешь душ сейчас или утром?       — Утром, — шёпотом ответила она, чтобы не выдать свою истерику дрожащим голосом.       Но что-то в её плане всё-таки пошло не так, и уже через мгновение Джерар оказался на второй половине кровати, а она, закутанная в одеяло, — головой на его коленях. Опершись о мягкое изголовье, он приобнял Эрзу и обеспокоенно спросил:       — Что тебя расстроило?       — Ничего, — мотнув головой, срывающимся голосом ответила она. — Оно… оно само. Я не могу это контролировать.       — Всё будет хорошо, — ласково улыбнувшись, заверил её он. — Я позабочусь об этом.       Когда слезы высохли, а веки налились свинцом, Эрза чувствовала лишь лёгкость и никакого сожаления. В кольце рук Джерара всё вдруг стало таким простым, таким безопасным, что она уже и поверить не могла, что совсем недавно чего-то боялась.       Может, пора было уже забыть про свою сейчас настолько бесполезную гордость, чтобы наконец-то почувствовать себя счастливой?