Спустя несколько лет

Осенняя ночь была прохладной. Ветер поднимал листья и закручивал их в небольшие вихри. Риджентс парк был пуст и мог бы быть тих, если бы не цокот каблуков. Он был не быстр, спокоен. Будто хозяйка этих каблуков уже дошла до желаемого места и теперь просто прогуливалась до последней, конечной цели своего ночного визита. Дама была предусмотрительна - её тело скрывало теплое пальто. На удивление, сегодня, в этот час она не была яркой, скорее наоборот - старалась не привлекать внимания. Не сейчас. Ни к чему оно ей сейчас. Её черно-белые волосы и так выделяли свою хозяйку, будь она одета даже в мусорные тряпки. Круэлла тихо дошла до фонтана и присела, поставив одну чашку горячего чая на край, а другую держа в руках. - Здравствуй, мам, - тихо начала она. - У меня всё хорошо. Сейчас я как никогда чувствую, что моя мечта исполнена. Мам, я дизайнер. Ты и сама, наверняка, прекрасно понимала, что я не простой ребенок. Помнишь, мы шили одежду для игрушек? Ты уже тогда сказала, что я делаю не так, как в выкройке. Ты просто все знала, - Круэлла сделала небольшой глоток. - Знаешь дела идут неплохо. Меня знают все, я осуществляю самые дерзкие мечты, которые только приходят мне в голову. Иногда мне кажется, что люди не готовы ещё к таким идеям... Ты бы шокировалась, но оценила бы и поддержала, - чашка опустилась на коленки. Женщина замолчала. Она прислушалась к ночным звукам, ветерок будто цеплял пальцами её разные волосы, играясь с ними. Круэлла подняла голову. - Знаешь, мам, а здесь плохо видно звезды. За городом они куда ярче, - снова небольшой глоток. - Хорес и Джаспер по-прежнему со мной. Мы все живем в одном доме, как большая семья. Думаю, тебе бы больше понравился Джаспер. Хорес смешной, но глупенький разгильдяй. Хотя он отличный актер. А Джаспер... Смотрит на меня до сих пор как собака верная. Он никогда не рассказывал как очутился на улице, но мне кажется, он рос в интеллигентной семье. Он был бы таким утонченным молодым человеком, если бы рос в семье. Мы все были бы разными людьми, если бы росли с мамами, папами. Но ведь тогда бы мы и не встретились, а я ими очень дорожу. Она потягивала чай. Её приятно будоражило приятное ощущение: когда тело немного замерзает, обдувает холодный ветер, а горло, за ним и все внутренности, приятно обдает жидким огнем. - Все закончилось очень даже хорошо. Но знаешь, почему я все равно прихожу к тебе? Мам, я скучаю, - на этих словах голос дернулся, губы вытянулись в горизонтальную дугу. - Я так хочу, чтобы ты всё это видела, чтобы ты сидела в первом ряду, чтобы я шила для тебя, - из шепота голос перешел уже в полукрик. - Нет, мам, ты не подумай, что я часто впадаю в такие припадки. Нет. Просто я одна. Тебя не сможет заменить никакая компания. Мне не хватает тебя. Я не твоя родная дочь, доставляла тебе проблемы, но ты любила меня как будто я единственное дитя, которое у тебя только может быть. А я тебя люблю. Ты моя мама. И ты как никто другая знаешь, что иногда девочкам надо погрустить. Я не могу поплакать у тебя на коленях, ты не возьмешь меня на руки... ты не погладишь меня по моей голове. Только ты могла знать, что я сильная девочка, которой тоже иногда нужно поплакать, - Круэлла поджала ноги и обхватила колени. - Наверное, если бы ты сейчас была жива, ты все равно звала бы меня прежним именем, - она глубоко вздохнула. Слезы стекали на сложенные руки. Круэлла молчала. Ей просто нужно было выговориться и потом помолчать. В такие минуты молчания обычно на мгновения ощущаешь, что будто человек появился рядом с тобой, невесомо обнял и тут же испарился. Тогда и как-то быстро высыхают слезы, ты успокаиваешься. - Ладно, мам, я пойду. Просто мне нужно иногда вот так приходить к тебе и немного поплакаться. Я ещё приду. Люблю тебя больше жизни, - она отправила воздушный поцелуй в воздух, взяла остывшую чашку чая, свою пустую и плавно, умиротворенно, спокойно и уверенно пошла к своей машине.