Слово ведьмы

Возвращение Лексуса вызывало огромный ажиотаж среди остальных в лагере. Внук Макарова имел большое влияние на повстанцев. Не сказать, что его считали своим лидером, но они его признавали и уважали. Было за что. Лексус привёл огромное множество людей, эльфов, гномов и до сих пор находил всё больше и больше рекрутов. Именно наследник Макарова заключил договор с кентаврами, которые не собирались ввязываться в войну, но своенравный парень уговорил их. Вот и сейчас: стоило ему вернуться с очередной подмогой, как он тут же спас палатку с запасами, поймав при этом двух лазутчиков, и направился их допрашивать. Не сказать, что никто не волновался, никто просто не хотел выдавать свой интерес к этими двум, кое-кто даже думал, что они могут присоединиться к повстанцам, когда узнают всё. Криков, стонов и других прелестей допроса слышно не было, видимо, у них всё происходит мирно. - Я хочу наблюдать за допросом, - грозно отчеканил зеленовласый эльф, обращаясь к Мастеру. - Ты Фрид, да? Макаров не спешил грубить мальчонке, судя по возрасту высокорожденного, тому было, примерно, две сотни лет. Для лесных эльфов, что являлись долгожителями, Фрид был молодняком, но с людскими мерками "молодняк" годился в дедушки самому мастеру. - Не стоит набиваться к нему в няньки, он сам справится, не надо его отвлекать. В следующий раз, если ты не против, я отправлю тебя с ним на задание, - сказав это, Макаров удалился, оставив собеседника с самим собой. Несмотря на то что Фрид получил отказ, тот не спешил злится и гневаться, напротив, он оценил дипломатичность "Короля" повстанцев. Это было ещё одной галочкой за то, чтобы остаться. Кинув беглый взгляд на палатку и опершись на дерево, эльф решил просто ждать, когда его новый командир выйдет с новостями.

***

Проведя кинжалом по груди мужчины, внук Макарова будничным тоном уже который раз за допрос повторил: - Мне нужны Ваши имена. Брюнет, что сидел перед Лексусом на сырой земле в тёмном шатре, смотрел прямо в глаза блондину и улыбался, словно он получал удовольствие от происходящего, но дрожь в теле и дрогнувшая улыбка выдала его боль. Это был уже второй порез. Первый, достаточно глубокий, был в районе правого лёгкого, но не задевал внутренних органов, второй был чуть ниже. Кровь пленного капала вниз, орошая землю алым. Вторая пленница, что сидела чуть в стороне, молча наблюдала, как пытают её союзника. Оба были привязаны к столбу, несложно было догадаться, что этот шатёр был предназначен именно для допросов и для того, чтобы держать узников. Сидели они на коленях, руки были заведены назад и привязаны к этим самым столбам. - А как зовут тебя? - наконец произнёс раненый пленник. В его голосе звучал вызов, очевидно, что он просто издевался. Лексус ничего не ответил, лишь полностью разорвал белую рубаху связанного для очередного пореза и опустил лезвие: - Катуна. Меня зовут Катуна, - сухо произнесла девушка, - а его Ники. Ники кинул беглый взгляд на свою напарницу и цыкнул. Лексус же развернулся и взглянул в серые, словно бесцветные, глаза девушки. Она не была похожа на обычную городскую, её кожа была слишком бледной, даже сейчас, в плохо освещённом шатре. Видимо, она была из вольного народа, живущего в горах. Бледно-зеленоватые волосы, серые глаза. Сразу было видно: по её глазам, по её улыбке, по её спокойному поведению - она сильная женщина. Горный народ сам по себе был очень сильным. В лагерь повстанцев их не звали. Они никогда не контактируют с другими народами и странами, они живут у себя в горах, в пещерах, ничем не торгуют, убивают, если кто-то заходит на их территорию. Странно, что эта женщина подалась в особую секцию. Всё больше загадок. - Как Вы узнали о местонахождении нашего лагеря? – сухо проговорил блондин и вновь опустил кинжал к груди Ники. Девушка молчала, видимо, оценивая ситуацию. Судя по всему, она заботилась о своём напарнике больше, чем он сам заботился о себе. И, недолго думая, Катуна заговорила: - Мы всегда знали, где вы находитесь. Мы знаем о всех ваших лагерях, каждый ваш шаг, как на ладони, - лицо зеленовласой исказила кривая улыбка. - Ложь, - спокойно произнёс внук мастера и провёл кинжалом по груди узника. На этот раз порез оказался поперёк уже существующего. Ники выдал сдавленный хрип, стискивая зубы настолько, насколько это можно, лишь бы не выдать свою боль. В шатре стало гораздо холоднее. Блондин поднялся на ноги, он смотрелся очень внушительно. Значительный рост, мужественный шрам и безучастное выражение лица, но, при этом всём, его глаза были наполнены такой яростью, которой восхитились даже пленные. - Может, ты посговорчивее. Опустившись перед Катуной, Лексус разрезал рубашку, оголив грудь девушки, которую едва прикрывали её длинные волосы. Этим самым показывая, что после рубашки пойдёт её тело, словно он расчистил холст для будущих художеств своим кинжалом. - Ты сдохнешь, ты это знаешь? – прошипела зеленовласая. Голос её был яростный, словно у фурии, она нервно дёргалась, словно силясь напасть на обладателя шрама, но ей мешали верёвки. - Все мы сдохнем, вот только от твоих слов зависит, как скоро умрёшь именно ТЫ, - наконец, голос блондина стал жёстким, грубым, агрессивным. Но кинжал он убрал, явно не собираясь таким образом пытать девушку, кажется, агрессивное поведение оной дало свои плоды. Она же и не думала успокаиваться, металась из стороны в сторону, словно ей это поможет. Кожа девушки покрылась мурашками, видимо, из-за холода. А внук мастера опустил руку на живот жительницы гор, от чего та замерла, не понимая, что творит её мучитель. - Как Вы узнали о местонахождении нашего лагеря? – прорычал маг. Ответом послужил плевок в лицо, видимо, Катуна оказалась не такой сговорчивой, как он думал. Реакция была моментальной. Янтарные молнии осветили весь шатёр, было прекрасно видно искажённое болью лицо мученицы, иней, что покрыл столб Ники, улыбка на лице Лексуса и глаза, устремлённые на Катуну. По округе разлетелся крик жительницы вольного города. Бессильно повиснув на своём столбе, девушка прошептала: - Умрёшь, ты умрёшь, - она повторяла это раз за разом, порой содрогаясь в попытке засмеяться. - Мне, - тихий голос, прямо над Лексусом, блондин, моментально развернулся, но на его лицо опустилась ледяная ладонь, которая обездвижила мужчину, превратив того в ледяную статую, - нужно было, чтобы ты отвлёкся. А ты маньяк, да. Так мою крошку уделать, ага? Судя по всему, Ники с помощью своей магии разделался с путами, но он не мог это сделать, пока Лексус был полностью поглощён рисованием красных линий на его теле, так что Катуна решила отвлечь Лексуса на себя и преуспела в этом. Взглянув на девушку, маг грустно улыбнулся: - Ну как же ты так? - опустившись перед Катуной, тот разрезал путы и проговорил, - ты не сможешь идти дальше, а путь неблизкий, телепорт только на одного, сама знаешь. Задание выполнено, я должен отчитаться. Кажется, она его даже не слышала, взгляд был озлобленным, она была в бешенстве из-за полученного урона от какого-то очередного повстанца. Она убивала их словно игрушек, а стоило ей проиграть, как красная пелена уже заслонила все здравые идеи, ей было плевать на слова напарника. - Они умрут, они взлетят на воздух, я им покажу, - словно в бреду прошептала зеленовласка и поднялась на ноги. Ей это удалось не сразу, но Ники не стал помогать смертнице, а лишь пропустил её вперёд. Когда та вышла из шатра, брюнет нажал на камень, что был спрятан в кармане, и исчез. Стоило женщине покинуть шатёр, как на неё тут же уставились десятки глаз. Но никто не осмелился подойти, они были в полном недоумении. Невозможно одолеть Лексуса, он непобедимый, сильнейший, невозможно, что какие-то засранцы из церкви его уделали, видимо, он сам её выпустил. Вот только почему он так и не вышел, а на лице этой зеленовласой сияет такая дикая ухмылка. - Вы все умрёте, слышите! – закричала девушка, найдя в себе силы выпрямиться. Секундная заминка. Конечно, они были на войне, она уже была на пороге. Но сейчас, когда им кричит такое в лицо пленница, что вышла из шатра, в котором должен находится Лексус. Это казалось полным бредом. На крик выбежали Нацу и Люси, кажется, они занимались картами, но переполох достиг и их ушей. Джувия и Эвергин резко развернули головы в сторону неизвестного им агрессора. Семья Штраусов отреагировала первая. Все трое двинулись к горной девушке, вознамериваясь скрутить её, чтобы не кричала всё, что в голову взбредёт. И, чёрт подери, нужно проверить, что там с внучком Макарова. Сама же Катуна не обратила внимания на происходящее. Она лишь подняла руки и крикнула, что было мочи: - Вы все взлетите на воздух! Неожиданно огромная рука длиной в несколько метров вытянула тех несчастных, что бежали к смертнице, притягивая их к мастеру, которому эта рука и принадлежала, но было уже поздно. Закрыв глаза, смертница так и не убрав с лица дикую улыбку, что неизменно присутствовала у каждого из её краёв, взорвалась, создавая огромную ударную волну.