Почти Буратино

Было уже прилично за полдень, когда мы начали швартовку. А едва наш кораблик подошел к пристани в борта вцепились багры и плотненько принайтовали его. Теперь, даже пожелай мы уплыть, ничего не получится. - Здорова, служивые! - гаркнул я, облокотившись о палубное ограждение и не обращая внимания на направленные в меня ружья, - Принимайте засранцев! И не забудьте принести мои деньги! Махнув рукой собравшимся на палубе пиратам и дождавшись, пока те спустят трап и сдадутся дозорным, пошел следом, прямиком, к ожидающему меня внизу, крепкому, седому дозорному, лет пятидесяти на вид. - Ты тут старший? - Лейтенант Найт, командир малой патрульной базы дозора. А ты кто есть, пацан? - Сайтама, дэс. (Как давно я мечтал ЭТО сказать!) Я с хутора лесорубов, что на островке возле Калм Белт, в десяти днях отсюда на вот том корыте. - Не звезди, малой, тот хутор лет десять назад вырезали до последнего человека. Шагай за мной, давай – на базе разберёмся. Развернулся и пошел, а на меня двое дозорных навели мушкеты и кивнули вслед лейтенанту, мол, не тупи, топай вперед. Ну, а мне что? Подхватил сидор, типа армейского, на корабле найденный, со своим барахлом и потопал. Пока шли – осматривался. Ну, такое себе местечко, чистенькое, светленькое, домики аккуратные, эмо-фон спокойный, но деревня. Видать, местным крестьянам или ремесленникам, пока не знаю, кто тут обитает, под боком у Морского дозора неплохо живется. Пришли к серому, казенного вида, трех этажному зданию. - Сидор, пока, в дежурке брось. – скомандовал лейтенант на входе. - Пропадет хоть белли, руки сломаю. – сказал я, внимательно в глаза дежурного глядя. - За мной иди! Ишь ты, молоко на губах не обсохло, а людей моих пугать собрался. Не дорос ещё! – выговаривал мне летёха, пока поднимались на третий этаж в его кабинет. - А теперь рассказывай, как зовут, откуда и какого хрена на пиратской калоше делал? - Так я сказал уже, - пожал я плечами, - звать меня Сайтама, я с хутора лесорубов… - Хватит! Этих людей десять лет назад вырезали, я их своими руками хоронил – прояви уважение к мёртвым! - Девять лет, два месяца и десять дней. Плюс-минус пару дней, хрен его знает, сколько я без сознания провалялся. А за погребение спасибо, я тогда, наверное, не справился бы. - Сержант! – гаркнул Найт, с прищуром, не отрываясь, глядя мне в глаза. - Господин лейтенант. – обозначил своё появление тот. - Дуй в архив, проверь в записях, хутор лесорубов у Калм Белт когда вырезали, девять или десять лет назад? И давай быстро. - Есть! А пока сержант ходит, в кабинете установилась тишина. Лейтенант разглядывал меня, я разглядывал кабинет, оба ждали. - Господин лейтенант… - начал, вернувшийся минут через десять служивый, но был прерван. - Так сколько? – приподнял бровь Найт. - Девять лет и два месяца! - Свободен! – отпустил он подчинённого и перевел взгляд на меня, - Это тебе сколько, лет 8-10 тогда было? Рассказывай! С самого начала! Ну, я и рассказал. В стиле: бежал-упал-очнулся-охуел. Весь рассказ занял минут двадцать, без подробностей и ненужных эмоций. Недоверчиво покачав головой и узнав у сержанта, на предмет моего наличия в списке разыскиваемых, лейтенант выдал мне, потом и кровью (пиратскими, но кого это волнует?) заработанные 2млн. белли, приказал сержанту внести в список охотников за головами и отправил за порог с наказом не бузить. Показательно проверив содержимое сидора прямо в дежурке, я покинул, не особо-то и гостеприимные, пенаты дозора и потопал в сторону центра деревни. По личному опыту знаю, а я всю жизнь в деревне прожил, что магазины и другие досугово-развлекательные заведения, в таких населенных пунктах, только в центре бывают. И опыт не подвёл! Правда, чего я не ожидал, это оказался бар-ресторан (скорее рыгаловка) в стиле «Выпил-съел-умер в мучениях», совмещённый с ночлежкой. - Хозяин, - обратился я к мелкому, неопрятному мужичку по ту сторону барной стойки, который гипнотизировал взглядом початую кружку какого-то пойла, - где у вас тут переночевать и помыться нормально можно? - Переночевать у меня, помыться в море. – флегматично ответил мне он, не отрываясь от своего занятия. - Сколько за ночь? - Десять тысяч. - Да ты охренел, плешивый!? – возопил я, - Я корабль дозору за сотню сдал, а ты за ночь в этом клоповнике десятку просишь? - Не нравится, иди к дозорным, - поднял он наконец-то взгляд на меня, - они тебя в своих нумерах устроят. И заржал. Мудак! Плюнув на пол, от чего последний грязнее не стал, и, бурча что-то невразумительно-негативное под нос, вывалился на улицу , обогнул какую-то бабку и направился к берегу. Лучше я навес под кустами поставлю и там переночую, чем в этом сарае за такие деньги. Через час, когда я уже жевал вяленое мясо, глядя в огонь, к моему лагерю приковыляла та бабка. - Сынок, ты на Сатоши, бармена, не серчай. Он раньше хороший был, весёлый и добрый, а два года назад его жену и дочку пираты убили. Они к родне хотели съездить, а он не мог – бар тогда, что у наших мужиков, что у дозорных очень популярен был. Еле-еле уговорили одних отпустить, с кораблём поставщика. Обратно вернулись только извещения, тела никто не повез – далеко. Так что ему, бедному, даже на могилку к ним не прийти, не поговорить с ними. Сатоши, попервОй, запил. Бар закрыл, из дома не выходил, только плач, да грохот и слышали. Месяц так продолжалось, а потом резко тишина. Думали всё, преставился, хотели уже двери ломать, а он возьми да и открой бар. Только вот его самого не узнать было, как другой человек стал. - Бабуль, ты вот это всё мне зачем рассказала? Ну выгорел в нём человек, одна гниль осталась, ну слабак оказался - ни отпустить, ни сам за ними уйти не может. Мне теперь на земле спать мягче станет? Или может вкус вяленого мяса с новой стороны откроется? Ты чего хотела-то, бабуль? - Молодой ты ещё, своего горя не знаешь, вот и чужое понять не можешь. В этом месте я заржал – громко и совершенно не культурно, но тут уж, как получилось. - Бабка, - выдавил я сквозь смех, - вот ты старая уже, а главного так и не поняла. Смех, как отрезало, и уже совершенно серьёзным голосом я продолжил: - Не суди о человеке по внешности. Говно случается со всеми, без оглядки на возраст и заслуги. - Прости, сынок, не подумала я, в какое время живём. – опустила та голову и задумалась о чем-то своем. А я вернулся к прерванному занятию – жевать мясо и смотреть в пламя костра. Всё же есть что-то чарующее и первобытное в этом. Вот так выбраться подальше от людей, сесть у костра и забыться – только ты и игра языков пламени, переливы цветов на углях, да шепот листьев над головой. Никаких мыслей, никаких тревог, никаких забот. - Я чего пришла-то? Слыхала, ты ночлег ищешь? – напомнила о себе старушка, - Так можешь у меня остановиться. По хозяйству малость поможешь, а я с тебя денег не возьму, да и столоваться у меня можешь. Еда хоть и простая, ну так и я чай, не из мировой знати. Хе-хе. - Помыться есть у тебя где? Я мыла 8 лет в руках не держал – забыл, что такое мочалка! -Это ж как тебя угораздило-то? – удивилась бабка, - Можно, сынок, конечно можно – воды только в бочку нагреть. И мыло есть, и мочало найдется! - Мыло и мочало у меня уже свои есть. – не стал я отвечать на вопрос, поднимаясь и начиная быстро сворачиваться. Преодолев за десять минут двадцать метров под бабкины кряхтения и сопение, не выдержал и, подхватив ту на руки, не терпящим возражения тоном приказал: - Показывай! Бабка, хоть и прошлась катком безжалостной критики по современной молодежи, работать клюкой, как стрелкой компаса, не забывала и, спустя всего 10 минут плавного, не быстрого шага (не дай бог растрясу), мы были уже на месте. Маленький аккуратный домик со следами легкого запустения, почти на краю деревни, ближе к центру острова. Но даже в подступающих закатных сумерках видно, что соседи бабульке помогают – двор скошен, в штакетнике стоят свежие доски, фасад со следами подкрашиваний. - Прибыли, бабуля – дальше своим ходом давай! Показывай, где у тебя вода, бочка, печь и куда меня спать положишь? Помыться и в люльку, а всё остальное завтра! Нагрев воды, из колодца на заднем дворе, там же, на летней плите, и помывшись в бочке, в специально для этого пристроенной комнате, с щелястым полом и большим (метр на два) зеркалом в массивной раме, осмотрев себя со стороны, в это самое зеркало, и оставшись доволен увиденным, отправился спать в выделенную мне комнатку. А пока наш герой спит, давайте я расскажу, что же он увидел в зеркале. А увидел он высокого, 193см ростом, худощавого жилистого парня, без грамма подкожного жира, приятное лицо с мягкими чертами и легкой, уходящей детской округлостью, уступающей место какой-то лисьей хитринке. Еще большее сходство с лисой лицу придавали чуть прищуренные карие глаза. Вид портила только лысая голова, начавшая обрастать и покрытая мелкой тёмной щетинкой. Ну а что вы хотели? Как еще следить за гигиеной, если из моющих средств под руками только песок и вода? Вот и Сайтама не стал мучиться – бритва, это быстро, просто и эффективно. Особенно если ты деревянный и порезаться тебе не грозит. Проснувшись, как и всегда, с первыми лучами солнца, вышел на двор, где у плиты уже суетилась бабуля, размяться и подвести итоги начала нового этапа моей жизни. Итак, что мы имеем? Первая встреча с людьми радости не принесла, зато всю дорогу я наслаждался мясными блюдами и, попутно, весьма прилично заработал – 230тыс. отобрал у пиратов (неудачники!), сотню получил за корабль (это было сложно – он разваливается уже, без ухода), 2млн. за пиратского капитана и остатки команды и сотня у меня была: 2млн. 430тыс. белли, с полкило мелкой золотой бижутерии и пять золотых монет на сегодняшнее утро у меня есть. - Заканчивай мучать себя и садись за стол, завтракать будем! – позвала меня хозяйка дома. Облившись водой из колодца и обтеревшись чистой тряпкой, сел за стол. Картошка в мундире, маринованный дайкон, перцовая паста и омлет с рисом – лучше, чем я ожидал и однозначно вкуснее вяленного мяса. Ели молча и только за чаем бабуля начала расспросы. - Ты, милок, вижу я плотничаешь? Крышу мне подлатать сможешь, а то протекать начала? - Это где ж ты углядела-то, старая? – я реально удивился. - Хе-хе-хе. От тебя деревом пахнет, свежей стружкой – вчера, пока ты, охальник, меня через всю деревню на руках нёс, как невесту молодую, учуяла. – захихикала старушка, - И зови меня баба Кара, а то всё бабка, да старая. Это я не подумал как-то – я же теперь всегда деревом пахну, как фрукт съел. Даже могу запах изменять, под любой от съеденной ранее древесины. - Ладно, баба Кара, показывай, где у тебя инструмент и пойду фронт работ осматривать. - Так вон, сараюшка у купальни стоит – там весь инструмент, что от деда остался и лежит. Лет пять, как похоронила, так с тех пор никто туда и не заходил. Кивнув, пошел проверять. А нехило так дедуля затарился! Полный набор плотника-лесоруба, да плюс мелочевка, полезная краснодеревщику и куча расходников: гвозди разных размеров, брусочки-реечки, даже стопка плашек, крышу крыть, подготовлена. Не то, чтобы я спецом в деревообработке был, но в той жизни табуретку собрать мог, а в этой вообще кучу всего изготовить пришлось – чего мне «мясорубка» с плотом стоили, лучше и не вспоминать! - Баб Кара, откуда такое богатство? – обернулся я к хозяйке. - Старый по молодости мечтал о большой семье, хотел дом расширять, да не вышло, только вот купальню и пристроил. Не дали нам боги детишек. - Извини, что напомнил. – повинился я перед загрустившей старушкой. - Да ничего, - встрепенулась та, - прошлое прошло. Ты когда крышу смотреть собираешься? - А вот сейчас и посмотрю! - крикнул я уже с крыши, на которую легко запрыгнул. - Ками милосердые! Ты зачем бабушку пугаешь? Только рядом стоял, а уже раз и там! – запричитала баба Кара, - Тебя как звать-то, шустрого такого? - Сайтама, дэс! В итоге у бабы Кары я поселился почти на три недели – ждал торговый кораблик, который раз в месяц привозит на остров разную мелочевку и скупает, малыми партиями, вино из черноплодной рябины, изготовлением которого остров и живет, чтобы отправиться дальше, поближе к центру, торговым путям и пиратам. Деньги сами себя не заработают, а мне ещё минимум 4 года нужно на что-то жить. Да и опыт реальных боев лишним точно не станет.