Сокровище - художник, а не картина

      Вы знаете как тяжело угодить идеалистам? Может быть, если вы сам идеалист. Каждая неправильно проведённая линия, каждая неточность в образе, каждый неправильный мазок может раздражать до такой степени, что просто хочется всё это бросить и уйти. Брецель была одной из таких. Несмотря на то, как восхищаются любой её картиной ценители искусства, художница стремилась к тому, чтобы работа оправдала и её ожидания. Чуть что не так, Брецель злится и всё, что находится в пределах её видимости, летит в разные стороны. Но сегодня она старалась сдерживаться.       В мастерской было светло как днём. Несмотря на её огромные размеры, здесь было больше навалено всяких холстов, мольбертов, распакованных и запакованных коробок, нежели красивых выставочных картин. На стенах, да и на потолке, прикреплённые за нитки, висели листы с заметками и скетчами. Очень практичная вещь, если тебе нужно вдохновиться, вспомнить как рисуется та или иная часть тела или же просто не забыть какое-нибудь важное событие. В мастерской Брецель всегда витал приятный аромат масла. Это было уже привычным для самой художницы и даже родным, так что не хотелось чтобы он выветрился. Однако сегодня было невыносимо душно. Нехотя, но Брецель оставила открытым панорамное окно, из которого дул слабый ночной ветерок.       Душно. Было очень душно. Художница работала уже третий… Четвертый? Который день уже пошёл с тех пор как она рисует эту огромную картину для отеля? Брецель творила весь день, а иногда это переходило и в ночь. «Пока не уйдёт вдохновение, пока мои руки не отсохнут, пока масло из запасов мира не иссякнет — я буду писать.» — твердила она каждый раз Чизкейк, приходящей проведать её, а иногда и проследить за здоровым режимом Брецель (хотя, какой здоровый режим может быть у художников?).       Что-то раздражённо прорычав, художница кинула в сторону палитру с инструментами и раздражённо села на пол. Сверля картину злобным взглядом, постепенно приходило осознание того, что что-то не хватает в ней. Вот чего? Эрл Грей скажет, что картина прекрасна, но Брецель видит, что для отеля она ещё не готова. Из-за таких бурных эмоций душно и становится. Но художница не привыкла сдаваться. Сейчас… Она посидит, посмотрит и поймёт, как себе угодить. — Впервые вижу, как художник творит. — неожиданный нежный голос заставил Брецель подскочить и обернуться.       Её брови тут же сошлись в переносице от незваного гостя в её мастерской. Рокфор. Вор, которого она невзлюбила с первого дня встречи в музее. Зная, как воры обожают ценные вещи, это заставляет художницу переживать за свои картины в их присутствии. Особенно перед такими искусными как Рокфор. Кроме того, тень этого Фантома мерещится ей буквально в каждом тёмном закоулке. В эти моменты Брецель нервно думает, что она параноик. — Вор заимел наглость войти сюда в присутствие хозяина? Тебе не кажется это слишком самонадеянным? — фыркнула художница, поднимаясь с пола.       Наглая лисья улыбка не сходила с лица Рокфора, когда он со странным интересом наблюдал за каждым движением Брецель. Удобно устроившись на столе, положив ногу на ногу, вор даже и не думал уходить, несмотря на недовольный взгляд хозяйки. — Дорогуша, если бы я был слишком самонадеян, то не попал бы сюда. Чизкейк позаботилась о безопасности своего художника отлично, но не настолько, чтобы поймать Фантома. — хитро усмехнулся Рокфор, смотря как художница начинает нервничать.       Она никогда не показывает когда боится, когда испытывает привязанность. Однако, у неё это плохо получается. От лисьих глаз вора не укроется поспешные метания Брецель из одного угла в другой, быстрое перебирание руками, чтобы спрятать или укрыть тот, или иной предмет, а также больших стараний избегать прямого зрительного контакта с ним. Наивная художница. Если бы Рокфор захотел что-то отсюда украсть, то давно бы это уже сделал. — Я бы не была такого высокого мнения о себе после того, как меня арестовали и только по счастливой случайности удалось избежать заключения. — едко проговорила Брецель, надеясь, что это как-то заденет вора. — Хах, как мило. — тихо засмеялся Рокфор, на что художница замерла на месте, непонимающе уставясь на гостя. — Ты так волнуешься, что моё пребывание здесь как-то повлияет на твою работу?       Брецель скрестила руки на груди, недовольно оскалившись. Да, чёрт возьми, волнуется. Помимо того, что сейчас гость-вор находится в её мастерской, так ещё и эмоции легко считывает. И работы… Фантом всё осматривается и осматривается. Будто на выставке какой-то. Но работы ему не удастся украсть в её присутствие.       Рокфор спрыгнул со стола и, покручивая трость в руке, стал сокращать дистанцию между ними. Брецель не сводила с него взгляда. Она уже заранее подготовила в фартуке мастихин, чтобы в случае чего огреть им наглеца. Силы у неё достаточно, так что не о чем было беспокоиться. Наверное. А тем временем вор уже поравнялся с ней, сложив руки за спиной. С его лица не сходила хитрая улыбка, когда он что-то рассматривал сзади художницы. Та обернулась. Ах да, новая картина для отеля. «Она так привлекла его? Но ведь она даже не закончена.» — промелькнуло в мыслях Брецель. — Картина для отеля «Гранд Мастер»? — то ли уточнял, то ли догадывался Рокфор. — Да. — решилась подтвердить его догадку художница, надеясь, что для вора это что-то значит. — Эрл Грей ценитель искусства. Он обратился к мастеру, чтобы тот украсил его отель. Но мне над этим ещё работать и работать. Сейчас она абсолютно ничего не стоит.       Фантом искоса посмотрел на Брецель. Он понял, на что намекает художница. Действительно, работая над картиной сутки напролёт, кто захочет, чтобы её украли… — Хах, картины написанные мастером словно живые. Не покуситься — грех. Но стоят ли сами картины столь лестной похвалы, как сам художник? Всё мастерство, которое в нём есть, заработано страданиями, болью и множеством ошибок. — задумчиво проговорил Рокфор, будто что-то задумав.       Брецель недоверчиво прищурилась, потянувшись за мастихином. Этот мягкий лисий голос так раздражал. Впервые кто-то верно подметил её труд. Он не сказал, как прекрасна картина, не хвалил её талант. Для каждого художника важно, когда кто-то понимает каких усилий стоил этот «талант». Но гордость не позволяла признать, что ей приятны слова вора. Его присутствие уже означало, что после красивых речей последует какая-то авантюра. — Давай без своих сладких речей. Я знаю каких трудов стоит успех и не дам тебе украсть мои картины. — едко усмехнулась Брецель. — Ой-ли? — наигранно изобразил удивление Рокфор. — Я создал впечатление похитителя картин? Мои извинения. — художница немного замешкалась от таких неожиданных слов, тем временем как вор поправил свой цилиндр и хитро ухмыльнулся. — В одном ты права, дорогуша, я всё-таки вор и пришёл сюда украсть что-нибудь. Но не картины, а тебя, главное сокровище этой мастерской.       Глаза Брецель мгновенно распахнулись. Только что её как будто выбили из этого времени. «Что? Чего он сказал? Что он имеет в виду? А мне что делать?» — вопрос за вопросом мелькал в голове художницы. Более-менее из шока её вывел громкий звук противной сигнализации. Брецель полностью растерялась. Тут то Рокфор мгновенно подхватил её на руки и в один лёгкий прыжок оказался на балконе за окном. За дверью послышались торопливые шаги, но кто это был художнице так и не удалось узнать, так как в следующий момент она видела только мелькавшие перед её глазами крыши домов.       Вор, со свойственной ему ловкостью, неслышно перепрыгивал с балкона на балкон, с крыши на крышу. В какой-то момент можно было подумать, что Фантом летает, но это всего лишь очередная хитрость. Где-то вдали осталась мастерская со всей суетой, наведённой Рокфором, особняки, лишние звуки. Легко и незаметно Фантом приземлился на одну из крыш многоэтажных домов. Брецель, наконец-то вернувшись с каких-то глубин своего внутреннего мирка, встрепенулась, начиная вырываться из объятий вора. Тот лишь тихо усмехнулся, отпуская её на землю. Слегка покачиваясь, художница немного отошла от Рокфора. — Ты… — вырвалось у неё первое слово, но последующие слова она тут же позабыла.       Часовая башня. Сейчас она была чуть дальше от них, но всего лишь пару прыжков Фантома и они уже бы были около неё. Брецель так нравилась эта часть их города. Это напоминало ей о приятных временах, когда устроив выставку около этой башни она привлекла многих аристократов. Прекрасный момент, когда она наконец добилась славы. Но она никогда не видела эту башню ночью. Многие говорили о её красоте, но увидев это сама, художницу накрыла вторая волна вдохновения. Не так уж и плохо выбираться ночью за пределы дома и мастерской. — Я знал, что тебе понравится. — прозвучало над ухом у Брецель.       Художница мгновенно отпрыгнула в сторону, автоматически прижимая руку к уху и становясь краснее любой из её красок. Так близко… Она никогда никого к себе не подпускала. С непривычки Брецель краснеет от любого прикосновения, дыхания в свою сторону. А Рокфор явно этим наслаждался. Он не скрывал своего изучающего взгляда и загадочной ухмылки. Как же ему нравилось наблюдать за ней. Грубая снаружи, нежная внутри. С каким упорством она идёт к своим целям. Да, Фантом ценит это качество. Учитывая и её тёмное безызвестное прошлое, ценны не столько картины, насколько художник. — Не думай, что за этот пейзаж я всё тебе прощу. — фыркнула Брецель, немного остывая. — Я надолго здесь не задержусь.       Вор хитро усмехнулся, прикрыв глаза. Он вновь оказался около неё, преграждая путь к отступлению своей тростью. — Сокровища ещё никогда от меня не уходили. — с насмешкой сказал Рокфор, указательным пальцем приподняв подбородок Брецель, тем самым заставляя смотреть её в свои глаза. — Признать, твои колкие словечки разжигают во мне азарт чуть больше, чем воровство.       Красный цвет вновь вернулся к художнице. — Дурак! — сквозь зубы бросила она, отведя взгляд.       Фантом вновь тихо засмеялся. Так мило и забавно было смотреть, как художница пытается даже сейчас сопротивляться. Наверное, он всегда будет находить угрозы забавными.       Вор наклонился к её лицу, щекоча длинными белыми ресницами щёки Брецель. Та зажмурилась, не зная как ей лучше поступить. Всё слишком сложно для неё. Она устала за эти дни и если бы Рокфор выкрал её в более бодром состоянии, то у художницы бы мгновенно возник план бегства. Но не сейчас. «Хитрый вор, знал же когда явиться!» — сердито подметила у себя в уме Брецель. Вдруг, лёгкий, совсем незаметный поцелуй в щёку заставил её резко открыть глаза и слегка отшатнуться назад, но не упасть из-за крепкой руки вора. Он аккуратно отпустил её на пол, вложив в руку художницы свою фирменную визитку. Поймав абсолютно растерянный взгляд, Фантом хитро улыбнулся. Возможно, Брецель и не самая великолепная девушка города, но самое великолепное сокровище. Его сокровище. А если Рокфор что-то похищал, то это безвозвратно. — У меня нет прав держать тебя у себя, но это не значит, что я не буду любоваться издалека или также похищать тебя ночью. — говорил он одновременно направляясь к краю крыши. Остановившись там, вор повернулся сияя уже непонятной Брецель улыбкой. — Я буду с удовольствием наблюдать за метанием твоего сердца, моё сокровище.       Не ожидая реакцию художницы, Рокфор спрыгнул с края крыши, моментально исчезая в тени. Брецель положила руку на грудь. Сердце бешено стучало. Почему? Это так раздражало. — Дурак! Как же ты бесишь! — крикнула вслед уже просто тени художница, не понимая злится она или нет.

***

— Я конечно ожидал от вас шедевра, но это превзошло все мои ожидания, мисс Брецель. — Можно не так официально, Эрл Грей — А что это за башня с часами с таинственной тенью на заднем плане? — Это… Всего лишь приятное воспоминание.