Самый несносный в мире эльф

— Я просто ужасный человек, Джинни! — вскричала Гермиона, оказавшись на пороге спальни. Свою мысль она вынашивала несколько часов, и теперь буквально разрывалась на части от гнева на саму себя. — И сужу о других исключительно в силу своей испорченности! Джинни, как раз собиравшаяся насыпать корма в миску вечно голодного Косолапа, замерла, так и не донеся пакет к месту назначения. Кот протестующе зафырчал, но Джинни уже было явно не до него. — Что так? — спросила она, однако, излишне спокойно. — Прочла вместо десяти книг восемь? Не записалась на дополнительный урок? Сказала Рону, что он опять напортачил с заклинанием? — Я серьезно, — Гермиона бросила сумку на кровать и села, сложив руки на груди. Она не могла думать даже об учебе — осознание собственной ужасности вытесняло прочие мысли. Косолап, устав выпрашивать еду, выбил пакет из рук Джинни и умчал в другой конец комнаты, чавкать. Подруга, наконец, подошла. Села рядом. — Что там у тебя? Выкладывай. И Гермиона выложила. Все, что сказал ей Малфой с утра пораньше и собственные соображения на этот счет. — Ты понимаешь: я ведь на полном серьезе готова была сговориться против кого? — против Добби! Хорошего, милого, работящего Добби, — чуть не всхлипывая, призналась она. — Я ведь не только ожидала этого от Малфоя, но и согласна была поступить подло сама. А он… Никакой подлости. Совсем. — Этот момент серьезно беспокоил ее саму, и Джинни, без сомнения, должна была начать испытывать схожие чувства. — Малфой не задумал зла. По крайней мере, не против Добби точно. Пусть и не сильно охотно, но он пытается помочь. И теперь мне стыдно… Гермиона уронила лицо в ладони, желая скрыться от всего мира и скрыть мир от себя. — Стыдно — когда видно, — фыркнула Джинни. — А в твоем случае все вполне логично. Ты ожидала от Малфоя ровно того, что он обычно и выкидывал. Помня о вчерашнем разговоре, смею предположить, что все его благородные порывы какой-то хитрый ход, не меньше. Гермиона лишь вздохнула. Она совершенно запуталась и не понимала, как ей на все реагировать. С одной стороны Малфою действительно не следовало доверять, а вчера его еще и подбивали влюбить ее в себя — со всем, что он сказал и еще скажет после этого нужно быть осторожной, да — мало ли. Но с другой стороны предложение его звучало заманчиво. Если его идея поможет эльфам — возможно, игра стоит свеч? Не поверить, но вверить в его руки судьбу Г.А.В.Н.Э. — чем она, собственно, рискует? Ассоциация и так особой пользы не несет — может ли стать хуже? Вряд ли. — Пусть бы хитрый ход, — ответила она наконец. — Если мы ожидаем подвоха, то уже застать врасплох он нас не сможет. Джинни лишь покачала головой. — Знали бы об этом Рон и Гарри… — протянула она с неодобрением. — Значит, хорошо, что они не знают, верно? — не дала ей продолжить Гермиона. — Если я и втянусь в какую-то неприятность, не хочу, чтобы им перепало тоже. Мне куда привычнее решать чужие проблемы, а не быть их источником. Пожалуйста, позволь мне пройти через это самостоятельно. Джинни, конечно, понимала ее. В мудрых карих глазах читалось беспокойство, а ладонь, накрывшая пальцы Гермионы, напоминала о поддержке. Подруга явно не хотела ничего обещать и вряд ли согласилась оставить ее один на один с проблемами, но все же промолчала. Это молчание дорогого стоило. — Спасибо, — кивнула ей Гермиона. — Я не пропаду, обещаю. Джинни снова промолчала, лишь крепче сжала руку Гермионы в своей. Так они и просидели до самого обеда, но и после подруга не отходила ни на шаг, так что когда в дверях большого зала довелось столкнуться с Малфоем, Гермиона была не одна. Пройти мимо оказалось легко. Рядом со своей свитой Малфой помалкивал. Даже не глядел в ее сторону, словно и не искал ее нынешним утром. «Нет, — рассудила Гермиона, — если бы это был план моего завоевания, близость друзей не остановила бы Малфоя. Наоборот, дабы пустить пыль в глаза, он бы постарался показать, что не избегает моего общества». Но Малфой избегал, и это было хорошим знаком. Возможно, им действительно предстояло честное сотрудничество. *** Заданием этого дня должна была стать уборка. За ночь и за утро ветер нанес в галереи школы много опавшей листвы, и Гермиона поняла, чем будут заняты эльфы этой ночью. Тут и там они будут щелкать пальцами, убирая весь мусор с территории. Она решила сыграть на опережение и вымести все со своей командой волонтеров. Это было утром. Теперь же, как ни прискорбно было признавать, привычная работа эльфов возлагалась на них же, в то время как члены ассоциации собрались во внутреннем дворе и, устроившись на расстеленных мантиях, под чутким руководством Добби принялись обсуждать дела насущные. — На повестке дня судьба всех эльфов мира, — привлекла внимание остальных Гермиона. Невилл и Луна подняли головы, Малфой, стоявший у ближайшего дерева, скривил губы. Он-то знал, о чем пойдет речь. Знал, пожалуй, лучше самой Гермионы, и явно не слишком стремился облагородить жизнь всех эльфов мира. Хоть и обещал это сделать. — Мы с вами, без сомнения, делаем очень полезное дело, — продолжила Гермиона, стараясь не глядеть в сторону давнего врага. — Но всех наших дел бесконечно мало в мировом масштабе. Свяжи мы даже тысячу пар носков, желаемая свобода для эльфов нисколько не приблизится. Мы просто не сможем ворваться в каждый дом и силой заставить хозяев освободить рабов. Но… — она выдержала паузу, после чего указала рукой в сторону Малфоя, — он обещал помочь нам проникнуть в каждый уголок земли и улучшить условия жизни всех-всех эльфов мира. Вам интересно как? Давайте послушаем. Речь она заготовила заранее и была благодарна Невиллу и Луне, что дали договорить до конца. Чтобы убедить их, нужно было самой казаться уверенной и спокойной, а вот наводящие вопросы могли показать, что она, как и все здесь, совершенно не при делах. Малфой не дал ей никакого преимущества перед остальными, отказался рассказывать все лично — издевался, как и всегда. Он и сейчас мог выкинуть что-то эдакое, выставив ее в дурном свете — Гермиона, в принципе, ожидала чего-то подобного. Впрочем, она была уверена и в Невилле, который доверял ей, и в Луне, которой на нее было попросту плевать. Никакой «дурной свет» никого из них бы не озаботил. Малфой не торопился брать слово. Медленно прошелся по периметру, словно выбирая место, с которого удобнее всего говорить. И без слов постарался передать свое отношение к каждому из присутствующих. Гадливость на его лице достигла апогея рядом с ней, но все же здесь он и остановился, чуть слева и впереди, и кивнув за плечо, бросил: — Вот она вроде как ваш лидер и идейный вдохновитель. Да, что-то такое внушить паре простофиль нечего делать. Вот только вы оба вроде как умные. В этом вся ваша проблема. Вы все тут — умные. Но при этом творите чушь несусветную. Малфой стоял к ней вполоборота, и Гермиона видела презрение на его лице. Но пока он готов был говорить, она собиралась слушать. — Носки, — брезгливо выплюнул он. — Грязные шмотки, картошка, вонючие полы — это все подходит для видимости действия. Совесть накормить самое то — «помогли бедным, несчастным эльфикам». — Он явно передразнивал ее, но Гермиона и в этот раз смолчала. — Вот только дальше что? Да вы хоть по уши закопайтесь в мусоре и очистках — ну поможете паре. Велико дело! — Ближе к теме, — поторопила Гермиона. Слушать о несовершенстве собственных методов было неприятно. Она уже начинала сожалеть, что дала этому противнющему слизеринцу говорить — все равно ничего путного не выдавал, — как Малфой перешел к сути. — У вас же столько ресурсов для решительных действий. Как при наличии мозгов вы о них не подумали? Твой папаша, — он ткнул пальцем в Луну, — издатель журнала «Придира». Знать не знаю, о чем эта газетенка, но слышал, что кто-то такое даже читает. А раз читают, нужно писать. Лонгботтом, ты же, вроде как, мастак сочинения выписывать — вот и пиши. Пройдись по местным эльфам, возьми интервью. Мне вас учить надо, что ли? Сорвавшись с места, он снова походил, на этот раз остановился возле Добби, окинул презрительным взглядом, отвернулся. — Этот мелкий за Поттером везде шляется, — Малфой закусил губу, вспоминая. — А, к драклам, — махнул он рукой. — Тот, с камерой. Которого еще василиск угрохать пытался. — Колин, — подсказал Невилл, развернувшись к Малфою боком. — Ну вот он вам пусть нащелкает бедных и обездоленных во всех ракурсах, — кивнул Малфой серьезно. — В общем, чем щетками махать, лучше наваяйте чего-нибудь поумнее и послезливее. И в печать. Гермионе не нравился этот командный тон и эта уверенность лидера — Малфой вообще-то здесь на отработках значился, а вместо этого, кажется, всю Г.А.В.Н.Э. под контроль взял. Но пока говорил вещи, вроде как, неглупые, перебивать причин не было. — Я могу попросить отца, — мечтательно протянула Луна, откинувшись на руках и запрокинув голову к небу. — Я всегда думала, что тебе мозг мозгошмыги размягчили, а ты ничего так, сообразительный. Малфой пропустил ее слова мимо ушей. Он снова ходил, выражая крайнюю неприязнь, но продолжал распоряжаться. — Ты, — на этот раз он обратился к Гермионе, — соберешь подписи со всей школы, что народ против жестокого обращения с эльфами и что каждому эльфу за его работу полагается оплата и выходные. Сочинишь что там тебе нужно, сама все знаешь. — Это все прекрасно, — наконец решилась перебить его Гермиона, — но что в это время собираешься делать ты? А то вон все как красиво расписал: все при деле. Вот только не все! — Она сорвалась с места и, приблизившись к Малфою, ткнула его в грудь пальцем. — Даже не вздумай отлынивать! Отшвырнув ее ладонь, он окинул ее таким надменным взглядом, что стало не по себе. Но Гермиона осталась стоять, упрямо поджав губы. Идеи у Малфоя оказались вполне достойными, но снисхождения он не заслужил. — Будешь помогать мне собирать подписи, — решила она, но противный хорек лишь усмехнулся. — Да-да, — язвительно ответил он, — уже побежал собирать. Дел у меня других нет. В Министерство тогда Уизела отправим? Или мозгошмыгов? Выходит, все же слушал. И слышал слова Луны. Но никак не отреагировал — Гермиону это даже несколько удивило. Малфой, пусть и нехотя, все же закопал топор войны. Ну, как закопал — рукоять еще явно торчала, пусть не обещая убить насмерть, но грозясь подставить пару подножек. Гермиона знала: падать больно. И все же это было уже куда лучше, чем прежняя холодная война с редким пулянием друг в друга магией. А потом до нее дошло то, что за своими мыслями она совсем упустила… — Ты сказал «Министерство»?! — собственный голос показался неприятным и визгливым, и Гермиона поморщилась. Но все же новая мысль была настолько важной, что зацикливаться на мелочах долго не выходило. — А что Министерство?! Малфой снова изогнул рот в усмешке — вот же неприятный тип! — Прежде, чем петицию подавать, нужно дно прощупать, — важно сказал он. — Мой отец знает всех влиятельных мира сего, а многие часто бывали в Малфой-мэноре. Меня пропустят везде и всюду. Нужно составить общую картину: готов ли магический мир к переменам, сколькие вашу идею поддержат. Кого-то можно и подкупить. В общем, я прекрасно осведомлен, как работает бюрократическая система, так что возьму разрешение у Дамблдора и поеду. Или вам не надо? Надо, еще как надо! Гермиона не могла не признать, что такая поездка может быть залогом успеха всего предприятия. Вот только могла ли она рассчитывать на честность со стороны Малфоя? Ну поедет, только вот кто сказал, что действительно делом займется? Он лицо не особо заинтересованное. Даже если с ним Добби послать для присмотра, ну зайдет в пару кабинетов для отчетности и обратно вернется. Так рисковать Гермиона не собиралась. — В Министерство вместе поедем, — решила она, хотя даже одна только мысль о паре часов в обществе Малфоя казалась ей невыносимой. Но ради благого дела… — Вдвоем быстрее управимся, — добавила не слишком уверенно. — И больше сделаем. А потом вместе составим петицию… Самой не верилось, что она это говорит, а что делать? — Слушаюсь, госпожа, — сцепив зубы, согласился Малфой и театрально поклонился. — Я волшебник подневольный — что мне говорят, то и делаю. Да уж, конечно. Гермиона фыркнула. Она ни секунды не верила в покладистость Малфоя. Подневольный или нет, но он явно не собирался играть по ее правилам. Но пока его игра совпадала с ее желаниям, в этом не было ничего плохого.