* * *
Катастрофа не замедлила развернуться во всей красе в виде стремительно развивающегося диабета. В этом организме и раньше ощущалась острая нехватка инсулина, а теперь, после массового самоубийства бета-клеток в знак протеста (как уверяли местные СМИ), нависла угроза полного коллапса. Не справляясь с усвоением сахара, клетки тяжело страдали, ткани повреждались, и вскоре у хозяина тела началась гангрена. К счастью, обошлось только потерей пальца ноги, но ситуация не менялась к лучшему. Эритроциты, пытавшиеся самостоятельно употребить излишки сахара, буквально воспламенялись. Госпожа менеджер, ставшая свидетелем нескольких таких эпизодов, справедливо полагала, что если в ближайшее время выживет, точно попадет в клеточный сумасшедший дом. Даже всегда холодная и невозмутимая NT что ни день билась в истерике. АЕ при содействии парней пока держалась молодцом. Ее успокаивало общение с U-1146 и вдохновляла решимость АА работать, не взирая ни на какие трудности. Хотя у последнего решимость периодически сменялась теми же истериками и настроением бунта, она старалась не терять оптимизма. U-1146 и U-1196 с виду были непоколебимы, но тайком признались друг другу, насколько им страшно от существования в этом аду. Вскоре новоиспеченные товарищи оказались в полной заднице, причем в буквальном смысле. АЕ и АА познали настоящий геморрой, собственно, из-за геморроя, а нейтрофилы попали в крайне неприятную ситуацию, вызванную анальным свищем. — Да мы вообще в полной заднице! — подытожила J-1178 — самая мелкая и шустрая девица из дивизии нейтрофилов. — Воистину! — согласились с ней остальные. А уж когда из тоннеля, оставленного свищем, рванули толпы свирепых микробов, они вспомнили самые смачные ругательства из своего арсенала… Тяжелая стычка с толпами свирепых микробов, длившаяся не один день в районе заднего прохода была лишь одной из многочисленных неприятностей, сыпавшихся как из рога изобилия. Полная задница была не только в заднице, но и везде. К примеру, в полости рта дела обстояли еще хуже. Пока эритроциты по узким ходам тащили кислород клеткам пульпы зуба под аккомпанемент грозящих обвалами землетрясений, нейтрофилы нарвались там на засаду кариесных монстров, которые отделали их до бессознанки. Следующее утро АЕ-3803, AA-2153, U-1146, U-1196, J-1178 и многие их знакомые встретили в больнице с травмами разной степени тяжести. J-1178 единственной удалось уцелеть полностью. Она сидела вместе с АА у кровати U-1196 и тихонько скулила. АА отделался ушибами, а вот АЕ стукнуло по голове при обрушении дентина, и та еще при падении повредила руку. Сейчас она с забинтованной рукой и сотрясением мозга маялась в ожидании перевода U-1146 из реанимации. Вскоре к ней присоединились менеджер с подбитым глазом и NT с загипсованной ногой. На вопрос о том, что с ними случилось, менеджер сказала: «Лучше не спрашивай».* * *
Без приключений не обходилось ни дня. Особенно без страшных и опасных. Видя убитое состояние остальных, АА вместе с новой напарницей развернули кампанию по поднятию боевого духа друзей. Это им почти удалось. И все бы было хорошо и замечательно, особенно после того, как им стало известно, что нервы готовят особый концерт для улучшения настроения во всем организме, но, как всегда не вовремя, случились новые напасти. Сперва приятели АА вернулись практически в полной истерике и рассказали о том, как, руководствуясь его же принципом не отступать перед трудностями, решили добраться обходными путями до клеток глаза, потому как сосуды были чересчур сужены, а в результате случайно устроили кровоизлияние с отслоением сетчатки. Как же колбочки и палочки их все материли! Потом АА и АЕ узнали о том, что у нейрона-композитора, писавшего музыку для любимых всеми айдолов, случился неразрешимый творческий кризис из-за нехватки дофамина, и концерт теперь отменяется окончательно и бесповоротно. Последняя новость распространилась как пожар и вскоре миллиарды расстроенных клеток погрузились в полную депрессию. От этого стало казаться, что во всем организме стало еще чернее. У хозяина тела же начался нервный срыв, и он не выдержал и снова начал курить. Так АЕ и прибывшие с нею в этот мир новенькие узнали про ужасы смертельного воздействия монооксида углерода. Дважды чуть не попавшая в его облако АЕ тряслась в каком-то закутке в обнимку со своей коробкой, вскоре к ней присоединились менеджер, NT и кохай АА. Бедный парень, кажется, был в еще большей истерике… Он что-то лепетал про то, что хотел повидаться с одной девчонкой из симпатических, чтобы узнать, не собираются ли возобновить концертную деятельность, но едва не угодил в смертельное облако. Менеджер с NT утешали его, как могли, а сами дрожали от страха. Они и не подозревали, что на свете существуют подобные ужасы. Вскоре после этого всех накрыло новое несчастье: депрессующие клетки повсюду начали дружно впадать в оцепенение. АЕ и ее товарищи свалились прямо на ходу и отключились, едва успев привалиться друг к дружке. U-1146 нашел засыпающих U-1196 и J-1178 и внезапно отрубился сам, не чуя под собой ног. Никто из них даже не догадывался, что причиной тому стал очередной глупый поступок хозяина тела, страдавшего повышенной тревожностью и бессонницей: этот идиот принял убойную дозу бензодиазепина и еще запил алкоголем… Никто не знал, было ли это результатом неосторожности, незнания или откровенной глупости, но некоторые предполагали, что это был отчаянный шаг тела для того, чтобы покончить со своим бренным существованием. Жизнь кругом остановилась. К счастью, не насовсем, ибо безответственному держателю этого мира подоспела помощь в виде промывания желудка. Чуть позже клетки вместе с хозяином не спеша выходили из комы, чувствуя, насколько уныла, пуста и бессмысленна вся их жизнь. Подступала такая депрессия, которой даже здесь отродясь никто не видывал. Клетки мозга пришли в себя быстрее других и разработали гениальный план, как всех взбодрить. Они заявили, что не желают ничего слышать ни о каком творческом кризисе, и велели симпатическим нервам забабахать грандиозный концерт. Нейрону-композитору велели поднапрячься, и тот, пользуясь поддержкой никотинового пластыря, на который вынужденно перешел владелец тела, сбацал недурственный музон, насколько позволяли силы после долгой отключки. Тут дело не обошлось без дружных напарников АЕ и АА: они полдня уговаривали расклеевшегося композитора написать ну хоть что-нибудь, уверяли в том, что он гениальный, что для него это не составит никакого труда, что все с нетерпением ждут его новых сочинений… Разве что танцы с бубном перед ним не устраивали. Да они даже пели с ним хором! В итоге у них все вышло как нельзя лучше: музыка была написана, победа была близка. Итак, нервы к выступлению вскоре были готовы, а чтобы было бодрее, клетки мозга распорядились щедро выдать всем запасы сахара со склада в печени. Правда они не учли одного: после не столь давнего диабетического криза это была не самая лучшая идея. В общем, они хотели как лучше, а получилось как всегда. Что ж, ну не могли клетки мозга оказаться намного умнее своего бестолкового хозяина. — Какой хозяин, такие и клетки мозга, — сказала госпожа менеджер, обращаясь к NT. Та лежала на лавочке, сложив на животе руки и напрочь игнорируя раздававшиеся из громкоговорителя напоминания о выполнении квоты, и смотрела вверх неподвижным взглядом. Менеджер из солидарности растянулась рядышком на газоне в точно такой же позе и уставилась в серое дымное небо, видневшееся отсюда в обрамлении верхушек обшарпанных старых домов. Она хотела обсудить последние происшествия, как-то выговориться, но поняла, что на это у нее просто нет сил. Неподвижно лежать на газоне, осознавая бессмысленность своей жалкой жизни и работы — это все что им сейчас оставалось. А ведь когда-то они жили в прекрасном здоровом теле, пусть не идеальном, но ведь неплохо жили же… — Хочу домой, — сказала вдруг NT, и менеджер услышала, как та хлюпает носом. Она с трудом поднялась, перебралась к ней на лавочку, помогая ей сесть, и не выдержав, развела вместе с нею сырость. Они всласть наревелись над всей своей несчастливой судьбою, от пережитого ужаса, от тоски по прежнему дому, а сами заднею мыслью думали об АЕ, которую что-то давно не видели, надеясь на то, что та сейчас хотя бы жива.* * *
АЕ и АА сидели на своих коробках, прислонившись спиной к спине, у нее дергало под правым глазом, у него — под левым. Пять минут отдыха, что они собирались дать натруженным ногам, затягивались. Сил встать ни у кого не было. Из-за пригорка на полусогнутых выползали нейтрофилы. — Красненькая, с тобой все в порядке? — спросил U-1146, склоняясь над ней. — Угу… — ответила та, забавно выпячивая губы. — Ты как? — обеспокоенно поинтересовалась U-1196 у АА. — Я в порядке… — тихо протянул тот, продолжая глядеть прямо перед собой. — Кажется, они оба в ступоре, — заключила J-1178, помахав у каждого из них перед носом и не узрев никакой реакции. — Мы вас проводим, — хором сказали U-1146 и U-1196, подхватывая под руки эритроцитов. — А как же кислород? — потерянно спросил АА, спохватившись. — Нам как раз пригодится, — заверила его U-1196. — Давай распишусь. Она приняла у него ящик, U-1146 сделал то же самое, забрав поклажу АЕ, и они все устало поплелись в потрепанное уличное кафе, чтобы хоть чуток подкрепиться. — Нет, так работать нельзя! — заявила J-1178 и злобно вгрызлась в жареную картошку. — Надеюсь, что хотя бы хуже не будет, — вздохнула U-1196. — Обитающие здесь микробы, надо сказать, впечатляют. Никогда таких здоровенных не видел, — признался U-1146. — Тот же пневмококк по сравнению с прежним просто настоящий монстр. Видимо, здешние неблагоприятные для клеток условия — настоящий рай для бактерий. — Ходят слухи, — вставила J-1178, облизывая пальцы, — что здесь водится кое-что и похуже монстроподобных бактерий. — Это даже не удивительно, — согласились остальные. — В старых заброшенных шахтах бродят зомби, зараженные вирусом еще лет десять тому назад, — сообщила J-1178, делая страшное личико. — А бойцы Т-клеточного спецназа шептались о том, что видели особо омерзительных мутантов, которые неизвестно откуда берутся и куда исчезают. А еще… — она округлила глаза так, что они довольно смешно выпучились, — еще NK-сан считает, что у них там готовится заговор. — У бойцов или у мутантов? — переспросили товарищи, начиная запутываться. — Ну… это… Вообще… у всех! — размахивая руками, заключила J-1178. — Да что вы меня с мысли сбиваете? Прочие торжественно пообещали не сбивать ее больше с мысли и продолжили слушать страшные истории, в которых правда причудливо перемежалась с городскими легендами, домыслами и слухами.* * *
Кое-что из рассказанного J-1178, однако, оказалось правдой, а слухи о странных мутантах и вовсе подтвердились, явив миру кое-что похуже местной страшилки. Опасаясь возвращения монстрозного пневмококка, с которым недавно сталкивались, нейтрофилы решили проводить знакомых эритроцитов в легкие и стали свидетелями экстренного сбора киллеров. Те готовились к какой-то масштабной операции и даже не думали это скрывать. Все бойцы были серьезны и сосредоточены, а NK деловито обсуждала с капитаном отряда разведданные. U-1146 даже удивился тому, как слаженно они работают. В их прежнем теле капитан Т-киллеров и NK терпеть друг друга не могли и постоянно выясняли отношения, считая каждый себя круче. Видимо, такая несерьезность была от хорошей жизни. U-1146 подумалось, что они все, пожалуй, были слишком избалованы ею. Он осмелился подойти к ним вместе с U-1196 и поинтересоваться тем, что тут происходит. К его удивлению, ему ответили совершенно спокойно, что предполагают обнаружить в этом районе раковые клетки. Капитан заверил его, что они сами прекрасно справятся, так что не стоит беспокоиться, а NK заметила, что они не хотят отрывать нейтрофилов от их важных дел. При этом никто на них не наорал и даже не съездил U-1146 по физиономии, как любил делать это прежний капитан. Этот же был суров, немногословен и делал все без лишней суеты. Вежливая, не дерзящая никому NK лишь добавила U-1146 ощущения полного сюрреализма. Однако главным, что его сейчас волновало, была мысль о скорой встрече с раковыми клетками. Они и в прежнем-то теле были невероятно страшны, а уж о том, как эта встреча может пройти здесь, он даже боялся думать.* * *
Несмотря на бдительность иммунных клеток, обнаружить пока ничего не удалось. Т-хелпер был уверен в своей правоте и продолжал гонять отряды для отлова дефективных. Те либо хорошо маскировались, притворяясь нормальными клетками, либо прятались в каком-то тайном логове, найти которое надо было во что бы то ни стало. Учитывая скорость, с которой способны делиться раковые клетки, любое промедление было крайне опасно. Т-хелпер просил макрофагов подогнать снаряды с фактором некроза опухоли и предупредил все посты быть наготове. Все открылось неожиданно. Депрессия и, пусть недолгое, но ударное курение ускорили неизбежное. В легких вовсю вызревала раковая опухоль. Сперва тайком, ускользая от защитников организма, потом никого не стесняясь, она росла, ширилась, копила силы… И вот сейчас достигла своего расцвета. Раковая опухоль в легких ужасала. При виде ее даже у бывалых бойцов уходила душа в пятки. U-1146, пытаясь подбодрить новых коллег, рассказывал им, что прежде они рак победили, но тут усомнился, что это вообще возможно. Враг раскидывал иммунные клетки как котят и делал любые жертвы напрасными. Это была великая битва, на кону которой стояло все, и защитники организма ее вот-вот должны были проиграть. Много славных ребят полегло в ней, включая храброго капитана Т-киллеров, остальные отступали, чтобы перегруппироваться и продолжить сопротивление. Масштаб поражения впечатлял. Внезапно пришла помощь извне. Пораженный опухолью кусок легкого был удален — еще одна жертва ради всеобщего блага, а остатки врага вскоре были уничтожены, и искалеченное легкое медленно начало заживать. Казалось, что самое страшное уже позади. Но не тут-то было. Некоторые коварные раковые клетки успели бежать, образовав метастазы, и их новой целью стали почки. Узнав, в какой опасности оказались клубочки, АА воспринял это так близко к сердцу, что едва не лишился чувств. Он не мог оставить их в беде и, когда другие отказались нести осажденным кислород, отчаянно побежал первым. Заразившаяся его энтузиазмом АЕ ломанула следом. Напрасно U-1146 и U-1196 пытались их остановить. Вскоре они все вместе оказались в окружении раковых клеток. Казалось, что ситуация безвыходная и что страшнее быть уже не может, но и тут поджидал очередной сюрприз: вспышки ядерных грибов и ковровое бомбометание от лучевой и химиотерапии не заставили себя ждать. Теперь бедные клетки знали наверняка, как выглядит конец света. Тут и там падали авиабомбы, разбрасываемые истребителями, клеточные города полыхали, клетки гибли в неисчислимом множестве. Конечно, раковым клеткам досталось больше других, но и мирные жители организма, попавшие под бомбежку токсичного препарата, практически не выживали. Клеткам волосяных фолликулов досталось особенно. Их ряды быстро редели, пока на той же макушке головы не воцарилась гробовая тишина. Сильная разруха и постоянные аварийные ситуации вскоре должны были стать нормой жизни. Волна напалма прошла по всему пищеварительному тракту. Питание и раньше поступало как придется и не слишком богатое полезными веществами, а теперь переработка пищи была затруднена из-за ущерба заводам, сотрудники которых страдали от токсичных ожогов. Особо печальная участь ожидала кровяные клетки, которые в скором времени станут из-за лучевой терапии рождаться больными и слабыми, многие из них так никогда не созреют… Но нашим друзьям всех этих ужасов уже не суждено было увидеть. Окружившие их перерожденцы оказались слишком настойчивы. Они продолжали наступать на них, не обращая внимания на бомбежку. Никогда АЕ еще не было так страшно. Она с перепугу вцепилась в U-1146. Тот переглянулся с U-1196. — Мы попробуем их отвлечь, — кивнула та, — а вы бегите. — Боюсь, слишком поздно, — покачал головой АА, глядя на то, как сжимается кольцо, плотное, в несколько рядов… Шансов проскочить не было… Шум над головой усиливался, небо заполонили огромные мелькающие тени, со всех сторон слышался раздирающий уши вой. С непреодолимой силой приближался конец. Кольцо раковых клеток сомкнулось, сверху раздался оглушительный свист снаряда, накрывшего всех разом. В глазах АЕ потемнело, мир вокруг нее перевернулся и исчез…* * *
— Красненькая, с тобой все в порядке? — спросил U-1146, склоняясь над ней. АЕ с трудом разлепила глаза. Изображение плыло, в голове гудело, состояние было опухшим. — Усе нормуль, — пробормотала она, чувствуя, как заплетается язык. — Ты уснула на солнцепеке. — Уснула? Это хорошо, — АЕ села и попыталась сконцентрироваться. Кошмар никак не отпускал ее. Она осмотрелась и на всякий случай уточнила: — А что, холестериновых бляшек больше нет? — Не видел, — честно признался U-1146. — А как там наш диабет? Эритроциты все еще самовозгораются? — Что? — не понял нейтрофил. — Я… Я не в курсе, — он подозрительно уставился на АЕ. — Так эритроциты больше не самовозгораются? И бета-клетки самоубийством не покончили? — продолжала она засыпать вопросами бедного U-1146, глядя в его округляющийся от недоумения, торчащий из-под длинной челки, глаз. — Красненькая, у тебя, должно быть, солнечный удар, — решил он и предложил: — Давай я провожу тебя в медпункт? Вспомнив, что при перегреве необходимо восполнить жидкость, он тут же сбегал за чаем и напоил ее. АЕ быстро окончательно пришла в себя и, пока не забыла, начала с увлечением рассказывать про странный и страшный сон, что ей приснился. Всю дорогу до медпункта, куда U-1146 все же уговорил ее сходить, она живописала ему обо всех ужасах, что ей привиделись. Вдыхая воздух полной грудью, она восклицала: «Ах, как чудесно! Свежий воздух! И никакого монооксида углерода!» Нейтрофил, не понимавший, о чем вообще речь, только удивлялся, откуда у нее в голове что взялось. Пускай, это был всего лишь страшный сон, но в этот день, с легкой подачи АЕ, U-1146 впервые в жизни серьезно задумался о том, в каком прекрасном мире они живут. Да, здесь не все благополучно и много проблем, с которыми они сталкиваются каждый день, немало опасностей, подстерегающих порой в самых неожиданных местах, и не все идеально работает… Но все происходящее здесь им всем вполне по плечу, и нет такого, что могло бы стать непосильной ношей. Именно сейчас он осознал, как важно сберечь этот прекрасный удивительный мир, и он сделает это во что бы то ни стало, и будет наслаждаться им вместе с Красненькой. Ведь никогда не знаешь, не окажешься ли ты уже завтра на темной стороне бытия. Кажется, Красненькая была с ним полностью согласна.