Хаос внутри

      Задержавшись у кромки воды лишь на мгновение, чтобы перевести дух, Джувия смело шагнула в реку. Ледяной поток обжёг ей ноги и вымочил насквозь одежду. Пижамные штаны неприятно прилипли к телу, а в башмаки нанесло мелких камней.       «Стань водой, — раздался журчащий голос в голове Джувии. — Стань собой».       Незнакомая, подавляющая волю энергия наполнила каждую клеточку тела. Разрывая изнутри все связи и соединения, она неслась от кончиков пальцев прямиком к сердцу, чтобы наполнить его своей силой. Тревога сжала горло, не дала закричать — страх парализовал мышцы, не давая и двинуться. Кожу покрыли мурашки, и Джувия вздрогнула.       Стоило ли прислушиваться к этому голосу или же, наоборот, следовало как можно скорее сбросить с себя это наваждение и вернуться на берег? А там уже заняться запланированными делами и не думать о тревожном происшествии.       Но какими делами она хотела заняться? Джувия вдруг никак не смогла вспомнить, что же она там запланировала. Что-то связанное с лагерем? Но с каким лагерем? И кто его разбил? А был ли он вообще?       В растерянности она случайно отпустила контроль над своей магией и с громким всплеском обратилась водой. Даже заметить не успела, как стала частью потока.       Река тут же понесла её вниз по течению, перемешивала свою и её магию, будто коктейль. Джувия растворялась, тонула в образах и отрывках событий, которые мелькали перед её мысленным взором. Тысячи лет проносились, как пара секунд, оставляя горькое послевкусие одиночества и пустоты. Вода не знала любви, не знала тепла и привязанностей. Она свершала свой круговорот, смывая все, что встречалось ей на пути, и делала так снова и снова. Год за годом. Век за веком.       Джувия больше не чувствовала ни рук, ни ног, ни того, что когда-то было её телом. Даже при всём желании она не смогла бы собраться и стать вновь чём-то отдельным и целостным. Да и зачем? Разве у неё было ради чего возвращаться? Снаружи был хаос, а здесь — внутри потока — упорядоченность. Он нёсся вперёд с определённой целью — свершать своё предназначение.       А была ли цель у Джувии?       Кажется, когда-то была.       Но стоила ли она того, чтобы переживать вновь и вновь одни и те же душевные страдания? Стоило ли ради этой цели покинуть поток и перестать быть частью столь великого и значимого не только для неё одной дела?       Воспоминания, а, может, дымка — остаточный след чьей-то чужой жизни, проплыли перед взором Джувии. Вот, искажённые злобой лица детей в приюте, а, вот, уже не менее яростные взгляды прохожих, которые все, как один, уверены, что в нескончаемых дождях виновата она. Обида жжёт сердце, уничтожает внутри всё дотла, но они правы, их не за что ненавидеть.       Виновата всегда лишь она. Девушка-дождь.       Кап-кап. «Фантому» всё равно на внезапные осадки. Кап-кап. Жозе важна лишь власть и деньги. Кап-кап. Быть пешкой не так уж и плохо, если ты кому-то нужен. Кап-кап.       Милый Грей.       На секунду Джувия вновь почувствовала своё тело и даже нащупала контроль над магией, но тут же всё растеряла, столкнувшись с ледяной стеной отчуждения, пропитывающей, будто яд, ранние воспоминания о Грее.       О милом Грее Фуллбастере. Холодном и недоступном, будто неприступная крепость. Отвергающем все её знаки внимания. Всю нежность, любовь и заботу, которые она копила в себе долгие годы одиночества. Как он мог?       Вода забурлила, вспенилась крупными пузырями, клокоча, будто огромное беспокойное сердце.       Так больно.       В месте, где раньше была грудь, поток вдруг остыл, едва не покрылся ледяной коркой.       Больно.       Так больно.       Но отчего же такая тоска?       Джувия не могла уже вспомнить.       Картины прошлого растворялись, сплетались с миллионами точно таких же осколков чьи-то воспоминаний и терялись во времени и пространстве.       Кто же такой Грей Фуллбастер? Почему его имя пускает рябь по воде? Быть может, он что-то значил для неё?       Для кого «неё»? Нет ничего, кроме потока, несущегося к своей цели. И ничего более не имеет значения.       Так, может, хватит сопротивляться?

***

      Костёр уже давно потух, но Джерар не спешил очищать поляну и собираться в путь. В королевском дворце его ждали только к вечеру, а путь отсюда займёт не больше часа медленным шагом. К тому же король вряд ли будет рад видеть его так скоро. Снова.       Джерар не мог не заметить, что задания, которые поручает ему Королевство, с каждым разом становятся всё проще и мельче, что настойчивость, с которой его отсылают в отпуск, уже не простой жест доброты. Он всё это понимал, но остановиться не мог. Внутренний арбитр требовал работать ещё усердней, брать больше заданий, чтобы нести в этот мир добро. Он требовал искупать грехи активней.       Но было бы нечестно говорить самому себе, что делалось это всё исключительно ради прощения за былые ошибки от жителей Фиора. О, нет.       — Эрза, — печально выдохнул он и потёр виски.       Это всё из-за Эрзы.       Она так и не ответила ни на одно из его писем. Не дала знак, что хотя бы прочитала их. Нет. Совсем ничего.       И что после этого он должен думать? Как отправить на покой этого проклятого внутреннего арбитра, если тот самый — единственный — человек, мнение которого важно, игнорирует все попытки наладить связь.       Хотя, может, это всё, оттого что он недостаточно старается? Недостаточно спасает мир и искупает свои грехи?       Почему она игнорирует?       Почему молчит?       Сердце заныло, а на языке почувствовался горький вкус разочарования.       Ну, что ещё ему сделать, чтобы она, наконец, поняла, как для него важна? Как показать ей всю свою привязанность и не спугнуть, не поставить в неловкое положение перед её гильдией? Быть может, она стыдится его? Не может простить то множество ошибок, которые он совершил, когда был так молод и глуп?       А разве сейчас он умнее?       Горький смешок вырвался против воли, и Джерар покачал головой. Да, сейчас он такой же глупец, как и раньше, но теперь ещё и самый большой трус на свете. Придумывает отговорки, вместо того, чтобы отправиться в Магнолию и напрямую спросить обо всём у Эрзы. Сидит на окраине леса возле Шафрана и не может найти в себе храбрости начать жить, как сделали это все остальные амнистированные.       Тяжело поднявшись с земли, Джерар отряхнул плащ и, сцепив руки за спиной, принялся мерять шагами поляну. Он давно уже заметил, что во время ходьбы думается намного лучше и все хорошие решения приходят именно в такие моменты. Так, может, и сейчас он наконец-то поймёт, как быть?       Как узнать действительно ли Эрза простила его или это её гордость кидается, как обычно, пустыми словами?       За столько лет Джерар понял о Титании одну важную вещь, которая влияла на всё, происходящее с ней. Всеми поступками и решениями Эрзы руководил страх — огромный страх остаться одной. И виноват в этом, конечно же, был сам Джерар, заставивший её принять то ужасно жестокое решение, когда отпускал её из Райской башни. За долгие годы это решение — страх, ставший частью Эрзы, — уничтожило в ней способность думать о собственном благополучии, и теперь сам же Джерар пожинал плоды.       И вот как после этого не слушать внутреннего арбитра? Как перестать искупать грехи прошлого, жертвуя своим настоящим? Разве заслуживает он жить в наслаждениях, когда человек, которого он любит всей своей чёрной душой, страдает и уничтожает сам себя из-за него?       Как не сойти с ума, думая обо всём этом?       Джерар покачал головой и устало вздохнул. И снова круг замкнулся. Похоже, он никогда не наберётся смелости сделать решительный шаг навстречу Эрзе. Так и будет писать письма, которое она не будет читать, и умрёт в одиночестве где-нибудь в лесу, выполняя очередное мелкое задание.       А, может, и не мелкое.       В кармане плаща задрожала и нагрелась портативная лакрима, умещавшаяся на ладони. Джерар остановился и полез за ней. Неужели у короля появилось какое-то срочное важное поручение?       Волшебная сфера светилась незнакомым розовым свечением, вместо привычного зеленоватого, и Джерар нахмурился. Похоже выйти на связь пытался совсем не король. Может, люди из Совета нуждались в его помощи?       Гадать и дальше не было смысла, поэтому он просто вывел руну ответа на сфере, и дымка внутри приобрела знакомые очертания. Перед ним возник мастер «Хвоста Феи» Макаров Дреяр.       — Мальчик мой, Джерар, как меня слышно? — глухо раздался из сферы искажённый голос Макарова.       Мир вдруг сжался в одной точке, а сердце пропустило удар. Почему Макаров вызывал его по лакриме? Произошло что-то плохое? Что-то с Эрзой? Да, наверняка с ней. А иначе зачем он звонил?       «Эрза. Эрза. Эрза», — стучало у него в голове.       — Алле! Джерар! Ты там? — снова позвал его мастер «Хвоста феи».       В голове будто щёлкнуло, и Джерар взял себя в руки. Вряд ли Макаров вызывал бы его из-за Эрзы. Наверняка ему нужна была помощь в чём-то другом. Возможно, у его гильдии опять проблемы и нужно обратиться к королю. Да. Наверняка поэтому.       — Приветствую вас, мастер Макаров, — поздоровался он. — Чем могу помочь?       Лицо внутри сферы широко улыбнулось и обнажило ровный ряд зубов.       — Есть у меня для тебя одно дельце. Но сначала пообещай, что точно за него возьмёшься.       Невольно сам Джерар тоже улыбнулся. Похоже, и правда, ничего серьёзного не произошло, раз Макаров позволил себе отбросить деловой тон и начать с такой глупой просьбы.       — Рад буду вам помочь, — ответил он.       — Вот, и славно, — довольно хохотнул Макаров и продолжил: — Отправляйся в Кардамон и присмотри за Эрзой.       По голове, будто бревном бухнули, Джерар не знал, что и думать.       — За Эрзой? — переспросил он, не веря своим ушам.       — За ней родимой, — кивнула голова в сфере. — И поторопись. Она уже села на поезд и завтра утром будет на месте.       — Но к чему такая спешка?       Макаров вдруг посерьёзнел, брови его съехались на переносице, а на лбу гармошкой сложились глубокие поперечные морщины.       — Её магический сосуд треснул. До Кардамона она ещё продержится на зельях, но после останется совсем без сил. Она слаба, Джерар. Слаба и измотана. Если кто-то решит ей отомстить, она не сможет защититься.       — И зная это, вы отправили её одну?! — вмиг выйдя из себя, крикнул Джерар.       — Либо так, либо больше ничего бы её не спасло. Она жива только благодаря своей железной воле.       Джерар молчал. Слова никак не хотели усваиваться в его голове. Эрза больна? Эрза на грани смерти? Как много времени у неё осталось?       — С ней всё будет в порядке, — прервал его поток мыслей Макаров. — Просто проследи, чтобы она выполняла все рекомендации Полюшки и не нарывалась на неприятности.       Внутри всё кипело, взрывалось от ярости, но в то же время ликовало — вот, он — шанс. Тот самый шанс, который он никак не мог себе позволить, чтобы стать ближе к Эрзе. Пускай и при таких обстоятельствах, но всё равно это было чудом.       — Я вас понял, — уже спокойно сказал он. — Я постараюсь встретить её на вокзале. Отправлюсь прямо сейчас.       — Вот это хорошо, мальчик мой. Так держать, — похвалил его Макаров и улыбнулся.       — Есть что-то, что я ещё должен знать?       На секунду лицо в сфере задумалось, а затем сказало:       — Постарайся оградить её от физических нагрузок. Её тело в ужасающем состоянии. Ни магия Венди, ни зелья Полюшки уже не способны его восстановить. Ей нужен отдых и всё то, что Полюшка прописала. Будь всегда рядом. Знаю, я о многом прошу, но это выше моих сил. Не могу больше смотреть на её страдания.       — Я сделаю всё, что в моих силах и даже больше, — уверил его Джерар. — Спасибо, что обратились ко мне.       — Ты наша единственная надежда, Джерар, — улыбнулся ему Макаров и исчез.       Лакрима погасла и остыла, оставив Джерара наедине со своими мыслями. Всё, что он только что узнал, не только поразило его до глубины души, но заодно и дало надежду — яркий свет впереди, которым заманивало будущее. Теперь-то он ни за что не упустит свой шанс и добьётся расположения Эрзы, чего бы это ему ни стоило.       Подхватив потрёпанный рюкзак, Джерар магией очистил поляну, и быстрым шагом направился в столицу. Впереди ждало ещё много дел, которые необходимо было решить до отправления поезда в Кардамон. К Эрзе.