Опаленные души

Рената Чендлер сидела на стуле около своего рабочего стола и пристально смотрела на коленопреклонного Маркуса. После шестичасового отсутствия, убежавшего на поиски Анны Блуфайер слуги, тот наконец вернулся. С пустыми руками. – Ты... ее не поймал? – пустым от безграничного удивления голосом спросила Рената. Маркус склонился еще ниже... девушка не могла видеть его лица, но любому было ясно, что слуга очень страдал и бесконечно сожалел о своей неудаче. – Эта жалкая, бесполезная вещь крайне сожалеет, – тихо сказал Маркус. Его голос был полностью лишен эмоций и интонации. – Этот слуга не смеет оправдывать свое мерзкое, ничтожное существование и полную бесполезн... – Как? – перебила его привычная девушка. Чендлер по опыту знала, что дворецкий мог продолжать свои тирады почти до бесконечности, и чем больше эмоций он испытывал, тем красочнее и длиннее были эти длинные монологи. Насколько длинной будет тирада потерпевшего неудачу Маркуса девушка боялась даже думать. Дворецкий склонился ЕЩЕ ниже и, судя по молчанию, завершил короткую версию уничижительной тирады у себя в голове. – Возможно какой-то артефакт Блуфайеров, неизвестный этому слуге, – сказал наконец Маркус. – Эта вещь искала след ядра и почти догнала вассала молодой госпожи, но... внезапно след пропал, – печально поведал дворецкий. И вот здесь, Рената оживилась еще больше. – Ты имеешь ввиду, что мисс Анна специализируется на ядрах? – взволнованно спросила девушка. Если бы Маркус мог, он бы наклонился еще ниже. Но предел был достигнут, поэтому он просто жалко сгорбился. – Этот слуга не может утверждать, – тихо предположил подавленный дворецкий. – Этот слуга осмелится усомниться, что нынешние Блуфайеры способны на создание столь изящного чертежа, – на этой фразе в голосе депрессивного дворецкого послышалась снисходительная брезгливость. Очевидно, даже поражение и тотальная депрессия по этому поводу не могли победить презрение Маркуса к нынешним аристократам. На мгновение, энтузиазм Чендлер по поводу нового открытия поколебался, но снова взметнулся вверх. – И почему же ты так думаешь? – сердито спросила Рената. – Ты видел работу “Доктора”... – и тут Чендлер пронзила новая искра прозрения. – Стой... а может она и есть “Доктор”? – взволновано спросила девушка. – Этот слуга... не уверен, – полным искреннего сомнения голосом сказал дворецкий. Рената снова нахмурилась. – Почему ты не думаешь, что мисс Анна сделала это? – напряженно спросила Чендлер. – Ты... с Блуфайерами тоже что-то не так? Ты что-то выяснил? – тревожно спросила девушка. Вскоре после нахождения удивительного блокиратора таинственного “Доктора”, Рената поручила своим куклам собрать информацию по роду Блуфайер и его возможным изгнанникам. Учитывая, что Блуфайеров в принципе было немного, задача была довольно простой. У рода, состоящего из смеси огня и воды всегда были проблемы с деторождением. От уравновешивания столь ядреной смеси, женщины очень уставали и сильно подрывали себе здоровье. Обычно требовалось несколько лет для повторной попытки забеременеть, и чем больше детей рожали леди рода Блуфайер, тем меньше был шанс сохранить свое здоровье. Поэтому Блуфайеров было мало, но они компенсировали это воистину разрушительными способностями, создаваемыми в ходе многолетних усовершенствований знаний своих предков. Именно поэтому Рената не верила, что предки Блуфайеров решили как-то ограничить знания своих потомков. Для малочисленного рода, выживавшего за счет долгих лет изучения сложных огненных техник и наследуемых чертежей, подобное было натуральным самоубийством. Как если бы спокойный и очень умный человек специально сломал себе ноги и пошел биться с бандитами. – Судя по информации этого слуги... женщинам рода Блуфайер запрещено изучать науки и создавать новые чертежи, – спокойно сказал Маркус. И тут челюсть Ренаты банально отвисла. Они сделали это. Рациональные, разумные и гениальные предки Блуфайеров перебили себе колени, сломали руки, побились головой о землю, чтобы заработать сотрясение мозга, а потом заползли на поле боя звероподобных и крайне сильных Гринфайеров, разрушительных и плодовитых Рэдфайеров и хитрых иллюзионистов Гостфайеров. Гениальные Блуфайеры оказались гениальными идиотами. – Почему? – с бесконечным потрясением в голосе спросила Рената. Она просто не могла понять. Да, судя по слабым версиям артефактов Гринфайеров и полному отсутствию артефактов Рэдфайеров (Госты продолжали уверенно наполнять рынки, поэтому, очевидно, остались единственным родом избежавшим эпидемии повального слабоумия. Эти всегда были коварными, подлыми и хитрыми сволочами... ) Грины и Рэды тоже ослабили свои рода. Похоже, артефакторика сильно, можно сказать критично сдала за эти годы... но у Гринов и Рэдов было немаленькое преимущество. Их было много. Женщины этих родов не теряли львиную долю здоровья после родов. Грубо говоря, пока Блуфайер восстанавливалась после одного ребенка, Грины и Рэды порождали пять. Раньше эта проблема решалась тем, что Блуфайер занималась своими любимыми чертежами, покуда не восстановится... теперь же бесценный человеческий ресурс просто лежал на кровати и ничего не делал. А конкуренция аристократов подобного не прощала. – В роду Блуфайер считается, что женщина неспособна на сложную умственную деятельность, – добил потрясенную молодую госпожу дворецкий. – И попытки изучить недоступные им знания отвлекают женщин от природной роли... деторождения, – с явным пренебрежительным отвращением в голосе сказал Маркус. Чендлер непонимающе на него посмотрела. – Но это же полный бред, – просто сказала Рената. Потому что это было полным и неопровержимым бредом. Это была настолько глупая мысль, что разбивалась самыми примитивными логическими аргументами. К примеру... – А артефакты они как создавали? Эти “неспособные к сложной умственной деятельности”? – недоверчиво спросила Чендлер. И тут лицо Маркуса стало еще более снисходительным. – Нынешние Блуфайеры искренне считают, что женщины создавали артефакты под руководством “мудрых” мужчин, – выдал еще одну порцию бреда дворецкий. Рената открыла рот... подумала о том количестве яда, что готовился неизящно вылиться из него, после чего закрыла рот. На самом деле, это были совсем не новые слова. Многие мужчины простолюдины считали женщин вторым сортом и “недостаточно” разумными для самостоятельной жизни. То, что папа когда-то отдал Ренату и Элеонору в воскресную школу вызвало шквал насмешек над пустой тратой денег. Так что Рената знала все эти мерзкие слова, все аргументы в поддержку этих слов и людей, что обычно их извергают (как ни парадоксально, именно подобные мужчины часто выглядели “недостаточно разумными для самостоятельной жизни”. Без матери, сестры или жены они буквально яйца себе пожарить не могли). Просто она не ожидала, что встретит подобное мнение среди аристократов... их женщины были крайне важны для поставки и использования артефактов (а так же прекрасно этими артефактами владели), из-за чего мужчины были вынуждены с ними хотя бы разговаривать. Хотя в нынешнее время... но как бы Блуфайер не концентрировалась на “деторождении” чаще рожать она не будет. Это же просто законы природы! – И как нынче изготовление артефактов под контролем “мудрых” мужчин? – язвительно спросила дочь простолюдина, упорно ходившая в воскресную школу. – Сложно, – кратко ответил Маркус. Рената выразительно на него посмотрела, и дворецкий решил уточнить. – В основном, артефакты создаются по древним чертежам, – начал удивительный рассказ Маркус. – Я лично видел артефакт двойного барьера, созданный еще до Забытой Войны... никаких улучшений потомков, или переосмысления концепции. Блуфайеры выживают только потому, что другие рода аристократов не лучше, – презрительно скривился дворецкий. – Еще в мое время, каждый род придумал свои меры пробития этого барьера... артефакторика, это вечное соревнование воли, интеллекта и воображения. Абсолюта не существует, – снисходительно заметила кукла. Чендлер фыркнула, после чего сосредоточенно нахмурилась. – Но они создают... – задумчиво пробормотала девушка. – Несколько лет назад, какой-то Блуфайер создал артефакт для расчетов. Именно поэтому мы и приехали сюда. Папа боялся, что его уволят, – сказала Чендлер. – И эти машины, что ездят вокруг. Их же раньше не было. Маркус презрительно скривился. Очевидно, дворецкий успел отвлечься от своей неудачи в поиске Анны Блуфайер и погрузиться в любимое дело – презрение ко всем, кто не являлся Блэкфайером. – Машина для расчетов копия древней поделки. У каждого Блуфайера была своя версия подобного, и гораздо лучше... – пренебрежительно сказал дворецкий. – Видно, правительство не хотело рушить рынок труда. А потом кто-то решил заработать и... – пожал плечами слуга. – Машина же... тоже довольно простая вещь. Но для первичного чертежа сделано неплохо, – смилостивился Маркус. – Ну вот! Первичный чертеж есть! – слегка обрадовалась девушка. Рената и сама не знала, чему радуется. Просто, ей казалось, что где-то здесь лежит огромный подвох. Никто настолько умный не может быть таким идиотом. Это просто подрывало и так полумертвую веру девушки в человечество. Маркус грустно посмотрел на взбодрившуюся молодую госпожу. – Скорее всего, эта машина создана “Алисией”, – предположил дворецкий. И тут... локомотив мыслей Чендлер резко затормозил и врезался в стену. – Этой? – недоверчиво переспросила девушка. В ее голове не складывался образ девушки, создавшей “нечто” и кого-то, сделавшего работающий артефакт. К тому же, это было четыре года назад. Сколько было этой Алисии? Двенадцать? – Не этой, – спокойно пояснил дворецкий – Другой Алисией. Уже в который раз за этот бесконечный день, Рената недоуменно уставилась на Маркуса. – Их что... много? – как-то робко спросила несчастная девушка. – По одной в двух, трех поколениях, – пояснил дворецкий. – Каждые пятьдесят, шестьдесят лет в изгнанной ветви рода Блуфайер рождается перерождение Алисии “Гения рода Блуфайер”. Именно для этого рождения данную ветвь и изгнали, – любезно поведала кукла. – В роду Блуфайер считается, что Алисия была уникальным артефактором с мужским складом ума. И только этому гению разрешено изучать науку и создавать новые чертежи... если она сдаст экзамен и докажет свою гениальность, конечно же, – окончательно убил свою госпожу Маркус. Рената открыла рот... закрыла рот и сильно тряхнула головой. – Так... – наконец сказал девушка. – Знаешь что... мне плевать, – решительно заявила Чендлер. – Нет смысла размышлять о природе человеческой глупости, – твердо сказала девушка. – Вы как всегда бесконечно мудры, молодая госпожа, – согласился дворецкий. Рената тяжело вздохнула и утомленно помассировала виски. Это было так... так глупо! Но... – Маркус, – задумчиво сказала Чендлер. – Как давно существует этот... “гениальный” запрет на обучение женщин? – спросила девушка. – С окончания Забытой Войны, госпожа, – немедленно ответил слуга. Глаза Ренаты хищно прищурились. – До Забытой Войны... ты слышал об артефактах Блуфайеров, что могли работать с ядрами? – еще задумчивее спросила Чендлер. Дворецкий медленно моргнул, после чего осторожно кивнул. На его лице мелькнула еле заметная задумчивость. – Нет... этот слуга не слышал о подобных артефактах до Забытой Войны, – странно отстраненно ответил Маркус. Рената откинулась на старом стуле и задумчиво побарабанила пальцами по поверхности своего рабочего стола. – Значит, это что-то новое, – заключила Чендлер. – Что-то... сделанное либо “Алисией” прошлых лет, либо Блуфайером, нарушившим “гениальное” правило, – продолжала размышлять девушка. – Но творение “Алисии”... я сильно сомневаюсь, что аристократы позволили бы использовать подобное для лечения детей Гринфайеров. Но, даже если бы чертеж украли, кто-то из Блуфайеров все равно должен понять суть чертежа и создать по нему артефакт. Кто-то из изгнанных, неподконтрольных Блуфайеров... ты знаешь, что это означает, Маркус? – мягко спросила задумчивая девушка. На лице Маркуса мелькнуло осознание, перешедшее в печальное сожаление. Похоже дворецкий вспомнил, с чего начался этот непростой разговор и снова погрузился в болото депрессии. Но через секунду, дворецкий усилием воли оттолкнул эти мешающие службе эмоции и снова глубоко поклонился своей молодой госпоже. – Этот слуга найдет Анну Блуфайер,– полным невиданной решимости голосом заверил Маркус. – И доставит ее прямо к вам, чего бы ему это не стоило. Рената посмотрела на его коленопреклонную позу, и на ее лице расползлась широкая, хищная улыбка. Рената Чендлер почуяла след таинственного Доктора и не собиралась его упускать. Анну Блуфайер ждали непростые времена.

***

Анна сидела в глубине какого-то грязного переулка, вцепившись в свой саквояж с такой силой, будто от этого зависела ее жизнь. Женщину мелко трясло, и она еле заметно раскачивалась из стороны в сторону. – Это не важно, – шептала женщина. – Не важно... не важно... не важно... не важно, – продолжала бормотать Анна. – Нет ран, нет травм, значит нет смысла реагировать на посылаемые мозговые импульсы. Это биохимический процесс, вызванный реакцией мозга на пережитый стресс. Эмоции, это лишь жидкости, смешанные в определенных пропорциях. Лишь раздражитель, призванный управлять примитивным животным без разума... – хрипло сказала женщина. – Я способна управлять своим телом. Я способна... – на этих словах, Блуфайер еле слышно шмыгнула носом и с силой сжала пальцы в кулаки. – Это не имеет смысла... я всегда знала, что... надежда, лишь иллюзия разума. Эта женщина никогда... – Анна снова шмыгнула носом и быстро вытерла глаза. – Мозг придумывает картины для выделения дофамина и серотонина. Люди стайные животные, и мысль о социальных связях вызывает положительные эмоции. Но мне это не нужно... я не нуждаюсь в подобном для успешного функционирования. Это иллюзии примитивного мозга... я не дрессированная собака. Я не... – с губ женщины сорвался дрожащий, рваный всхлип, и она тяжело, часто задышала. А потом, две тонкие соленые струйки потекли по ее щекам, слабо блестя в свете вечерних фонарей. – Я... вы... вы написали мне спустя десять лет для этого? – тихим, нерешительным голосом спросила Анна. Здесь, где никого и ничего не было, она могла спросить... она не боялась получить правдивый ответ. – Вы все еще хотите, чтобы я умерла? – почти шепотом спросила маленькая, съежившаяся в глубине грязного переулка фигурка. В это же время, в другом квартале медленно шел блондин, одетый в темные штаны, белую рубашку и синий жилет. Его одежда была растрепана, будто мужчина долго бежал и была слишком простой для позднего осеннего вечера. Но мужчина совершенно не замечал пронизывающего ветра и любопытно косящихся на него людей. Его вообще мало что волновало. Мужчина с неряшливыми, выбившимися из идеальной прически светлыми волосами пристально вглядывался в темные улицы, будто отчаянно кого-то искал. – Анна! – хриплым, сорванным голосом крикнул потерянный аристократ. – Пожалуйста... где ты?! Но никто ему не ответил. Мужчина скривился, будто пытался удержать свои эмоции и попытался еще раз. – Анна! Я не... я просто хочу увидеть тебя! – обессилено крикнул Адриан Блуфайер. – Я хочу знать, что ты в порядке! На очередном шаге мужчина запнулся и тяжело повалился на землю. – #$@! – совершенно неидеально выругался служивший с Заком Свенсоном аристократ. После чего подумал о том, чтобы встать и... устало отбросил эту мысль. Он так сильно устал. И, на самом деле, впервые за долгое время ему было совершенно плевать на достоинство. Холодный голос его матери, всегда звучавший в такие моменты, был встречен с гневным, почти счастливым пренебрежением. То, что она сотворила сегодня... иногда Адриан думал о том, чтобы перестать посылать своей матери деньги. В этот день, он был опасно близок к принятию этого решения. Все ,что его останавливало, это растерянное лицо его младшей сестры. Алисия была взбалдошной, грубой, наивной и витающей в облаках девочкой... но она не заслужила нищеты. Никто не заслуживает быть выкинутым на улицу без денег и средств к существованию. Особенно, если это молодая, напуганная девушка, что просто хотела учиться. В голове Адриана мелькнули затуманенные от шока синие глаза и недоверчиво застывшее молодое лицо. Это был последний раз, когда он видел свою старшую сестру. Последний раз перед тем, как ее грубо выкинули из дома и захлопнули дверь у нее перед носом. Блуфайер потерял ее много лет назад и никогда не ожидал увидеть еще раз. Он долго и кропотливо... можно сказать с долей нездорового мазохизма собирал статистику выживания молодой девушки на улицах Лондона. Это был долгий, болезненный и крайне мучительный процесс, принесший ему множество кошмаров. – Я просто... – тихо сказал мужчина, игнорируя собирающихся вокруг зевак. – Я очень давно хотел увидеть тебя, – прошептал Адриан Блуфайер, продолжая устало лежать на холодной земле. Мужчина окончательно потерял надежду найти Анну, поэтому просто не видел смысла вставать и что-то делать. И только двадцать минут спустя, Адриан осознает очень простую по своей гениальности мысль – его #$@ мать (Зак Свенсон был очень выразительным и запоминающимся человеком) как-то связалась с его давно потерянной сестрой. А значит, мама знала, где Анна. И только эта мысль дала Адриану достаточно мотивации, чтобы встать с булыжной мостовой и направиться в проклятый дом своей матери.