А теперь будут слайды

Евгений знал с самого начала: всё будет именно так. Он любит свою Родину, а Кэрри Мэтисон любит свою. И как будто это что-то плохое. Это самая естественная вещь в мире, наверное. И одновременно всё более и более редкая. Кэрри некуда пойти. Свои больше никогда ей не поверят. Он, офицер ГРУ Громов, её единственное прибежище. Только разве же это гарантирует подлинную лояльность, искреннюю смену стороны? Конечно же, Кэрри будет работать на себя, на то, во что верит. Искупать вину и восстанавливать то, что порушила в день, когда другой рукой, возможно, спасала весь мир. А он, Евгений, разумеется, и бровью не поведёт, показывая, что разгадал её игру. Переиграет он её или нет? Вычислит ли всё, что ей удаётся узнать, всё, что она считает своим долгом передать бывшим коллегам в Штаты? Заменит ли всю информацию на ту, что выгодна его стране? Тут как в фильме. Мухтар постарается. Тем более что Кэрри, с её безумием, моментами граничащим с гениальностью, думает не как другие и просчитать её – не самое лёгкое дело. Иногда она воображает что-то дикое, но порой видит взаимосвязи, которых не заметит больше никто. Так что даже если он, Евгений, чего-то недоговорит, что-то исказит – не факт, что это сработает. Если только по конкретике американская сторона может чего-то не узнать, координаты и количество единиц вооружения не сочинишь и не предскажешь, а вот по аналитической части… С другой стороны, серьёзную аналитическую записку так просто противнику не передашь. Эмоции в короткое донесение не вложишь, из безумного сердца не докричишься. Так что Евгений может рисковать. Так же, как рискует Кэрри. Перед своим начальством Евгений за неё ручается, и достаточно убедительно. Просто у начальства-то своя точка зрения, не всегда разумная, не всегда её легко поменять, проще встроиться в их генеральную линию и по-тихому протаскивать собственные планы. И планы – это далеко не только Кэрри, а Кэрри – это далеко не только планы. Ни он, ни она не полностью притворяются, когда проводят время только вдвоём. Притяжение между ними никуда не девается и не денется ещё долго, этому не помешают даже те периоды, когда Кэрри пропивает длительным курсом свои препараты. Есть же кому расшевелить её, если надо, а если надо – сдержать. Есть повседневные радости, и не только ночные. Можно, например, тупо проваляться весь выходной в кровати, смотря сериал и перебрасываясь мнениями, ассоциациями, на ходу рождёнными шуточками.

* * *

Не сказать, чтобы они оба любили фэнтези. Евгений не слишком страдал эскапизмом и предпочитал читать и смотреть что-нибудь более реалистичное, Кэрри тоже хватало всякого дикого и причудливого в те дни, когда её разум пребывал в её собственном мире. Зато они оба обожали взаимные стереотипы России и Америки друг о друге. Потому взялись смотреть откровенную ерундистику («Фрэнни и то скоро это перерастёт», – заметила Кэрри и вздохнула) с двуглавыми орлами и самоварами, пусть и в придуманном мире. Евгения всё веселило, какие-то тёплые чувства вызывали только форма и плакаты, при всей их эклектичности. А вот Кэрри чем дальше, тем сильнее задумывалась. – Ты о чём? – ступил Громов на зыбкую почву. – Что наш тёмный лорд использует главную героиню и только потому её охмуряет? – Я о том, во имя чего он это делает. Говорит, что любит свою страну, защищает, нам всё время твердят, что он многое для неё делает, но мы этого не видим. Одни слова. Я думала, у вас тут любят непопулярные меры и сильную руку… – У вас порой тоже, только не говорят об этом прямо. – У вас об этом говорят… proekhali, да? Я хотела сказать – то, на что люди возлагают надежды, выглядит не вот так вот, – Кэрри показала на экран, где тёмный властелин только и делал, что бил своих, чтобы чужие боялись. – То есть когда тебя вербует настоящий патриот, доказавший делом всё, о чём говорит, – это другое? – он засмеялся, будто провоцировал. – Желательно, чтобы он ещё не врал, когда вербует. Но никто не запрещает ему совмещать с соблазнением, – она тоже засмеялась. Они обнялись и так сидели, пока не закончилась серия. А потом Кэрри заметила: – Когда я в следующий раз забуду принять таблетки, уже почти знаю, что мне привидится. История про девочку, которая отрицала свой звёздный свет и даруемую им силу. Дашь волю свету – станешь на время гением. И оружием, не так ли? Как знакомо. – Вот поэтому таблетки надо принимать. Пока мир не гибнет, конечно. И ты ведь не сирота какая казанская семнадцати лет от роду, а серьёзный аналитик и оперативник! Смотрим дальше? – Давай. – Правда, как говорится, «а ещё бывает любовь к Родине, и вот сейчас будут слайды», но тут мы таких можем не дождаться.